Неопровержимые доказательства

- Антон Андреевич, доброго дня. Тут вот какое дело, - Петр Иванович отловил Коробейникова в глубине участка. - Вы в курсе, где сейчас Яков Платонович? Помощник сыщика попытался припомнить: - Да я, почитай, с полудня его не видел, ушел куда-то. Он же мне не докладывается… Мужчины вышли на площадь перед участком, и Миронов продолжил: - Вы же знаете, что Анна Викторовна… обладает некоторыми способностями… - Да, конечно! Она как воочию видит все эти преступления, я восхищаюсь Анной Викторовной! - Не скрывая энтузиазма, Антон немедля пустился в панегирики любезному его сердцу медиуму, прервавшись лишь, когда они подошли к двуколке, где Анна дожидалась дядю. Несмотря на явственные следы слез, девушка обратилась к молодому полицейскому с нарочитым спокойствием: - Антон Андреевич, я только что видела Якова Платоновича где-то в Борисовке, в сарае. Он был весь в крови. Прошу вас, нужно срочно поехать туда. Только, пожалуйста, не говорите, что это я вас позвала. Обеспокоенный Коробейников наплел в управлении что-то об агентурных данных, мигом организовав повозку с возницей - городовым. В деревеньке полицейские и Петр Иванович разошлись по дворам, пытаясь отыскать сенной сарай по сбивчивым описаниям Анны. Сама она предпочла не участвовать в поисках, страшась увидеть… она даже про себя не решалась произнести это слово. Внутри у нее всё будто заледенело, и она почти ничего не чувствовала. Обхватив себя за плечи, Анна беспомощно стояла подле повозки, когда блуждающий взгляд ее наткнулся на пустой двор в отдалении, и прилегающие к нему хозяйственные постройки. Ноги сами повели ее туда. С трудом откинув массивную перекладину, которой были заложены ворота крепко сбитого сарая, она распахнула их и бездумно шагнула внутрь. Увидела высокое оконце, из которого уже почти не проникал свет. Под окном неподвижно лежал Штольман, сюртук был наброшен на грудь, остатки рубашки подсунуты под голову. Все еще не желая смириться, Анна присела рядом и опять заплакала. - Яков Платонович, ну как же… - Она дотронулась до его обнаженной груди под тканью сюртука, страшась почувствовать смертельный холод. Но кожа была теплой! От прикосновения Штольман очнулся, открыл глаза. Анна упала рядом на колени: - Яков Платонович, вы живы! Живы! Мужчина с усилием приподнялся на локте, другой рукой крепко прижимая девушку к груди и горячечно шепча: - Анечка, ты вернулась. Я знал, что ты не уйдешь надолго. Я ждал тебя. Иди ко мне. Анна, не обращая внимания на грязное ложе, стала исступленно целовать его пересохшие губы: - Яков, я думала, ты умер. Не смей больше так поступать со мной… Безрезультатно обойдя несколько дворов, Петр Миронов добрался, наконец, до последнего с краю, и, приблизившись к сараю, заметил в открытые ворота сплетенные на земляном полу тела. Беззвучно открывая рот, Петр замешкался, не зная, как поступить. Остановить племянницу от непоправимого шага? Не мешать встрече влюбленных после казавшейся смертельной разлуки? Он не был ханжой, и сам бывал в подобных перипетиях… Но Анна избавила его от затруднительного выбора. Она выбежала на двор, и, увидев Петра Ивановича, закричала: - Дядя, надо скорее к доктору, Яков Платонович в беспамятстве! Штольмана как можно бережнее уложили на повозку, и все отправились в город. Анна ехала следом в двуколке вместе с дядей, как вдруг повозка остановилась, и к ним подбежал Коробейников. Смущенно, и так, чтобы слышала только она одна, Антон Андреевич пробормотал: - Анна Викторовна, Штольман бредит. Мне непозволительно это слушать. Может, вы с ним посидите? Оставшуюся часть пути до больницы Анна провела подле раненого полицейского, держа того за руку. Не открывая глаз, Яков едва слышно бормотал: - Анечка, ты приходи ко мне почаще. Я буду целовать тебя, обнимать. Сладкая моя. Я уж не смогу без тебя.