Голубая кровь. Книга 1. Каждому дьяволу положен свой ангел

Он обожал раннее утро, когда все еще спали. Когда ночь только-только начинала уступать свое место утру. Смотреть на эту серую, сонную дымку над многоэтажными домами, на первые лучи восходящего солнца, на то, как начинает снова зарождаться жизнь. Зимой этот пейзаж менялся — в шесть утра темнота не желала рассеиваться, но Женя уже стоял около большого окна в своей спальне, любуясь тусклыми, одинокими фонарями, чей свет отдавал на снежную поверхность улиц желтоватым свечением. Нередкие порывы ветра гоняли по пустынным дорожкам крупицы снега, которые напоминали скорее мельчайшие осколки прозрачного стекла. В руках парня покоилась светло-зеленая кружка с горячим шоколадом. Докурив сигарету, он повертел окурок меж тонких пальцев, задумчиво глядя на догорающий сверток из бумаги и табака. Сделав глоток любимого напитка, он облегченно вздохнул, ощутив во рту сладкий привкус. Женя ненавидел горькие нотки кофе еще с детства. Игнорируя горечь от выкуренной сигареты, он вдохнул последние отголоски сизого дыма, прежде чем выбросить окурок в форточку. С улицы тянуло морозным воздухом. Холодя бледную, оголенную кожу торса и рук, он проникал под широкие, спальные штаны и заставлял мурашек бегать вдоль хребта. Будто не замечая этого, Женя допил шоколад, отвлекаясь на вибрирующий в кармане телефон. — Да, — выдохнул он в трубку, невольно улыбаясь. — Как ты мог бросить меня в клубе?! Срываясь на писк, мужской голос на том конце выражал крайнее недовольство своего обладателя. — Бросить тебя с двумя знойными блондинками было моей ошибкой? — Они выкачали из меня все бабки! — Кис, ты знал, на что подписываешь, разве, пожалел? — Женя усмехнулся, прекрасно зная ответ друга. — Нет, — на том конце раздался безудержный смех. — Жду тебя сегодня в «дыре», я нашел одного человека для нашего дела. Он работал охранником у Грозных и часто бывал в библиотеке. — Отлично, я твой должник. — С тебя Блэк Лэйбл! * — успел вставить свои пять копеек Кис, прежде чем Женя положил трубку. Усмехаясь проворности своего друга, Громов бросил мимолетный взгляд на полюбившийся пейзаж и направился в душ. Нужно было срочно остудить разгоряченную голову.

***

Это утро было худшим из всех. Хотя, так было всегда, когда в доме появлялась Елена. Наша ненависть друг к другу была слишком взаимной, чтобы что-то менять в этих отношениях. Поэтому, даже сейчас, казалось бы, из-за мелочи, которую можно пропустить, я загорелась подобно маленькому угольку. — Ты рылась в моих вещах! — прошипела я, закрывая спиной вход в свою обитель. Брюнетка, немногим старше меня, стояла в дверном проеме, потирая руку. Зеленые глаза смотрели на меня с лютой, плохо прикрытой ненавистью. Я держалась рукой за поцарапанную щеку, возвращая ей аналогичный взгляд. Елена переступала с ноги на ногу, сжимая в руке мой запасной телефон. Тот самый второй смартфон, спасающий меня от полной изоляции. — Ты лжешь своему отцу, сбегаешь под покровом ночи, а теперь еще и второй телефон завела? — женщина скривила алые губы, после чего с размаху впечатала моего бедолагу в пол. Послышался чудовищный хруст пластмассы, металла и стекла: смартфон разлетелся на маленькие шестеренки и кусочки помятого материала. Я почувствовала тупой укол где-то в районе груди: сердце при взгляде на электронного друга, покинувшего этот мир всего секунду назад, едва не остановилось от накатившей боли. Злость, которую я старалась контролировать, вырвалась наружу нескончаемым потоком. Мои личные демоны больше не могли оставаться в стороне. — Мразь, — слетело с моих губ грязное ругательство. — Ты мне не мать, ты не имеешь права делать такие вещи! Вали в то дерьмо, из которого тебя достал мой отец! — Закрой свой рот, я воспитывала тебя, когда твоей матери не стало, и эта вся твоя благодарность мне?! Благодарность за мою любовь к тебе и к твоему отцу?! — женщина сорвалась на крик, преодолела расстояние между нами за два шага и отвесила мне вторую пощечину, царапая багровыми ногтями бледную щеку. На коже