Желаю тебе счастья

Серафина Пиквери была вне себя от ярости. Она не могла добиться никаких объяснений от Тины. Что случилось на этом допросе? Почему девчонка вылетела в слезах и ярости? Почему именно с ней хотел говорить Гриндевальд? Что удалось выяснить? Вопросы накладывались один на один, образовывая клубок. Как же ей не хватает Грейвза. Он умел распутать любой клубок, вывести любого на чистую воду. Однако его сейчас нет рядом. И все по ее вине. Женщина тревожно ходила по кабинету из одного угла в другой, обдумывая случившееся. Скорее бы закончить переговоры с Британией и избавиться от Гриндевальда. У них своих проблем хватает в виде «Новых Салемцев». Когда в душе образовывается пустота, ее нужно чем-то или кем-то заполнять. Если этого не делать, то пустота растет, превращая сердце в камень. Такое сердце никогда не полюбит, не сможет ничего чувствовать. В душе Грейвза образовывалось что-то хуже пустоты. Это была могила, в которой было похоронено все хорошее, что было до встречи с Гриндевальдом. Однако был лишь один человек, которого он не мог туда поместить. Тина Голдстейн. Из-за нее он открывал каждое утро глаза и находил силы бороться. Но ее не было рядом. Она не поправляла подушки и не растирала гематомы. Может, она и вовсе не знает, что Грейвз жив. На днях президент прислала ему все бумаги по делу Гриндевальда. Из мага никто не мог вытянуть ни слова. Серафина отметила только один протокол допроса. Грейвз внимательно вчитался в пергамент. «Допрос вела аврор Порпентина Голдштейн». Мужчина принялся изучать документ. Внутри все похолодело. «По просьбе самого Гриндевальда». Он видел все его воспоминания о ней, видел, что она для него что-то значит. Неужели ему было мало того, что он отправил ее на казнь? Грейвз хотел скорее оправиться и заняться этим делом. Но он с трудом передвигался и чувствовал слабость. Сутками около его кровати дежурила Александра. Вот и сейчас девушка спала, облокотившись на спинку стула. Она была неразговорчива и не задавала лишних вопросов. Глаза Александры открылись от попавших на них лучей солнца. - Вы давно проснулись? – спросила она. – Я сейчас схожу за зельями и мазями и принесу завтрак. Она по-прежнему плохо говорила на английском. Однако Грейвза забавлял ее акцент. Девушка вернулась через несколько минут с полным подносом. Она поставила его на стол и взяла мазь. - Разденьтесь, пожалуйста, - сказала она. Грейвз расстегнул рубашку пижамы. Александра отмела всю застенчивость, глядя на обнаженный торс Грейвза, покрытый ранами и гематомами. Она легко прикоснулась ладонью к груди Грейвза. Он почувствовал ее теплую руку, которая немного неуверенно скользила по его груди, размазывая мазь. Движения ее рук становились решительней, она перешла на спину. Невероятное тепло прокатилось по всему телу. Последний раз такое ощущение он испытал от прикосновения Тины. Снова она. Тины здесь нет! Есть только русская колдунья, которая снимает боль с многочисленных ран и ушибов. И унимает боль душевную. - Где вы так научились наносить мазь? – спросил он девушку. – Вы меня понимаете? - Мне говорят, что я делаю большие успехи в изучении английского, хотя мне еще далеко до идеала, - ломано ответила она. – У нас это в крови. Можете одеться. Грейвз набросил рубашку. В мужчине проснулся интерес. Кто эта девушка? Почему оказалась в Америке? Вместо того, чтобы спросить, он принялся принимать зелья. - Как вы оказались в Америке? – решился спросить он. - Вы охраняете волшебников, у нас же их убивают, - горько сказала она. – Мою бабушку заживо сожгли, а семью убил Гриндевальд за то, что они не захотели присоединиться к нему. От знакомого имени Грейвз насторожился. Александра поняла, что нужно продолжить рассказ. - У нас тех, кто имеет магические способности не то, что боятся, а ненавидят. Веками ведьм и колдунов сжигали на кострах. Нам приходилось прятаться, но нас никто не охранял. Дети боялись своих способностей, а школы волшебства у нас не было. Как же мы учились? Наша магия заключена в наших руках, - она легким жестом притянула к себе вазу, - мы не пользуемся волшебными палочками. Наша сильная сторона – это зелья. - Как же дети учатся контролировать магию? Разве они не становятся обскурами? - Самый страшный период – это подростковый возраст. Именно тогда ребенок и учится контролю, когда магия становится выше эмоций и блокирует