Корица

Не верится. Просто не верится в то, что на календаре шестое июня. Через неделю начнутся итоговые зачеты первого триместра, а потом — долгожданные летние каникулы. Для Харуно Сакуры время с ее поступления тянулось медленно и совершено не понятно. Самый странный период ее жизни, пожалуй. Она не верила — еще чуть-чуть и она сможет отдохнуть. Разобраться, наконец-то, в своих чувствах, расставить все по полочкам, привести в порядок. Она ненавидела, когда в ее голове царил беспорядок, но еще больше она ненавидела, когда в ее душе творился полный хаос. Наверное, впервые за два месяца, она не думала о Саске. Погрузилась с головой в учебу, в подготовку к бесконечным зачетам. Она справится. Сейчас не то время, чтобы расслабляться и забивать голову ненужными мыслями. Дорога до университета занимала десять минут, если не спешить — пятнадцать. За это время Сакура успевала прочитать несколько билетов, которые она подготовила раньше. Самый большой перерыв длился двадцать пять минут, а она все продолжала учить подготовленные билеты. Наруто поражался ей и с каждым таким днем становился все мрачнее и мрачнее. Ему никогда не было дела до учебы, собственно говоря, он посещал занятия только ради родителей и ради Сакуры. Кушина убила бы, узнай, что на первом курсе ее дорогое чадо несколько раз пересдавало один и тот же предмет, и, в конце концов, преподаватель, который так устал от Узумаки, скрипя сердцем, поставил тому зачет. Узумаки никогда не готовился к экзаменам, никогда не оставался дома и не зубрил домашку, он предпочитал более активное времяпровождение. И хотя Харуно была тоже энергичной особой, но она брала себя в руки и усердно готовилась к экзаменам. Никто ведь не хочет ходить все лето на пересдачи. И Наруто не хотел, но заставить себя хотя бы прочитать параграф — было чем-то сверхъестественным. Наруто в который раз тяжело вздохнул и растекся лужицей разочарования по столу. Девушка, чьи розовые волосы сегодня были убраны в обычный хвост — дабы не мешались и не отвлекали ее от учебы — отвела свой взгляд от распечаток и, приподняв одну бровь, уставилась на Наруто. Еще чуть-чуть и он такими темпами умрет от избытка кислорода в его организме — уж слишком часто тот вздыхал. — Что с тобой? — отложив бесчисленные бумажки в сторону и откусив онигири, поинтересовалась Харуно. — Да так… Ничего, — уткнувшись лбом в стол, промямлил блондин. Сакура нахмурилась — не нравилась ей его интонация. Да и вообще, весь вид Наруто выдавал крайнее отчаянье. — Ты становишься меланхоличным, когда наступает пора зачетов, — задумчиво протянула девушка, потирая подбородок двумя пальцами — Снова депрессия, Наруто-кун? Юноша, с белокурыми длинными волосами, которые были собраны в высокий хвост, поставил поднос с едой на стол и выжидающе взглянул на однокурсника. Наруто молчал. Я ничего не сдам. Все лето буду учиться, пока Сакура и ребята будут веселиться — с этими мыслями его аура становилась еще темнее. — Сакура? — Дейдара перевел удивленный взгляд на девушку, которая снова что-то читала. — Депрессия на почве ничегонезнания, — пожав плечами и не отрывая взгляд от бумажек, ответила она, — На самом деле он и в школе всегда таким был. Никогда не готовился к итоговым тестам, и часто оставался на дополнительные занятия. Уж не знаю, как он смог доучиться. — Если он завалит больше двух зачетов, то ему несдобровать. Может, поможем ему? — Он ничего не хочет слушать, — тяжело вздохнула девушка, и окончательно убрала распечатки в сумку, ведь, как оказалось, поучить ей сейчас не дадут. Дейдара задумался, выглядел он довольно напряженно, а это значило, что в отличие от Узумаки, у него в голове все шестеренки работают. Различного рода идеи посещали его голову, но он придирчиво взвешивал все плюсы и минусы и отметал их одну за одной. В итоге, не придумав ничего лучше, он приобнял Сакуру за плечи и выдал то, от чего у друзей отвалилась челюсть: — Ну, тогда, если тебя исключат, то Сакуру Учихи съедят. Она же та-а-акая милашка. Ты же не хочешь, чтобы твою милую Сакуру сцапали грязные учиховские лапы? Ох, боюсь представить, что они могут с ней сделать, — парень начал качать головой в разные стороны, драматично вздыхая. Наруто оживился, резко поднял свою голову со стола и гневно прищурился. — Че сказал?! Харуно выпала в осадок. Чего он сказал? Чего? Он напрямую сказал, что она интересует Учих. Господи. Это полная и беспросветная жопа. — Ну-ну, Наруто, если подготовишься, то все будет хорошо, — нацепив улыбочку и примирительно подняв руки вверх, сгладил ситуацию Дейдара, — думаю, Сакура и Итачи не откажутся тебе помочь. — А ты не офигел ли? Мне самой готовиться надо. Сам предложил, сам и помогай, — хмыкнула Харуно, продолжая свою трапезу. — Сакура, — блондин с короткими волосами смущенно уставился на белую поверхность стола, — помоги мне, пожалуйста. Наруто всегда тяжело давались подобного рода просьбы. С самого детства он решал проблемы своими руками. Наверное, был слишком горд, чтобы кого-то просить о помощи. Повзрослев, юношеский максимализм остался в прошлом, сейчас он мог, — не без труда, конечно, — попросить о помощи близких людей. — Ладно. Только вот ты, — она грозно прищурилась, недобро сверкая глазами в сторону ее соседа, — тоже будешь помогать мне, усек? — Отлично, заодно и сам подготовлюсь, — рассмеялся Дейдара, почесав затылок, — но Итачи я беру на себя. С этого дня он будет нашим личным учителем-репетитором! Итачи? Учителем? Точно, Дейдара хочет, чтобы Итачи помог с подготовкой. Но. Как мне себя вести? Будто бы ничего не случилось? Будто бы мы и дальше просто друзья? А что, если что-то внутри меня так и хочет попробовать… встречаться с ним? Дать шанс этим недоотношениям. Это ведь нельзя уже назвать дружбой, верно? Тогда что это? Такое теплое, хрупкое чувство. Дунь на него — тут же разобьется. Так странно. Приятно. Он мне… нравится?

