То, что нужно знать о Лите Лестрейндж

— Вот так, мисс Лестрейндж, — одобрительно кивнул профессор Дамблдор, когда серебряная ложка на столе Литы превратилась в камень. - Дуро! — звучало со всех сторон — все пытались проделать то же самое. Альбус Дамблдор расхаживал по кабинету, периодически поглядывая на учеников. Всюду летели искры; слизеринцы и пуффендуйцы махали палочками, а учитель трансфигурации лишь изредка им что-то говорил: то хвалил, то указывал на ошибку. Палочка Ньюта пока лежала на столе нетронутая, как и ложка, в которой Саламандер пытался разглядеть отражение сидящей сзади Литы. Некогда Ньют купил свою волшебную палочку в магазине Джервейса Олливандера, как и все его однокурсники. Она была изготовлена из лимонного дерева, кости и раковины — самая обычная, в Косом переулке можно было купить тысячу таких, но Саламандер не любил лишний раз браться за нее. Ему казалось, что от палочки веет холодом, сколько же всего плохого можно было бы совершить одним ее махом! Но Дамблдор подходил ближе, а значит необходимо сделать вид полной занятости… — Мистер Саламандер, — Ньют обернулся, когда в пятый раз пытался совершить превращение — сзади стоял его учитель трансфигурации, нахмуренный, но взгляд его был заинтересованным. Лита впервые посмотрела на своего друга. — Как вы творите заклинания? У вас рука дрожит. С задних парт послышался смешок. Юноша покраснел. Он снова махнул палочкой и неожиданным для себя дрожащим голосом произнес заклинание, когда ложка превратилась в камень. Дамблдор кивнул и пошел дальше. — Ты в порядке Ньют? — прошептала Лита и наклонилась к нему. Ее взгляд выражал беспокойство. — Конечно, — произнес Саламандер и улыбнулся своей глуповатой улыбкой, сверкая зубами, потом отвернулся и достал записную книжку. Естественно, он соврал… Это случилось вчера, когда у слизеринцев-четверокурсников* был урок Защиты от Темных Искусств. Ньют как раз возвращался с Заклинаний, когда увидел Литу. Она шла рядом с Персеусом** Блэком, увлеченно о чем-то разговаривая. Блэк нес ее учебники. В тот день Ньют решил к ней не подходить. «А о чем я думал? О том, что она меня полюбит? Персеус — чистокровка. Ее родители одобрили бы»… Параллельно с этим он вспоминал, как искренне и тепло она его поцеловала год назад. С тех пор Лита не перестала относиться к нему как к другу. Так что же значил этот поцелуй? И почему Саламандер не мог его забыть?.. Урок был окончен. Юноша сгреб свои учебники и одним из последних вышел из класса перед тем, как услышал от Дамблдора: «Сходи в лазарет и попроси для себя зелье №65». Что имел в виду учитель трансфигурации, он не понял, но то, что это было сказано ему — Ньют не сомневался. На сегодня это были все занятия. Уже было достаточно поздно, ученики толпами шагали на ужин, но у Саламандера не было ни аппетита к еде, ни желания сейчас кого-либо видеть. Он последовал в Больничное Крыло. Идти было не далеко. Кабинет трансфигурации находился на первом этаже замка, а лазарет — на втором. Портреты вежливо с ним здоровались, на что Ньют отвечал, но без прежнего энтузиазма. Какой-то профессор на холсте даже фыркнул: «Как грубо!», но юноша не обратил на это внимания. Пикетт нервно заерзал в его кармане. — Потерпи дружок, — шепнул Саламандер, на что его «питомец» страдальчески пискнул. — Потерпи, достану я тебе пару тараканов! Он осторожно отворил дверь, ведущую в Больничное Крыло. На удивление юноши, сегодня оно пустовало — ни единого пациента, только ряды идеально убранных кроватей, потушенные свечи, все, кроме одной — за ширмой. — Ньют, это ты? — послышался высокий, нежный девичий голос, и его обладательница выглянула из-за ширмы, посмотрев