hidden in the shadow

POV Harry 🎧 The Weeknd- Acquainted — Я умираю, — на одном из диванов в моем кабинете лежит Лиам, прикладывая  к своей раскалывающейся голове бутылку минералки. — Давай ты будешь умирать не в моем кабинете, — я бурчу, пролистывая бумаги, которое он принёс мне на заверение. Не смотря на то, каким кутилой является мой друг, он хороший работник. Лондон дарит дождь уже третий день подряд, заставляя мои виски пульсировать в более чем умеренном ритме. Частые смены погоды — это то, что я люблю в этом городе.  Формально, это единственные перемены, которые происходят в моей жизни. Не считая маленькую мисс Росс. Мисс Росс. Я каждый день иду в кабинет к Одри, чтобы вновь позвать её на совместный обед, но она уходит раньше моего визита, а я никогда не решусь пригласить её заранее. С той прогулки прошло три долгих дня нашего редкого общения, и я не ошибался, полагая, что с приходом нового дня, все встанет на свои места, в том числе и стена между нами. — Ты до сих пор живёшь в отеле? — Лиам еле проговаривает слова, и я вскидываю брови, смотря на него. Какое ему дело? — Да, — я коротко отвечаю, желая дать понять другу, что это не та тема, о которой я хочу вести беседу. — Ты не собираешься поговорить с ней? — видимо с похмелья мой друг мало соображает, раз решает продолжать эту тупой диалог. Мой мозг буквально закипает при мысли о Эмми. У меня нет чувства нехватки или тоски по ней, но на душе я ощущаю некую вину. Вину за то, что улыбаюсь и чувствую себя по-настоящему счастливым, когда у нас такой большой разлад в отношениях. Думаю, что время для нашего разговора близится, и я тщетно надеюсь на то, что Эмми, ощущая тонкую грань разрыва между нами, готова хотя бы попробовать по-настоящему жить со мной. — Кто готовил эти эскизы? — я перевожу тему, смотря на макеты для рекламной компании, которая была заказана три недели назад. Лиам поднимается с дивана, кряхтя и бормоча проклятия себе под нос, пока направляется в сторону стола. Я продолжаю изучать макет, осознавая, что реклама для туристической компании выглядит очень хорошо. Это лучшее из того, что представляли мне за последнее время, и я думаю, что должен лично знать этого талантливого сотрудника. — Я знал, что ты обратишь внимание, — Лиам кивает в сторону макета, — это новый стажёр, учится на последнем курсе школы искусств. Лиам произносит эти слова с неким раздражением, и я вскидываю брови, осознавая, что работа проделана ещё совсем неопытным человеком. Хотя в этом не должно быть ничего удивительного, учитывая тот факт, что молодым кадрам всегда легче работать. Превыше всего они ставят вдохновение и получение кайфа от самого процесса, нежели тупое желание впихнуть свою работу за приличные бабки какому-нибудь неудачнику. — Гребанные университетские задиры, — Лиам фыркает, и я смеюсь над ним, откладывая макет в сторону, — думают, что они круче всех. — Неужели все девушки офиса переключили внимание на 'гребаного университетского задиру'? — я дразню и продолжаю громко смеяться, смотря на хмурое выражение лица своего друга. — Одри. Мой смех резко прекращается, после упоминания её имени. — Чувак, я подкатывал к ней всеми возможными способами, но не добился ничего, — он потирает переносицу, выглядя крайне раздраженно, — и тут приходит этот мудак и мило хихикает с ней на обедах! Так вот оно что? Все эти три дня, когда я, как собачка подбегал к её кабинету, она проводила время в компании гребаного стажёра? — Как его зовут? — я стараюсь спросить как можно спокойнее, мысленно подписывая приказ об его увольнении. — Найл, — Лиам отходит от меня, и снова подносит руки к вискам, протирая их, — Хоран Найл, кажется так. Я коротко киваю, пытаясь не забывать дышать, но это плохо получается, учитывая мой гнев. Уже через час на моем столе красуется досье на этого Найла гребаного университетского задиру Хорана. Он хорош в том, чем занимается, учитывая его работы, эскизы и рекомендательные письма с прошлых мест стажировки. Ну конечно он именно тот тип, который подходит Одри. Не смотря на всю свою одарённость, у парня есть определённое число приводов в полицию за вождение в нетрезвом виде, хранение дури и драки в общественных местах. Свободный, вольнолюбивый и крайне безбашенный, наполненный талантами и амбициями — это именно тот типаж, который и должен был привлечь Одри. Я реагирую слишком импульсивно, когда захлопываю его досье, чтобы швырнуть в стену. Одна из дорогих картин с грохотом падает на пол, но меня не волнует это, не волнует ничего, кроме ненужных мыслей в моей голове. Я не имею права на то, чтобы запрещать ей общаться с кем бы то ни было, и я не ревную. Хорошо, может и ревную, но только потому, что никогда не стану тем, с кем она сама захочет