***

Я могу надевать разные маски, менять их раз за разом, быть милым, когда это нужно, улыбаться, даже если сводит челюсть, человеку, которого ты всей душой ненавидишь. Потому что так делают братья — при встречи улыбаются друг другу, крепко пожимают руки, хлопают по плечу. Желают хорошего дня, пока в мыслях набатом звучит одно и то же: «как же сильно я ненавижу тебя». Я искусно умею плести паутину интриг, лгать почти всем, кто присутствуют в моей жизни. Раз за разом надевать маску холода, лишь бы поубавить ее пыл или наоборот — вывести на чувственную ссору. Как бы я не пытался обманывать окружающих — я стараюсь быть честным хотя бы с самим собой. Даже если правда такая отвратительная на вкус, что хочется выплюнуть ее, прополоскать рот, я все равно разжую ее, проглочу, даже если будет горько, даже если будет жечь все горло. Если я буду врать самому себе — я сам потеряюсь где-то в этой паутине лжи. Не смогу понять — очередная ли это маска или это сам я? Я пообещал никогда не лгать себе. Вот почему я чувствую это. Отвратительное, но вместе с тем такое опьяняющее чувство, до дрожи в коленях, до скрипа зубов — я ненавижу ее. И хочу. Как бы ни было паршиво признавать — я сдаю позиции, проигрываю. Потому что хочу ее. Хочу. Хочу. Хочу. Как никого другого. Хочу. Я вижу в других — ее. А в ней — давно забытые чувства. Сплю с Элисой, но закрывая глаза, вижу ее длинные, цвета цветущей сакуры, волосы, вижу ее бездонные доверчивые глаза, ее бледную, словно мрамор, кожу. Сначала я думал, что она виновата во всем, что происходит со мной. Это ведь она — такая чертовка — провоцирует меня, облизывает свои херовы губы так соблазнительно, что от одного этого движения я толкал ее к стене, вжимался в хрупкое тело. Сатанел на глазах. Поэтому ненавидел ее. При каждой встречи между нами что-то вспыхивает, происходит что-то, что выходит из-под контроля. Безумие. Каждый раз, стоит мне дотронуться до нее — все летит к чертям. Я ненавидел ее, потому что видел в ней Юкари. Эту властную жестокую женщину. Но ее образ начал расплываться. Я уже не так четко видел ее, она почти исчезла. А ненависть никуда не ушла. Желание не пропало. Я думал послать все к черту, переспать с ней, тогда ноющее в груди чувство успокоится, верно? К ней больше не будет так тянуть? Мне станет легче дышать? Но потом я понял — кажется, и это не поможет. Так больше не может продолжаться. Эти непонятные чувства, эта боль, что не дает вздохнуть полной грудью, это все мешает мне. Игра, как оказалось, не стоит свеч. Потому что, если я продолжу играть — проиграю ей первый. Ну что за напасть? Нашел интересную игрушку, а она… Так влияет на меня. Неприятно. Но если выбирать между игрой, в которой можно сгореть и трезвым холодным разумом, то выбор очевиден. Холодный и трезвый разум. Он еще не разобрался, как сделать так, чтобы Итачи не заполучил Сакуру, но при этом самому не упасть в эту пропасть. Это было так непонятно и больше походило на невыполнимую задачу. Но он разберется с этим. Позже. А пока что стоит освежить знания в связи с окончанием триместра. Засунув руки в карман форменных брюк, Саске медленно направлялся в библиотеку, обводя взглядом светлые стены, на которые падали тени проходящих мимо него студентов. Перед зачетами всегда так — все куда-то спешат, пытаются выучить материал в последнюю минуту, закончить только-только начатые проекты, сделать кое-как, лишь бы успеть сдать и быть допущенным. Наверное, у Итачи много работы, — эта мысль почему-то позабавила его. Саске опустил голову, потряс головой и стер ухмылку с лица. Пожилая женщина, которая, несмотря на жаркую погоду, куталась в шерстяной платок и причитала про открытые в библиотеке окна, подсказала, где Саске мог найти учебник по колористике и цветоведению. Освежить в памяти науку о цветах. Может быть, это поможет ему сдвинуться с мертвой точки и продолжить заниматься конкурсной работой? Вряд ли какой-то учебник поможет ему в этом, но он, хотя бы, подготовится к предстоящим вопросам по этому предмету. Пятая секция — одна из самых дальних. Здесь особенно четко ощущался запах древесины и цветов, которыми были украшены некоторые подоконники. Окно напротив пятой секции действительно было открыто нараспашку. Теплый ласкающий ветер забавно кружил маленькие лепестки сакуры, приятно щекотал кожу. Вид из этого окна выходил на внутренний двор, где было много студентов — некоторые сидели на скамейках и обсуждали предстоящие зачеты, некоторые сидели с книгой в руках, а некоторые, видимо, совсем отчаявшись, играли в какие-то игры. Жизнь бурлила, лето будоражило даже самые холодные сердца. Саске отвел взгляд от окна и плавно двинулся вдоль секции, выискивая на стеллажах надпись «Колористика». Аккуратно и невесомо он касался корешков книг, даже не осознавая этого. Секция была глубокой, с несколькими поворотами, поэтому юноша шел неспешно, наслаждаясь тишиной. За одним из поворотов он увидел столик и груду книг на нем, подойдя ближе, его взгляд зацепился о розовые волосы, которые совсем чуть-чуть развивал ветер. Девушка дремала, голова ее покоилась на разброшенных листах с каким-то материалом, правая рука лежала на какой-то открытой книге. Дыхание ее было ровным. Саске, будто завороженный, подошел ближе, присел на корточки совсем рядом с ее креслом. Она была прекрасной. Легкий румянец трогал ее щеки, губы были немного приоткрыты и из-за этого казались еще пышнее, ресницы изредка подрагивали, а брови время от времени хмурились. Похоже, ей снилось нечто неприятное. Но он не мог отвести от нее взгляд. Грудь его все так же болезненно ныла. Похожее, их двоих что-то мучает. Сакура