Круг вечности: Реставратор

Я блаженно слушал размеренный топот копыт по каменным дорогам. Морозный воздух, белый снег, никуда не спешащие люди. Я прикрыл глаза, наслаждаясь спокойствием. «Почему так быстро наступила зима?» — мелькнуло в моей голове, и эта мысль словно разбудила меня ото сна. Сердце стало стучать чаще, и я непонятливо стал оглядываться. Никогда прежде не видел таких домов, таких высоких красных башен, не чувствовал такого потрясающе чистого воздуха. Где я? Взгляд снова приковала карета, она была черной, с черными конями и золотыми рамами, что выдавало в ней некое величие. Кто-то из проходящих мимо людей оглядывался на карету, кто-то безразлично проходил мимо, а я же сонно проводил её взглядом. В этот момент я встретился взглядом с тем, кто внимательно смотрел не то на карету, не то прямо на меня. Немолодого мужчину, худощавого, с блеклой длинной бородой и острым взглядом. Я отвлекся на него, и даже забыл о карете, до тех пор, пока не услышал взрыв. Лопнули окна, и посыпалось стекло, кто-то кричал, кто-то крестился, кого-то отбросило взрывом, но меня это не коснулось, я стоял наблюдателем, посреди катастрофы. Я увидел, как черный конь с безумными глазами бежал навстречу мне. Я не успел, и запаниковать, как конь проскакал, словно сквозь меня. Только тогда, я наконец понял, что меня нет. Сон это, видение или я сошел с ума, я не понимал, все что я мог понять — что моя задача просто оставаться безмолвным свидетелем. Взорвана была та самая карета, на которую я обратил внимание. На месте того, что от нее осталось, был виден лишь столб дыма и снежная пыль. Прошло несколько мгновений, пока люди приходили в себя и вот они уже устремились к месту взрыва. После того, как они увидели то, что случилось с каретой пошла словно бы вторая волна истерики, кто-то заплакал, кто-то стал молиться, резко упав на колени и крестясь. Мужчины сняли шапки, и я приготовившись к худшему, все же решился подойти к ним, и взглянув на остатки кареты я судорожно выдохнул. В ней, естественно был человек, а сейчас лежало неприглядное месиво. Мужчина. Без головы, руки и ноги. Рука с блестящим золотым обручальным кольцом была заброшена за шею. Я отвернулся, надеясь, что подступающая тошнота утихнет. Людей подоспевших к месту катастрофы становилось все больше и больше, мне стало ясно, что погибший был знаменитым, и возможно очень влиятельным человеком. И словно в ответ на мои мысли я услышал детский крик: — Великого князя убило, голову оторвало, — с этим криком мальчишка со слипшимися мокрыми от снега волосами бежал по улице, оповещая всех вокруг. — «Великий князь»… — мелькнуло у меня в голове. — «Боже, как же я влип». В какой-то момент толпа стала раздаваться в стороны, пропуская женщину. Худую, с красивым тонко очерченным лицом и нежно-печальными глазами. — Княгиня… — услышал я голос из толпы. Да, похоже, это была его жена. Она была в наспех запахнутом пальто, без шапки в метель. Она села у останков, минуту просидела, не двигаясь и вскоре стала собирать останки не боясь испачкать белых, тонких рук. К ней двинулась женщина, и сняв с себя плотный платок накинула его на голову женщины. Она села рядом с ней и пыталась что-то сказать, но Княгиня её не слышала, лишь шепча: — Сергей не любил беспорядок, надо все собрать… Я более не обращал внимание на Княгиню и глядел на ту, что дала ей свой платок. С круглыми от ужаса глазами и сожаления глазами, в зимней одежде делающей её полнее, с красными щеками и носом от холода, но это все равно была она Настасья. Она глядела в толпу, и я все надеялся поймать её взгляд, что если она увидит меня? Узнает? В этот же момент меня кто схватил за плечи и развернул на себя. Я увидел того же мужчину с бородой и теперь разъяренными глазами. — Что ты здесь забыл?! — крикнул он. Я огляделся, но никто нас не замечал, словно мы были в центре