Когда мы встретимся вновь

Февраль 1919 года. Чикаго. Они сидели за столиком у самого окна. Это было ее любимое место. За украшенным морозными узорами стеклом падал снег. Сделав глоток горячего чая, Кенди блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь его необычным терпким вкусом и ароматом. Сегодня она могла позволить себе расслабиться и получить удовольствие от жизни - в конце концов, это был ее законный выходной день. И Кенди намеревалась распорядиться им в полной мере и с максимальной пользой. Обычно по выходным она, Альберт и Арчи встречались в этом небольшом, но очень уютном кафе, примостившемся неподалеку от центра города, на одной из тихих боковых улочек, где пили чай с пирожными, а потом отправлялись побродить по улицам. Но в этот раз Арчи с ними не было. Дела требовали его присутствия в Бостоне, и он передал через Альберта свои извинения. «О, кстати, говоря об Альберте!» Кенди открыла глаза и уперлась взглядом в сидящего напротив мужчину, внимательно изучая выражение его лица. Но Альберт не заметил этого. Его пристальный немигающий взгляд был устремлен настоящую перед ним чашку с остывающим кофе. В глазах Кенди в который раз мелькнуло удивленное непонимание, которое впрочем тут же сменилось уже ставшим привычным беспокойством. Да, странное поведение Альберта в последнее время очень беспокоило ее. Прежние добродушие и открытость сменились замкнутой отстраненностью, а искрящиеся весельем глаза стали задумчивыми и печальными, словно небо перед грозой. Казалось, на всем его облике лежала печать хмурых раздумий. Но в чем была причина этой печали? Что за мысли не давали ему покоя? На эти вопросы у Кенди не было ответов. А Альберт на все ее расспросы либо отмалчивался, либо ссылался на множество важных дел, усталость или просто говорил, что ей показалось, и вымученно улыбался. И его откровенная ложь, и эта ужасная вымученная улыбка еще сильнее тревожили Кенди. А Альберт думал о Шанталь. Он думал о ней постоянно. Куда бы он ни шел, и чтобы он ни делал, ее образ преследовал его повсюду. Дома, в офисе, на приемах, во сне - он нигде не находил покоя. Воспоминания, как невидимый убийца, прятались в его сердце, чтобы в самый неподходящий момент в очередной раз поразить неизбывной болью и стыдом. После инцидента в Лэйквуде он не видел Шанталь и ничего не слышал о ней. Справедливости ради следует сказать, что он прилагал для этого немало усилий. Альберт старательно избегал всего, что могло бы ему хоть чем-то напомнить о его страстной любви и безумной выходке. Ему было невыносимо стыдно за себя и за то, что он сделал, а один звук ее имени мгновенно оживлял болезненные воспоминания, придавая им остроту реальности и делая чувство стыда невыносимым. Его душа кровоточила и разрывалась на части. Он стремился к ней и… не хотел ее видеть. Нет, хотел! Ничего он не жала более страстно, чем увидеть ее еще раз. Хоть на мгновение! И не мог! Не мог заставить себя снова пойти к ней. Взглянуть в это божественное лицо, в эти немыслимо прекрасные глаза и увидеть в них боль и отвращение. После того, что он сделал, она должна была ненавидеть его. Он знал это. Десятки, сотни, тысячи, миллионы раз говорил себе, что он был прав. Что она заслужила то, как он с ней поступил. Это она лгала ему. Она посмеялась над его искренней и пылкой любовью, его преклонением перед ней, предпочтя его чистому чувству дешевую интрижку с негодяем Блэкбурном. Как и с сотнями других, что были до него и будут после него. А он, наивный влюбленный глупец, вознес ее на пьедестал. Он готов был поклоняться ей, словно богине. Она стала смыслом его жизни, ее светом, ее солнцем, но ей все это было не нужно. Ей были нужны лишь деньги и драгоценности. Она предпочитала то, что можно потрогать, оценить и продать. Как и все, подобные ей! Так почему же она предпочла ему этого старого похотливого идиота Блэкбурна? Ведь он, Альберт, мог дать ей больше! Он мог ей дать то, о чем она и мечтать не смела! Так почему? Зачем рассказывала ему красивые сказки о том, что им не суждено быть вместе?! Что она слишком дорожит своей репутацией! Что сплетни могут причинить вред не только ей, но и тем, кто от нее зависит! Почему?! Зачем?! Зачем?!! Все оказалось ложью. Она обманывала его. С самого начала. С первого взгляда и до последнего. И он лишь заставил заплатить ее за это. За ее ложь. За то, что она и Блэкбурн посмеялись над ним, как над глупым щенком. За его боль. Он наказал ее. Жестоко. Ужасно. Беспощадно. Но она заслужила это. Это была не месть, но возмездие. Это была справедливость. Он твердил это себе постоянно. Он верил в это. И не верил. Где-то глубоко внутри, в самом темном уголке сердца, там, куда не было хода даже этим ужасным воспоминаниям, затаилось сомнение. Или быть может надежда. Безумная и безнадежная надежда на то, что он все же ошибся. И именно это сомнение, эта сумасшедшая надежда не давали ему покоя, заставляя вновь и вновь вскрывать кровоточащие раны и, утопая в стыде и боли, вспоминать, вспоминать, вспоминать. - Альберт. Альберт, ау-у… Альберт, да что с тобой?!! Возмущенный голос Кенди ворвался в его горькие размышления, моментально вернув на землю. - Что? – встрепенулся мужчина.Оторвав взгляд от чашки с остывшим кофе, он не без усилий сфокусировал его на собеседнице. – Что-то случилось? - Это ты мне скажи! – сурово отрезала Кенди. Ее терпению пришел конец, и на этот раз она намеревалась пойти до конца и добиться от него правды, - В последнее время ты стал таким странным. Задумчив, погружен в себя, постоянно молчишь. Каждое слово приходится едва ли не клещами вытягивать. Альберт, что происходит? У тебя проблемы? Альберт замялся и отвел взгляд, на его лице отразилось смущение. Кенди едва не разинула рот от удивления. Ни разу за всю свою жизнь она не видела Альберта таким смущенным и растерянным, словно нашкодивший мальчишка. Альберт снова задумался. Ему хотелось рассказать ей все, поделиться хоть с кем-нибудь тем, что накипело у него на душе и тяжелым грузом тянуло ее ко дну. Но он не был уверен, что должен, а главное – что сможет рассказать Кенди о Шанталь и том, что он сделал. Ему не хотелось потерять ее дружбу и доверие. Не так уж много у него было настоящих друзей, которым он верил как себе и на которых всегда мог положиться. Или не всегда? Альберт нервно облизнул внезапно пересохшие губы. - Кенди, я совершил ужасный поступок, - он замялся на мгновение, но все-таки заставил себя продолжить. – Не знаю, как ты это воспримешь. Я не знаю, как тебе это сказать. И даже не знаю, с чего начать. - Это так ужасно? – подтрунила Кенди. Ей казалось невероятным, чтобы Альберт - милый, добрый Альберт, которого она знала всю жизнь и который был одним из самых замечательных людей на земле - совершил что-то действительно ужасное, о чем стыдился бы рассказать ей. - Это еще более ужасно, чем ты думаешь, - горько вздохнул Альберт. – Намного ужаснее. Я… Я совершил страшный поступок, Кенди. Непростительный. Хотя… Как посмотреть. Но все же. Я… Мне стыдно говорить об этом. Впервые, я совершил нечто, за что мне очень-очень стыдно, Кенди. И хотя мой поступок в чем-то оправдан, мне все равно стыдно и больно. Очень больно. А еще мне страшно. Я боюсь, что, услышав, что я натворил, ты больше не захочешь видеть меня. Я боюсь потерять твое доверие и твою дружбу, Кенди. Они мне слишком дороги. Кенди стало не по себе, но она постаралась подавить растущее беспокойство. - Я думаю, ты напрасно себя так мучаешь, Альберт. И напрасно боишься довериться мне. Я уже взрослая девочка. И я знаю, что мир не идеален. Все мы иногда допускаем ошибки и совершаем поступки, о которых потом очень жалеем. А еще я твой друг. И я знаю, что ты очень хороший и добрый человек. И один-единственный год не мог это изменить. Но ты всего лишь человек, Альберт. Такой же, как и все мы. А значит, у тебя тоже есть слабости и недостатки. А еще ты, так же, как и все, можешь совершить ошибку. Но, чтобы ты ни сделал, обещаю: это не умалит моей веры в тебя. Клянусь, я постараюсь понять и помочь тебе. Ты столько раз приходил мне на помощь, столько раз взваливал на себя мои проблемы. Теперь моя очередь. И я рада, что хоть чем-то могу отплатить тебе за твою бесконечную доброту и заботу. В синих глазах мелькнула искра облегчения и Альберт улыбнулся, но улыбка вышла грустной и неуверенной. - Возможно, узнав правду, ты изменишь свое мнение. - Вряд ли, - уверенно возразила Кенди. Быть может чуть более уверенно, чем это было нужно. И выжидающе посмотрела на собеседника. Поняв, что на этот раз она не отступит, Альберт сдался. - Все началось с новой театральной постановки, - обреченно начал он историю своих непростых отношений с Шанталь. Несмотря на всю свою уверенность, Кенди была шокирована. Она ожидала услышать все, что угодно, кроме этого. Несколько минут после того, как он закончил свой рассказ, она просто сидела неподвижно, ошеломленно глядя на него. Она не верила. Не хотела верить. Она даже помыслить не могла, что Альберт – добрый, честный, справедливый, милый, заботливый Альберт - способен так поступить! Но, в конце концов, а быть может в силу профессиональной привычки, ей удалось взять себя в руки. Хотя и ценой немалых усилий. И первое, что она сделала, это… отчитала его. - Господи, Альберт, как ты мог?! – возмущалась она, стараясь говорить потише, чтобы не привлекать лишнего внимания. – Как ты мог так поступить?!! Это же насилие, неужели ты не понимал этого?! Какой бы она ни была, но она – женщина! Ты сильнее ее. И ты принудил