сильнее нахмурилась, слегка вздрогнула и сжала маленькую ладонь в кулачок. Саске еле заметно улыбнулся, дотронулся своей рукой до ее левой руки. Кончиками пальцев провел по прозрачной коже, сквозь которую было видно тонкие голубые вены. Аккуратно сжал ее руку. Складка, что залегала меж ее бровей — разгладилась, а сама девушка, немного поворочалась — чем напугала Учиху, который готов был бежать с места «преступления» — и легла поудобнее, сжав в ответ его руку. Черт, и что теперь с этим делать? Из-за непонятного порыва он застрял здесь. Если он попытается выпутаться из этих очаровательных оков, то его неминуемо ждет провал, а впоследствии и казнь. Она убьет его, как только увидит. Как только поймет, что он осмелился «лапать» ее, пока она спала. Мда-а, Учиха, ты полный… — Придурок. Тонкий, еле слышный голосок разрезал тишину. Бля-я-я. Саске медленно и неуверенно перевел взгляд на ее лицо, пребывая в шоковом состоянии, от того, что его раскрыли, и понял — она говорит во сне! Большое спасибо всем богам! Он уже думал о том, что прямо сейчас отправится на тот свет. Судьба сегодня оказалась к нему благосклонна. Ноги его начали затекать из-за неудобной позы, поэтому, пытаясь хоть немного размять их, то и дело переминался с одной ноги на другую, при этом продолжая сидеть на корточках. Выглядел он весьма и весьма комично. И долго еще тут сидеть? Конечно, девушка, что спокойно сейчас спала, была до охренения милой и покидать ее вовсе не хотелось, но еще немного и у него попросту отвалятся ступни. Тяжело вздохнув, юноша бесшумно поднялся на ноги, пытаясь выпутаться из цепкой хватки Сакуры. Держала она его крепко, видимо, так сильно не хотела его отпускать. Саске запечатал на ее руке легкий поцелуй, погладил большим пальцем костяшки и бережно отпустил ее руку на стол. Он выпутался. Смог! И даже не разбудил ее! Господи, чтобы еще раз он попал в такое неловкое положение?! Увольте. Повезло, что она никогда не узнает об этом. Учиха собирался уйти, ему уже не было дело до какой-то там книги, но напоследок он решил последний раз посмотреть на девушку, которая заставляла испытывать такую странную, ненавистную гамму чувств. Взглядом скользнул по руке, которую держал, чуть выше, к плечу, к шее, и вот, ее лицо. Ее зеленые глаза светились, искорки веселья плескались на дне этих бездонных очей. Не спит. Подперев голову рукой, она улыбнулась ему. И выглядела такой довольной, словно кошка, которая очень долгое время нуждалась в ласке и, наконец, получила ее. Наглая несносная девчонка. Не спала все это время. Учиха, запустил руку в свои волосы, взъерошивая их, пытался скрыть улыбку, которая стремилась сильнее растянуть его губы. Чертовка. Страстная. Жгучая. А взгляд ее так и манит, такой азартный, что он почти готов был прямо сейчас окунуться в этот омут и продолжить играть с ней. Почти. Остатки самоконтроля заставили его резко развернуться и уйти, так и не сказав ей ни единого слова. Что же она с ним творит? Не смей терять голову, Учиха. Трезвый разум важнее всего. *** Подготовить Узумаки к зачетам, как оказалось, довольно сложная задача. Да, практическую часть он знает хорошо, действует интуитивно, но, в большинстве случаев, верно и оригинально. Что касается предметов, по которым обязательно нужно знать материал — с этим все плохо. Даже у вечно терпеливого Итачи начинал подергиваться глаз, но преподаватель упорно пытался разжевывать ему материал настолько просто, насколько мог. Основы из основ. Все, что хватило бы на минимальный проходной бал — готовить его к большему было бессмысленно. За такой короткий срок у него могло лишь все перемешаться в голове, поэтому всего, но понемногу. Сакура за все дни, пока Итачи пытался натаскать этих остолопов, уверенно подготовилась ко всем зачетам. За все это время она не позволяла себе думать о чем-то, что могло ее отвлечь. Ни единой мысли о Саске или Итачи. В голове и так хватало мыслей и знаний. Первые два зачета прошли успешно. Сакура сдала на высший бал, Дейдара плавал где-то между «едва переступил порог» и средним балом, а Наруто, как и хотел, получил минимальные баллы и был просто вне себя от радости и гордости. Несколько зачетов Сакура получила автоматом и даже расстроилась из-за того, что так усердно готовилась, у ребят тоже не возникло проблем. Так и пролетели первые зачеты — легко и непринужденно. Наруто благодарил всех богов, а если быть точнее, то только Итачи, за то что не бросил в беде. Лето, наконец, полностью вступило в свои права. И не отметить это — было бы преступлением. Харуно сидела дома, когда ей позвонил Наруто и возбужденным голосом сообщил ей о том, что сегодня вечером состоится поход в клуб, где он будет проставляться. Причин отказывать не было. Настроение было отличным, младший Учиха уже давно не портил настроение, виделись они редко, а его взгляд всегда смотрел сквозь нее. Будто бы Сакура его больше не интересовала. Будто бы она никто. Девушка погрузилась в горячую ванну, в которой было очень много пены, прикрыла глаза и вспомнила его нежное касание, когда он думал, что она спит. Она дремала, но как только его горячие руки коснулись ее — сон как рукой сняло. Она сразу поняла, что это он. По запаху. Его парфюм сложно было перепутать — он въедался под кожу, пробирался внутрь, в легкие. Сакура просто наслаждалась этим мгновением. Она могла поспорить на что угодно — тогда он был настоящий, не фальшивая подделка, которая только и может, что лгать направо и налево, а настоящий Учиха Саске, который даже не смог и слова вымолвить. Поэтому она знала — он просто пытается игнорировать ее. Как и она, когда-то пыталась таким способом спастись. Кажется, они поменялись местами? Усмехнувшись своим мыслям, Харуно с головой опустилась под воду. Сегодня планировалась