***
— Если он не заткнётся — я его прикончу, — Лисса подпёрла голову рукой и вздохнула. — У него язык подвешен. Только и делает, что болтает. Целыми, чёрт возьми, днями! В данный момент, она, Нортон и Нерейва сидели в большом зале, который считался у охотников священным. Здесь проходили все совещания и собрания, которые несли в себе какую-то важность. Буквально полчаса назад было принято решение вернуть Огневым статус охотников. Им вновь позволили носить оружие и знаковые отметины — татуировки. У каждого клана они были свои. У Лазаревых — щит с мечом и пистолетом позади него. У Огневых же — дракон, обвивающий розу. Сейчас, когда закончилось собрание, все расслабились и просто сидели за столом, выпивая вино из личных погребов семейства Лазаревых. К великому сожалению, рядом с Лиссой сидел очень болтливый мужчина, который теперь всячески старался обратить на себя её внимание. Его вообще не заботило то, что сама охотница раздражена до предела. Его сейчас волновала только собственная выгода. И больше ничего. — Уважаемый, — не выдержала женщина, повернув к нему голову. — Сколько можно вас просить — помолчите! У меня от вас уже голова болит! — Да бросьте, леди, — продолжал он гнуть своё. — Вы так очаровательны, что я не могу отвести от вас взгляда. — А я уже просто не могу вас слушать, — обречённо буркнула она и вновь вздохнула. — Не могли бы вы меня покинуть? — К сожалению, не могу, — мужчина широко улыбался, смотря на неё. Видимо, он надеялся на какое-то продолжение их разговора, например, более тесное. Вот только он даже не подозревал, что эта прекрасная леди может отправить его в нокаут одним лёгким движением руки. Огнев, что в данный момент о чём-то разговаривал с одним из старейшин, краем глаза заметил эту картину. И кто бы знал, как его это взбесило. — Прошу прощения, — кивнул он старейшине и тихим кошачьим шагом подошёл к спинке стула болтуна. Лисса, заметив его, злорадно усмехнулась. Мужчина, осторожно склонившись чуть ближе, мягким тоном протянул: — Добрый вечер, молодой человек. Тот испуганно вздрогнул и резко обернулся. Нортон, положив подбородок на высокую спинку его стула, совершенно невинно смотрел на него, делая вид, что он сама доброта. — Господин Огнев? — кажется, болтун немало удивился его появлению. — А я тут мимо проходил, решил подойти, поздороваться, — протянул он, рукой поправляя свои платиновые волосы, которые давно пора бы подстричь. Чёлка уже навязчиво лезла в глаза. — А мы тут… разговариваем, — неуверенно сказал мужчина и нервно сглотнул. — Мы? — усмехнулась Лисса, поднимаясь на ноги. — Мне показалось, что говорили здесь только Вы. А затем, с гордо поднятой головой, она вышла из-за стола и подошла ближе к блондину, который сейчас смотрел на сидящего болтуна прожигающим взглядом. — Удачи, — кивнул он ему и отошёл назад, словно оставляя жертву подыхать самой. Не дело это, льву шавок добивать. Лиссу не покидало странное ощущение с раннего утра. Будто что-то должно было произойти, но что именно — она понятия не имела. Её лихорадило весь день, а голова совершенно отказывалась работать. — Ты сама не своя, — сказал Нортон, остановившись подальше от толпы. Его по-настоящему беспокоило состояние Лиссы, которую, вдруг ни с того, ни с сего, начало штормить. — Ты в порядке? — Нет, — скрывать это не было смысла. — Мне плохо. Ощущение такое, будто что-то где-то не так. Будто что-то должно случиться, но что именно — я не имею никакого понятия. — Твоё предчувствие редко подводило тебя, — нахмурился мужчина и почесал подбородок. — Думаю, нам стоит отправиться домой. Только скажу об этом Лазареву, и сразу же уйдём. Постоишь здесь? Женщина коротко кивнула и подпёрла спиной колонну. Голова становилась тяжёлой, словно камень. И тут в глазах, словно сталь на солнце, сверкнула молния. Столь ослепительная, что мир вокруг показался искажённым. И только в голове отчаянно забилась одна единственная мысль. В зале послышался душераздирающий крик. Услышав его, Огнев резко остановился и развернулся. Лисса стояла на коленях, на полу, и держалась за голову. По её щекам катились слёзы, капая на холодный каменный пол. Она едва держалась, чтобы не потерять сознание. В два шага преодолев между ними расстояние, мужчина упал перед ней на колени, беря её лицо в ладони. — Лисса! — позвал он её, но она не отозвалась. Только всхлипывала, словно ей жутко больно. — Посмотри на меня! Что с тобой? Неожиданно рыжеволосая вцепилась в него мёртвой хваткой и устремила взгляд прямо в его глаза. — Василиса, — прошептала она, а затем вдруг подорвалась, вскакивая на ноги, с желанием куда-то бежать. — Мы не успеем! Быстрее! — О чём ты? — кажется, Нортона по-настоящему перепугало её поведение. Её глаза показались ему бешеными, словно в неё демон какой-то вселился. Или она разумом двинулась. Но её состояние стало ему понятно, как только татуировка на руке вдруг стала жечь так, будто к коже прикоснулись калёным железом. Такое могло произойти только в одном случае — если с одним из членов семьи что-то произошло или должно произойти. — Быстрее! — вдруг выкрикнула Нерейва с другого конца зала и, схватив со стола меч, которым когда-то сражалась на поле боя, и кинулась к дверям. В следующий момент зал покинули и Нортон с Лиссой, а вслед за ними и Лазарев с сыном. Все они оставили остальных гостей в полном непонимании.***
— Смотри, снег пошёл, — улыбнулась Василиса, рассматривая снежинки, которые падали в свете уже начавших зажигаться фонарей. Она любила снег. Чистый, лёгкий, свободный. Любила метель за её порывистость. Любила морозную погоду. Она любила зиму в целом. Подставив руку под падающий снег, она попыталась поймать снежинку в ладонь, но она тут же растаяла, чем заставила девушку мило надуть губы от обиды и тяжело вздохнуть. Фэш улыбнулся, глядя на неё. Её волосы сильно контрастировали с этим снегом. Словно кто-то зажёг огонь посреди кристально-чистого белого поля. В этом старом парке снег казался девственно чистым, так как он находился далеко от дороги. — Любишь снег? — спросил он, поправляя на её голове шапку. — Да, — ответила она, улыбаясь, — люблю. Он красивый. Особенный. Словно… — Мухи в ночнушках летают, — закончил за неё парень, за что тут же получил подзатыльник. — Нет же! Плохой из тебя романтик! — возмутилась она, смотря на него. — Совершенно не умеешь видеть красоты в подобных вещах! — Ну, милая, я же падший, — пожал он плечами. — Я почти полжизни прожил в Преисподней, чего ты хочешь от меня? — Не знаю, — ответила она, отряхнув с его плеч снег, — может, чтобы ты научился вновь видеть прекрасное? Драгоций уже хотел улыбнуться, но вдруг замер и резко завёл девушку за себя, закрывая её своей широкой спиной. В нескольких метрах от них стояла Катания.