***
— В канцелярию это, в срочном порядке, — Фэш вручил одному из молодых демонов кипу пергаментов и отправил восвояси. Во время работы он отвлекался от своих нехороших мыслей, снёс парочке демонов голову, потому что они его достали до чёртиков, а потом и вовсе ушёл в свой кабинет, закрылся там и никого не пускал. Потом всё же сжалился и позволил старшему секретарю отдать ему какие-то бумажки на подпись. Теперь, сидя в слабоосвещённом помещении, он устало прикрыл глаза и наслаждался покоем. Из головы не выходил образ рыжеволосой. Он так плотно засел в его сознании, что теперь и выгнать его было оттуда просто невозможно. Хотя падший и не хотел. Почему-то ему нравилось размышлять, видеть её образ перед глазами, буквально слышать запах чего-то цветочного. Библиотека перевернула его взгляды на неё. Она с такой доверчивостью, с такой нежностью прижималась к нему, что при воспоминаниях об этом коротком, но приятном моменте сердце болезненно сжималось. Почему она так верит ему? Они знакомы от силы полтора месяца. Вначале она вообще на дух его не переносила. Но что произошло сейчас? Почему она тянется к нему, когда должна бежать? И почему её душа так спокойно загорается в его присутствии, хотя в первый раз, когда он встретился с ней, боязливо сжималась? Столько вопросов — и ни одного ответа. Думать над этим можно бесконечно. «А вот интересно, — подумал он, не открывая глаз, — если с ней что-то случится, то брошусь ли я помогать? Вообще, я падший. Я должен быть ужасным, делать людям плохо, ну, и всё в этом духе. Только последнее время ей делать плохо перехотелось. Хотя, на кой-чёрт я вообще с ней познакомился? Я вообще за её душой пришёл. А что теперь?.. Фу, Драгоций, подбери сопли! Негоже так думать советнику Сатаны!». Он облегчённо выдохнул и даже улыбнулся сам себе. Нет, определённо, это глупо. Разве ему может нравиться человек? Он тут четыре тысячи лет преспокойно жил себе в своей норе, отключил чувства, пользовался большим авторитетом у низших, и тут бац! Пришла какая-то непонятная леди и теперь не вылезает у него из мыслей. Да такого отродясь не было. К тому же, он её почти не знает… точнее, нет. Он знает про неё всё, но по земным меркам полтора месяца — слишком мало. Парень уже собирался плюнуть на всё и пойти спать, как вдруг в его голове прозвучал стон. Отчётливый, измученный стон. Привкус крови на языке. Запах пыли. Усталость. Боль. От неожиданности парень подскочил на месте. Дыхание сбилось, а в голове осталась лишь одна мысль — ей больно. Он чувствовал её на расстоянии. Слышал, как трепещет в её груди сердце. Ощущал её боль. Может, потому что сам того захотел? Попытался мысленно пробиться к тому месту, где она находится, но встретил глухую стену. Кто-то явно поставил защиту. Однако он не учёл, что Фэш — не просто демон. Он — падший ангел. А это значит, что он сильнее любой защитной руны, поставленной демоном. Сосредоточившись, он попытался посмотреть на мир её глазами. Вот он уже видит бетонный пол, на котором она, судя по всему, лежит, огромные окна с решётками, виднеются рабочие станки. — Ага, старая лесопилка, — прошипел он сквозь зубы. В его глазах полыхнул опасный огонёк. — Думали, не найду? Ошиблись! «Неужели, ты кинешься помогать ей?! — заверещало его сознание. Если представить его в виде человека, то сейчас оно гневно жестикулирует и орёт во всю глотку. — Она человек! А ты?! Что ты делаешь, идиот? Ну и пускай она там хоть подохнет! Тебе-то что?!». Но почему-то именно свой противный внутренний голос он слушать сейчас и не хотел. Мысль о том, что где-то там ей сейчас требуется помощь теперь занимала всё его сознание. А мысль о том, чтобы остаться, причиняла ему боль. Что происходит? Однако больше он ни о чём не думал. В следующий момент он исчез из кабинета, старательно не слушая вопли своего внутреннего «Я».***