очень крутая тусовка, только в этот раз в планах Харуно не было пункта: «напиться в дровишки». Нет, все было гораздо проще. Поиграть с огнем. То, что Учиха там будет — не вызывало никаких сомнений, поэтому вечер обещал быть очень интересным. Если его так задевает то, что она общается с Итачи, то почему бы ей и дальше не продолжить с ним общаться? И дело было не только в Саске. Ей просто нравилось общество образованного, умного и галантного мужчины. Она очень симпатизировала ему — это невозможно было не признать. А поэтому — почему бы не совместить приятное — общение с Итачи, — с полезным — маленькая месть Саске. Эти «грандиозные» планы воодушевили Сакуру, поэтому она собиралась сегодня особенно тщательно, пытаясь всеми способами подчеркнуть свои плюсы и, по возможности, скрыть минусы. Легкий натуральный макияж, с акцентом на глаза, немного тональной основы на руки, чтобы скрыть некрасивые шрамы — на этом с косметикой было покончено. Белое платье, которое она очень боялась испачкать, подчеркивало талию, юбка платья была пышной и открывала вид на привлекательные ноги. Надела любимую золотую цепочку — тоненькую, еле заметную, чтобы слегка подчеркнуть шею, на правую руку надела такой же золотой браслет, а на левую часы, подаренные отцом. Волосы в этот день были завиты в крупные локоны, которые образовали легкую волну. Розовый маленький клатч и босоножки на танкетке в тон дополняли образ невинной девушки. Такси уже ожидало, поэтому девушка уже закрывала входную дверь. Саске, как оказалось, в это же время покинул свою обитель и теперь они вдвоем ехали в лифте. Он снова не смотрел на нее. Совсем. Уставился в серую стенку лифта и все. Летний вечер был теплым, безветренным. Улицы были укутаны в мягкий розовый свет, небо было окрашено в удивительные тона: кобальтовые и светло-васильковые, которые ближе к заходящему солнцу плавно перетекали в мягкий шафрановый цвет. Чудесная погода. Чудесное настроение. Но. Конечно же, как же без этих «но»? Саске направлялся к машине, которая по праву принадлежала Сакуре. Ну, как по праву. Она вызвала это такси. Сакура заглянула в телефон, нашла марку и номер машины, которая должна ее ожидать. Ну точно! Этот наглец хочет украсть ее железного коня! Девушка быстро — насколько это конечно было возможно (каблуки, как никак) — догнала своего непутевого соседа, который уже открывал заднюю дверь машины. — Учиха! Стоять, кому говорю! — запыхавшись, крикнула ему в спину, чем заставила его на миг замереть. Не ожидал. Действительно не ожидал, что она заговорит с ним. Лениво повернул голову, опираясь рукой об дверь автомобиля, и вопросительно вскинул бровь. — Это моя машина! — хмурясь, возмущенно проговорила Сакура, стремясь отодвинуть юношу. — Чего ты несешь? Я ее вызвал. Иди, ищи свободное такси, — он замолчал, бегло пробежался взглядом по ее наряду и продолжил: — Думаю, в таком виде ты быстро подцепишь какого-нибудь педофи… — Какой же ты невероятный придурок! — перебила Сакура. — Сэр, — парень заглянул в салон автомобиля, — здравствуйте, а вы не могли бы уточнить, на чей заказ вы приехали? Таксист — зрелый, усатый мужчина с проседью, лет семидесяти, добродушно улыбался, из-за чего у него вокруг глаз собрались милые лучики морщинок. Теплые карие глаза глядели с неким азартом, что заставило Саске на несколько секунд напрячься. — На ваш. Вы и ваша спутница вызвали машину в одной фирме, так как вам из одного пункта ехать в другой диспетчер сообщил, что на этот адрес нужна лишь одна машина, — спокойно, с легкой улыбкой на устах, сообщил водитель. В его глазах эти юнцы были лишь поссорившейся парочкой, которые никоим образом не хотели уступать друг другу. Молодые люди бывают весьма импульсивны и категоричны, и водитель думал — не устроят ли они скандал, потребовав вторую машину. Вопреки ожиданиям пожилого водителя темноволосый парень устало вздохнул, вылез из салона и раздраженно развернулся к девушке. — Поехали, — сделал шаг в сторону, уступая девушке. Сакура села к окну, оставляя Учихе большое пространство. Он не хотел прикасаться к ней, поэтому тоже сел у противоположной двери, оставив между ними приличное расстояние, уставился в окно, лишь бы его взгляд не блуждал по этим стройным ногам. Молчание царило всю дорогу, ни одного, даже вскользь брошенного слова не было произнесено. Она бесконечно обновляла новостную ленту в телефоне, он все так же пялился в окно. Он даже не шевелился. Даже, когда чувствовал — она смотрит на него. Водитель припарковался, Сакура бросила взгляд на экран-счетчик, который показывал, что им нужно заплатить тысячу шестьсот йен, полезла в сумочку и достала нужную сумму денег, но ее опередил Саске, оплатив весь проезд. Сакура смерила его возмущенным взглядом. — Я и сама могла заплатить. — Ну что ты, — нацепив светскую улыбочку, которая очень раздражала своей фальшивостью, Саске протянул девушке руку, которая вылезала из машины, — я же джентльмен. — О, да, и как я могла забыть? — усмехнулась Сакура и вложила свою ладонь в его, — Спасибо, всего вам хорошего, — поблагодарив напоследок мужчину, она все-таки вылезла из машины и поравнялась с Саске. Учиха одернул руку, когда понял: он продолжал держать ее. Крепко, словно не хотел отпускать ее. Ну, приехали. Ты точно поехал, Учиха. Слегка ухмыльнулся своим мыслям, засунул руки в карманы и обвел взглядом толпу, что ютилась у входа в клуб. А Харуно заворожено смотрела на него. Как всегда — выглядел он великолепно. Черная рубашка идеально сидела на его теле, несколько пуговиц было расстегнуто, а рукава закатаны; черные джинсы и темно-коричневые лоферы. Эта его небрежная поза, холодный взгляд, даже ухмылка, которую Сакура так ненавидела, делали его невозможно сексуальным. Наверняка, дело было не в