заалели маленькие бусинки крови. — О какой любви ты мне говоришь?! О любви к деньгам моего отца?! Мне тошно смотреть на таких, как ты, — я отшатнулась от нее, принявшись торопливо натягивать на себя бежевое пальто. Злость, съедающая меня изнутри, с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. Отсчитывая каждый удар своего сердца, я схватила с кровати сумку и, проходя мимо Елены, обронила как лед холодное: — Ты просто ободранная, жалкая кошка, которую мой отец пожалел по своей глупости и сейчас, — я остановилась в дверном проеме, смиряя ее спокойным, безразличным взглядом. — эта кошка настолько обнаглела, что проще ее пристрелить, чем продолжать терпеть ее хамское поведение. Не забывай, кто ты такая и кто мы. С этими словами я направилась прямо по коридору, игнорируя визг Елены, летящие мне в спину угрозы и всевозможные проклятия. Слушая размеренный стук своих каблуков, я старалась выровнять сбившееся дыхание. К черту, серьезно. Я больше не намерена тратить на нее свои нервы. Такие перепалки случались в фамильном доме Скориковых каждый день. Каждый день с тех пор, как Елена появилась здесь. Она могла спокойно поднять на меня руку, спустить с лестницы в воспитательных целях, отключить отопление в комнате при минусовой температуре за окном. И это было меньшее из всего, на что она была способна. Я не один раз говорила отцу о ее выходках, но мне не верили. Она творила свои дела пока его не было дома, а когда папа возвращался, она убеждала своего мужа в том, что я поранилась на занятиях стрельбой или в ВУЗе. В итоге в минусе оставалась я. — В университет, — скомандовала я, садясь в машину к Алексею. Открыв глаза, он прервал свой сон и молча завел мазератти. Охранник часто спал сидя прямо в машине и быстро выходил из этого состояния, стоило только подать сигнал. На улице обозначилось значительное потепление, что было весьма странно для нашей суровой зимы. Температура на термометре подходила к плюс десяти. Вот только я была уверена, что такая аномалия продлиться недолго. Отпустив Алексея, я подождала, пока машина отъедет. Прикоснувшись к воротнику пальто, я нащупала на нем маленького металлического жучка и, сжав его двумя пальцами, смяла до состояния металлической крошки. Когда мы с Олей шутили по этому поводу, я вспомнила о методах отца. И шутка перестала быть забавной. Направившись в спортивный полигон, я проигнорировала любопытные взгляды проходивших мимо людей. В помещении для стрельбы в восемь часов утра не было ни единой души. Это расслабляло. Кинув сумку на скамью, я достала из кармана ключ от железного шкафчика с оружием. Чувствуя ужасную злость на всех вокруг, я заряжала один из пистолетов патронами и надевала специальные наушники на голову. Наметив цель, я сделала несколько выстрелов в голову манекена. Но вместо того, чтобы попасть в нужное место, пули врезались в покрытие за ним. И сколько бы выстрелов я не делала, сколько был сил не вкладывала, результат был один — промах. Еще очень давно учитель по стрельбе сказал мне, что когда ты неспокоен, ты не имеешь контроля над своим телом. Если мысли не в порядке, твоя пуля никогда не настигнет цели. Я всегда спорила с ним, прекрасно понимая, как была неправа. — Что ты здесь делаешь? Его голос обрушился на меня словно ушат ледяной воды. Отложив наушники, я перезаряжала пистолет в тот момент, когда входная дверь скрипнула, и на пороге появился Евгений Александрович. Голубые глаза с интересом скользнули по моим рукам, лицу и обстановке полигона. Облаченный в светлые джинсы, черную рубашку и кожаную куртку, молодой преподаватель сложил руки на груди, ожидая объяснений. — Пропускаешь занятия? Не слишком ли самонадеянно? Смерив парня холодным взглядом, я сделала два глубоких вдоха. Почему именно он нашел меня здесь? Всемирный закон подлости не перестает меня удивлять, ведь под его раздачу всегда попадает именно моя задница. — Сейчас пара анатомии, а не легкой атлетики. — И что? — он выгнул светлую бровь, прислоняясь спиной к стене. Рассматривая меня, словно картину в Эрмитаже, Громов