ее! Господи, как ты мог?!! Я… Я не понимаю! У меня просто не укладывается в голове! Опустив голову, Альберт молча выслушивал излияния праведного гнева, не пытаясь оправдаться или хотя бы вставить слово. Да и что он мог сказать? Кенди была права, и он знал это. Какой бы ни была Шанталь, это не оправдывало ни его, ни того, что он совершил. - Ты обязан найти ее и извиниться! – тем временем заявила Кенди, когда поток ее истинно женского возмущения иссяк. – Немедленно! - Что? – только и смог выдавить Альберт. - Именно так, - грозно отрезала девушка, тем самым давая понять, что любые возражения бесполезны. – Ты заварил кашу – тебе и расхлебывать! Альберт, неужели ты не понимаешь, что ты натворил? – в ее голосе прорезались нотки мольбы. – Ты не просто причинил ей боль - ты унизил ее. Растоптал. Уничтожил. Пусть она не слишком хорошая и честная, но она ведь тоже человек. Ты просто не имел права так поступать! - А она имела право?!! – внезапно вскипел Альберт. – Она имела право лгать мне?!! Она имела право играть моими чувствами?!! А ведь она лгала мне, Кенди! Лгала, понимаешь?!! Лгала!!! - Я не оправдываю ее, Альберт! – перебила его девушка. – Но даже, если она тебе лгала, ты не имел права так поступать с ней. Не имел права принуждать ее. Если она не отвечала тебе взаимностью – это ее право, ее выбор. И ты должен уважать его. А ты вместо этого опустился до насилия. Просто заставил ее! И это подло! Низко! Грязно! Мне безразлична эта Шанталь. Мне все равно, как и почему она поступает! Но ты мне не безразличен, Альберт. Ты и твои поступки - только это для меня имеет значение во всей этой истории. А ты поступил неправильно! И я считаю, что ты просто обязан любой ценой загладить свою вину. Ты причинил ей не только физическую боль, но и ранил ее душу. - Судя по тому, что о ней писали парижские газеты, вряд ли, - горько усмехнулся Альберт. – Скорее это она сломала мне жизнь. Потому что, даже зная о ней правду, я не могу забыть ее, не могу выкинуть ее из головы и сердца. Я люблю ее, Кенди. Я. Ее. Люблю. А она лгала мне. Повисла пауза. - А ты уверен, что в тех газетах написана правда, Альберт? – наконец задумчиво поинтересовалась Кенди. – Это могли быть просто сплетни? - Возможно, - нахмурившись, не стал отрицать тот. - Я бы хотел так думать, клянусь. И если бы это была одна газета или одна заметка – я бы так и подумал. Но все не могут ошибаться. А о ней писали во всех газетах. От бульварных сплетен до серьезных изданий. - И все же здесь что-то не так! – горячо возразила Кенди. – Неужели ты этого не видишь? Неужели не чувствуешь? То, что написано в газетах, совсем не похоже на ту девушку, которую ты мне описал. Здесь явно что-то не так! И если ты действительно так любишь ее, как говоришь, ты просто обязан докопаться до истины. И должен был сделать это еще тогда, до того, как вынес свой приговор. Господи, Альберт, да ты приговорил любимого человека, даже не выслушав. Не дал ей возможности объясниться, защитить себя. Судя по твоему рассказу, ты даже не дал ей слова сказать, а сам все решил! - Кенди, я своими глазами видел, как она садилась в экипаж Блэкбурна! Я видел это своими собственными глазами!!! А потом она явилась поздно вечером уставшая и растрепанная! Что еще я должен был подумать? - Когда любишь, Альберт, не нужно думать. Нужно верить. Верить своему сердцу. Даже глаза могут обманывать, но сердце не обманет никогда. Ты не раз говорил мне это, Альберт. Так почему бы тебе не последовать своему собственному совету и не прислушаться к своему сердцу? Или твои слова – сплошная ложь? Ты же всегда следовал веленьям сердца Альберт. Всегда. И оно подсказывало тебе, как следует поступать. Что же с тобой случилось, Альберт? Почему ты не прислушался к нему в этот раз? Или великолепный Чикаго заглушил его голос? Они снова помолчали. - Ты права, Кенди, - наконец признал Альберт. Его голос являл собой странную смесь нестерпимой муки и столь же всеобъемлющего облегчения. - Ты как всегда права. Интересно как тебе это удается? - Я просто действую, как подсказывает мне сердце. Мне это посоветовал мой друг. Он очень хороший человек, просто немного запутался. Но думаю, скоро он найдет верный путь, и все встанет на свои места. - Мне бы твою веру, - хмыкнул Альберт. – Значит, ты считаешь, что мне следует еще раз поговорить с Шанталь? - Думаю, это просто необходимо. Ты обязан во всем разобраться, иначе эта недосказанность будет мучить тебя всю оставшуюся жизнь. Ты будешь постоянно думать об этом и жалеть. А я не хочу, чтобы тебе было плохо. - Но она скорее всего не захочет разговаривать со мной. После того, что произошло, она даже видеть меня не захочет. - Ну… Ты сам в этом виноват. Ревность не оправдывает подлости, Альберт. Думаю, ты и сам это понимаешь. Ты заслужил наказание. Пусть это разговор и будет твоим наказанием. Ты должен сделать так, чтобы она выслушала тебя и простила. Любой ценой. Даже самой невозможной. И мне почему-то кажется, что это будет проще, чем ты думаешь. В отличие от тебя у меня сложилось впечатление, что Шанталь отвечает тебе взаимностью. - Думаешь? – притаившаяся в сердце надежда ожила, расправляя крылья. - Мне так кажется, - приободрила его Кенди, но тут же спохватилась и осторожно заметила. - Хотя я могу и ошибаться. Ты сам должен найти ответы на свои вопросы, Альберт. Только ты. И все исправить. Никто не сделает это за тебя. - Но ты пойдешь со мной? В его голосе было столько мольбы, а в глазах светилась такая надежда, что Кенди не устояла. В конце концов, он был ее другом и сейчас впервые как никогда нуждался в ее помощи и поддержке. Она не могла ему отказать. Просто не имела права. - Хорошо, я пойду с тобой. Альберт подозвал официанта и попросил счет. Спустя минуту они уже были на улице. - Итак, с чего начнем? – весело осведомилась Кенди. - С театра, - немного подумав, ответил Альберт. Он не знал, где еще искать Шанталь. Тем временем… Гремя колесами, паровоз прополз вдоль перрона и замер, натужено вздыхая и испуская клубы пара. - Чикаго!!! – громогласно объявил дежурный. Народ хлынул из вагонов, словно поток воды, прорвавший плотину. Чьи-то лица, руки, смех, объятия, поцелуи, восторженные слова приветствия закружили цветасто-шумным водоворотом, растекаясь по платформе. - Прибыли! – недовольно проворчал Чарли, выходя из вагона, и с наслаждением вдохнул морозный воздух, - Наконец-то! Я уж думал, мы никогда не доедем до этого проклятущего Чикаго! - Нет, он не проклятый! – рассмеялся Терри, ободряюще похлопав друга по плечу. – Это самый замечательный, самый прекрасный город в мире! Здесь живет она! - Угу. Только вот чтобы добраться до этого замечательного города, мы всю ночь тряслись в вагоне. Клянусь Богом, у меня все кости ноют, сколько бы их ни было в моем несчастном теле! - Прекрати брюзжать! Мы на месте. Все закончилось, Чарли. Или не так: все только начинается. С самого начала! И это прекрасно! - Ого! Вот это пассажи! Кажется, в тебе снова проснулся Ромео. Еще чуть-чуть и стихами заговоришь. - Почему бы нет! – Терри принял театральную позу и радостно продекламировал, вызывая настороженно-удивленные взгляды прохожих. - Так это же рассвет, а солнце – это моя Джульетта. Солнышко, взойди, чтоб смерть пришла завистливой луне. Она от злости вся позеленела. Ты белизной затмить ее сумела, хотя сама из лунной ночи родом! - Заткнись! – шепотом скомандовал Чарли, дергая его за рукав. – А не то еще упекут в кутузку за хулиганство и будем куковать вдвоем на нарах! Тебя-то не жалко: ты за дело сидеть будешь. А я в чем виноват? Но поди потом докажи, что я тут ни при чем, а всего лишь рядом стоял. Ты спятил, - в который раз обреченно констатировал он. – Чем больше я на тебя смотрю, тем больше в этом убеждаюсь. Ты болен, Терри. Может быть, вернемся домой, пока не поздно? Поезд еще здесь. А там обратишься к врачу, может, помогут? - Иди ты к черту, - беззлобно отозвался тот. – Я в порядке, Чарли. Я в полном порядке, пойми! Просто я счастлив, дубина! Очень-очень счастлив! Так, что готов читать стихи и признаться в любви всему этому дурацкому миру! А ты: болен, врачи… Всю ночь зудел, как назойливая муха. А еще друг называется! Господи, Чарли, прекрати причитать, словно старая бабка, и порадуйся вместе со мной! - Я порадуюсь, - сухо отозвался Чарли, но глаза его подобрели. – Когда сдам тебя в психушку в надежные руки врачей. Вот тогда и порадуюсь. Уж так порадуюсь! – и, не выдержав, расхохотался. – Ладно, бог с тобой! Я рад за тебя, чертов Ромео! Хотя если Ромео был таким же влюбленным ослом, как и ты, то он вполне заслужил свою участь. - Нет, он был не таким ослом, как я, - весело возразил Терри. – Он был несчастным влюбленным ослом. А я – счастливый! - Ладно-ладно. Ты мне лучше вот что скажи, счастливый влюбленный осел: ты знаешь, где живет твоя зеленоглазая крошка? Город-то большой. Тут неделю блуждать можно и все без толку. Улыбка Терри потускнела, а спустя мгновение и вовсе исчезла. Охваченный пьянящей эйфорией внезапной свободы, он не мог думать ни о чем, кроме того, что снова может быть с Кенди. И больше никто – НИКТО – не встанет между ними. Но вопрос Чарли вернул его на землю. И Терри вдруг со всей очевидностью понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где теперь живет Кенди и откуда следует начинать поиски. - Та-ак, - протянул Чарли, мгновенно оценив выражение его лица. – Понятненько. Кажется, начинаются проблемы. И что будем делать? Эй, Ромео, ау-у! Ответь земле! Что делать будем, спрашиваю? Терри задумчиво