Расслабься, Кофейник!

— Пять долларов, четырнадцать центов, — на автомате говорю я, ставя две чашки латте на стол. Девушка-шатенка улыбается мне, демонстрируя белые, прямо как у голливудской звезды, зубы. Её светловолосая подруга, стоящая рядом, фыркает, словно её это раздражает и закатывает пронзительно серые глаза. Шатенка шепчет что-то на ухо блондинке и заливается смехом. А мне хочется провалиться сквозь землю, лишь бы эти две курицы ушли поскорее да подальше от меня. Когда у меня появилось такое пренебрежительное отношение к девушкам? — Пять долларов, четырнадцать центов, — терпеливо цежу сквозь зубы. Благо я немного научился усмирять свой гнев, работая в таком заведении. Просто иногда попадаются такие клиенты, с которыми кроме как по-хорошему разговаривать никак нельзя. Сероглазая кладёт банкноты на кассу, я их пересчитываю и уже хотел было отдать ей сдачу, как девушка говорит мне с ядовитой ухмылочкой: — Сдачи не надо. И они уходят к своему любимому столику, стоящему в центре, чуть ли не давясь смехом. К моим щекам приливает краска, руки сжимаются в кулаки, а зубы я стиснул до такой силы, что они вот-вот треснут, как в глупом детском мультфильме. Ещё немного и из моих ушей может пойти дым. А я молчу. Молчу и прожигаю убийственным взглядом этих двоих. Моя ненависть к этому заведению превышает все границы. Я мечтаю о том, чтобы на кофейню вылился дождь из помоев, и желательно тогда, когда меня здесь не будет, а будут только эти две гарпии. А ведь поначалу всё было даже совсем не плохо и радужно, не в том смысле, что прям петь и танцевать хотелось, но всё же. Когда меня выперли из очередной школы, моя до жути рассудительная мамуля решила, что в Вашингтоне я известен, как последний олух, прогульщик и взрыватель бомбочек в туалете, что, собственно говоря, и являлось правдой. Кроме прогулов, разумеется, школу я посещал так часто, как мог, и даже не избегал контрольных. Сначала Салли прочитала мне кучу нотаций, даже больше, чем обычно, а потом и вовсе заявила, что мы переезжаем. Разговоры об этом шли очень давно, поскольку моя мама довольно-таки привлекательная женщина, а Пол Блофис, приехавший в командировку из Нью-Йорка, посещал наш дом довольно часто. Я, честно говоря, никогда ничего не имел против Пола, но неужели нельзя было просто сказать, что мы переезжаем из-за него? В конце концов, мне не десять лет, и я могу всё понять. Но родители иногда любят всё усложнять. Конечно, если моя мама думала, что другой город подействует на меня лучше, то она ошибалась. Нью-Йорк — огромный и шумный город. Это просто мечта для такого раздолбая как я! Логики в этой идее не нашёл, ведь как был шестнадцатилетним подростком с СДВГ, так им и остался. Но на что не пойдешь ради горячо любимой мамули. И мы переехали в Нью-Йорк. Она сняла двухкомнатную старую квартирку на краю Манхэттена, где жили разве только рабочий люд и старики, и устроила меня на работу в кофейню, в Старбакс, чтобы я не бездельничал до начала учебного года. «Тебе полезно будет работать, Перси» — сказала она мне, все ещё надеясь, что работа остудить мой пыл. Как бы ни так! Сначала я был рад, как последний идиот. Ну, Нью-Йорк там, центр города и всё такое. Но видимо судьба будет вечно поворачиваться ко мне иным местом, и в кофейню зашла она. Высокая, стройная блондинка с тучевыми глазами, моего возраста, с серьёзным взглядом и вздёрнутым подбородком заказала капучино, и села за столик. Спустя три дня она пришла с подругой, а ещё через два они пронюхали, кто я такой, где живу, откуда родом, просканировали меня, как опытные агенты FBI, и стали нагло не брать сдачу. И это было последней каплей. Обиднее всего было то, что они знали чуть ли не всю мою биографию, а я даже их имён не спросил. И если шатенка просто улыбалась, периодически смеясь, то блонди кидала на меня усмехающиеся взгляды, будто говоря «ты — лузер», что неимоверно бесило и понижало мою и не так высокую самооценку. Хуже стало только тогда, когда я понял, что