какого-то отрепетированного спектакля и я был единственным зрителем. Полиция тащила за загривок виновника взрыва, который кричал что-то о свержении царя. — Уходи, — процедил мужчина и впился в мои плечи пальцами настолько, что от боли застучало в висках. — Тарас, оставь его! — услышал я крик Настасьи. — Отпусти! Настасья подлетела ко мне и коснулась моей руки. — Прости, — сказала она, уткнувшись в мою руку лицом. — Пожалуйста, прости, и они пусть простят, — она кивнула на Княгиню помогающую укладывать останки своего мужа на носилки. — Я просто хотела стать бессмертной. Я не знала… Боль в плече стала еще сильнее, и я обернулся на Тараса, тот словно замахнулся чтобы ударить меня и в этот момент я проснулся. Сев на кровати, я пытался осмыслить свой сон. Сердце продолжало отбивать бешеный ритм, и все что я додумался сделать это оглянуться на Веру точнее на то место, где она должна была лежать. Но её со мной не было, когда глаза наконец-то привыкли к темноте, я понял, что на кухне свет был включен. Рысью добежав до кухни я распахнул дверь и увидел Веру, дернувшуюся от неожиданности. Взгляд её был запуган и тремор рук выдавал беспокойство. Я сел рядом с ней на колени, взяв её дрожащие руки в свои и спросил: — Ты как? — Все хорошо, — соврала она. Я покачал головой и прислонил её безвольную ладонь к своей щеке. — Веруш, хочешь сбежим, куда угодно? — Не нужно никуда сбегать, у меня только все начало получаться! — возмутилась она. — Контракты, деньги, я отказываю им в эксклюзивной работе, и они соглашаются, я везде в этом городе и его скоро станет мало. Мы скоро переедем, возможно, в Москву. На Кремль посмотрим… — неуверенно пробормотала она. Я не отвечал. Она забрала свою руку, села на колени рядом со мной и заглянув в глаза, сказала уверенным тоном. — Все будет хорошо, не бойся, — она улыбнулась, и глаза её блеснули неприятным огнем. — Не бойся, Олег. Я кивнул, терпеливо, сдержав эмоции и ушел из кухни. Не знаю, что она прочла в моих глазах, но я почувствовал себя одиноким. Словно чужое поселилось не только в её облике, но и в душе. И я потерял, или почти потерял самого близкого для меня человека. Едва я зашел в комнату, как очертания старого сна вломились в мой разум и я стал думать. Да, я спросил и во сне увидел ответ. Я увидел время и место где жила Настасья. К кто же этот мужчина? Что если этот тот самый художник? Что если это та самая сущность в картине что пугала меня шипением. Башни… Я пытался понять что это за башни и что за место, и вспомнил слова Веры — Кремль. Да, это и был Кремль. Москва. Да, именно сегодня вечером ко мне заходил Борис и просил ничего не делать в связи с картиной, но именно сейчас я поймал зацепку, и поймал благодаря моему дару. Господи, я уж точно не смогу сидеть сложа руки. Долгие гудки в телефоне сменились недовольным кряхтением. — Да, — буркунул Леша. — Спишь? — издевательски протянул я. — А лень — это великий грех. — Я после всенощной, и, кстати, злить священника — тоже великий грех. Я усмехнулся и впервые посмотрел на часы — четвертый час ночи. Да я — идиот. — Мне нужна помощь. — Сейчас? — В моей жизни… моей жизнью завладело нечто. Возможно это демон. *** — Итак, что мы имеем, — громогласно начал Леша. — То, что ты видел во сне это Москва, Кремль, который ты, похоже, даже не видел живьем. — Я активно закивал, подтверждая. — Февраль тысяча девятьсот пятого года. Убийство Сергея Романова. — Это?.. — Брат Николая Второго. — Понял, а Настя здесь причем? — осторожно спросил я. — Девица, которую ты называешь Настей, скорее всего жила в то время, и, что вполне логично, и это событие сильно впечатлило её. Но почему они в Москве, а картина здесь? — спросил он у меня, будто бы я знал ответ. Я пожал плечами и он продолжил, начав ходить по комнате вперед-назад. — Продолжаем, демоны гипнотизировали тебя через сон и явь — Погоди… — попытался уточнить я, но он меня отвлек. — Фотографии, — перебил он меня. — Кому ты их еще показывал? — Всем, — сказал я. — Все кроме тебя, сказали, что на фотографиях Вера и будто бы, она так и выглядела. Ты не представляешь! — Я взмахнул руками, и Леша посмотрел на меня с нотой жалости. — Ты просто не представляешь, как сейчас она популярна. Каждый второй на улице подходит к ней, иногда даже видя, что она со мной, но подходит, чтобы признаться в обожаний, в любви… Леша, они видят Настю, но думают, что это Вера. — Демон очень серьезен и обладает огромной силой. Интересно, рассчитывал ли он на то, что ты, мой друг будешь видеть Веру такой как она есть. Как ты думаешь? — Не знаю. Я лениво прилег на кресло и краем глаза заметил, что телевизор с выключенным звуком показывал знакомую мне физиономию. — Включи звук, — обратился я к Леше. И тот послушно найдя пульт выполнил просьбу. «Премьера нового спектакля к Пасхе… учавствуют обездоленные дети… » — Обожаю его, Владимир Белозеров, — промурчал Леша. — Наши к нему ходят. Вчетвером. Я вежливо кивнул, приняв такое самохвальство Леши. Да, отец четырех детей, все из которых участвуют в постановках христианского режиссера. — Он хочет Веру. — Что? — не понял Леша. — Он на Вере помешан, очень её вожделеет, — я произнес последнее слово с откровенной злобой, позволив себе смотреть на изображение с экрана тем самым прожигающим взглядом, который во мне не любила Вера. — Да ты что?! У него семеро детей, жена-красавица певица, пишет такие проникновенные песни о Боге. Какую грязь ты говоришь! — Я говорю правду. Все это — я кивнул на телевизор. — Вранье. Ты бы видел что ему нравиться. Какое творчество «великих гениев» он ей приносил. Сейчас… — я встал и открыв комод вытащил подарок Владимира Вере. И отдал Леше. — Полюбуйся что ему нравится. Леша пролистал страницы и я видел как все более из его глаз пропадает огонь восторга. — Здорово дарить это замужней женщине? — поинтересовался я, когда Леша отбросил альбом и грустно посмотрел на меня. — Православненько! — Он не православный. Он христианин-адвентист, они не признают ад.  — Ну да, теперь он из не ваших. А твои дети к нему не ходят… — Больше не пойдут, — грустно сказал он и я притих. Я действительно разбил веру в человека у Леши. Зачем я это сделал? Что Леше будет лучше зная о том, что его кумир не тот за кого себя выдает…. Леша долго думал и грустно опустил взгляд. — Знаешь, а об Сергее тоже много говорили… то есть, у него была безупречная репутация, но такие страшные слухи. — О Князе? — Да. Знаешь, известно что он со своей женой… в общем, они жили как брат с сестрой, не спали. И… одни считали, что они были очень чисты оба, но злодеи распускали слухи будто бы Сергей был очень порочен, на самом деле… Но этому нет ни одного доказательства — резко покачал он головой. — Плевать, — пожал я плечами. — Он уже мертв причем давно. Какая разница что с ним было. — Не скажи… Посмертная репутация — бросает тень на всех последователей, если она испорчена. Я не нашелся что сказать… какое-то время мы стояли молча. Леша вырубил звук телевизора и снова оглянулся на меня. — Получается, ты задал себе вопрос, и потом нашел ответ во сне, да? — Да… ты говорил, о дарах, я могу обладать таким? — Существует мнение, что люди обладают не только разным энергетическим потенциалом… — начал он. — Стоп! Ты священник, — возмущенно перебил его я. — Ты что несешь? Какие энергии. Леша резко прервался, повернулся ко мне и серьезно спросил: — Тебе помощь нужна или нет? — Да нужна, но Битву Экстрасенсов я позвал на следующей неделе. Мне нужно мнение священника. И о том, что я вижу сны тоже, и решение моей проблемы, тоже давай — православное — пойти там, может свечку поставить, водичкой полить… — Кого полить? — Веру? — неуверенно произнес я. — Ей это понравится? — спросил он. — Не знаю, но ты