потер лоб. - Ну-у… Даже и не знаю. Но тут его голову посетила некая шальная мысль. Мгновенно приободрившись, он расплылся в широченной улыбке и, схватив Чарли за руку, потащил его к вокзалу. - Я знаю, с чего мы начнем! – радостно провозгласил он на бегу. – Я знаю человека, который наверняка должен знать, где сейчас Кенди. Вот с него мы и начнем! - Правда? – недоверчиво осведомился Чарли, едва поспевая за несущимся на всех парах другом, - И кто же этот человек? - Альберт. Мистер Уильям-Альберт Эндри. - Я искренне надеюсь, что не пожалею, ввязавшись в эту авантюру, - пробормотал Чарли и мысленно пожелал себе удачи. Театр, как ни странно, казался пустым и словно непроснувшимся. Окинув недоуменным взглядом пустынное фойе, Альберт решительным шагом направился к лестнице. Миновав несколько пролетов, он уверенно шагнул в полутемный коридор, и его шаги гулким эхом понеслись по стенам. Кенди едва поспевала за ним. Наконец, он остановился у одной из многочисленных дверей и быстро постучал. Резкий звук заметался по коридору, словно пойманная птица. Никто не ответил. За дверью царила мертвая тишина. На лице Альберта отразилась странная смесь досады и тревоги, и он постучал снова. И тут словно в ответ, со стороны лестницы, по которой они поднимались, донеслись быстрые шаги, а спустя мгновение в коридоре появился мальчик. Судя по одежде и внешнему виду, это был один из многочисленных «принеси, подай, унеси, шевелись побыстрее!» или мальчик на побегушках. Увидев их, мальчуган замер на месте от неожиданности, удивленно тараща глаза. - Не подскажите, где мы можем найти мисс Шанталь? – коротко осведомился Альберт, проигнорировав его ошалелый вид. - Шанталь? Ну… Она… Это… Того… - все еще тараща глаза на нежданных гостей и запинаясь, начал бормотать мальчик и внезапно выпалил - А ее здесь нет! - Это мы уже поняли, - спокойно ответил Альберт, уговаривая себя набраться терпения. – Мы хотим знать, где ее можно найти. - О… Ну… Это… Я не знаю, - наконец признался прислужник, потупив глаза, и хмуро добавил. – Вам здесь нельзя быть. А мисс Шанталь уже давно не появляется. Я ее неделю не видел. - Что?!! – в один голос воскликнули Кенди и Альберт. - Ага! – подтвердил мальчик. – Хотя я тут не один работаю. Может, она приходила, когда меня не было. Но все говорят, что ее уже давно не видно. - А где остальные? – заметно помрачнев, спросил Альберт. - Мистер Штрассер объявил сегодня выходной, - ответил мальчик. - Вот никого и нет. Кажется, он чем-то сильно расстроен, - подумав, добавил он и недоуменно пожал плечами. – Хотя сам зачем-то явился. - Так он здесь?! – встрепенулся Альберт. - Ну да. Он у себя. - А где его э-э… кабинет? - Ниже этажом. В самом конце коридора. Не сказав более ни слова, Альберт резко развернулся и почти бегом бросился к лестнице. Кенди устремилась за ним. - Вот блаженные, - пробормотал мальчик, недоуменно гладя им вслед. Альберт в три прыжка преодолел лестницу и стрелой пронесся по коридору. На мгновение Кенди показалось, что он просто выбьет дверь, но тот остановился, перевел сбившееся дыхание и постарался пригладить разлохматившиеся волосы. Кенди тоже несколько раз глубоко вздохнула, стараясь унять бешеное биение сердца. Уже давно она так быстро не бегала. Придав себе относительно опрятный вид, Альберт несколько раз стукнул в дверь. - Входите, - глухо донеслось изнутри. Альберт открыл дверь и стремительно шагнул внутрь. - Добрый день, мистер Штрассер. - Добрый день. Поль оторвал взгляд от книги, которую очевидно читал до их прихода и несколько удивленно взглянул на застывшую у порога странную пару. Спустя мгновение в его глазах отразилось узнавание. - Мистер Эндри? - Да, - Альберт шагнул ближе. - Но… Что вы здесь делаете? У Альберта не было никакого желания говорить о погоде или иных подобных пустяках, как то диктуют каноны вежливости, а потому он предпочел перейти сразу к делу. - Где я могу найти Шанталь? – коротко осведомился он, но в его голосе звучала такая повелительная непреклонность, которая явно свидетельствовала о том, что он не уйдет, пока не получит ответ на свой вопрос. Поль растерянно и, как показалось Кенди, грустно взглянул на них и нервно сплел пальцы. - Она ушла из труппы. - Что? – Альберт был ошеломлен. - Да-да, - директор труппы горестно покивал головой, словно подтверждая свои же слова. – Неделю не появлялась на репетициях. А вчера пришла, сообщила, что уходит из труппы, и снова исчезла. - Куда? – теперь помимо нетерпения в голосе Альберта прозвучала тревога. - Понятия не имею! – воскликнул мистер Штрассер. – Она не сказала. Я просил, уговаривал, умолял, а она сказала: «Спасибо вам, мистер Штрассер за все, что вы для меня сделали», - и ушла. И больше ничего не сказала! Ничегошеньки! Только теперь стало заметно насколько он расстроен. - Но она не могла вот так просто уйти! Она должна была сказать вам хоть что-нибудь. Должна была! – в словах Альберта металось отчаянье. - Я же говорю вам: она ничего не сказала! – взорвался Поль. – Просто ушла! И все! Обстановка начинала накаляться, и Кенди решила вмешаться. - Вы можете сказать, где она живет? Или жила? – протиснувшись вперед, осторожно поинтересовалась девушка. - Хм-м… - Штрассер задумчиво почесал затылок. – Кажется, возле парка на Пятой авеню. Хотя она могла съехать. В конце концов, если она ушла из театра, то могла и квартиру сменить, - внезапно подняв голову, он смерил Алберта изучающим взглядом. – Уж не вы ли причина ее странного поведения? Это от вас она бежит?!! – в его голосе послышались первые нотки пробуждающегося гнева. - Возможно, - нехотя признал Альберт, отводя взгляд. - Так вот где собака зарыта! – теперь мистер Штрассер просто лучился возмущением. – А я то, старый дурак, гадаю, что произошло! Что вы сделали, негодяй?!! Если вы причинили ей вред… Да если вы хотя бы пальцем до нее дотронулись, я… Я… - видимо он так и не смог придумать ничего вразумительного, а потому грозно пообещал, - Вы пожалеете, клянусь! Шанталь была лучшей актрисой в моей труппе. Такой звезды ваши жалкие сцены еще не видывали! Она была мне как дочь! Клянусь, я заставлю вас пожалеть! Мерзавец! Негодяй! Вандал!!! Альберт покаянно молчал. Да и что он мог возразить? А мистер Штрассер продолжал полыхать праведным возмущением, призывая все мыслимые и немыслимые кары на голову стоящего перед ним мужчины. Наконец Кенди это надоело. - Мистер Штрассер, - решительно перебила она очередную пылкую тираду театрала. – Альберт действительно виноват перед мисс Шанталь, но он хочет все исправить. Он хочет этого больше всего на свете и настроен весьма серьезно. Но он не сможет сделать этого, если мы ее не найдем. Это очень важно. Очень! Поймите, мы бы никогда сюда не пришли, если бы это было не так. Помогите нам, прошу вас. Горящие гневом глаза Поля Штрассера моментально вперились в нее, и Кенди невольно подумала, что будь она мечами, то она бы лежала изрубленная в куски, истекая кровью. - А вы кто, позвольте вас спросить?!! – снова начал он, закипая очередной волной возмущения. – Вы его невеста? Или новая пассия? Что ж… Кем бы вы ни были, смотрите, мадемуазель! Смотрите внимательно. Такая же участь ждет и вас! Альберт готов был вынести все, что угодно, но не оскорбления в адрес Кенди. - Кендис – моя приемная дочь! – мгновенно закипая яростью, громыхнул он. - Ваша дочь? – удивление, отразившееся в глазах француза при этих словах, на мгновение затмило даже его всеобъемлющий гнев. - Да, - жестко подтвердил Альберт. – И я не потерплю пошлых намеков в ее адрес. - Вот как вы заговорили! – гнев месье Поля вспыхнул с новой силой. – А Шанталь была моей приемной дочерью! А вы, мерзавец, заставили ее уйти! Вы лишили ее дома, работы, всего! Варвар! - Я хочу все исправить! Только помогите мне найти ее! Это все, о чем я вас прошу и когда-либо просил. Скажите, где она?!! ГДЕ ОНА?!! - Я НЕ ЗНАЮ!!! Они кричали друг на друга и не замечали этого. Похоже, директор Штрассер действительно не мог помочь им. Кенди тихонечко вздохнула и взяла Альберта за руку, привлекая его внимание. - Альберт, он действительно не знает, где она. - Но как же мы ее найдем, Кенди? Как?!! – под слоем возмущения, она явно расслышала боль и… страх. - Давай сходим туда, где она жила. На Пятую авеню. Быть может, там мы сможем что-нибудь узнать. А может быть, она никуда и не съехала. - Да... Верно, - в голосе Альберта забрезжила надежда. – Ты права, Кенди. Мы должны пойти на Пятую авеню. Может быть она там. Он метнулся к двери. Кенди покачала головой и тяжело вздохнула. - До свидания, мистер Штрассер, - она вежливо кивнула пожилому французу, хмуро смотрящему на дверь, за которой скрылся Альберт. – Извините, но он очень волнуется. Он действительно любит вашу приемную дочь. Даже если вы в это не верите. В ответ на эту проникновенную речь Поль лишь хмыкнул и неопределенно повел плечом. Еще раз вздохнув, Кенди вышла из комнаты, осторожно прикрыла за собой дверь и поспешила к лестнице. Найти городской особняк Эндри не составило труда. Однако, здесь их поджидало разочарование. - Сожалею, но мистер Эндри сейчас отсутствует. На лице Терри отразилась досада, но он постарался взять себя в руки и скрыть ее. - А вы не подскажите, где я могу найти его? Это очень-очень срочно. - Ну… Я даже и не знаю, - служанка, открывшая им дверь, задумалась. – Возможно он в конторе, - наконец ответила она. – Хотя я не уверена. - А где это? – как ни старался Терри сдержаться, но нетерпение буквально захлестывало его. Девушка сообщила им адрес. - Быть может, вы