до поступления в новую школу остаются всего лишь каких-то два дня. Будучи исключенным из школ около семи раз, я прекрасно представлял весь этот процесс, который проходит почти каждый новичок. Когда я заходил туда подавать документы, то меня тошнило. Тошнило от чисто белых больничных стен, сверкающих окон, надраенных до блеска полов и аккуратных шкафчиков. Казалось, что все, кто тут обучаются, самые настоящие перфекцонисты. Я чувствовал себя в этом, сияющим чистотой, месте каким-то бомжом из-под забора. Сам директор, представившийся Мистером Д., сидел в своём шикарном кожаном кресле и попивал вино, одновременно прочищая мне мозги. На нем, вопреки моим привычным представлениям о директоре и данной школе, не было идеально отглаженного черного костюма. Вместо него мужчина был облачён в разноцветную гавайскую рубашку, словно только что прилетел с Кубы. Мистер Д. изучал мое личное дело, то и дело бросая короткий взгляд на меня, будто проверяя, а не вытащу ли я сейчас бомбу из кармана и подорву тут все к Аиду. — У вас довольно интересная жизнь, Питер Джонсон, — пробурчал он, отодвигая от себя документы на край стола. — Перси Джексон, сэр, — поправил я. — Это совсем не имеет значения, — мужчина вытащил из шкафчика стола баночку диетической колы. — Послушай, парень, эта — одна из самых элитных школ Манхеттена. Тебе очень повезло только из-за того, что около трёх лет ты состоял в школьных командах по плаванию, которые редко знали проигрышей. Ты видел стену славы в холле? — Да, сэр, — кивнул я, припоминая стеклянные стеллажи, в которых сверкали кубки и медали. — Там есть только четыре награды команды по плаванию! Четыре! Мы находимся чуть ли не в самом конце и нам просто необходимы хорошие пловцы. Но учти, Перри Джеймс… — Перси Джексон, сэр. — Не имеет значения, — махнул рукой директор, а у меня возникло желание сказать ему что-нибудь гадкое. — В общем, если ты будешь искать на свою глупенькую головку приключений, пропускать занятия и, — директор коварно улыбнулся. — Проигрывать, то вылетишь отсюда не позднее, чем через два месяца, ясно? Здесь лентяи очень редки. «А вы входите в их число?» — так и рвался вопрос, но я вовремя прикусил язык, просто сказав, что все прекрасно понял и постараюсь не разочаровать директора. — Можешь пройтись по школе, осмотреться, так сказать, перед началом учебного года, — сказал на прощание мне директор. Я кивнул ему, но желания осмотреться у меня не возникало, несмотря на то, что от новой школы меня уже не так сильно воротило. Идя к выходу, я заметил у недалеко от раздевалки знакомую светловолосую макушку и остановился, как вкопанный. «Этого ещё не хватало!» — промелькнуло у меня голове, и я отошёл поближе к стене, стоя так, чтобы девушка меня не заметила. Слава Богам, она стояла спиной ко мне, разговаривая с каким-то пареньком и при этом активно жестикулируя руками. У паренька были каштановые курчавые волосы, которые прикрывала разноцветная вязаная шапка, обычные синие джинсы и зелёная футболка с надписью. Из-за дислексии я несколько минут разбирал буквы, пока не прочёл «Nature is my life». Парень, до этого времени переговариваясь с девушкой, вдруг поймал мой взгляд. Я быстро приложил указательный палец к губам. Ох, не хотелось мне встречаться с этой особой, которая только и делала, что насмехалась надо мной в кофейне. Я с первой встречи с ней понял, что она — дочка какой-нибудь шишки в городе. Сейчас же мои мысли подтвердились. Эта школа точно для таких как она. Кудрявый улыбается мне и кивнул головой, а девушка щёлкнула пальцами у него перед глазами. Они поболтали ещё пару минут, после чего у блондинки зазвонил мобильный и, попрощавшись, она направилась к выходу. Я смог спокойно вздохнуть. — Спасибо, — поблагодарил я парня, который подошёл ко мне, нацепив, наверное, свою самую широкую улыбочка. — Без проблем, — он протянул руку. — Гроувер Ундервуд. — Перси Джексон, — пожал я протянутую ладонь. — Ну и как давно ты знаком с Аннабет? — парень