ожидал моих весомых аргументов. Жаль, но их не последовало. — Собирайся, я отведу тебя на пару и скажу, что задержал. — Я никуда не пойду. Я опешила от его тона. Какое должно быть дело до меня этому человеку? Почему он просто не прошел мимо, когда увидел меня здесь? На этот счет у меня было очень мало версий, но где-то на задворках здравого смысла кто-то упрямо шептал, что Евгений Александрович просто хочет мне помочь. Вот только я всячески заглушала этот голос внезапно объявившейся совести. — Скорикова, почему бы тебе просто не послушать умного совета и не пойти со мной? Я ведь не хочу тебе навредить. Знаешь, — он размял шею, настигая меня всего в два шага и заглядывая в глаза сверху вниз. — либо ты рассказываешь мне, что случилось, либо молча следуешь за мной на пару и не задаешь лишних вопросов. Его руки опустились мне на плечи, а глаза принялись изучать каждый сантиметр моей физиономии. Выражение лица Громова было слишком серьезным, чтобы я могла подумать, будто он просто шутит. Но рассказывать о семейных драмах едва знакомому человеку? Нет, не думаю, что это действительно хорошая идея. После смерти мамы я мало кому доверяю. Даже Оля не знала и половины того дерьма, которое льется на меня каждый день. — Хорошо, — сухо проговорила я, позволив ему снять с себя наушники. Скользнув подушечками пальцев по моим щекам будто невзначай, Громов подался вперед, выпутывая аксессуар из моих волос. Уткнувшись носом в его грудь, я почувствовала приятный запах мужского парфюма. В голове невольно всплыло несколько непристойных мыслей, которые я мгновенно заглушила разрушительным потоком здравого смысла. Отшатнувшись от него на шаг, я схватила свою сумку и позволила увести себя из полигона. Мы молча шли по пустым коридорам, не решаясь нарушать эту тишину. Громов просто понимал, что вряд ли сможет добиться от меня желаемого ответа. А я могла поклясться, что так оно и будет. В итоге слова казались в нашей ситуации слишком дешевыми и неправильными, чтобы их говорить. — Не делай глупостей лишь потому, что у тебя неважное настроение, — выдохнул он напоследок, прежде чем открыть кабинет на кафедре анатомии. Бросив преподавателю несколько слов, он подтолкнул меня вперед, чтобы не стояла в нерешительности перед дверью. Вернув ему серьезный, с нотками усталости взгляд, я смело шагнула через порог, лишая его возможности меня остановить. Громов хотел этого. Будто за последнюю секунду нашего зрительного контакта он смог что-то разглядеть, понять, познать. Что-то очень важное. Нечто, дающее ответ на все его вопросы. Но теперь он не сможет до конца обмозговать это и вскоре просто забудет, сославшись на разыгравшееся воображение. Я ненавидела себя. Тот брошенный мною взгляд сквозил не только усталостью и серьезностью, но и немой мольбой. Мольбой о спасении. — Скорикова, пожалуйста, расскажите мне про связки коленного сустава…

***

— Где ты была с этим красавчиком? — Оля не давала мне покоя даже после четвертой пары. Всячески игнорируя ее, я не могла придумать, как объяснить свое появление в компании нового преподавателя на пару по анатомии. Вдаваться в подробности произошедшего желания не было совершенно никакого. В моей собственной голове творился настоящий хаос, появившийся по вине Громова. Миллион вопросов и ни одного ответа. — Я собираюсь в «дыру», — остановившись около колонны, вздохнула я. Переведя взгляд на взволнованное лицо Оли, я поняла, что она еще вернется к этой теме. — Но твой отец следит за тобой и Алексей точно уже стоит около главного входа, — подруга покачала головой, будто не веря своим ушам. — Ты только недавно сильно на него нарвалась, хочешь больше неприятностей? — Мне плевать, — произнесла я одними губами, машинально касаясь царапин на лице. «Дыра» — это скрытая от посторонних сеть магазинов и клубов. Там можно было найти абсолютно все. От китайских лавок с лапшой, до магазинов с оружием. Один из последних я и собиралась посетить. Когда мама была еще жива, мы часто выбирали для меня новые пистолеты и кинжалы. Мою маму звали