все-таки зайдете попозже? Или нанесете визит завтра? - добавила она. - Увы, дело не терпит отлагательств, - безапелляционно заявил Терри. – Я должен сегодня же встретиться с мистером Эндри. И как можно быстрее. - Ну, как знаете, - пожала плечами служанка. – До свидания. Я передам мистеру Эндри, что вы желали его видеть. - До свидания, мисс. Спасибо за помощь. Дверь закрылась, а Терри и Чарли поспешили по указанному адресу. К счастью, как выяснилось, контора Альберта располагалась неподалеку. Но к их бесконечному разочарованию, Альберта не оказалось и здесь. - Он ушел, - коротко сообщил им неизменный Джордж. - Куда? Где мы можем его найти? – едва не подпрыгивая от нетерпения, принялся допытываться Терри. - Не знаю, - все также лаконично ответствовал тот. – Он не сообщил, куда и зачем идет. В конце концов, он – хозяин и не обязан отчитываться о своих действиях перед подчиненными. - А мистер Арчибальд О’Коннел? - Он уехал в Бостон по делам и будет отсутствовать еще по меньшей мере неделю. - Вот черт! – не сдержался Терри. Чарли поспешно дернул его за рукав, безмолвно призывая контролировать эмоции. Джордж усмехнулся в усы. Он узнал этого нетерпеливого молодого человека, хотя и не подавал виду. - А что вы собственно хотели от мистера Эндри? Быть может, я смогу вам помочь? – как бы невзначай поинтересовался он. - Нам… Мне… - Терри замялся на мгновение. – Я ищу кое-кого. Одного нашего общего знакомого. Возможно мистер Эндри знает, где его можно найти. - Вот как? Я могу узнать имя вашего общего знакомого? - вежливо поинтересовался Джордж, догадываясь, каков будет ответ. После недолгого колебания, Терри все же ответил. - Это… Это мисс Кендис Уайт. - Мисс Уайт? - Да. Вы знаете ее? – Терри заметно оживился, в изумрудных глазах полыхнул огонек надежды. - Ну, разумеется. Мисс Уйат – приемная дочь мистера Эндри. Это известно всем. - И… И вы знаете, где я могу найти ее? – нерешительно осведомился молодой человек и затаил дыхание, со страхом и надеждой ожидая ответа. - Ну-у, - задумчиво протянул Джордж. – Не уверен, что имею право сообщать кому бы то ни было такие сведения. Мистер Эндри будет очень недоволен. Терри поник. - Но, - между тем продолжил помощник Альберта, пряча улыбку. - Насколько мне помнится, мисс Уайт – медсестра. И если бы я искал медсестру, то прежде всего отправился бы в медицинское учреждение. Например, госпиталь святого Иоанна. Весьма достойное место. Как раз для хорошей медсестры. Лицо Терри буквально засияло, словно кто-то осветил его изнутри. - Ну, разумеется, - ответил он в тон своему собеседнику. – Вы безусловно правы. Не замедлю воспользоваться вашим советом. Благодарю, что уделили нам время. Они поспешили к выходу. - Занятный тип, - заметил Чарли, когда они вышли на улицу. – Но странный какой-то. И с чего бы ему помогать тебе? - А мне все равно! – отмахнулся Терри, радость окрыляла его. – Теперь я знаю, где ее найти! Чарли, ты слышишь? Я знаю, где она! Еще чуть-чуть - и я наконец-то увижу ее! Я снова увижу ее, услышу ее голос, ее смех! Слышишь?!! - Да слышу я, слышу! – пробурчал Чарли. – Хватит болтать, пошли в госпиталь. Будем надеяться, что этот субъект не соврал нам и твоя крошка действительно там. - Да-да, - спохватился Терри. – Пошли быстрее, - и прибавил шагу, едва не переходя на бег. - Шанталь? – пожилая женщина наморщила лоб, пытаясь вспомнить. - Ах, да… Эта актриса из театра. А она здесь больше не живет. - Не живет? – Альберт выглядел так, словно получил удар под дых от профессионального боксера. - Ну да, - уверенно продолжила женщина, не замечая его состояния. – Она съехала. - Когда? – только и смог пролепетать Альберт, лихорадочно пытаясь сообразить, что же ему делать дальше. Он был явно не готов к такому повороту событий. - Хм-м… – женщина снова задумалась. – Да около недели назад. Кстати, это было весьма неожиданно, надо сказать. Пришла, извинилась, расплатилась и в тот же день съехала. Впрочем, я этому только рада, - она чопорно поджала губы. – Не доверяю я этим легкомысленным девицам, пляшущим на подмостках! Хлопот с ними не оберешься. Разве приличная девушка позволит себе такое? Одно слово: стыд и позор! А у меня приличный дом! Да-да, приличный! Я забочусь о своей репутации! А она с виду такая тихоня и скромница! Но платила исправно! Только поэтому я пустила ее. Да и в комнате всегда порядок был. Впрочем, бывала она здесь нечасто. - А где же она бывала? – машинально спросил все еще пребывающий в раздумьях Альберт. - А бог ее знает! – ханжески пожала плечами хозяйка, но на ее лице отразилось неодобрение, которое явно свидетельствовало о том, что она имеет вполне определенные подозрения о том, как и где проводила время ее красивая постоялица. - И она ничего не сказала? – спохватившись, принялся расспрашивать Альберт. Кенди молча стояла в стороне, предпочитая не вмешиваться в их беседу, и лишь внимательно слушала. - Может быть, она хоть намекнула, куда уезжает и почему? - Нет, молодой человек, - все также непреклонно и чопорно отозвалась пожилая леди. – Не имею ни малейшего представления, куда и почему она уехала. - И все же попытайтесь вспомнить, - настаивал Альберт. – Это очень-очень важно! - Увы, ничем не могу вам помочь, - упрямо твердила женщина. Было очевидно, что она не собирается ничего им говорить, даже если и знает что-то. Альберт начал терять терпение, и Кенди решила, что пришла пора вмешаться. - Альберт, это бесполезно, - тихонько сказала девушка, мягко коснувшись его руки. – Она действительно ничего не знает. Ее успокаивающее прикосновение привело его в чувства. Альберт словно опомнился и, отвернувшись, уставился куда-то вдаль. На его лице отразились напряженные размышления. - Спасибо вам за то, что уделили нам время, - поблагодарила Кенди хозяйку. - Да не за что, - пожала плечами та и поспешно скрылась в глубине дома. - Альберт… Альберт! Кенди настойчиво тряхнула его за рукав, привлекая внимание. - Кенди, - в его голосе слышались горечь и отчаянье. – Никто не знает, где она и что с ней. Кенди, я не знаю, что делать. Куда идти? Где еще ее искать!? - Для начала успокойся и возьми себя в руки! – коротко скомандовала девушка. – Давай подумаем. Куда-то же она отправилась! Мистер Штрассер сказал, что она приходила к нему вчера. Значит, она все еще в городе. В этом случае задача упрощается. Альберт, ты должен сосредоточиться и попытаться вспомнить хоть что-нибудь, что поможет нам найти ее! - Кенди, я говорил тебе, что почти ничего о ней не знаю. Мы и говорили-то всего несколько раз! - И все же, Альберт, сосредоточься. Должно быть хоть что-то! Давай начнем с того, что тебе известно о ней. - Да ничего мне о ней неизвестно, кроме тех газетных сплетен! – взорвался Альберт. Но тут в его мозгу промелькнуло какое-то смутное воспоминание. Сосредоточившись, он попытался вытащить его из глубин памяти. - Хотя… Однажды я увидел, как она вышла из театра. Она явно очень спешила, и я решил проследить за ней. Кенди, она навещала психиатрическую лечебницу при монастыре на окраине города! - Психиатрическую лечебницу? – Кенди была немало удивлена его заявлением. – Зачем? - Не знаю. Я не стал дознаваться. Она пробыла там около двадцати минут. - Ну-у, - задумчиво протянула девушка. – Конечно не ахти, но все-таки хоть какая-то ниточка. Идем туда, а там видно будет! Только бы это не оказался таким же тупиком, как и все остальное. - Да-да, - машинально согласия Альберт, его мысли были уже далеко. - Поспешим. - А у мисс Уайт сегодня выходной, - приветливо сообщила девушка за стойкой регистратуры. И без того тревожное настроение Терри померкло окончательно. Ему вдруг показалось, что весь мир настроен против него, и он едва сдержал рвущееся с губ ругательство, но вовремя прикусил язык. - Значит, ее сегодня не будет? – еще раз на всякий случай уточнил Терри с тающей надеждой в голосе. - Думаю, что нет, - сочувственно ответила девушка. – Приходите завтра. - Я не смогу прийти завтра. Я сегодня уезжаю из города, - огорченно пояснил Терри и озаренный последней вспышкой надежды умоляюще попросил. – А вы не могли бы дать мне ее адрес. Поймите, я должен ее увидеть. Это очень-очень важно. - Извините, но это запрещено, - в голосе девушки слышалось искреннее сожаление. - Мы не даем информацию о наших сотрудниках. - Я вас очень прошу. Умоляю. Терри готов был разрыдаться от разочарования и отчаяния, но его собеседница была непреклонна. - Извините, ничем не могу помочь. Терри поник и отвернулся. С минуту он просто стоял с опущенной головой, просто не зная, что делать дальше. Чарли сочувственно похлопал друга по плечу, высказывая молчаливую поддержку. Внезапно Терри ощутил первый порыв пробуждающегося гнева. - Но это просто невозможно! Так не должно быть! – он снова повернулся к девушке за стойкой. – Кто-то же в этом чертовом госпитале может дать мне нужную информацию? Кто? Ваш начальник? Немедленно проводите меня к нему, слышите? Немедленно! Или я здесь такое устрою… - Прекратите немедленно! – голос Флэнни был как всегда холоден и спокоен, но сквозь этот невозмутимый лед явственно прорывалось охватившее ее негодование. - Вы понимаете, где находитесь? Это госпиталь! Здесь много больных людей, которым нужен покой и отдых! Как вы смеете вести себя подобным образом в таком месте?! Ее слова били подобно плети. Терри виновато потупился, старательно избегая встречаться глазами с пылающим возмущением взглядом девушки. Он действительно чувствовал себя неловко и испытывал искреннее раскаяние за то, что позволил эмоциям взять над