кивнул головой в сторону двери, давая понять, что так зовут девушку, действующую мне на нервы. — Мы не знакомы, просто виделись несколько раз. — Ты что, выиграл её в шахматах? Или быть может занял первое место в прошлом году в архитектурном конкурсе? — Гроувер явно не собирался отставать от меня. — Нет. Я здесь недавно, и ни в каких конкурсах я не участвовал. — Так ты новенький? — перескочил Гроувер с темы, чему я был ужасно рад. — Не могу сказать тебе «Добро пожаловать», поскольку в нашей школе иногда творится сущий дурдом. — С виду не скажешь, — усмехнулся я. — Ага. Весь прикол в том, что здесь каждый занят своим делом. К примеру, я председатель клуба защиты природы, — он указал на свою футболку. — Ты собираешь мусор около школы? — Нет же, дубина. То есть в редких случаях. Мы чаще всего проводим различные акции в защиту природы и животных. А ещё следим за живым уголком. Пару раз оттуда сбегал Сморфи. — Кто? — переспросил я. — Сморфи. Это наш уж, — объяснил Гроувер. — Так вот, для новичков главное — поскорее найти себе какое-то занятие, поскольку здесь терпеть не могут бездельников. Тебе могут даже ставить «неуды» лишь из-за того, что ты не участвуешь в школьной жизни. Если хочешь здесь обитать, то ты должен чем-то заниматься. У тебя есть идеи? — Гроувер ткнул мне пальцем в грудь. — Разумеется, есть, — я отодвинул его руку. — Я уже нашел занятие себе по душе и надеюсь, что смогу принести там какую-то пользу. — Молодец, — Гроувер потрепал меня по плечу. — А теперь извини, мне нужно бежать на акцию по защите белок. Скоро увидимся, — и он побежал к выходу, крича что-то о спасении бедных белочек, оставив меня одного среди чистоты и блеска новой школы.

***

На следующий день стоял у двери кабинета химии (благо, на торжественную часть я умудрился опоздать). Точнее сказать мялся. Я проходил через «процедуру» новичка, повторюсь, много раз, но вот эта атмосфера школы очевидно плохо на меня действовала. Наверное​, сказался ещё разговор с Мистером Д. и Гроувером. А возможно это всё из-за самого города, такого большого, яркого, а я в нём блёклый и бесцветный, как зерно кофе в красной баночке. Чёрт, даже тут вспоминаю об этом проклятом кофе! А может быть дело было в том, что я в первый же день учёбы проспал, и первым уроком являлась противная и ненавистная химия, с которой у меня отношения не ладятся с восьмого класса. Терпеть её не могу, и это взаимно. На каком-то уроке даже устроил взрыв из-за неправильного перемешивания какого-то там оксида с прочей лабудой. Я порывисто вздохнул. Ну, Джексон, да прибудет с тобой сила. И постучал. — Извините, можно войти, — спросил я. Преподаватель, пишущая формулы на доске, резко повернулась ко мне. Меня чуть не вывернуло. Выглядела она точь-в-точь, как няня Макфи из фильма «Моя ужасная няня». Чёрные волосы, собранные в пучок на затылке, тёмные глаза и зуб, ё-моё, зуб! Однако, если та няня из фильма ходила во всём чёрном, словно священник, то училка носила светло-коричневый костюм, а на ногах её красовались чёрные туфли с громадными каблучищами. Наверное, я выглядел довольно странно, иначе бы откуда начали раздаваться смешки. — Ты новенький? — прошипела «Няня». — Перси Джексон, верно? У неё такой змеиный голос. Буэ. — Да, — кивнул я и прошёл в помещение, дабы не ждать разрешения нянюшки. По меньшей мере тридцать пар глаз уставились на меня. Так вот как выглядит кролик перед удавом, а я-то думал… — Я мисс Доркинз, преподаватель химии, — объяснила она. — У нас повторение прошлогоднего материала, садись на любое свободное место. Стараясь игнорировать любопытные взгляды, я направился к приглянувшемуся месту. Какая-то накрашенная брюнетка с браслетами на руках шепнула мне: — Эй, красавчик, садись со мной! Я передёрнулся от её тона. Будто если я с ней сяду, то она слопает меня заживо и даже не подавится. Мои отношения с девчонками иногда скатывались до нуля. В младших классах я это как-то терпел и даже сидел с девочкой за партой. Перейдя в шестой