ведешь себя не как священник. То есть… я даже не знаю. — Понял, — кивнул Леша и подошел ко мне. Положил потную руку мне на лоб и громким басом пропел: — МОЛИТВА И ПОСТ, СЫН МОЙ. — Понятно, — кивнул я. — Мотаем назад — что там про энергии? — Читать надо больше, — пробубнил он. — И врага — то есть колдуна, всю эту тьму надо знать в лицо со всеми его методами и хитростями. Всеми! И посему я, никогда не брезговал хорошей поучительной литературой. Но и о свечках мы с тобой тоже не забудем. Так вот, если говорить о твоем даре, — он стал бродить по комнате взад-вперед. — Кроме разного уровня энергетической силы, существуют также разные способности, которые даются человеку Богом. Его таланты, предрасположенности. Иногда, они могут выходить за рамки человеческого понимания. — он сделал паузу, и я кивнул, показывая что внимаю его словам. — Один из засвидетельственных таких талантов, называется — талант «сновидца». Этот тот, кто может управлять своими снами. Сновидцы могут задавать вопрос и увидеть ответ во сне, они постоянно видят вещие сны, и могут внушать сны другим… — То есть я внушаем? — уточнил я после паузы. — Ты… — он начал было возмущаться что я его перебиваю, но я слегка прикрикнул показывая, что сейчас, имею право говорить. — Я сновидец. Я умел это, Леша. Каждый мой сон был вещим, я мог придумывать себе сны и видеть там свои картины. Я задавал вопросы перед сном, утром получая ответ. — Да. Я понял. Как часто ты пользовался этим, в личных целях? — серьезный и строгий вопрос. — Даже для собственной безопасности не пользовался, — признался я. — Я даже не верил тем снам, что предупреждали меня. — Ты сам виноват, — сделал вывод Леша. — Ты все натворил сам, ты должен был рассказать мне с самого начала… Но это не отменяет того, что тебе нужна помощь. — Какая? Он открыл рот чтобы что-то сказать, но внезапно хлопнул себя по лбу и ринулся к своему портфелю, вытащил оттуда толстую серую папку и бросил её на мое кресло. — Ищи. — Что? — Свою Настю, этого… Тараса, и всех, кого ты знаешь. Ищи их там, это фотографии с того места, с того дня с убийства Сергея. Из архива, знакомый помог… Если найдешь — хорошо. Сможем узнать о них что-то, прекрасно, — улыбнулся он. — Угу, кивнул я. Сел и, раскрыв папку, увидел множество черно-белых фотографии. — Развлекайся, — иронично сказал он. — А где ты читал про это? — поинтересовался я, осторожно начав перебирать снимки. — Про что? — не понял он. — Про сновидцев. Энергии, способности… Ты говорил про литературу. Где ты это читал? — Я… — он замер. — Я и не помню… где-то прочел. — Вспомнишь — дашь мне, хорошо? — миролюбиво попросил я. — Конечно. Я поищу, наверное, — его явно застал мой вопрос врасплох. Но я сменил тему. — Она сказала, что хотела стать бессмертной. Что это значит? — Имела ввиду остаться в истории? — предположил Леша. — Может быть… а может ли это быть еще чем-то? — я не знал, зачем задавал этот вопрос, но все же не мог его не задать. — Было много сект, которые заманивали к себе пророча физическое бессмертие, — пожал он плечами. — Это специально для тех, кто боится Суда после смерти. Кстати, одно из таких обществ, было популярно как раз в конце девятнадцатого века. Они называли себя «Вечные» — они приманивали к себе людей со способностями, с разными дарами обещая вечную жизнь взамен на вечную верность их обществу. — То есть, они требовали у адептов использовать свои способности ради целей этого сообщества. — Ага, — лениво кивнул он. — Понятно… А это реально? Бессмертие, которое они обещали… — второй дурацкий вопрос, и Леша решил не отвечать. Он лишь одарил меня столь недоброжелательным взглядом, что я резко заткнулся и увлеченно стал просматривать фотографии, мысленно отметив, что черно-белые снимки не показывали и толики той красоты и того ужаса, что творилось тогда в феврале девятьсот пятого года в Москве.