собой верх. - Прошу прощения, - хмуро буркнул он. Флэнни неторопливо проследовала по направлению к нему и замершему за его спиной Чарли, на лице которого неверие постепенно сменялось гримасой блаженного счастья. Однако Флэнни, казалось, даже не заметила его – все ее внимание было поглощено Терри. - Кенди действительно нет здесь, - коротко, но веско заявила она. – У нее сегодня выходной. - Но кто-то же знает, где она живет… - снова попытался Терри. - Я знаю, - перебила его Флэнни, но, увидев вспыхнувшую на его лице надежду, поспешила добавить. – Но не скажу вам. - Но почему? – Терри был ошарашен. – Мне очень нужно ее увидеть. Это очень важно. - То, что вы хотите видеть Кенди, я уже поняла, мистер Грандчестер, - все также строго изрекла темноволосая медсестра. – Но я отнюдь не уверена, что Кенди хочет видеть вас. Более того, у меня есть все основания предполагать обратное. - Основания предполагать обратное? – тупо переспросил молодой человек, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями. – Какие основания? – поутихший было гнев снова начал набирать силу. - Что за ерунду вы говорите?!! Эта фраза произвела на Чарли волшебное действие и мгновенно привела его в чувства. Ему совершенно не понравился тон, каким его друг обратился к его Снежной королеве, а потому он сделал попытку вмешаться в затевающуюся перепалку. - Эй, Терри, полегче. - Я попрошу вас воздержаться от подобных комментариев, мистер Грандчестер! – его миротворческие усилия явно пропали даром, а голос Флэнни невольно навевал мысли об арктических ледяных пустынях и гигантских смертельно опасных айсбергах. Но девушка тут же взяла себя в руки и продолжила уже привычным невозмутимым тоном. – Повторяю: Кенди здесь нет, и я не намерена сообщать вам ее адрес. Если вы так желаете ее видеть – приходите завтра, и она сама решит беседовать ей с вами или нет. - Но меня не будет завтра! – Терри едва не выл от отчаянья. – Я буквально сбежал, никого не предупредив, и сегодня же уезжаю обратно в Нью-Йорк… - Тем лучше, - безапелляционно заявила Флэнни, игнорируя нотки мольбы в его голосе. – Вы зря приехали, мистер Грандчестер. Кенди не будет рада вас видеть. Вы лишь опять причините ненужную боль и ей, и себе. Думаю, вам действительно лучше вернуться домой. И сделать это немедленно. Ваши родные наверняка очень волнуются. Как это похоже на вас: уехать и никому ничего не сказать! - Вы ничего не знаете обо мне! – взорвался Терри. – Как вы можете судить, ничего не зная?!! Кто вам дал право?!! - Я – подруга Кенди, мистер Грандчестер! И мне небезразлично, если она будет страдать! Вы то и дело появляетесь у нее на горизонте, мешая забыть прошлое и начать новую жизнь! Я считаю, что это очень эгоистично и характеризует вас не с лучшей стороны! – Флэнни смерила молодого человека неодобрительным взглядом. – Советую вам уехать и не пытаться больше встретиться с Кенди. У нее все хорошо. У нее есть друзья и любимая работа. Она вполне довольна своей жизнью. Не думаю, что вы можете предложить ей большее. Разве что снова расстроите ее, причините боль. Зачем вы приехали? Что вы можете предложить Кенди, кроме бесполезных сожалений о том, чего не можете изменить ни вы, ни она? Мой вам совет: постарайтесь забыть о ней. Ей нет места в вашей жизни, а вам – в ее. Так зачем же вы мучаете ее напрасными надеждами? Это жестоко. И если вы действительно любите ее, то прислушаетесь к моим словам. Возвращайтесь в Нью-Йорк, Терруз. Там вас ждет невеста. - Мисс Гамильтон, я не ошибся? Флэнни молча кивнула, подтверждая, что он верно вспомнил ее имя. - Так вот, мисс Гамильтон, я хочу сказать, что вы судите, не зная, как обстоят дела на самом деле! И я выслушал все это только по одной причине: вы – подруга Кенди и похоже действительно заботитесь о ней. Но вы ведь ничего не знаете, черт возьми! И тем не менее даете советы и судите, словно вы – господь Бог! Так вот к вашему сведению у меня больше нет невесты! Мисс Марлоу расторгла нашу помолвку, при чем сделала это сама! Я свободен, мисс Гамильтон. Совершенно свободен. Как и Кенди. И теперь у нас снова есть шанс! Если только вы и такие, как вы, благодетели, в очередной раз все не испортят своей чрезмерной заботой о всеобщем благе! Как видите, мне и Кенди есть о чем поговорить. Даже о многом. Очень-очень многом! И я надеюсь, что Кенди будет рада услышать эти новости так же, как рад был я! А еще я считаю, что такие новости – достаточно веская причина, чтобы срочно приехать даже на край света, никого не предупредив, и желать немедленной встречи с любимой женщиной. Потому что каждая минута нашей разлуки – это мучение и, как вы верно заметили, пора его прекратить. Я и она достаточно страдали, но теперь этому пришел конец. И я хочу сообщить ей об этом как можно быстрее. И если уж говорить совсем начистоту, то я считаю, что то, что происходит между мной и Кенди – наше и только наше с ней дело. И оно никого не касается! А вам советую заняться собственными делами и не совать нос в чужие! Что вы теперь скажите? Достаточно ли важны причины, по которым я ищу встречи с Кенди? Выслушав эту пылкую тираду, Флэнни даже бровью не повела. - Я думаю, что вы должны говорить тише, - только и сказала она в ответ. – Напоминаю, мы все-таки в госпитале и здесь очень строгие правила. К тому же окружающим совсем не обязательно знать столь интимные подробности вашей жизни. А кроме того, если доктор Леонард узнает, что вы устроили весь этот дебош из-за Кенди, у нее могут быть серьезные неприятности. Доктор Леонард весьма щепетилен в вопросах приличия и дисциплины и не терпит вольностей. Повернувшись к столу, девушка взяла листок бумаги и ручку и принялась что-то быстро писать. - Вот, - закончив, она протянула листок ему. – Это ее адрес. От неожиданности этого поступка Терри так растерялся, что с минуту просто смотрел на листок в ее руке, не зная, что сказать. - Спасибо, - наконец выдавил он и, схватив записку, бросился к выходу. - Пожалуйста, - вздохнула Флэнни, задумчиво глядя ему вслед. – Надеюсь, я об этом не пожалею, - чуть слышно пробормотала она сама себе секундой позже. - Сумасшедший… Что с него возьмешь? - Чарли решил, что пришла его пора вступить в разговор, и не замедлил воспользоваться так неожиданно привалившей к нему удачей. Чего он действительно не предполагал, так это то, что ввязавшись в авантюру, затеянную его другом, он найдет собственное счастье. Но это действительно была она – его таинственная и неприступная Снежная королева из военно-полевого госпиталя 1478. - Я прошу прощения за моего друга, он немного не в себе. От счастья совсем потерял голову. Глупо, не так ли? - Ну почему же? – Флэнни пожала плечами, глядя на замершего у стены молодого человека невозмутимыми серыми глазами. – Его поведение вполне объяснимо. Он полон надежд и радужных планов. Он счастлив. - М-да… Но все равно ведет себя глупо. Вы извините его. - Ничего. Все в порядке. Чарли лихорадочно пытался сообразить, что бы еще сказать, но в голову ничего не приходило. А то, что приходило, казалось глупым и неуместным. - Я пожалуй тоже пойду, - наконец промямлил он, кляня себя на чем свет стоит. - Нужно приглядывать за ним, а то натворит глупостей. - Верно. Чарли казалось, что бушующая лавина чувств, которые он пытался выразить, разбивается о невидимую стену ледяного спокойствия стоящей перед ним девушки. Да, он был не готов к этой встрече. Совсем не готов. Не зная, что еще предпринять, он нерешительно шагнул к выходу. - До свидания, мисс Гамильтон. - До свидания. Флэнни еще целую минуту смотрела на закрывшуюся за ним дверь. - Мисс Гамильтон… Мисс Гамильтон! – голос дежурной был полон беспокойства и любопытства. Вздрогнув, Флэнни удивленно посмотрела на девушку. Она совсем о ней забыла. Она вообще забыла о том, где и зачем находится. Впервые. Поняв это, Флэнни удивилась. И с еще с большем удивлением вдруг почувствовала, что изо всех сил стискивает в ладонях край фартука. Мысленно приказав себе расслабиться, девушка незаметно разжала пальцы. И обнаружила, что они предательски дрожат. «Господи, а ведь мы всего лишь перекинулись парой незначительных фраз. Что с тобой происходит, Флэнни Гамильтон? Почему этот человек так действует на тебя? Нужно успокоиться. Прекрати немедленно, Флэнни Гамильтон. Возьми себя в руки и займись работой! Немедленно! Думай о работе и только о ней! Работа не ждет!» Убедившись, что вполне овладела так некстати вырвавшимися чувствами, Флэнни повернулась к дежурной. - Все в порядке, Катрин. - Вы знаете этих людей? Флэнни замялась на мгновение. - Не слишком хорошо. Мы встречались несколько раз. Случайно. - А… - Давай вернемся к работе, - Флэнни со значением показала взглядом на часы. – Мы слишком отвлеклись. Мне пора в палаты к больным, а тебе необходимо оформить документы, не так ли? Девушка была явно разочарована, но возразить не посмела и послушно уселась на место, а Флэнни поспешно направилась прочь. Оно было именно таким, каким он его помнил. Приземистое и обшарпанное, а местами жалкое в своей неприглядности и ветхости здание приюта вызывало невольную неприязнь. А одна мысль о его обитателях завершала нелицеприятный образ, вызывая подспудное желание отшатнуться и спешно уйти, не оборачиваясь. Однако это как раз не входило в намерения Альберта. Наоборот он был преисполнен решимости не только войти внутрь этого здания, но и, если понадобиться, перевернуть его вверх дном и разобрать по камешку. Кенди едва поспевала за ним. К несчастью, а быть может к счастью, это оказалось не