том, какие на нем вещи, дело было в харизме и в том, что он чертов Учиха. Он априори не может быть несексуальным. Скорее всего, как и Итачи, так и Саске получили это все с рождения. Они просто притягивали людей, а поэтому могли легко манипулировать. Сакура вздохнула и нехотя отвела взгляд от Саске, но как только она это сделала, перед глазами она увидела Узумаки, который с широкой улыбкой, с раскинутыми в сторону руками, бежал, чтобы поприветствовать друзей. Сжал в объятиях так, что стало трудно дышать, а ноги почти перестали касаться земли, после жарких объятий, Наруто закинул руку на плечо Саске и потрепал того по макушке. — Планы на ночь: напиться в стельку! Возражений не принимаю! — улыбнувшись, сообщил «приятную» новость блондин. — Кстати, мило выглядишь, Сакура, правда, сомневаюсь, что без нас тебя бы пустили. Саске сдерживал смех, прикрыв рот рукой, начал покашливать. А Наруто же вообще не стеснялся — смеялся в открытую. Ну, Сакура действительно была не высокого роста, в миленьком платье и в босоножках, как у кукол, макияж ни сколько не взрослил ее, лишь придавал ее лицу еще больше миловидности. Харуно насупилась, недобро глянула на Узумаки и отвесила ему неплохой подзатыльник, Саске от этой комичной сцены прыснул в кулак. Вечер начинался весьма забавно. Помещение с их последнего визита ни сколько не изменилось — царил полумрак, музыка играла оглушительно громко, первые минуты — светоэффекты неприятно резали глаза, а сквозь клубы дыма, которые создавала специальная машина — было плохо видно. Как и в прошлый раз, ребята расположились на втором этаже, где было потише. Там стояли большие, обтянутые кожей, черные диваны, дорогие столики, а освещение было мягче. Как только они расселись, подошел официант. Наруто не стал мелочиться — предложил начать с яблочного бурбона, пока они будут ждать остальных ребят. Саске заказал кальян, а Сакура в этот раз решила начать с шампанского. Наруто обсуждал с Саске предстоящую поездку в Италию, на которую он подбивал всех друзей. На протяжении всей недели он старательно пытался промыть своим друзьям мозги о том, что им срочно нужно отдохнуть вместе. Сакура сразу отказалась, мотивировав это тем, что прошлым летом уже была в Италии, но Наруто не опускал руки, продолжал уламывать несговорчивую подругу. Похоже, Учиха согласился лететь с ним. — Будет здорово! В большом доме с друзьями, дом в ста метрах от пляжа… — размахивая бокалом, который был наполнен бурбоном, оживленно рассказывал блондин. Сакура, откинувшись на спинку дивана, закинув ногу на ногу, потягивала шампанское и старалась не вслушиваться в разговор. Набирала сообщение снова и снова, но каждый раз стирала его. «Ты придешь?» Снова напечатала и отрешенно уставилась на кнопку «отправить». Сделала глоток, стерла и устало вздохнула. Какая же она нерешительная. Разозлившись саму на себя, девушка разблокировала телефон, не глядя, набрала это же сообщение и отправила, после чего до ее слуха донеслось: — … Итачи? Не, он вроде у девушки… — беззаботно отвечал блондин. Глаза Сакуры расширились в удивлении, чего не мог не заметить Саске, ведь сидел почти напротив. Наруто что-то еще говорил, но Сакура не слышала. Черт. У девушки, значит. Закусив губу, она почувствовала на себе испытывающий взгляд Учихи. Подняла глаза и их взгляды столкнулись. На губах его была легкая ухмылка, а в глазах торжество. Глупая. Еще бы несколько секунд и она не отправила бы то сообщение Итачи. Ее не злило, что он был с девушкой, в конце концов, это его жизнь. Сакура закрыла глаза, прервала эту игру в гляделки. Это его жизнь, все в порядке. Она ему никто. Она не должна чувствовать злость или обиду. Все так и должно быть. Вот только. Ее план полетел к черту на куличики и похоже остался там далеко и надолго. Распаковал свои вещички, лег на шезлонг и стал ожидать второго пришествия. Было неправильно использовать Итачи в своих целях — для мести, она это прекрасно понимала. Но она не знала, каким еще образом может ему отомстить. Итачи был ее единственным шансом. Не повезло. Народ плавно приходил, и становилось все громче и жарче. Сакура, осушив залпом какой-то крепкий напиток, спустилась на первый этаж, дабы потанцевать. Как-то отвлечься, развеяться. Последний час она сидела совершенно никакая, почти ни с кем не разговаривала. Было скучно. Музыка отвлекала, зачаровывала, заставляла двигаться в такт. Закрыла глаза, покачивая бедрами, окунулась в мир веселья, алкоголя и танцев. Неподалеку танцевала Конан. Синеволосая красавица двигалась сексуально, очень плавно и профессионально — создавалось впечатление, что она занималась танцами. Не сказать, что Сакура танцевала плохо, но до Конан ей было явно далеко. Улыбнувшись, Сакура в шутливой форме пригласила девушку на танец. Уверенные движения синеволосой бестии заставляли и Сакуру неосознанно двигаться сексуально, раскрепощено. Они обращали на себя внимание противоположного пола, мужчины облизывали взглядами две точеные фигурки, намериваясь пригласить их на танец. Когда песня закончилась, вмешался Яхико, извинившись перед Сакурой, он забрал Конан в свои объятия, приглашая ее на медленный танец. Харуно проводила друзей улыбкой и направилась к бару. Ловко протискиваясь между парочками, которые медленно танцевали, девушка добралась до своей цели. Похоже, не ей одной было скучно. Саске сидел на высоком стуле, на барной стойке стоял очередной высокоградусный напиток. Хищно улыбнулась и села рядом с ним. Совсем осмелела. — Чего пьем в одиночестве? — пришлось напрягать свои связки, чтобы Саске мог нормально слышать. — Вот, сегодня праздник. Отмечаю этот великий день, когда Учиха Итачи понял, что ему не нужна такая, как ты, — гадко усмехнулся парень и, отсалютовав бокалом в ее сторону, выпил. Сакура