Агния. Великолепная женщина с аристократической, холодной красотой и любящим, большим сердцем. Агния учила меня самообороне, изо дня в день, умоляя меня быть осторожной. Она всегда боялась, что я могу сильно вляпаться и не выбраться из нахлынувшего болота своими силами. Я всегда твердила, что со мной все будет хорошо, но… Прости, мам, я плохо держу свои обещания. До назначенного места был час езды. Сначала мы сели на трамвай, который ехал за город, туда, где располагались спальные районы. Было очень непривычно ехать на чем-то столь громоздком и не компактном, но ощутить нечто столь простое было для меня маленьким открытием. Если раньше я брала машину брата и ехала на ней, то сейчас заботливый Ник не должен был знать, куда его сестра навострила ласты на ночь глядя. Вздохнув, я прислонилась лбом к холодному стеклу и уставилась на пейзаж за окном. На дворе стоял декабрь, и народ готовился к зимнему празднику, когда страна коллективно не просыхает несколько дней подряд. В детстве я считала его прекрасным. Мама всегда умела создать атмосферу настоящей сказки. После ее ухода, отец никогда не праздновал Новый Год со мной. Шляясь по светским вечеринкам с Еленой, он и вовсе забыл о моем существовании. Приставив ко мне Алексея, отец думал, что дарит мне друга, вот только он глубоко ошибся. Угрюмый охранник никогда не мог понять меня. Разглядывая светящиеся елочки, разноцветные гирлянды и счастливых людей около своих домов, я думала, как же было бы здорово когда-нибудь вновь проникнуться давно забытым волшебством. — Поль, приехали, — Оля подергала меня за плечо, вырывая из мира воспоминаний и несбывшихся надежд. Моргнув, я потерла виски и встала, поправляя складки своего пальто. На улице стало намного холоднее, от дневного тепла не осталось и следа. На конечной остановке трамвая были толпы людей, стремившихся скорее попасть домой. Я выдохнула маленькое облачко пара, оглядываясь и пытаясь сориентироваться. Небольшая новогодняя ярмарка слева, позади жилые дома, впереди многоэтажки, справа магазины. — Нам туда, — я указала в сторону многоэтажных домов и стремительным шагом начала настигать намеченную цель. Оля, ойкнув, потащилась за мной на своих огромных каблуках. Засунув руки в карманы, я мотала головой по сторонам, боясь где-нибудь увидеть охрану отца. Но кругом не было ничего, кроме веселящихся людей, елок, магазинчиков и неугомонных малышей. Постаравшись расслабиться, я расправила ноющие плечи. Через несколько минут мы все-таки дошли до нужного места. Вскинув голову, я смерила взглядом устремившийся в небеса многоэтажный дом. Внизу, как и планировалось, была крутая лестница, ведущая в подвал. — Ты уверена? — Оля брезгливо поморщилась, когда нам в нос ударил едкий запах плесени. Ничего ей не ответив, я отворила металлическую дверь и скрылась во тьме помещения. Помявшись несколько секунд, подруга неуверенно двинулась следом. Пробираясь сквозь непроглядную темноту на ощупь, я дотронулась рукой до чего-то очень теплого и едва не завизжала, но во время остановила себя. Крик комом застрял в горле и медленно спустился к желудку, утопая между внутренними органами. В лицо мне ударил яркий свет, после чего невысокий, коренастый мужчина грубо схватил меня за шиворот, выдыхая в лицо мерзким перегаром: — Кто? Закашлявшись, я перехватила его руку в районе запястья, вынуждая стража отпустить меня. Голос, севший буквально секунду назад, вновь обрел былую силу. — Клиент Скорикова и ее сопровождающая. Я почти выплюнула эту фразу ему в лицо. Услышав внушающую уважение фамилию, страж отступил в сторону, бормоча извинения. Потушив фонарь на сенсорном телефоне, он вскочил на ступеньки, распахивая перед нами нужную дверь. Вырвавшись на свежий воздух, я вздохнула с облегчением. Мерзкий смрад, наполнивший легкие, начал потихоньку из них выветриваться. — Хорошая у них охрана, — нервно усмехнулась Оля, к которой дар речи вернулся только сейчас. Я сухо кивнула в ответ на это меткое замечание. Охрана действительно была хороша, учитывая, что помимо стража во тьме скрывался еще