Василиса отчаянно царапнула ногтями бетонный пол, когда ей в очередной раз больно прилетело в живот. Кажется, у этих парней не было никаких моральных принципов. Девушка она, или ребёнок — они избивали её жестоко, безжалостно. К щеке прислонилась холодная сталь небольшого ножа. В следующий момент она больно полоснула кожу, оставляя на неё глубокий порез. Кажется, рассекли скулу и часть губы. Она уже не может ни стонать, ни кричать, ни даже хотя бы мало-мальски сопротивляться. Пускай убивают. Больше она не выдержит. Но они продолжали свои пытки. Били, истязали, резали кожу ножом. А она просто, молча, терпела. Боль стала настолько привычной, что она уже перестала её замечать. В голове был один сплошной туман. Что происходит, и где находится — она уже не понимала. — Такая маленькая месть нашему мелкому хозяину, — хохотнул темноволосый и сверкнул своей белозубой улыбкой. — Ах, бедная девочка! Как же так? О… как он будет страдать! О!!! Я уже предчувствую это. — Я тоже. Этот холодный, как сталь, голос заставил парней застыть. В следующий момент они медленно обернулись. В нескольких шагах от них стоял Драгоций. Он выглядел чертовски спокойным, и только полный даун поверил бы в это спокойствие. Нужно было смотреть не на лицо, не на положение тела в пространстве, нет. Нужно было смотреть в глаза. Голубые, словно два осколка льда, они горели таким неистовым пламенем гнева, что любой бы, попав под этот взгляд, сгорел бы на месте. — Г-господин Драгоций… — заикаясь, произнёс светловолосый, смотря на него. Фэш молчал. Он просто смотрел на них, опираясь на один из своих мечей, делая вид, что он абсолютно расслаблен. Неожиданно, темноволосый встрепенулся и задрал голову. Кулаки его сжались, а в следующий миг в его руках материализовался меч. Широкий, короткий, одноручный, он подходил разве что для ближнего боя. — Мне это надоело! — выкрикнул он в ярости, а затем указал острием на опасливо спокойного парня. Тот смотрел на него с нескрываемым омерзением. И этот идиот собирается нападать на него с мечом? На ангела, чьим учителем был Михаил, а после Люцифер? Он смеётся? — Я больше не собираюсь тебе подчиняться! — И ради этого вы похитили невинную девушку? — спросил он нарочито мягко, будто всё в порядке, ничего страшного. — Это наша вам месть, господин! — огрызнулся тот в ответ. — И за что же, интересно узнать? — Фэш склонил голову вбок, продолжая исследовать парней взглядом. Демоны — они и в африканском секторе демоны. Жалкие, мерзкие, противные, мстительные. И иногда не понятно, за что они мстят. — Вы никогда не воспринимали нас всерьёз! Мы делали для вас всё, что только могли! Мы пытались стать лучшими! А вы даже не обращали на нас внимания, отмахиваясь, как от назойливых мух! — громко скандировал темноволосый, а блондин кивал ему в такт. Было сразу видно, кто тут из них лидер. Падший нарочито устало вздохнул. — Вы себя слышите, сброд бесполезный? — спросил он брезгливо. — Вы пытаетесь мне доказать, что я, падший ангел, главный советник, тот, кто сильнее вас в тысячу раз должен проявлять к вам уважение? — его губы скривились в презрительной гримасе. — Вас и уважать не за что! Такие, как вы, не имеете ни собственного достоинства, ни каких-либо качеств, за которые я бы мог хотя бы обратить на вас внимание! Вы умеете лишь пресмыкаться перед более сильными, выцарапывать у них копеечку внимания и гордиться тем, что напали на беззащитную девушку, якобы пытаясь отомстить мне. И что вы получили? Ах, да. О чём я? У вас же нет никаких принципов! Вы делаете больно людям просто потому что вам нечего делать. — Да как вы смеете нас оскорблять! — вновь вскинулся демон, ещё больше закипая. Драгоций же оставался спокойным, как удав. — Это как вы смеете разговаривать со мной! — с убийственной холодностью сказал он. — Стоит мне только пожелать, вы можете отправиться туда, откуда никогда не выберетесь. Но нет. Сейчас у меня другое желание. — Умри! — взвыл темноволосый, потеряв самообладание, и кинулся на падшего. За ним последовал и блондин, на ходу материализуя шашку. Всё произошло в считанные мгновения. Каким-то одним небрежным движением Фэш извлёк из ножен второй меч, а в следующий момент без каких-либо эмоций на лице, рассёк обоих пополам. Те даже не успели ничего вякнуть. На бетонном полу от них остались только две горстки пепла. Вот чем становятся демоны, соприкоснувшись с мечами Высших. Ноэры в его руках исчезли. Брезгливо перешагнув через пепел, парень ещё раз взглянул на них, а затем перевёл взгляд на обездвиженную девушку. Сердце предательски сжала когтистая лапа. — Чёрт возьми… — он ожидал увидеть совсем не то, что