так просто, как показывал унылый вид приюта. Первое препятствие поджидало их в виде покосившихся решетчатых ворот. Потемневшие от времени и ржавчины прутья, перетянутые такой же ржавой цепью с навешанным на нее внушающим уважение своими размерами замком, подпирали небо. В приткнувшейся рядом будке кутался в старую шинель старичок-привратник. Ворча и покряхтывая, он пытался раскурить трубку и не удостоил даже взглядом подошедшую пару. Впрочем, Альберт тоже не собирался церемониться. Подойдя вплотную к решетке, он схватился за прутья и несколько раз с силой тряхнул ее. Металл жалобно зазвенел, сетуя на жестокое обращение. Это возымело действие. Старичок спешно сунул трубку в карман и выбрался из будки так быстро, как только позволяли его разбитые ревматизмом ноги. - Чего шумите? – возмущенно заскрипел он, подходя к воротам. - Простите, уважаемый, но мне необходимо срочно видеть директора приюта, - коротко отрекомендовался Альберт. - А вам назначено? – уже более вежливо осведомился старик, вперив подозрительный взгляд в молодого человека. - Матушка Анна не предупреждала, что будут посетители. - Матушка Анна не знает о моем визите. Но мне необходимо с ней встретиться лично. И именно сейчас. По исключительно срочному и важному делу. Поэтому я буду весьма вам признателен, если вы пропустите меня, - Альберт начинал терять терпение. Старик насупился и угрожающе зыркнул из-под кустистых бровей. - Извините, но я пропускаю только с разрешения матушки Анны. Это закрытое заведение, знаете ли, а не проходной двор. Тут больные люди! Альберт несколько раз вздохнул, мысленно призывая себя к спокойствию. - И как же мне встретиться с директрисой? - А вот обождите-ка здесь. Я ей сейчас сообщу, и если она соизволит вас принять, то открою. А нет – не обессудьте. Как вас отрекомендовать? - Моя имя Уильям-Альберт Эндри, - холодно и даже слегка надменно произнес Альберт. – И передайте матушке Анне, что мне очень нужно с ней встретиться. Дело исключительной важности. - Передам-передам. Эх, косточки мои старые… Старичок направился к зданию и исчез внутри. Потекли минуты. Наконец, когда мгновенья начали казаться Альберту веками, и он начал подозревать, что привратник уже не вернется, дверь открылась, и старичок спешно направился к ним. - Матушка Анна удивилась, но сказала, что вы можете пройти. Выудив откуда-то из глубины шинели ключ, он открыл замок и размотал цепь. Одна из створок со скрежетом приоткрылась, пропуская Альберта и Кенди, и тут же вновь захлопнулась за их спиной. Жалобно зазвенела цепь, возвращаясь на свое место, заскрипел замок и все стихло. - Вам туда, - старичок махнул в сторону двери, из которой недавно появился. – А там вас проводят. Изнутри здание приюта было таким же непривлекательным, как и снаружи, но к тому же сумрачным и пустынным. То и дело откуда-то доносился приглушенный шум, но спустя какое-то время все стихало, и воцарялась прежняя вязкая, словно студень, тишина. - Бр-р… Как-то мне не по себе, - пробормотала Кенди, невольно передергивая плечами. – Даже в военно-полевом лагере и то было уютнее. Не верится, что здесь кто-то может жить. - Для тех, кто здесь обитает, обстановка не имеет значения, - ответил ей тихий голос. От неожиданности Кенди едва не подпрыгнула и быстро обернулась. Позади нее стояла невысокая женщина в темном монашеском наряде. Когда она подошла ближе, скудный свет высветил ее дышащее покоем и смирением лицо. Монашка была немолода, глубокие морщины избороздили ее лицо, а из-под края клобука выглядывала седая прядь. - Те, о ком мы заботимся, отвергнуты этим миром и у каждого из них теперь свой мир. Они не замечают убогости этих стен, - она перевела взгляд на Альберта. – Мистер Эндри? - Да, это я, - поспешил ответить Альберт. - Следуйте за мной. Матушка Анна ждет вас. И они пошли. Лестницы сменялись полутемными коридорами, а те в свою очередь снова лестницами, так что уже спустя минуту Кенди начало казаться, что они идут по какому-то заколдованному лабиринту, сопровождаемые невидимыми тенями и скрипом рассохшихся досок. И только скудный свет, льющийся из редких окон на их пути, убеждал ее в обратном. Наконец монахиня остановилась перед одной из дверей и осторожно постучала. - Войдите, - донеслось изнутри. Монахиня открыла дверь и посторонилась, пропуская Альберта и Кенди, а затем закрыла ее за ними. - Проходите, мистер Эндри. Присаживайтесь. Матушка Анна оказалась невысокой сухонькой пожилой женщиной, а массивное кресло из темного дерева, с котором она сидела, и такой же массивный стол делали ее едва ли не тщедушной. Однако выражение лица матушки Анны свидетельствовал о том, что это в этом хрупком теле таится отнюдь не слабый дух. Монашеский наряд подчеркивал резкие черты лица и упрямый подбородок, а в темных глазках под морщинистыми веками светились любопытство и усталость. - Присаживайтесь, молодые люди. Не часто у меня бывают гости. Извините за убогость, но, увы, помощь ближнему сейчас не в моде. Да и никогда особенно в моде не была. Тем более, душевнобольному ближнему. Таких ближних стараются сбыть и забыть. Подождав, пока Альберт и Кенди займут предложенные стулья, матушка вопросительно приподняла брови. - Так что же вас привело? Наш привратник сказал, что у вас ко мне срочное и важное дело. - Это верно, - Альберт решил сразу взять быка за рога. – Я разыскиваю одного человека и возможно вам что-нибудь известно о нем и о том, где он сейчас находится. Монахиня отвела взгляд и нервно пожевала губу. - Извините, мистер Эндри, но мы редко даем кому-либо информацию о наших пациентах. Как правило, это полиция или родственники. Насколько я могу судить, вы не относитесь ни к первой, ни ко второй категории. - Речь идет не о вашем пациенте. По крайней мере, я так думаю. На этот раз на лице директрисы приюта отразилось искренне недоумение. - В самом деле? Тогда о ком же? - Меня интересует женщина по имени Шанталь. - Шанталь… Хм-м, - в глазах монахини мелькнуло нечто странное и это не укрылось от пристального взгляда Альберта. – Если я правильно помню, это актриса, не так ли? - Верно, - Альберт продолжал внимательно изучать свою собеседницу, ловя малейший бег эмоций. Мгновенно оценив ситуацию, Кенди благоразумно решила не вмешиваться в разговор, чтобы не произошло. Пока совсем не останется выбора. - И с чего вы взяли, что мне о ней что-то известно? Она ведь не умалишенная. - Дело в том, что однажды я проследил за ней и видел, как она приходила сюда. В этот приют. - И что? Человек заплутал и зашел спросить дорогу. - Угу, - Альберт усмехнулся. – И спрашивала ее в течение получаса? Матушка, прошу вас, не считайте меня идиотом и давайте прекратим эти игры. Это заведение, как выразился недавно ваш привратник, не проходной двор. Сюда не так-то просто попасть – я убедился в этом на личном опыте. А ее пропустили без вопросов. Значит, ее знали. Знали, кто она и зачем идет. А это, в свою очередь, значит, что она часто бывала здесь. Что вам известно о ней? Зачем она приходила сюда? Или… к кому? Говорите! Если Альберт рассчитывал смутить или запугать ее, то его план потерпел сокрушительное поражение. - Я не могу вам сказать, - голос монахини был холоден и пуст, как и ее лицо. – Как я уже заметила, мы не рассказываем о наших клиентах и пациентах первому встречному. Это неэтично. - Но мне нужно знать это, как вы не понимаете! – не выдержав, взорвался Альберт. – Иначе бы я просто не пришел сюда! Я ищу Шанталь. Она исчезла. Мне очень нужно с нею встретиться. И к сожалению, ваш приют – последняя ниточка! Боже мой, да что же это! Что я сделал такого, что весь мир ополчился против меня?!! Разве я о многом прошу?!! Дайте мне возможность увидеть ее, поговорить с ней хоть несколько минут – это все, что мне надо! Неужели я прошу невозможного? Увы, его пламенная речь, казалось, не произвела никакого впечатления на суровую директрису. - Именно, мистер Эндри, - все также спокойно согласилась матушка Анна. – Вы просите невозможного. Сожалею, но я ни чем не могу вам помочь. А теперь будет лучше, если вы уйдете. И больше не возвращайтесь. Это бесполезно. Мое решение неизменно. - Но это невозможно, - Альберт почувствовал, как его охватывает отчаяние. - Увы, но все обстоит именно так, - монахиня была непреклонна. - А если с ней, что-нибудь случилось? Ведь это возможно. Даже наиболее вероятно. Она исчезла так внезапно. Никто не знает, где она и что с ней. Вдруг ей нужна помощь? Вы об этом не думали? А ведь если это так, то все, что произойдет с Шанталь, будет на вашей совести. - Оставьте мою совесть в покое, молодой человек, - несколько раздраженно отозвалась матушка. – С ней я как-нибудь сама разберусь. А с Шанталь все в порядке. - Так значит, вы все-таки знаете, где она?!! – хищно осведомился Альберт. Директриса досадливо прикусила губу, поняв, что проговорилась. - Возможно, мистер Эндри, - наконец сухо обронила женщина, но тут же упрямо вздернула подбородок. – Но это не значит, что я скажу вам! Это строго запрещено! И я не стану нарушать правила! Ни ради вас, ни ради кого бы то ни было еще! Немедленно покиньте приют! Наш разговор окончен. И я больше никогда, вы слышите, НИКОГДА не желаю вас видеть! Уходите! Немедленно! Альберт задумчиво прищурился и чуть усмехнулся собственным мыслям. - В самом деле? – вкрадчиво начал он. – А ведь вы даже не дослушали меня. - Я уже знаю все, что вы можете мне сказать. И ваших доводов недостаточно. Совершенно недостаточно! А значит, и говорить не о чем. - Вы так думаете? - улыбка Альберта была