идти на обеды. Я именно тот, кто приходит к ней, отчаянно желая провести ещё пару мгновений рядом, чтобы ощутить жизнь и довольствоваться воспоминаниями. Я не чертов Найл Хоран, живущий по своим правилам, отрывающийся в клубах и вдохновляющийся морем секса и любви. Хотя когда-то я был именно таким. Мои амбиции зашкаливали, когда мы только встретились с Эмми. Я помню, как после нашего первого интима, не разрешал ей весь следующий день носить одежду, чтобы рисовать с её тела эскизы. Тогда я не думал, что увлекусь ей серьёзно, казалось, что конец настанет вместе с одним из рисунков, но она умело притянула меня к себе, захватив во что-то, подобное отношениям. _________________ Громкий хлопок входной двери и возглас 'какого черта', заставил меня ухмыльнутся меньше, чем за секунду, прежде чем я перевёл свой взгляд на Одри, буквально ворвавшуюся в мой кабинет. На её лице читалось раздражение, когда она прищурила глаза, наклоняя голову чуть в бок, как делает это обычно. Я знаю, что вывело её из себя. — Мисс Росс, — я спокойно говорю, откладывая все важные документы в ящик, для перестраховки, — чем обязан? — Что за чушь с увольнением Хорана? — она фыркает, сокращая расстояние между нами, теперь нас разделяет только стол, — он твой лучший сотрудник. Неприятный ком образуется в моем горле, когда я слышу эти слова. 'Лучший'? Она вообще даёт кому-либо свою положительную оценку? — Я так решил, — я пожимаю плечами, — он всего лишь стажёр. Я подчёркиваю последнее слово, желая показать насколько жалок этот парень и игнорирую то, насколько жалок в данный момент я. Решительность в её глазах зашкаливает, когда она сжимает губы в тонкую линию. Я знаю, что у неё давно превышен предел допустимого гнева, об этом говорят её руки, сжатые в кулаки, но я решаю не обращать внимание ни на что. — Его макет для рекламы туристической компании — лучшее, что было предложено в твоём офисе, ты не можешь просто игнорировать этот факт, увольняя человека. В чем твоя проблема, Гарри? Я закрываю глаза и выдыхаю, зная, что у меня нет никаких аргументов. Не говорить же мне ей о том, что я, как глупый подросток, обижаюсь на то, что она относится к кому-то так, как я бы хотел, чтобы она относилась ко мне. Я не видел их общения, но, к счастью, моя секретарша оказалась одной из лучших сплетниц офиса. Когда я позвал её, чтобы получить досье на Хорана, она рассказала мне обо всем, о чем шепчутся в офисе. И это было интересно. По её словам, Одри и Найл буквально не отлипали друг от друга в их свободное время. Кто-то видел, как они держались за руки, выходя из кафе напротив офиса, кто-то был абсолютно уверен, что вчера он позвал её на свидание на выходные, и она согласилась. Их видели смеющимися в людном месте, и я знал, что Одри никогда не улыбалась на глазах у большой публики, но в офисе, рядом с чертовым Хораном, она, похоже, светилась от счастья. Я знаю, что его увольнение — это самый глупый шаг из тех, которые я мог бы предпринять. Честно говоря, в моей голове есть осознание того, что я вообще ничего не должен был предпринимать, потому что её личная жизнь ко мне не относится и меня не касается. Но я, сам не понимаю почему, не смог остаться в стороне. Даже если он и будет уволен, они смогут видеться за пределами офиса, где единственное, что я могу делать, это следить за ними и смотреть, утопая в желании оказаться на его месте. — В этой компании есть сотрудники намного лучше твоего Хорана, и я не вижу смысла держать в штате лишнего человека, — она пытается перебить меня, но я останавливаю её, вставая напротив. Я возвышаюсь над ней, специально расправляя плечи и кладя руки в карманы своих классических брюк, — и я не хочу слышать возражений. Позволь мне напомнить тебе то, что я уже говорил. Ты работаешь на меня, и все остальные в этой компании работают и зависят от меня. Я не буду обсуждать свои решения с тобой, потому что ты некомпетентна ни в чем, даже в том, что делаешь здесь. Я держу тебя только потому, что ты сестра Эмми, я и надеюсь, что мы оба понимаем это. Я несу чушь. Мне хочется выстрелить себе в голову за тот бред, который я только что вывалил на девушку. Ни один мускул её лица не дрогнул, пока я поливал грязью все то, что она делает, но её глаза, они потухли. Думал бы я так на самом деле, все стало бы проще, но разве я могу? Я жду конца недели, каждый раз желая с головой окунуться в прочтении её замечаний и пометок, словно это то, что даёт мне кислород на всю последующую неделю. — А теперь покиньте мой кабинет, — я холоднокровно произношу, кивая в сторону двери, а затем разворачиваясь к ней спиной. Это неправильно по отношению к ней, вести себя так. Я ставлю её улыбку и счастье выше своих обид, но ничего не могу поделать