увидел сейчас. Словно сломанная кукла, она замерла на полу в неестественной позе, раскинув руки в стороны. Волосы её перепачкались в крови и пыли, на лице виднелись широкие порезы. На ней просто не было живого места. Медленно подойдя к ней, Драгоций опустился рядом на колени и осторожно приподнял её с пола. Он всё хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он лишь беспорядочно проводил пальцами по израненному лицу, убирая с него прилипшие прядки волос. Она едва слышно дышала. Сердце билось тихо-тихо, словно вот-вот замолчит. И вдруг его одолел вселенский страх. Такой, что захотелось выть, кусать локти, рвать на себе волосы. И чего он испугался? Да он и сам не мог ответить на свой вопрос. Просто смотрел на искалеченное тело девушки и пытался понять — почему так больно? — Нет… не смей умирать, слышишь? — проговорил он сквозь зубы, со злостью и яростью в голосе. Он злился скорее на себя, чем на кого-то другого. Но был ли сейчас смысл злиться? Очень аккуратно, он поднял её на руках, продолжая всматриваться в её лицо, а затем исчез, появляясь рядом с больницей. Далеко они её затащили, ничего не скажешь. — Только не смей умирать… — проговорил он практически шёпотом, поднимаясь по скользким ступеням. В данный момент он сильно пожалел, что не может её излечить…***
Рядом с палатой сидел Норт, закинув ногу на ногу, и беспокойно стучал пальцами по рядом стоявшему стулу. Он находился в своеобразной прострации, не обращая на окружающий его мир внимания. Василису положили под аппараты, дабы хотя бы немного нормализовать её состояние. Повреждения оказались весьма серьёзными, и врачи заметили, что ещё полчаса — и девочку было бы не спасти. Тут же примчались родители, причём вместе. Вслед за ними приехал Норт. Теперь все они находились здесь. Родители зашли в палату, а парень остался снаружи. Видеть сестру в таком скверном состоянии он не мог чисто морально. Словно очнувшись от собственных мыслей, блондин повернул голову в сторону окна, где, запустив руки в карманы, задумчиво стоял Драгоций. Он находился там с самого того момента, как принёс девушку в больницу. Даже не ушёл никуда ни разу. Не шелохнулся и не поменял позы. Норту показалось это весьма странным, но в данный момент он мало обращал внимания на странности. Поднявшись со своего места, он подошёл к брюнету и, поравнявшись с ним, уставился в окно. На его появление тот никак не отреагировал. — Ты её парень? — спросил Норт, скосив взгляд на падшего. — Нет. Я её друг. И сосед, — мертвецки спокойным голосом ответил Драгоций. — Это ты её принёс. Где ты её нашёл? — Огнев тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — На старой лесопилке, за городом, — так же невозмутимо ответил тот. — Она не отвечала на звонки. Я отследил её номер. Блондин медленно кивнул, продолжая наблюдать за падающим снегом за окном. — Спасибо тебе, — сказал он, опуская взгляд. — Если бы не ты, моей бы сестры сейчас не было в живых. Фэш кивнул. Дверь в палату скрипнула. В коридоре появились родители. Бледная, как мел, Лисса держалась за локоть Нортона, полными слёз глазами смотря перед собой. Норт тут же подхватился и подошёл к ним, помогая женщине сесть. — Господи… за что такое моей девочке? — спросила она осипшим голосом. Нортон присел с другой стороны и вдруг приобнял её за плечи, прижимая к себе. Она даже не сопротивлялась, просто подалась ему навстречу и крепко обняла за шею, начиная горько и беззвучно рыдать. Больше сдерживаться она уже не могла. — С ней всё будет хорошо, — пообещал мужчина, проводя по её спине ладонью. — Мы сделаем всё для этого возможное. — Очень на это надеюсь, — прошептала она и перевела взгляд на фигуру возле окна. Фэш чувствовал её взгляд и уже знал, что она собирается сделать. Быстро поднявшись на ноги, она подошла к нему и тронула за плечо, обращая на себя внимание. Он услужливо обернулся, а она, ничего не сказав, легко приобняла его. От такого странного выражения благодарности Драгоций растерялся. — Спасибо тебе, — сказала она, и это было уже второе «спасибо» за сегодняшний день. — Не за что, — ответил он тихо, стараясь говорить как можно мягче. — Ты хороший, — женщина отстранилась и улыбнулась ему. — Теперь я понимаю, почему она подружилась с