закатила глаза, наклонилась, приманив пальцем бармена. Надо же, в этот день работал тот же парень, что и в прошлый раз. Татуированный парень обольстительно улыбнулся и поинтересовался, чего желает дама. Саске с интересом наблюдал, как бармен пытается флиртовать с Сакурой, которая в последнюю очередь вела себя как обычно. Похоже, она даже не умеет отличать флирт от обычной беседы. Но тут он заметил, как девушка тыкает пальцем на его бокал и что-то говорит бармену. Юноша округлил глаза, но все же удалился, чтобы выполнить заказ. — Мне кажется, для тебя это будет слишком крепкое пойло, — наклонив голову так, чтобы его губы едва касались ее уха, проговорил Саске. Конечно же, он ожидал: она нахмурилась, возмущенно уставилась на него и самоуверенно сказала, что может выпить в два раза больше чем сам Саске. Ну, конечно, так он и поверил. Она после двух бокалов шампанского уже была, как говорится «на веселее», а тут один из крепких шотов этого заведения. Но Учихе было очень интересно, к чему же это все приведет. Через несколько минут бармен поставил перед девушкой шот, который был наполнен несколькими цветами. Первый слой был прозрачным — скорее всего саке, второй слой был мутно-зеленым, третий слой был красным, а последний был пугающе болотно-зеленого цвета. Харуно неуверенно посмотрела на эту жидкость, которая вызывала отвращение одним своим видом. — За то, чтобы ты не был таким придурком!.. Уколов его взглядом, девушка залпом выпила этот омерзительный напиток. Закашлялась из-за того, что ее горло моментально обожгло, сморгнула слезы, которые так и норовили хлынуть из ее глаз. Вскоре жжение прошло, оставив после себя приятный травяной вкус. — И как оно? Надеюсь, после этого ты не свалишься тут? — приподняв темную бровь, поинтересовался Саске. — Не недооценивай меня, — глаза в глаза, неприлично близко друг к другу. Вдруг стало так оглушающее тихо. Музыку выключили или для них она перестала существовать? Только глаза, жадно пожирающие друг друга. Он скользит взглядом по ее лицу, отмечая, что ей очень идут веснушки. И это так поражает его. Выпрямляется. До хруста в позвоночнике, до боли. Чтобы прийти в себя. Веснушки. Боже, какая глупость… — Мне кажется, нам нужно поговорить, — девушка отводит взгляд на гладкую коричневую поверхность стойки. Саске вздыхает, подзывает бармена и просит повторить два самых крепких напитка. Бармен неуверенно смотрит в сторону розоволосой девушки, которая выглядит несколько напряжено. Саске прищуривается, уверенно смотрит ему в глаза и кивает. — Полагаю, действительно нужно, — наконец соглашается он, откидываясь на спинку высокого стула, — но перед этим предлагаю выпить. Скрестил руки на груди, ожидая ее реакции. Сакура заерзала на стуле, неуверенно гнула пальцы, закусив губу. Боится. Меня? Или предстоящего разговора? — Где… твоя девушка? Почему ты не ходишь с ней? — избегая прямого взгляда, спросила Сакура,. Не удержалась. Уж слишком ей было интересно, почему Учиха не берет на развлечения свою пассию. — Поссорились и она, ни сказав ни слова уехала отдыхать, — на удивление откровенно ответил парень и неопределенно махнул рукой. — Понятно, — кивнула сама себе, продолжая игнорировать его взгляд. Поссорились. Уехала. И почему этот факт заставляет сдерживать улыбку? Почему вдруг стало гораздо легче? Почему она теперь не представляет, как Саске старается, когда ублажает эту привлекательную брюнетку? От последнего «почему» ее щеки окрасились в мягкий алый цвет. — Что насчет тебя? Сакура удивленно приподняла брови и перевела взгляд на Саске. — Будешь продолжать пытаться заполучить Итачи? — немного раздраженно бросил Учиха. Да, его раздражало то, что она так расстроилась, когда узнала, что Итачи не придет. О, да видела бы она свое выражение лица! Из серии: «меня никто не любит, я никому не нужна, пойду повешусь» — ей богу! — и все из-за того, что его братец загулял. Знал бы он, какую возможность сблизиться с ней упустил. — Я не пытаюсь его заполучить, — вздохнула Сакура и подперла голову рукой, — он приятный человек. Мне с ним хорошо. Искренность за искренность. Ты ведь это хотел услышать, верно, Саске? — Хах, хороший человек, — фыркнул он, — настолько хороший, что сегодня бросил тебя. — Не бросал. — С легкой улыбкой покачала головой, — Мы не договаривались о встречи или что-то типа того, возможно, он даже не знал, буду ли я здесь сегодня, — пожала плечами и спокойно посмотрела своему собеседнику в глаза. Она и правда к нему очень хорошо относится. Понимает его, хотя толком и не знает — кто же такой Учиха Итачи. Саске зло скрипнул зубами. Он. Сейчас. Ревнует. Ревность. Да, ядовитый котел закипал и грозил вот-вот взорваться. «Держи себя в руках, глупый сопляк. Она тебе никто. Не нужна тебе, верно? Забудь» — успокаивающе нашептывал демон. Вдох. Выдох. Успокоился. Мышцы лица расслабляются, а на устах играет неприятная ухмылка. — Почему решила отказаться от поездки? Девушка перекинула волосы на одну сторону, открывая вид на тонкую шею, закинула ногу на ногу и насмешливым взглядом смерила Саске, мол «ага, Учиха, так я тебе и сказала». К тому моменту бармен принес два напитка и удалился, оставив странную парочку наедине. — За переговоры? — вскинув бровь, спросил Саске. — За переговоры! Раздался звон стекла, после чего на дне рюмок ничего не осталось. Саске даже не поморщился, а Сакура, как и в первый раз, чуть не умерла от этого убийственного напитка. — Предлагаю найти более тихое место, — поддавшись вперед, прошептал Учиха, опаляя ее ушную раковину своим дыханием. Сакура нахмурилась, взвешивая в своем нетрезвом мозгу все «за» и «против». Видимо, растерянность читалась на ее лице, потому Учиха уверенно и насмешливо добавил: «Я не собираюсь к тебе приставать. Хотя. Если