на Саламандера голубыми, горящими при отблесках свечи глазами и одарив улыбкой. — Привет, Ирина, — улыбнулся Ньют в ответ и стал подходить ближе, шумно ступая на пол. — А где мадам Фифлер? Девушка, Ирина Лавгуд, вышла вперед, сжимая бледной рукой свечку, которая служила единственным источником света в этой комнате. — Я ей помогаю, — сказала она, уже подойдя к Ньюту. Юноша удивлялся, насколько его давняя подруга худа — он, наверное, мог бы обхватить ее тонкую талию руками. Она похорошела, ее волосы, которые раньше были подобны соломе, заплетены в густую косу, на девушке голубое платье, такого же цвета, что и ее большие глаза. А потом Саламандер вспомнил, сколько ее не видел. Да, больница Св. Мунго явно ее потрепала. — Как ты меня узнала? — Ньют по-прежнему улыбался. — Видела тебя во сне, — пожала плечами Ирина, словно это было очевидно. Саламандер хлопнул себя по голове — он забывал о ее способности видеть сны. Насколько он знал, Лавгуд здесь уже не училась. Ее исключили, когда оба: и Ньют, и Ирина — были на втором курсе. Девушка заболела драконьей оспой и ее увезли… Но в последнее время он стал слышать от однокурсников, что она вернулась в Хогвартс помогать мадам Фифлер с больными. Он не верил этому, пока однажды мельком не увидел ее оранжерее, она забирала горшки с мандрагорой. — Тебе что-то нужно, Ньют? — спросила Лавгуд и отошла к шкафчику с отварами. Будучи небольшого роста, она поднялась на цыпочки, чтобы взглянуть на предоставленные ей зелья. — Мне… То есть… Дамблдору, — поправился Саламандер, — нужно «Зелье №65». Ирина повернулась к нему и, хмыкнув, расползлась в улыбке. — О! Ясно, — она вновь посмотрела на шкаф. — Знаешь, по словам мадам Фифлер, Дамблдору оно как-то очень помогло. — Она усердно пыталась дотянуться до зеленого пузырька наверху, но, даже встав на цыпочки, ей этого не удавалось. Тогда Ньют подошел к ней и аккуратно, словно куклу, поднял, так, что ее рука смогла схватить зелье. Смущенная девушка раскраснелась, когда легким движением Саламандер повернул ее к себе лицом и поставил на ноги. — Выпей перед сном… Хватит три капли на стакан чая или тыквенного сока. Юноша благодарно кивнул. Но что это? Любовное зелье? Как это поможет Ньюту? Волочась по лестницам в подземелье, Саламандер непрерывно размышлял об этом. Он думал о Лите. Сегодня, когда она обернулась к нему на Трансфигурации, она выглядела не очень счастливой. Как же он сразу этого не заметил? Она была чем-то расстроена… Может, это как-то связано с Блэком? Саламандер слегка коснулся натюрморта перед собой и пощекотал подушками пальцев. Спустя мгновенье картина позволила ему пройти. «А что если Лита любит Персеуса?» — думал Ньют и, словно услышав его мысли, Пикетт заерзал в кармане. — Мы уже дома, потерпи. Пологий земляной проход за бочкой ведет вверх до уютной круглой комнаты с низким потолком, напоминающей нору барсука. Все здесь напоминало о Пуффендуе: желтый и черный цвета, как на его гербе, изобилие растений, деревянная, но очень гармонично смотрящаяся мебель. Сегодня юноша не поглядел на это все — хотя часто любил оглядываться в гостиной и восхищаться ею — и просто последовал к круглой дверце, ведущей в комнату мальчиков. «Выпей перед сном… Знаешь, по словам мадам Фифлер, Дамблдору оно как-то очень помогло». В комнате никого не было. Ньют тяжело сел на край своей кровати, достал ларец, где хранил насекомых для своего теперь уже единственного питомца, и Пикетт с визгом зарылся в его содержимом. Капнув три капли Зелья в чай, Саламандер медленно поднес чашку к губам и отпил немного. Он узнал его — это Умиротворяющее зелье. Его выдал сладковатый вкус горной травы… Значит, Дамблдор знал…