по меридианам мириадами

Он называет себя Бобби (на американский манер), но Сольхён знает — Ким Чживон. Он строит из себя крутого парня, но Сольхён знает — мальчишка ещё. «Это Калифорния, мать твою» Глупое и слишком яркое на чживонской машине Сольхён не нравится от слова «совсем» — детский сад. «Это Калифорния, мать твою» Чёрным на сгибе чживоновского локтя Сольхён обожает до подкашивающихся коленей и тугого узла внутри. Провести острым ноготком по загорелой коже, наблюдая за тем, как блаженно жмурится мальчишка с глупой наклейкой на машине. «Всё равно будешь моей» (жутко банально) Такие, как Чживон (самоуверенные до крайностей, наглые слишком), Сольхён никогда не нравились. «Ты от меня не отделаешься» (жутко раздражающе) Однако Чживона при всей его самонадеянности, определенно, не стоило недооценивать, а ещё не стоило играть в «кошки-мышки», потому что Сольхён в играх (если совсем начистоту) никогда не была сильна. Чживон сказал: гори огнём этот город. А потом засмеялся хрипло, запрокидывая голову назад. выжженная трава, болезненно жёлтое солнце и раскалённые, жмущиеся друг к другу дома — город этот, в общем-то, уже сгорел. Сольхён фыркнула: ну и придурок же ты. И отвернулась к окну, смотря на выжженную траву и болезненно жёлтый диск солнца. Сольхён тоже, в общем-то, уже сгорела. Чживон целует влажно, требовательно просовывая шершавый язык. Чживон сжимает пальцами выпирающие тазовые косточки, оставляя ненавистные бордовые кровоподтеки. Чживон хрипло шепчет о том, что «моя», и выжигает своё имя (на изломанном запястье) «моя» (где-то в области груди, чуточку левее и ниже) себя всего (на мозговой подкорке) Чживон сказал: уедем. Сольхён откинулась назад, застёгивая пуговицы рубашки: куда уедем? Чживон пожал плечами: не знаю, да хоть бы куда. И сам застегнул оставшиеся две пуговицы. Сольхён качнула головой: какой же придурок. Чживон улыбнулся: зато нас двое. Сжал сильнее её пальцы в своей огромной руке. Сольхён отвернулась к окну. Город мучительно медленно тлел в кровавых лучах заката. Сольхён тлела (мучительно медленно, с надрывом почти) вместе с ним. Чживон продолжает гореть и целовать, целовать, целовать (совсем не так, как раньше — совсем не до дрожи в коленях). Сольхён же остаётся только тлеть. «уедем» Инициалы (чёрным) на тощем запястье жгут нестерпимо. От Ким Чживона у Сольхён теперь только они, а ещё болезненно бледный образ на мозговой подкорке. Сольхён проводит ногтём по тонкой бумажной коже, и что-то важное ломается внутри (неслышно), догорев.