класс, я познакомился с одной весьма очаровательной особой, которую звали Нэнси. Так вот эта Нэнси дралась не хуже любого мальчишки и не упускала случая поиздеваться надо мной. Окончанием её планов была драка, в которой я всегда был виноват. Неудивительно, что меня выпинули из школы. Забавно, но в седьмом классе у меня появилась подруга. Подруга, в смысле, не девушка. То есть, она не была парнем… Короче, мы не встречались. Рейчел всё время носила с собой в кармане кисти и карандаши, её джинсы были испачканы красками, а рыжие кучерявые волосы, торчащие в разные стороны, напоминали мне очень старую метлу. В восьмом классе Рейчел отдали в какой-то супер-крутой пансионат для девочек, и мое общение с противоположным полом сошло на нет. Конечно, мне встречались такие девицы, как та брюнетка, но о чем с такими говорить? О макияже и шмотках? Уж извините, но ни в том ни в другом я не разбираюсь. За партой сидел худощавый кучерявый шатен с карими глазами, уши его были немного острыми, отчего он напоминал мне одного из эльфов Санта Клауса. Вот только не думаю, что эльфы могут быть такими загорелыми. — Можно? — кивнул я на стул. Парень поднял глаза и усмехнулся. — Падай. Я послушно сел за парту. — Я Лео, Лео Вальдес, — протянул руку парень. — Но ты можешь звать меня также Хозяином, Горячим Чуваком и Просто Красавчиком. — Перси Джексон, — пожал я ладонь. От парня пахло машинным маслом. — Считай, тебе повезло, что я сижу один. Пайпс меня кинула и смылась к своему любовнику Джейсону, и я теперь тут один кукую, даже болтать не с кем. Ты не парься, — он хлопнул меня по плечу. — Если тут не высовываться, то прожить в нашем аду можно даже припеваючи. Тебе очень даже повезло, что ты сидишь с таким крутым парнем как я, поскольку в этом классе все подчиняются только Лео. Ты можешь отдавать мне свой обед. Пока он выливал на меня всю болтовню, которую мой мозг не успевал переваривать, я осматривался по сторонам. Я свято надеялся, что класс не поделён на элиту и неудачников. А если это и было бы так, то молился, чтобы Лео оказался той самой элитой. Не очень-то и хотелось быть в кругу изгоев. — Я тебя не кидала, — послышался знакомый девчачий голос слева. — Просто ты надоел мне своей болтовней про гайки и шурупы. Это была та самая шатенка, которая часто приходила в Старбакс с Аннабет. Той самой Аннабет, которую я видел вчера, разговаривающую с Гроувером. Я толкнул Лео локтем в бок. — Как её зовут? — указал я на девушку, внимательно слушающую учителя и, казалось, совершенно не обращающую внимания на нас с Вальдесом. Губы Лео растянулись в улыбке до ушей. — Красотка, правда? В прошлом году я сидел с ней на литературе, биологии и математике. А теперь она променяла меня на какого-то блондинистого Супермена со шрамом на губе. — Лео, — окликнула Вальдеса шатенка. — Что такое, любовь моя? — отозвался он, подперев голову рукой. — Заткнись, — сказала девушка сквозь зубы. — Что-то случилось, мисс Маклин? — мисс Доркинз отвлеклась от написания формул на доске. — Вам что-то не понятно? — Нет, нет, — покачала головой девушка. — Все вполне ясно, мисс Доркинз. — В таком случае прекратите разговаривать с мистером Вальдесом, иначе отсядете в самом начале учебного года на переднюю парту, к мисс Танаке. — Да, мисс Доркинз. Лео нервно стучал пальцами по парте, словно отбивал какой-то ритм. Если честно, то он мне напоминал​ парня, которого накачали бычьей дозой кофеина или же энергетика. Он просто не мог сидеть спокойно. — Теперь она влепит мне затрещину, — прошептал Лео. — Кто? — не понял я. Неужели мисс Доркинз сейчас подойдёт и стукнет Лео указкой по голове? Было бы забавно. — Пайпер, — указал он на шатенку. — Она держится за эту школу как за спасительную соломинку и каждый раз остерегается замечаний. И знаешь почему? Её исключили из одной школы, а ещё она сбегала из трёх пансионатов для девочек. — Почему именно пансионатов? — Её отец известный актер, а, как известно, у кинозвезд нет времени на собственных детей. Пайпер