***
Василиса, подложив под голову пару подушек, скучающе смотрела в окно. Близилась новогодняя ночь. На часах уже было около десяти часов вечера. Из окна больницы открывался красивый вид, но подойти к окну у неё не было, ни малейшей возможности. Печально вздохнув, девушка уставилась в потолок и задумалась. «Вот ведь не повезло. Встретить новый год в больнице… хорошо хоть не в гробу, — от этой мысли она вдруг усмехнулась и вновь задумалась. — Интересно, как там остальные? Что они сейчас делают? С кем? Наверное, им весело. Определённо весело». С этими мыслями она уже решила дотянуться до тумбочки, где лежал один единственный банан, как вдруг дверь в палату немного приоткрылась, даже не издав ни единого звука, и в помещение втиснулся кто-то в чёрном пальто и большом капюшоне. Василиса застыла в ужасе. А вдруг те ребята пришли закончить начатое? Она уже собиралась закричать, как вдруг парень скинул капюшон и спешно приложил палец к губам, показывая, чтобы она молчала. — Фэш! — она была и удивлена, и одновременно чувствовала сильное облегчение. Это всего лишь он. Господи, счастье какое. — Тише, — его настроение явно было чуть лучше, чем у неё. Он широко улыбался и заискивающе оглядывался на дверь. — Еле прокрался мимо медсестёр. Сидят там, гуляют внизу. Думал, заметят. Нифига. Прошёл без происшествий. Девушка улыбнулась ему в ответ. Ну, надо же, он почти с риском для жизни пробирался к ней в палату. — А что ты здесь делаешь? — спросила она, чуть пододвигаясь наверх. — Как что? К тебе пришёл. А то сидишь тут одна, — ответил он, тихо-тихо передвигаясь в сторону её кровати. Его плавные движения напоминали кошачьи. Василиса невольно восхитилась его грацией. — Тебя отключили от аппаратов? — Да, — кивнула она, — пока была без сознания, на всякий случай держали на жизнеобеспечении. Теперь в этом отпала необходимость. Хотя дышать тяжело. Ребро сломано. — Печально, — он нахмурился, но в тот же момент улыбнулся. — У меня для тебя кое-что есть, — с этими словами он сунул руку в карман и извлёк оттуда ёлочный шарик. Он был прозрачный, а внутри него находился красивый средневековый замок. У него была высокая часовая башня, а рядом простирался целый лес огромных ёлок. Сам шар едва ли помещался на ладони девушки. — Как красиво, — настроение тут же взлетело вверх. Она благодарно посмотрела на парня и вновь не смогла сдержать улыбки. — Правда… мне нечего подарить тебе. — Мне ничего не нужно. Я просто рад, что ты жива, — сказал он, вкладывая шар ей в руки. Ко всему прочему, он оказался ещё и тяжёлым. Почему-то его слова оказались весьма приятными. — Мне сказали, кто меня сюда принёс, — ответила она немного застенчиво, а затем подняла руку и погладила парня по плечу. — Спасибо тебе огромное. — Поверь, не за что, — ответил он и вздохнул. «Знала бы ты, что это из-за меня тебе так досталось — не говорила бы так», — проскользнула мысль в его голове, однако вида он не подал. Весело усмехнувшись, он вновь залез в карман и вытащил оттуда несколько мандаринов и маленький пакетик конфет. И как только это всё туда поместилось? — Мандарины. Конфеты. Всё, что нужно для весёлого нового года. Я б ещё шампанское припёр, но решил, что кто-нибудь завтра кого-то обязательно кокнет. Девушка рассмеялась и тут же поморщилась. Смеяться было больно и неприятно. Рёбра ныли. Хотелось подушку грызть из-за этого. Парень скинул пальто, оставаясь в толстовке и чёрных джинсах, а затем, пододвинув к кровати кресло, плюхнулся в него. Всем своим видом он подтверждал, что у него прекрасное настроение, и портить он его не собирается никакими плохими разговорами. — Фэш? — протянула Огнева, смотря на него исподлобья. — А? — откликнулся он, протягивая ей половинку чищеного мандарина. — Ты ведь видел меня, когда нашёл, — начала она издалека. — Что было с моим