их. Александра замолчала. Ей было тяжело вспоминать те события. - Гриндевальд набирал сторонников. Он хотел, чтобы волшебники перестали прятаться, стали властны над немагами. Он знал, в каком состоянии находится наше волшебное сообщество. Многие приняли его сторону. Мои родители сопротивлялись, за что и были убиты. Я решила бежать. В Европе находиться было небезопасно, поэтому я проникла на корабль до Америки. У голове Грейвза стала складываться картинка. Гриндевальд ездил по Европе, чтобы набрать сторонников. Люди из-за страха присоединялись к нему, потому что верили, что он может их защитить. - Он убил всех, кто не захотел принять его сторону? – после размышлений спросил Грейвз. - Нет, кому-то удалось сбежать, как и мне. Неужели и в Америку он прибыл за новыми союзниками? - Вам еще что-нибудь от меня нужно? – прервала ход его мыслей Александра. - Да, - задумчиво сказал он. – Помоги мне встать. Девушка изумленно на него посмотрела. Ему еще минимум недели две нужно лежать в постели, пока не спадет боль. - Я должен скорее встать на ноги, - настойчиво сказал Грейвз. Девушка пожала плечами и стянула с Грейвза одеяло. От боли мужчина поморщился, сжал руки в кулаки. - Может, не стоит? – неуверенно спросила она. Грейвз не ответил, а постарался свесить ноги над кроватью. Новый приступ боли. Давай, Грейвз, сколько раз тебя ломало? - Обнимите меня за плечи, я буду вас поддерживать. Он коснулся хрупких плеч Александры. Ступни уже коснулись пола. Грейвз сильнее схватился за девушку и встал. Ноги пронзила дикая боль. Александра крепко обхватила его талию, чтобы он не упал. Какие же у нее теплые руки, такое знакомое тепло. Грейвз сделал небольшой шаг. Словно в него ударили Круциатусом, по телу пронеслась боль. - Ты умеешь варить сильное болеутоляющее зелье? – сквозь зубы спросил Грейвз, готовясь сделать еще шаг. - Я могу попробовать, но не гарантирую, что это поможет. У вас серьезные травмы. «Какая же ты после этого колдунья?» - со злостью подумал он. Мужчина тяжело дышал, на лбу выступил пот. Он снова попытался сделать шаг. Несмотря на то, как крепко держала его Александра, Грейвз упал. Девушка не расцепляя рук упала с ним. От удара Грейвзу показалось, что он и вовсе утратил способность ходить. Александре повезло больше, она упала на Грейвза. Грейвз посмотрел на девушку. Она тяжело дышала ему в грудь все еще крепко держа за талию. Он чувствовал ее запах – смесь трав. Он чувствовал тепло ее объятий и ритм сердца. Александра подняла голову. Из ее косы выбилось несколько прядей, а лицо находилось слишком близко. Однако Грейвз видел только Тину. Куинни возилась на кухне в поисках успокаивающих трав. Как на зло ничего не находилось. Тина лежала у себя в комнате и сотрясалась от рыданий. Куинни не стала лезть в мысли сестры. Все хорошо отражалось на ее лице. Девушка взяла кружку и направилась в комнату. Тина лежала под одеялом, свернувшись в клубок, и продолжала плакать. Куинни заботливо погладила сестру по спине. - Я принесла тебе какао. Такое, как в детстве делала мама. Тина подняла на сестру заплаканные глаза и крепко обняла. Куинни нежно гладила ее по спине. - Он видел все, - шептала Тина. - Тише, тише, - успокаивала ее Куинни. – Все в прошлом, а Гриндевальд в заточении. - Неужели я была ему небезразлична? Мозг Куинни взрывался от мыслей сестры. Глупая, глупая Тина. Зачем цепляться за прошлое? Зачем что-то пытаться выяснить? - Скажи мне, только честно, - обратилась девушка к Тине, крепко схватив ее за плечи. – Ты что-нибудь испытываешь к Грейвзу? Тина не спешила отвечать. А были ли сейчас чувства? Ведь только воспоминания причиняли боль. - Я не знаю, Куинни. У меня такое чувство, что из меня достали все чувства и оставили лишь пустоту. Во мне жива только память о тех редких счастливых моментах. Куинни такой ответ не устаивал. - Есть или нет, Порпентина? – строго спросила она, по-прежнему сжимая хрупкие плечи сестры. - Если бы в моей жизни не появился Ньют, я бы ответила «да», - под пристальным взглядом сестры ответила Тина. В этот раз Тина ловко заблокировала вход в свои мысли для сестры. Однако Куинни чувствовала, что девушка что-то от нее скрывает. Тина молча выпила какао и завернулась в одеяло, чтобы унять дрожь. Куинни ушла к себе, и Тина достала из тайника одно из писем Ньюта. - Приезжай скорее, - прошептала девушка, глядя на звездное небо.