тобой. — Понимаете? — Вначале ты показался мне тем ещё негодяем. Но сейчас я понимаю, как была неправа. Ты спас ей жизнь. Я буду благодарна тебе до гробовой доски, — Лисса говорила тихо, размеренно. Её голос напоминал переливы ручейка. — Не стоит, — он снисходительно улыбнулся. — Ты видел их? Тех, кто напал на мою дочь? — спросила она, а в её глазах промелькнул мстительный огонёк. — О них можете не беспокоиться. С ними уже разобрались, — многозначно ответил он и вновь отвернулся к окну. Женщина не стала ничего больше спрашивать. Просто развернулась и зашагала на выход. Вслед за ней пошли и Огневы. Когда они исчезли за поворотом, Драгоций резко развернулся на пятках и прошёл в палату, где в данный момент маячила медсестра. — Молодой человек, вам сюда нельзя, — строго сказала она, но, только заглянув в его глаза, тут же отошла в сторону. — Оставьте нас наедине, — приказным тоном сказал он, и девушка тут же исчезла, услужливо прикрыв за собой дверь. Фэш закусил губу. И почему так больно смотреть на неё такую? Беспомощная, хрупкая… кажется, что вот-вот перестанет дышать. Тихо приземлившись на край кушетки, стараясь не задеть ни одного провода, парень всмотрелся в израненное лицо. Сможет ли она когда-нибудь избавиться от этих шрамов? Сможет ли она вообще забыть это всё? И вдруг он почувствовал себя безумно виноватым в том, что с ней случилось. Ведь это ему пытались отомстить. А пострадала невинная девушка, которая понятия не имела, кем является брюнет. Пострадала просто так, ни за что. — Прости меня, — шепнул он неожиданно для самого и легко дотронулся пальцами до её лица. Ведь он никогда раньше не просил ни у кого прощения. По крайней мере, в последние четыре тысячи лет. — Это я виноват… Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Однако лёгкое покалывание под пальцами заставило его на миг замереть. Это было давно утерянное чувство, как и многие другие. Он уже и забыл, какое оно приятное. Он, боясь спугнуть ощущение, приподнял веки и замер. Широкие ссадины на лице девушки под его пальцами… затягивались. Медленно, по миллиметру, но затягивались. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы заживить хотя бы одну. Правда, она была самой крупной, рассекала почти всё лицо. Но сил это отняло немало. Падший в испуге взглянул на свои руки. — Стоп-стоп-стоп, — сказал он сам себе, — я ведь… я не могу лечить. Это сила света, а я падший… Разве такое возможно? Он, чувствуя прилив какого-то особого интереса, прикоснулся к другой ссадине, пытаясь найти тот мысленный образ, чтобы исцелять. Но образ не шёл в голову, как он не старался. То минутное наваждение, когда он полностью открыл своё сознание, поддавшись самобичеванию, позволило этому чистому и светлому образу проскользнуть в него. Именно поэтому получилось заживить этот страшный порез. Но теперь он не мог даже собрать мысли воедино. «Ничего, я сделаю всё, чтобы это вернулось. Хотя бы на короткое мгновение, чтобы залечить этот тихий ужас», — решительно подумал он. Что с ним происходит — он и сам не понимал. Но в данный момент ему было наплевать. Впервые за долгое время он почувствовал себя таким виноватым. И теперь просто хотел искупить вину. «Да что со мной такое?! — разозлился он сам на себя, продолжая взглядом исследовать её лицо. — В конце-то концов! Я падший, или кто?! Тоже мне, главный советник Сатаны. Великий и ужасный Фэш Драгоций! Сидит тут, рядом с какой-то девчонкой и испытывает угрызения совести, которая преспокойно спала четыре тысячи лет! И какого чёрта ты проснулся, гребанный морализм?! Не хватало мне ещё очеловечиться и вовсе сдохнуть от собственных переживаний!.. Но нельзя отрицать, что мне хочется ей помочь. Она же такая… маленькая. Беззащитная, по сравнению-то со мной… Ладно, Фэш, признай — она что-то в тебе волнует. И почему простой спортивный интерес перерос в какую-то глупую симпатию?». Парень тут же отдёрнул себя от этой мысли и удивлённо уставился перед собой. Ага. Иногда полезно думать про себя. Выясняешь много нового. Значит, всё дело в симпатии? Прекрасно. Просто отлично. Счастье, радость, тупость торжествуют. — Ладно, Огнева, разберёмся со всем после того, как ты очнёшься, — сказал он ей тихо и, вздохнув, вышел из палаты прочь.