с этим. Лишать её общения с человеком, который ей, похоже, интересен, чтобы не давать взамен ничего. Я не в силах встать на его место, и быть кем-то подобным в её жизни. Она провела лишь день со мной, будучи поистине открытой, и я не стану исключать того факта, что она могла сделать это просто из жалости. Потому что-то, каким безумным я выглядел тогда, в её кабинете, говорило о многом. — Ты неудачник, Стайлс, — я слышу за своей спиной, и эти слова заставляют меня остановиться. Что? — Ты вымещаешь на всех свою злобу, потому что твоя жизнь — полнейшее дерьмо, — она разносит меня в пух и прах, и я стою, спиной выслушивая все это, — ты не подчищаешь кадры, увольняя Найла, ты убираешь со своих глаз то, чему завидуешь. У тебя никогда не будет, что есть в его жизни? — Тебя? — я разворачиваюсь, усмехаясь. Она выглядит удивлённой моими словами. Я знаю, что она не имела в виду себя, когда говорила, что я не получу того, что есть в его жизни, но мысли о ней были первым, что пришли ко мне в голову, — мне абсолютно наплевать на тебя, ваши отношения и его жизнь. Он уволен, и, если не хочешь последовать за ним, выметайся из моего кабинета. Она полностью игнорирует мои слова, когда подходит ко мне ближе, буквально ударяя своим дыханием. Я не уволю её, потому что сойду с ума, не ощущая её присутствия за стеной, до такой степени я обезумел… Ею. Она настроена агрессивно, а я не дам ей проломить мою защиту. Мы просто стоим в моем кабинете, пожирая друг друга глазами. — Я говорю о свободе, — она говорит теперь тише, концентрируясь на моих глазах, — это то, чего у тебя никогда не будет. Он может выбирать, когда ты лишь обязан всем подряд. Ему не нужно никому ничего доказывать, потому что-то, что он делает, ему нравится. А ты так и продолжишь сидеть в этом кабинете, разбирая глупые бумажки, а потом вернёшься в постель к своей любимой невесте, которая ценит тебя меньше своего нового маникюра. Твоя жизнь дерьмо, Стайлс, вот и оставайся в нем. Она разворачивается, чтобы оставить меня, полностью ошарашенного, в одиночестве, и я знаю, что её слова взорвут мой мозг прежде, чем я найду себе утешение. Мои глаза отпускаются на пол, когда я понимаю, что та иллюзия, которую я создавал, что в моей жизни все хорошо, буквально разлетелась в пух и прах мгновенье назад. — И да, Гарри, — она разворачивается, сделав лишь пару шагов от меня, и я могу дотронуться до неё, всего лишь протянув руку, — две минуты проведённые с ним не стоят и дня, проведённого с тобой. Что-то рухнуло, я слышал звук грохота. Не знаю, где это произошло, на улице или в моей душе, но звук был оглушающим. Она растоптала наверное самый счастливый день в моей жизни, день, проведённый с ней. — Чем он лучше? — я грубо хватаю её за локоть, разворачивая и притягивая к себе. Я не веду себя так обычно с женщинами, но я не я, когда рядом Одри. В её взгляде читается призрение, и я знаю, что со стороны мои стеклянные глаза выглядят так же. Я презираю себя за тягу к ней, неимоверную тягу, но сейчас, единственное на чем сконцентрирован мой разум, так это на том, что для неё я значу меньше, чем я мог предположить. — Всем, — она просто говорит, дёргая свой локоть, чтобы вырваться из моих рук, но я лишь сдавливаю сильнее, — с ним интересно. Его взгляд не потухший, и он не ставит себя выше остальных. Я ставлю себя выше остальных? — У него нет принципов, мы оба живём одним днём. Он не осуждает меня, когда я творю дерьмо и не держит, когда хочу уйти. Он меня слышит. Разве я не слышу её? Мой мир вертится вокруг Одри последний месяц. Она центр вселенной, которой я себя окружил. Я не думаю ни о чем, кроме неё. Не знаю и не осуждаю её прошлое, смотря только на настоящее. Её улыбка — моё исцеление, и разве непонятно, что я готов на все, лишь бы она говорила такие же слова обо мне? Я безумен. Она продолжает говорить, зарывая меня в яму. Я знаю, что никогда не стану её идеалом, потому что даже не стремлюсь к этому, но слышать слова, которое она произносит — больно. Из её уст вылетаю слова 'я презираю таких, как ты', и весь мой мир рушится в её презрении. Слова продолжают литься потоком, и я смотрю на неё, в надежде, что её арсенал на исходе. — Он вдохновляет меня, Гарри, — она произносит на выдохе. Я выдыхаю, смотря на неё. Словесная пытка для меня кончена, и теперь в этой комнате вновь остаются лишь наши глаза и неустойчивое дыхание. Я вижу, что она потратила много энергии на то, чтобы оскорбить меня, потому что её тело ослабло, но я так же крепко продолжаю держать её за локоть. — Так вдохнови и ты меня, — я произношу, и прежде чем мы оба понимаем, что происходит, я притягиваю её ближе к себе, накрывая своими губами её. Моё сознание отключается, когда она отвечает на мой поцелуй.