лицом? Насколько я помню, мне по нему неоднократно проводили ножом. Это было больно. Я помню. Но когда мне вчера дали зеркало, я обнаружила лишь лёгкие царапины. Как такое возможно? — Может, ускоренная регенерация? — непринуждённо пожал он плечами. — Эм… а ты не будешь смеяться? — Лисса опустила взгляд и прикусила губу. — Над чем? — Просто… когда я была без сознания, я будто что-то чувствовала. Будто кто-то специально залечивал мне раны… — она замялась, перебирая пальцами одеяло. — Мне казалось, будто меня касался кто-то очень сильный, могущественный, и в то же время добрый… Парень перестал жевать и безучастно уставился в окно. Нашла доброго! То, что он сильный и могущественный — никто не спорит. А вот то, что он добрый — это ложные сведения. — Милые у тебя фантазии, — он снисходительно улыбнулся. — А ещё, — она вдруг хитро приподняла бровь и усмехнулась, — я часто слышала твой голос. Колись, ты тут был? Тут падший едва не подавился, после чего почти беззвучно рассмеялся. — Ты меня спалила! — выдал он. — Да, я тут действительно частенько бывал. Ну, там, знаешь, наведаться, пронюхать, как дела. Ты ж всё-таки моя соседка. Без твоего пения за стеной скучно. Василиса залилась краской и едва удержалась, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь. Сил у неё почти не было, хотя чувствовала она себя сравнительно лучше, чем вчера. Обычные люди после комы, и при таких травмах так себя не ведут. «Значит, Маар постарался, — нечаянно уловив поток её мыслей, фыркнул Фэш. — Вылечить он её тоже не может, лечебный дар у него слабо развит, а вот отдать ей часть силы — это запросто. Поэтому она чувствует себя лучше, чем многие пациенты после комы. А ещё я частично заживил её раны. Действие артефакта ослабевает». Завязалась совершенно непринуждённая беседа. Они говорили обо всём, о чём только можно, ели конфеты и мандарины, как маленькие дети, и наблюдали за ночной Москвой через огромные окна палаты. — Давно я не отмечал Новый год в хорошей компании, — вдруг выдал парень, задумчиво глядя куда-то в никуда. — Считаешь меня хорошей компанией? — улыбнулась она. — Да. Если бы мы не были в больнице, я бы завалился к тебе домой, — весело сказал Драгоций. Стрелка настенных часов ползла к двенадцати. Парень демонстративно почистил два мандарина, один из которых протянул девушке, и, как только стрелка часов остановилась на полуночи, они вместе с Василисой тихо «закричали» весёлое «ура» и, принимая цитрусовые за бокалы, чокнулись. Рассмеявшись, но вновь скривившись от боли, девушка повернула голову к окну и, словно маленький ребёнок, указала ему на бьющий вдалеке салют. Он бил отовсюду, самыми разными цветами, залпами и рисунками, окрасив комнату во множество оттенков. — Смотри! Смотри! — сложив ладоши вместе, торопливо заговорила она. — Чего? — Фэш приподнялся со своего кресла и опёрся руками на её кровать, пристально вглядываясь в фейерверк. — Смотри, говорю, как красиво, — ответила она ему так же торопливо, заворожено наблюдая. — Я всегда любила салюты. Особенно в новый год, когда весь город озаряется ими. Это выглядит по-настоящему сказочно. Она смотрела с неподдельным детским восторгом и замиранием. В её глазах Драгоций заметил искренний яркий огонёк, который завораживал, притягивал к себе. Впервые за многие тысячелетия с ним происходило нечто подобное. — Красиво, — подтвердил парень. Он ещё несколько секунд наблюдал за ней, за её эмоциями, так отчётливо отражающимися на бледном лице, и не мог оторвать взгляд. Ему казалось, что не осталось людей, которые с таким восторгом бы наблюдали за салютом. В конце концов, она заметила пристальный взгляд и повернула к нему голову, широко улыбаясь. — Спасибо за праздник, — сказала она шёпотом, словно говорила что-то сокровенное. — По-моему, праздник подарила мне ты, — ответил