добрый десяток парней похуже, но об этом Оле было знать необязательно. — Красиво, — я слегка улыбнулась, замечая открывшийся перед нами мост. Ровно за ним и располагалось место, которое люди звали «дырой». Мост извивался над речной гладью, ведя куда-то вниз, в неизвестное. Это и казалось мне прекрасным, не знать, куда может привести новая дорога. Подруга моих восторгов не разделила, но лишь удрученно вздохнула и поплелась за моей неугомонной задницей. — Похоже на чайна-таун! Я хмыкнула. В чем-то Оля была несомненно права. Яркие лавчонки с красными огоньками, воздушные змеи, стремящиеся улететь, китайская музыка и огромное количество азиатов действительно напоминали обычный чайна-таун. Вот только вряд ли в «обычном» китайском уголке торгуют оружием выдающиеся мастера своего дела со всего мира. — Можешь подождать меня здесь, — я кивнула Оле на магазин в дизайнерской одеждой. Глаза девушки тут же стали по пять рублей при одном взгляде не манекены. Без долгих прощаний, Оля на максимальной скорости скрылась в обители пестрых нарядов и туфель. Я же двинулась вниз по узкой улочке. Отворив дверь знакомого мне с детства магазина, я услышала звонкую трель колокольчика. Хозяин оружейной лавки, пожилой мастер Хаяо, встретил меня сдержанной улыбкой, жестом приглашая подойти к витрине. — Добрый вечер, мастер, — я поклонилась китайцу, прежде чем сделать несколько шагов вперед. — Давно тебя здесь не было, я начал беспокоиться. Но что привело наследницу в такое место в столь поздний час? — Я не смогу дать точного ответа, — я распахнула полы пальто и, выудив из кармана несколько крупных купюр, посмотрела на пожилого мужчину с внезапно накатившей усталостью: — Я хочу новый пистолет, что-нибудь действительно стоящее, мастер. Кивнув мне, Хаяо одним ловким жестом спрятал предложенные деньги в карманы красного китайского одеяния. Облокотившись о витрину, я принялась ждать, пока мужчина принесет мне обещанный товар. Неожиданно, колокольчик снова звякнул. На пороге появилась фигура незнакомца в капюшоне. Он мог бы вполне оказаться новым клиентом, но что-то в этом образе все же настораживало. Нахмурившись, я принялась нащупывать маленькие ножички позади себя. Заметив это, человек в два шага приблизился ко мне вплотную, тем самым лишая дополнительного времени. Сердце ухнуло в пятки, но инстинкты сработали безотказно. Рука с небольшим кинжалом метнулась к его горлу, заставив незнакомца держать дистанцию. Но и он тоже не был промах: холодное лезвие второго кинжала уткнулось мне в поясницу. — Оружие детям не игрушка, — усмехнулся он. И голос, которым была сказана эта фраза, оказался до боли знакомым. Приоткрыв от изумления рот, я уверенно сняла с парня капюшон. Светлые волосы, нахальная улыбка и парочка прожигающих насквозь голубых глаз. Знакомый набор, очень знакомый. — Как тебя пустили в «дыру»? — Могу задать тебе тот же вопрос, малыш, но сейчас не очень подходящее для этого время, — он схватил меня за плечи, резким движением прижав к своей груди. Не успела я возмутиться, как за пределами лавки послышались чьи-то крики и парочка выстрелов. — Во что ты успел вляпаться? — шепотом поинтересовалась я, но, наткнувшись на серьезный, не требующий возражений взгляд, прикусила язык. — Готова бежать? Эта фраза была мало похожа на вопрос, но я все же кивнула, решив оставить ее без комментариев. Призвав подоспевшего Хаяо к молчанию, я приняла из его рук небольшой пистолет, пряча его в потайной карман пальто. Стоя в обнимку со своим преподавателем по легкой атлетике, я отсчитывала бешеные удары надрывающегося сердца. Один, два, три… Его запах кружил голову, но я старалась твердо стоять на ногах и не думать о таких глупостях. Шесть, семь, восемь… — Сейчас, — сказал Женя немного громче, чем надо, и ровно после его слов в лавку ворвались двое неизвестных. Несколько пуль тут же полетели в нашу сторону, но Громов успел спасти от них нас обоих. На бегу извинившись перед мастером, я ринулась вслед за горе-преподавателем, уже явно не сомневаясь: так умел бегать только спринтер.