ты, конечно, хочешь…» — Нет! — уверенно и громко перебила девушка. Он и не сомневался, что она так ответит. Лишний раз убедился в ее упорности. Спустился со стула, достал из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и положил их под рюмки. Он снова платит за нее. Это ее раздражает и одновременно с этим поражает. Приятно и мерзко. Такой дикий контраст, что она не знает, что чувствует. Чувства так быстро сменяют друг друга. Саске уже сделал несколько шагов от нее, пологая, что она сразу пойдет за ним. Она сидела, пытаясь разобраться в себе. Чертов Учиха. Он платит за нее — пытается принизить и показать, что он хороший или это просто привычка, которой его обучили родители? И вообще. О чем это они должны разговаривать? И кто дернул ее за язык? Им действительно нужно было обсудить их «отношения», потому что Сакура уже ни черта не понимала, кроме того, что это все охереть, как неправильно. Но… Разве она готова была говорить с ним об этом? Вот так вот, глядя прямо в эти черные омуты, говорить то, что наболело. Готова? Сомнительно. Но пути обратно уже не было. Было бы глупо взять и передумать, показать свою слаб… О Боже. Его руки развернули ее стул. Он нагнулся, заглядывая в ее лицо. Видел, что она испугалась, но сразу же взяла себя в руки. — Испугалась? — прошипел ей прямо в губы, не касаясь их. Она не услышала. Но поняла, что он имел ввиду. Прочитала по его взгляду и характерной усмешке. Отрицательно покачала головой и чуть поддалась назад, стремясь прервать контакт с его невозможно приятным запахом. — Пойдем. «… раз такая смелая» — хотел было добавить, но вовремя сдержался. Он протянул ей руку, дабы помочь слезть со стула и она с гордым видом приняла эту помощь. Саске пошел вперед, пробираясь сквозь толпу пьяных танцующих людей. Крепко. Крепко держит за руку. Отчего она не может перестать пялиться на их руки? Тепло. Так поразительно тепло и уютно. Его горячие руки заставляют испытывать жар, трепет, волнение. Почему он не отпускает? Почему держит за руку такую, как я? Вышли из душного клуба. Прохладный ветер приятно ласкал кожу, но несмотря на это лицо Сакуры горело, ведь Саске так и продолжал держать ее за руку. Смущающий момент. Солнце уже зашло за горизонт, на ясном вечернем небе начинали загораться первые звезды. Луна делала его еще больше прекрасным. Саске. Саске. Скажи мне, что же происходит со мной? Почему?.. Покорно иду за тобой. Смотрю на широкий разворот твоих плеч. Так близко. Но такой… Недостижимый? Тук-тук — с каждым шагом все сильнее стучит обеспокоенное сердце. Почему? Я не могу спрятать свои чувства? Как это делаешь ты? Саске. Сакура спрятала лицо за волосами, уставилась себе под ноги, подбирая правильные слова для такого нужного разговора. Остановился. Она чуть не врезалась в него, но успела вовремя остановиться. Они совсем одни. Музыка, что доносилась из клуба, в этот момент казалась особенно волшебной. Саске развернулся к ней лицом. Сначала его взгляд был холодным, жестким и решительным, но… Завидев, как девушка пытается спрятаться за своими длинными волосами, он смягчился. Почему? Я все еще держу ее за руку? Такая маленькая ладонь. Аккуратные тонкие пальцы. Нежная кожа. Боже. «Она ведь не нужна тебе, верно?» — снова в голове этот ненавистный и темный голос. Верно. Верно. Не нужна. — Говори, раз хотела, — отвел взгляд, чтобы не смущать ее, начал считать трещины в стене. «Почему тогда не отпускаешь ее?» — настойчиво шептал голос. — Это… Не правильно, — зажмурилась, качая головой в разные стороны, — Хочу, чтобы все было, как раньше. Чтобы ты не замечал меня, чтобы не смотрел в мою сторону, не говорил со мной. Не хочу… чувствовать тебя. Выпалила, как на духу. Прямолинейная она, однако. Она боялась. Так боялась открыть глаза — потому что знала, не выдержит, заплачет и не сможет остановиться. Ведь все, что она сказала — неправда. Такая очевидная неправда, что, кажется, и он это понимает. Уголок его губ дергается, он снова смотрит на девушку. Глаза закрыты, на щеки падает тень от пушистых ресниц, ее брови забавно хмурятся, а лицо все красное. — Не хочешь? — Не хочу! Давай и дальше будем игнорировать друг друга? Учиха удивляется, когда она неожиданно открывает глаза, смотрит на него, ожидая услышать ответ. Трясется. Понятно. Она не сможет его игнорировать, если он не прекратить всякие попытки привлечь ее. Саске тянет ее на себя. Девушка утыкается лицом ему в грудь и сразу же делает попытку отстраниться, но парень зарывается второй рукой в ее волосы на затылке, притягивая обратно к своей груди. — Хорошо. Только постой так еще немного. Игнорировать друг друга? Так будет правильно. Он же хотел забыть ее, выбрал холодный и трезвый разум. Не для него это — чувствовать. Он не должен больше лезть в ее жизнь. У него впереди престижная работа, брак по договоренности, возможно, дети. Не она. Ей в его жизни не место. Но сердце впервые за долгое время сбивается с ритма, когда она рядом. И… Ему больно? Трудно дышать. Это смущает его, поэтому он опускает голову, носом касаясь ее макушки. Вдыхает запах ее волос. Все так же приятно пахнут жасмином. Это ее запах. Сможет ли он так просто отступиться от той, что будит в нем его настоящее «я»? Сможет ли отдать ее Итачи? А он был уверен — если прекратить навязываться Сакуре, то брат заберет ее. Может быть, даже сделает счастливой. Сможет ли он так просто смотреть на это? Тихо ненавидеть его и самого себя. За то, что стал таким слабым. Сможет. Это ведь всего лишь симпатия. Детский сад какой-то. Саске последний раз глубоко вдыхает в себя запах ее волос, аккуратно убирает руку с ее затылка и делает шаг назад. Стало прохладно. Заглядывает в ее лицо. Но она смущается, не может посмотреть в глаза. — Предлагаю выпить за это, — спокойно