Фэш, но затем встряхнул головой и вновь уселся в кресло, подавив в себе отчаянное желание, поцеловать её. Почему? Что ему помешало? Возможно, то, что он испортил бы весь праздник своим действием. Нарушил бы это хрупкое состояние доверия. Именно им он сейчас дорожил. Девушка опустила взгляд и взяла в руки ёлочный шарик, рассматривая его со всех сторон. — А где ты такой взял? — спросила она. — Я таких шариков не видела. — Где взял — не скажу. Сказать могу одно — ты такой больше нигде не найдёшь, потому что такие шарики делаются на заказ, — ответил он уклончиво. Не говорить же ему, что он спёр этот шарик с ёлки в кабинете Норин, которая вообще-то любит Новый год и никогда не упускает возможности поставить ёлку. На ней у королевы все до единого шара разные, эксклюзивные, дорогущие (если он сейчас скажет девушке, что этот шар из горного хрусталя, замок внутри сделан из янтаря, а завитушки на стекле из серебра, она вернёт его обратно). — Зато теперь у меня будет свой эксклюзивный шарик, — ответила она, проводя тонкими пальцами по стеклянной поверхности. — Он такой хрупкий. — Да. Напоминает мне кое-кого, — парень загадочно улыбнулся. Салют за окном продолжал сверкать своими огнями. А празднование в палате всё ещё продолжалось.***
Василиса проснулась часов в девять утра и сонно осмотрела палату. Рядом маячила невыспавшаяся медсестра, вставляя капельницу в держатель. — Доброе утро… ой, — девушка наткнулась взглядом на сопящего в кресле Драгоция и тут же напряглась. Их поймали на этом ночном преступлении. — Тише, разбудишь, — с улыбкой сказала та, а затем поправила на парне сползшее одеяло. Видимо, накрыла его, когда обнаружила в палате. — И что нам за это будет? — виновато спросила Огнева, умоляюще смотря на медсестру. — Остальным скажем, что он пришёл утром, — ответила она, отмахнувшись, — я всё понимаю. Новый год есть новый год. Встретить хочется всем, да не у всех есть возможность. — Это точно, — Василиса облегчённо выдохнула. — А он смелый. Прокрался мимо дежурных, не побоялся. Уважаю, — с этими словами девушка развернулась и утопала из палаты прочь, оставляя этих двоих наедине. Василиса несколько минут рассматривала умиротворённое лицо парня. Он спал крепко и мирно. Немного растрёпанный, он очаровывал своим видом, приковывая к себе взгляд. — Фэш, — позвала она его. В следующий момент он приоткрыл один глаз и улыбнулся, осматривая палату. — Она ушла? — спросил он и резко сел, осматриваясь вокруг. — Отлично! А то всё лежу и думаю, когда она уйдёт, проклятая? А она всё что-то делает и делает. Ну, что ж это такое-то? Огнева рассмеялась. Рёбра вновь заныли, и вместо смеха получился измученный стон. Значит, этот пройдоха вовсе не спал. Падший поднялся на ноги, подошёл и присел на край её кровати. — Давай ты не будешь много двигаться, хорошо? А то никогда не выздоровеешь, — он легко улыбнулся и как бы невзначай коснулся места, где у неё были переломы. Девушка не сразу поняла, что боль ушла, а уж тем более не знала, что так мучавший её перелом начал срастаться. — Мне пора. Не скучай тут, хорошо? — Спасибо за праздник, — она покосилась на подаренный ей ёлочный шарик и растянула губы в улыбке. — Ты самый лучший в мире друг. — О, это ты со мной ещё вечеринки не устраивала, — уклончиво сказал он. — Представляю, — вновь рассмеялась она и, к своему удивлению, боли не почувствовала, — если ты в больничной палате такое устраиваешь, что ты можешь провернуть в квартире. — Как-нибудь покажу, — пообещал он и, поднявшись на ноги, взял со стула пальто. — В общем, я ещё вернусь, наверное. Не скучай тут. Думаю, у тебя будут сегодня посетители. А затем, проклиная себя за то, что так и не решился просто прикоснуться к её губам, вышел из палаты и исчез. После себя он оставил только безумно приятный запах дорогого парфюма.