поступила сюда в прошлом году и уходить не собирается, но вот беда, она связалась со мной. А дружба с Лео Вальдесом ни к чему хорошему не приводит. Так что тебе повезло! — Лео поднял обе брови. Я не знаю, как ведут себя другие люди рядом с этим парнем, но мне хотелось улыбаться, как сумасшедшему. Это эльф-латинос так светился оптимизмом, что невозможно было не заразиться. Как только прозвенел звонок с урока, Лео вскочил, словно заведённый, схватил меня за руку выше локтя и потянул в сторону выхода, то и дело оглядываясь. — Быстрее, Джексон! — торопил он, проталкиваясь через одноклассников. — Мы же не хотим, чтобы я получил по шее. — С чего ты взял? Может для меня будет великим удовольствием смотреть, как тебя избивают, — сказал я, едва мы вышли в коридор. — Ой, брось. Ты не можешь бросить такого милашку как я, — махнул рукой Лео. — Идём, у тебя ведь сейчас история, верно? У некоторых ребят литература. Им повезло больше, а мы с тобой идём вспоминать, в каком году была подписана декларация независимости, потому что я забыл. Идём! — Стой, черт тебя дери, Лео Вальдес! Стой на месте и не двигайся! — прозвучал громкий голос Пайпер Маклин посреди коридора. Лео закатил глаза и поднял руки вверх. — Ладно, красотка, я сдаюсь. Передо мной мелькнул вихрь разноцветных перьев, и в следующую секунду девушка уже держала Лео за ухо. Парень кричал и уворачивался. — Пайпс! Отпусти его! Он же вернул твой мобильник! — воскликнул парень, стоявший рядом со мной. Парень был голубоглазым блондином с короткой стрижкой, ростом чуть выше меня, одетый в джинсы и белую рубашку, на его верхней губе виден небольшой шрам. По-видимому, он являлся тем самым «любовником» Пайпер, как окрестил его Лео. Если это и правда, то выбор Пайпер ясен. По сравнению с худощавым Лео, любовничек держался молодцом. Я не был бы самим собой, если бы не ляпнул: — Ты любовник Пайпер? Парень глянул на меня так, как будто я с Луны свалился, но потом он метнул взгляд на Лео, который удирал по коридору, и улыбнулся. — Это тебе Лео сказал, да? Больше слушай его. Он иногда такую чепуху несёт. — Охотно верю, — ответил я. — Не подскажешь, где находится кабинет истории? — Пятая дверь слева. Меня, кстати, Джейсон зовут. — Перси, — ответил я, про себя подумав, что теперь все равно буду называть его Любовником. — Думаю, мы с тобой ещё увидимся. А сейчас мне пора. — Если у тебя история, то действия пора, потому​ что мистер Браннер не любит, когда на его уроки опаздывают. Я благодарно кивнул и быстром шагом направился в сторону кабинета истории. К счастью, звонок прозвенел сразу после того, как я сел за парту. Несмотря на мои опасения, учитель вызвал во мне приятные чувства. Это был мужчина, разъезжавший в инвалидной коляске с моторчиком. Его каштановые волосы были жидкими, свою бороду мистер Браннер, наверное, расчесывал раз в месяц, а носил он поношенный твидовый пиджак. И самое странное - от него исходил запах кофе. Окей, это не было странным. На его уроке не хотелось спать. Я сразу же решил, что постараюсь не разочаровывать этого учителя, и даже прочту заданный на дом параграф несколько раз. В последнем вскоре я и сам засомневался. После третьего урока мне нужно было сходить к тренеру и записаться на плавание, как меня оповестил Вальдес. Тренерскую я нашел с горем пополам, пару раз заблудившись в новой школе. По рассказам Вальдеса, можно было подумать, что тренер Хедж — самый настоящий зверь, не щадящий ни детей, ни взрослых. Я приготовился к худшему, постучав в дверь, за которой слышался звук телевизора и два чьих-то спорящихся голоса. — Войдите! — крикнули мне так громко, что, наверное, можно было бы услышать с конца коридора. Едва я шагнул в тренерскую, как увидел перед собой светлые волнистые волосы, собранные в хвост. Их обладательница повернулась ко мне лицом. Серые, словно тучи, глаза нельзя спутать ни с какими другими. Я столкнулся с особой, которая заказывает латте около двух раз в неделю и специально не берет сдачу.