предлагает Учиха, — в последний раз. Отчего-то Сакура вздрагивает. «В последний раз» — эхом отдается в ее голове. Последний. Он выглядит серьезным — не шутит. Действительно решил отступить, перестать доставать ее. Слезы набегают на глаза от осознания: больше он не приблизиться к ней. Почему-то, она была в этом уверена. Девушка кивает. Стоило бы отказать — ей хватит пить. Но это ведь… последний раз. Можно и напиться. Думала, что станет легче. Но, кажется, стало только больнее. Он все это время был рядом. Иногда задирал, оскорблял, унижал, но иногда… был таким, каким может быть только он. Был настоящим. Она могла видеть его слабость. А теперь с этим покончено. Но так будет правильно. Медленно пробираются обратно в клуб, где громко играет музыка, где царит атмосфера веселья и безнаказанности. Сакура думала, что он пойдет наверх, к ребятам, но он шел по направлению к бару. Вот ведь. Вдвоем, значит. Дальше был только звон бокалов, много алкоголя и, на удивление, приятная беседа. Очень много алкоголя. Ведь это их последняя ночь. *** Теплые настойчивые лучи пробирались в комнату сквозь щель между шторами. Переливались на лице у девушки, которая спокойно спала, стремились разбудить ее. Девушка, волосы которой разметались по подушке, нахмурилась и забралась под одеяло с головой. Как же хорошо. Тепло и уютно. Кажется, идеальное летнее утро. Запах мяты приятно щекотал нос, из-за чего захотелось чихнуть. Потянувшись, Сакура открыла сонные глаза и уставилась в белый потолок. Незамысловатый узор, хрустальная массивная люстра. Стоп. Люстра? Запах мяты? Где я черт воз…?! Сакура рывком приняла сидячее положение и в ужасе оглядела комнату. Огромное окно, чуть поодаль стоял дубовый стол, вещи в идеальном порядке. Прикроватные тумбочки, на каждой их которых стояли лампы, телевизор на пол стены напротив кровати, в другом конце комнаты располагался большой стеллаж, заполненный множеством книг. Это не моя комната. И я точно не у Наруто. Он столько не читает… Ч-ч-черт возьми, как же болит голова. Та-а-ак. Скинув с себя одеяло, девушка поняла, что на ней не было ее платья. Только кружевной комплект нижнего белья. Разочаровано простонав, Харуно снова натянула на себя одеяло. Нет. Это очень плохо, надо разобраться во всем. Встав с кровати она почувствовала мягкий ковер черного цвета. Слишком много темных цветов — ей это не нравилось. Она знала только одного человека, у которого квартира была довольно мрачной. И от этого легче не становилось. Второпях она натянула платье, которое скомканное валялось в углу комнаты, решительно потянула за ручку и вышла из спальни. Коридор вел в гостиную, где Сакура, определенно была. Гостиная Саске. Ну просто замечательно! Какого хе… — Доброе утро! Уже проснулась? — послышалось со спины. Обернувшись, она увидела Саске, в шортах, с голым торсом. Он мягко улыбался и внимательно следил за Сакурой. Моментально покраснев, девушка собиралась задать вопрос, но он перебил: — Пойдем, кофе попьем. И ушел на кухню, оставив Сакуру разбираться со своими мыслями, которые спутались в большой такой клубок. Медленно прошла на кухню и неуверенно села на диван. Несколько минут тишины и перед ней появилась чашка ароматного и горячего кофе. На автомате поблагодарила и взяла чашку в руки. — Так что я у тебя делаю? — тихо, нерешительно. Похоже, она и сама не хотела знать ответ. Саске улыбнулся и сел в кресло, сделав небольшой глоток пива, которое помогло ему поправиться после прошедшей ночки. — Ты потеряла ключи, — снисходительная улыбка заставила ее еще больше покраснеть, — а так как я добирался домой с тобой, ничего не оставалось делать, кроме как впустить переночевать у меня. — Боже, — вырвалось у нее, и было не понятно, стыдно ли ей или она возмущается, — ничего не помню, — пожаловалась девушка и сделала глоток кофе. Саске удивленно уставился на девушку. Не помнит ничего? Что, серьезно? — Вообще, не удивительно — столько-то выпить, — хмыкнул Учиха, не переставая следить за девушкой. — А мы спали вм.? — Ну и отожгла ты вчера, — бессовестно перебил он, слегка смутившись, — повздорила с диджеем, рвалась танцевать на барную стойку, угрожала расправой какой-то девушке, которая недобро на тебя смотрела… — засмеялся Саске, вспоминая вчерашнюю ночь. — Саске… — Но, признаться честно, было весьма недурно, давненько я так не отдыхал… — Саске… — … Но ты не переживай, полиции мы не попались, так что, все закончилось очень даже хорошо, — продолжал перебивать он, чувствуя, какой вопрос она хочет задать. — Саске, мы… — … Представляешь, нас чуть не выгнали за то, что… — Саске, мы вместе спали?! — вспылила Сакура, не выдержав всего этого. Он переводит тему. Значит ли это, что… — Ты уверена, что хочешь знать правду? — шумно вздохнул юноша и прищурился, внимательно вглядываясь в ее напуганные глаза. А она действительно была напугана. Дрожит так, что не может держать чашку. Ставит ее на стол, по которому расплескивается немного бодрящего напитка. — Хочу, — тихо, отворачивает голову к окну, закрывая лицо волосами. Потому что щеки горят. Соври мне. Скажи, что спал на диване. Пожалуйста, Саске. Соври. — Да. Это «да» разрушило ее мир. Это «да» убило ее окончательно. Она поднялась с дивана, не глядя в его сторону. Взяла свою обувь и клатч из прихожей и вышла на балкон, стремясь как можно скорее попасть к себе в квартиру. — Сакура, — он спотыкается, идет следом, кричит ее имя, — подожди, Сакура! Как обычно — ее балконная дверь была не заперта. Они спали. Спали, черт возьми. Громко закрывает дверь, не желая его слушать. Боже. Нет. Слезы. Так много слез, от которых нисколько не легче. Она отдалась ему. Окончательно и бесповоротно. Проиграла. Что ж, наверное, именно в этот момент он смог добиться своей цели. Сломал ее.