способна растопить айсберг. – Какая жалость. А я хотел предложить вам то, что, по вашим словам, теперь совсем не в моде. Но очевидно сердце пожилой монахини было холоднее айсберга. - То есть? – все так же сурово осведомилась она, сверля молодого человека подозрительным взглядом. - Благотворительную помощь. Как вы посмотрите на то, что я отремонтирую этот ваш ветхий замок? На лице директрисе невольно отразилась борьба обуревающих ее чувств, от надежды до сомнения. - Хм-м, - протянула она. – Это было бы изумительно. Приют давно нуждается в ремонте. Но в ближайшем будущем нам вряд ли выделят на это средства. Помощь была бы весьма кстати. - Вы ее получите. Но при одном условии: вы мне скажите, где Шанталь. И сделаете это прямо сейчас. Надежда на лице женщина потускнела, а потом и вовсе исчезла. - Это невозможно. - Господи, да я не сделаю ей ничего плохого! Я всего лишь хочу извиниться перед ней! - Извиниться? – матушка была несказанно удивлена. - Да! Я… Я повел себя не… э-э… Не совсем порядочно, - наконец подобрал нужное слово Альберт. – И я непременно должен это исправить. А она исчезла! И вот, кода я нахожу единственного человека, который знает, где она, он не хочет даже пальцем пошевелить для всеобщего блага! - Откуда мне знать, что все, что вы говорите – правда? Что вы не пытаетесь обмануть меня? - Вы слышали, чтобы хоть кто-нибудь хоть раз сказал, что я лжец? – зло проскрежетал совершенно выведенный из себя Альберт. - Ну, - матушка задумалась, - Вообще-то нет. Но я живу уединенно и мало интересуюсь светской жизнью. Хотя… Шанталь была о вас неплохого мнения. - Раз не верите мне, так поверьте ей! Мне нужно ее видеть. Ради того, чтобы увидеть ее я готов не только отремонтировать ваш приют, но снести и построить новый! Я клянусь, что не причиню ей зла! Я клянусь, что из-за меня у вас не будет никаких неприятностей. Если будет необходимо, я лично все улажу. И я не уйду отсюда, пока вы не скажите мне, где она! Если уж, что и можно утверждать обо мне наверняка, так это то, что я упрям. Больше мне нечего сказать. Дальше решайте сами. В комнате воцарилась тишина. Матушка Анна уткнулась взглядом в собственные ладони и рассматривала их так внимательно, словно видела впервые. На ее лицо застыла странная смесь смятения и нерешительности. Мерно тикали часы на стенке. Тик-так, тик-так, тик… - Ох, прости меня, Господи, старую, ну да ладно! Семь бед – один ответ. Но если вы причините боль этой девочке, клянусь, прокляну и буду до конца жизни молить Бога, чтобы он покарал вас! Идите за мной. Там сами все поймете. Вскочив с кресла, монахиня быстро направилась к двери. Альберт и Кенди поспешили следом. И снова полутемные лестницы и коридоры закружили их в своем вихре… Наконец, матушка Анна открыла одну из дверей и посторонилась, пропуская своих спутников. После полумрака коридора серый зимний свет, льющийся из небольших окон, ослеплял. Когда глаза немного привыкли, Альберт и Кенди обнаружили, что стоят в небольшой комнате. Она была почти пуста, за исключением нескольких стульев возле стены да длинного стола в самом центре, на котором лежала женщина. Недоумевая, Альберт сделал несколько шагов к столу и замер. Сердце остановилось, пропустив очередной удар, и сжалось, превратившись в кровавый сгусток боли, рвущий грудь. Лежавшая на столе женщина была мертва. И это была Шанталь. - Мисс Уайт ушла рано утром и еще не возвращалась, - коротко и как бы неохотно пояснила владелица дома, где жила Кенди. В чопорном взгляде мадам мелькали подозрительное недоверие и… любопытство. – Она всегда рано уходит, - подумав, добавила женщина. – Мисс Уайт работает медсестрой в госпитале святого Иоанна. Скорее всего она сейчас там. - Ее там нет, - возразил совершенно расстроенный Терри. – Мы только что были там. У нее сегодня выходной. - О-о… - протянула домовладелица и, поджав губы, пожала плечами. – В таком случае ничем не могу вам помочь. - Простите, - вмешался Чарли. – Но, быть может, она упоминала, куда собирается пойти? Или когда вернется? - Увы, нет. Не припомню, - тон мадам стал еще холоднее, и в нем явно сквозило раздраженное недовольство. - Мои жильцы не считают нужным докладывать мне о том, куда и зачем идут! Извините, господа, но ничем не могу помочь. Мисс Уайт сейчас нет, и когда она вернется мне неизвестно. А теперь прошу меня простить, но у меня масса дел и я не могу тратить время на досужие разговоры! - Мы останемся здесь и подождем ее, - мрачно объявил Терри, сверля хозяйку ледяным взглядом. «Только посмей отказать мне, старая карга!» - казалось, говорил этот взгляд. Но домовладелица и не думала возражать. - Как вам будет угодно, - ответила та, пожав плечами, и, смерив их равнодушным взглядом, скрылась за дверью. - Это не может быть… Это неправда… Этого не может быть… - шептал Альберт, словно заклинание. Реальность пошатнулась и рассыпалась прахом, словно его пустые надежды. Это не могло быть правдой. Просто не могло. Чем угодно: иллюзией, кошмаром, бредом – но только не правдой. Шатаясь, словно пьяный, он подошел к столу, на котором лежало тело Шанталь. Ее лицо было таким невозможно прекрасным в застывшем вечном покое, каким может быть только лицо умершей. - Этого просто не может быть! - горячечно прошептал Альберт и, протянув руку, коснулся щеки девушки. Осторожно, едва касаясь кончиками пальцев, словно боясь разбудить. Но, увы, щека под его пальцами была холодна и безжизненна, словно мрамор. Рыдание перехватило горло. - Это неправда… За его спиной тихо скрипнула дверь, но Альберт не обернулся. Ему было все равно. Теперь весь мир был ему безразличен… - Господи, что вы здесь делаете?!! Эта фраза, а вернее голос, который ее произнес, подействовали на него словно хороший удар дубиной по голове. Медленно обернувшись, он посмотрел на стоящую у двери девушку. Зажмурился, с силой тряхнул головой, словно пытаясь прогнать навязчивое видение, и снова открыл глаза. Видение не исчезло. И Альберт понял, что сошел с ума, потому что там, у двери стояла Шанталь. Только эта Шанталь была живой. - Что вы здесь делаете? – повторил призрак голосом, преисполненным растерянного изумления и… настороженности. Но Альберт не произнес не слова, а его безумно-ошарашенный взгляд метался между лицом женщины, стоящей у двери, и абсолютной копией этого же лица у женщины, лежащей на столе. - Что вы здесь делаете? – в третий раз спросила стоящая у порога, голос ее окреп, растерянность сменилась негодованием, почти яростью. – Кто вам позволил?!! Как вы посмели прийти сюда?!! Как… Как вы нашли меня?!! - Это невероятно, - наконец выдохнул Альберт. И вздрогнул – таким чужим ему показался собственный голос. – Но… Но если Шанталь – это вы, то… То кто это? – он взглянул на мертвую женщину. - Какая вам разница? – гнев девушки разгорался все сильнее. – Разве вас это касается, мистер Эндри? Альберт устало провел рукой по вспотевшему лбу, словно пытаясь скинуть упавшую на лицо невидимую пелену. - Я… Я не понимаю, - едва слышно пробормотал он и, чувствуя, что ноги отказываются держать его, тяжело оперся о стол. - Я больше ничего не понимаю. Девушка нахмурилась и подошла ближе. Кенди и матушка Анна внезапно почувствовали себя лишними. И хотя обеих просто распирало от любопытства, но они поспешили покинуть комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Тем двоим, что остались позади, просто необходимо было побыть наедине и то, что они должны были сказать друг другу, не предназначалось для чужих ушей. Даже если это уши самых близких и искренних друзей. Оставшись наедине с живой и мертвой Шанталь, Альберт силился подобрать слова. Но все, что приходило в голову, казалось пошлым и неуместным. Тем временем живая Шанталь подошла к столу и осторожно убрала непокорную прядку волос, прикорнувшую у щеки мертвой Шанталь. - Зачем вы здесь? – снова спросила она, но на этот раз в ее голосе были лишь пустота и усталость. - Я… Я хотел поговорить, - пробормотал совершенно потерявшийся Альберт. - О чем? – горько осведомилась девушка. – По-моему, вы все сказали в прошлый раз. Неужели вам есть, что добавить? Словно утопающий за соломинку, ошарашенный разум Альберт зацепился за ускользающую мысль. - Вы знаете меня. Значит, Шанталь – это вы? Девушка обернулась, и ее взгляд встретился с его взглядом, черные глаза были полны печали. - Мы обе – Шанталь, - только и сказала она и, отвернувшись, принялась расправлять складки на платье покойной. - Не понимаю. Я… Я не понимаю, - почти простонал Альберт. Происходящее никак не хотело укладываться в голове. - Шанталь – это и она, и я, - терпеливо повторила девушка. - Но как это может быть?! - Это долгая история, - поморщилась та. – И я не уверена, что хочу рассказывать ее вам. - Я должен знать! – глаза Альберта загорелись привычным упрямством. - С чего бы это? – голос Шанталь полыхнул ответным вызовом. - Я должен знать, - упрямо повторил Альберт. – Должен! И я не уйду отсюда и не оставлю вас в покое, пока не узнаю все. До самой малейшей детали. Так и знайте! Девушка поморщилась так, словно внезапно проглотила ужасно горькое лекарство, а затем еще раз взглянула на покойницу и пожала плечами. - Почему бы и нет, - пробормотала она, обращаясь скорее к себе. – В конце концов, теперь это не имеет никакого значения, - она снова перевела взгляд на Альберта. – И что же вы хотите знать? - Все! Но для начала… Кто эта женщина? - Моя сестра. Мы – близнецы. - Вот как? - Да. - И кто же из вас Шанталь? - Я уже говорила: мы обе – Шанталь. - Это невозможно. - Но это так! Шанталь – это и она, и я. В комнате повисла тишина. Альберт ждал. Он знал, что сегодня получит ответы на все свои вопросы, и потому просто ждал, внимательно наблюдая за бегом эмоций на прекрасном лице своей собеседницы. Девушка нахмурилась и нервно прошлась по комнате. - Мое настоящее имя Мария-Луиза Сент-Этьен. Это моя сестра – Анна-Луиза. Как я уже говорила мы – близнецы. Но внешность – это единственное, чем мы были похожи. Я всегда была тихоней, серой мышкой. Анна-Луиза была совсем другой. Яркая, жизнерадостная, неуемная мечтательница. Мы жили в провинции на юге Франции, в небольшой деревушке. Наш отец был местным аптекарем и ветеринаром. Маму я не помню. Она умерла в родах. Мне нравилась наша тихая спокойная жизнь в деревне. А Анна-Луиза ее терпеть не могла. Ей хотелось большего. Когда нам было тринадцать, отец привез нас в Париж, и мы пошли в театр. Это было замечательно. И Анна-Луиза просто заболела сценой. Она хотела стать актрисой. Во что бы то ни стало! Но отец даже слышать об этом не желал. Он говорил, что подобная профессия не для приличной девушки и его дочери никогда не будут подвизаться на подмостках. Но ей было все равно. Она целыми днями разучивала пьесы, декламировала стихи и монологи. На что она только ни шла, чтобы раздобыть очередную книжицу. И ей это удавалось, несмотря на запрет папы. Он страшно злился, когда находил подобные книги. Он умолял, требовал, ругался, рвал и сжигал ее книги, запирал ее в комнате на целые дни… Но ничего не помогало. Анна-Луиза бредила сценой. И в день нашего шестнадцатилетия она сбежала из дома. Стащила у отца немного денег – и исчезла. А потом по Парижу прогремело имя Шанталь. - Так, значит, Шанталь – это она? - Да. Но и я тоже. - Не понимаю. - Если хотите услышать продолжение этой истории – перестаньте меня перебивать. - Извините. - Когда мы впервые услышали это имя – оно нам ничего не сказало. Подумаешь, еще одна актриса. Отец никогда не был театралом. Но однажды он отправился в Париж по делам и увидел афиши… Газеты… Париж только и говорил, что о Шанталь. А Шанталь была его дочерью. Отец был просто убит. Вернувшись, он заперся в своей комнате и несколько дней вообще не выходил. А потом запретил даже упоминать о ней. Он сказал, что у него нет больше дочери, и он ничего не хочет слышать о Шанталь. Шанталь – актриса и ему все равно, что с ней будет. В его понимании актрисы были немногим лучше, чем проститутки. Анна-Луиза писала нам, но он сжигал ее письма, даже не читая. Но она продолжала писать. Спустя два года отец умер. Поступок Анны-Луизы сломал его. Он так и не оправился от этого удара. Стал сильно болеть и зачах на глазах. Дела отца из-за болезни шли не очень хорошо. И после его смерти я осталась почти ни с чем. Да, я могла бы продолжить его дело. Я многому научилась у него. Но женщина-аптекарь или еще хуже – женщина-ветеринар. Увы, но только не в нашей деревне. Тогда я продала все, что смогла продать, и тоже отправилась в Париж. Нет, я вовсе не хотела быть актрисой, как Анна-Луиза. Тогда мне казалось, что я вообще не создана для сцены. Анна-Луиза тепло встретила меня. Она заботилась обо мне, пока я пыталась найти работу. Мы решили не афишировать то, что нас двое. Я попросила об этом. Мне не хотелось лишнего шума. И в итоге это обернулось лишь на пользу, - Шанталь поняла голову и взглянула Альберту прямо в глаза. – Париж шумел не только о красоте и таланте Шанталь, но и о ее многочисленных поклонниках. Анна-Луиза с удовольствием принимала их преклонение и дары. Ей это нравилось. Нравилось быть в центре внимания, купаться в роскоши. Ей было все равно, что о ней говорят. А когда я попыталась как-то повлиять на нее, она лишь смеялась и говорила, что все это ерунда и досужие сплетни. А потом она влюбилась. По-настоящему. Боже, она горела, как сухая солома на пожаре. Маркиз… Маркиз де Сан-Сир. Аристократ голубых кровей. Молодой, красивый, богатый. Наследник большого состояния и громкого титула. Он был не для нее – это было очевидно всем. Всем, кроме Анны-Луизы. Ему бы никогда не позволили жениться на ней, даже если бы он этого захотел. Но он не хотел. Он не любил ее. Для него она была лишь развлечением, одной из многих. А он для нее был всем. Она бредила им так же, как когда-то сценой. Ради него она была готова на все. И самое страшное – она верила ему. Верила в то, что он ее любит, в то, что он женится на ней. Она постоянно говорила о нем, строила планы их совместной жизни. Она даже хотела родить ему ребенка. Я пыталась поговорить с ней, открыть ей глаза, но все бесполезно. Она ничего не хотела слышать. Более того, она обвинила меня в том, что я ей завидую, что я хочу занять ее место и на сцене, и в сердце маркиза. Мы поссорились и наговорили друг другу много ужасных вещей. Непростительных. И я ушла. А спустя неделю после нашей ссоры в газетах появилось сообщение о помолвке маркиза с какой-то аристократкой. Я поспешила к сестре. Не скрою, я боялась за нее. Анна-Луиза была просто одержима Сан-Сиром. Я боялась, что она что-нибудь сделает с собой или с ним. Она не хотела меня видеть, но я приходила снова и снова. И в конце концов мне удалось проникнуть к ней. Она была подавлена. Нет, она была раздавлена, уничтожена. Она была не в себе. То затихала, то начинала биться в истерике. Кричала, что убьет себя, маркиза, его невесту. Снова рыдала. У нее был жар. Официально объявили, что Шанталь больна. Впрочем, это было правдой. Она была больна. У нее болела душа. Неделю она горела в лихорадке, и врачи опасались и за ее жизнь, и за ее рассудок. Но потом она постепенно успокоилась. Ну, или, по крайней мере, мне так казалось. По мере приближения свадьбы маркиза она становилась все тише и замкнутее, почти не разговаривала. От ее живости и веселости не осталось и следа. И вот тут возникла проблема. Болезнь Шанталь не могла быть вечной. Театр нес убытки, да и лечение стоило недешево, а у меня не было ни средств, ни работы. Необходимо было что-то срочно предпринять. Но Анну-Луизу ничто не интересовало, даже сцена. К тому же она была просто не в состоянии играть. И вот тогда я вспомнила ее слова, брошенные в момент ссоры. О том, что я хочу занять ее место на сцене. Я отправилась к директору труппы и предложила ему занять место сестры. Рассудив здраво, мы пришли к выводу о том, что это единственный выход в сложившейся ситуации. Шанталь должна была снова появиться – или для нее все кончено. И она появилась. Была объявлена новая постановка. Я приступила к разучиванию роли и репетициям. Конечно же, было много казусов, но по счастью все списали на эксцентричность моей сестры. Премьеру было решено назначить на тот же день, что и венчание маркиза де Сан-Сира. Я настояла на этом. Если бы я только знала, чем это обернется… Анна-Луиза медленно, но выздоравливала. Я почти успокоилась. Но когда до премьеры оставалось буквально несколько дней, она пришла ко мне как-то вечером и сказала, что хочет присутствовать на венчании маркиза. Она сказала, что хочет увидеть это своими глазами. Я возражала. Я боялась, что из-за этого зрелища ее состояние снова ухудшиться, а она едва-едва пошла на поправку. Анна-Луиза настаивала, умоляла, но я была непреклонна. И она смирилась. Вернее, сделала вид, что смирилась. А потом была премьера. А когда я вернулась домой, то обнаружила, что Анна-Луиза исчезла. Мы нашли ее через два дня на проселочной дороге неподалеку от поместья маркиза. Была поздняя осень. Холодно, дождь лил, как из ведра, а на ней домашнее платье и туфельки. Она не узнала меня. Мы привезли ее домой. Я молилась всю ночь, но Бог не услышал меня. Диагноз был страшным – воспаление мозга. Снова лихорадка сжигала ее заживо. Я разрывалась между ней и сценой. Я должна была ухаживать за ней. В том что случилось была и моя вина. Если бы я позволила ей отправиться на венчание… Если поехала вместе с ней, она бы не сбежала и ничего бы не случилось. Но, увы, мне оставались лишь сожаления. Анна-Луиза поправилась. Физически. Но мозг был поражен необратимо. Она ничего не помнила о себе, никого не узнавала, почти не разговаривала, и ей было все рано, что происходит с ней и вокруг нее. Она стала словно растение. А в Париже продолжало греметь имя Шанталь. Только теперь это была я. Я бы с удовольствием оставила сцену, но у меня не было выбора. Необходимо было заботиться о сестре, а другой работы у меня не было. Но я хотела уехать. Париж стал мне ненавистен. Я хотела увезти оттуда Анну-Луизу. Этот город, его блеск и соблазны, ослепили и убили ее. Директор театра, где я выступала, порекомендовал мне обратиться к Полю. Он со своей труппой как раз собирался на гастроли в Америку. Поль был несказанно счастлив заполучить Шанталь. Так мы и очутились здесь. Я и Анна-Луиза. Она везде со мной. Приезжая в новый город, я нахожу приют, где заботятся о таких больных, как она. За ней ухаживают, а я оплачиваю. К тому же это идет ей на пользу. Смена обстановки вызывает у нее интерес. Правда ненадолго. Но несколько недель назад ее состояние стало стремительно ухудшаться. Она замкнулась в себе, отказывалась от еды. Неделю назад начался бред. Ей казалось, что она снова во Франции, в Париже, что ей надо попасть на венчание. Она хотела его остановить. Требовала, чтобы мы ее отпустили, отвезли туда, билась. Несколько раз ее пришлось связывать, иначе она могла причинить вред себе или кому-то еще. Врач сказал, что ей уже нельзя помочь. Началось вторичное воспаление. Вчера она умерла. Вот и все. Я говорила правду. Шанталь – это и она, и я. Хотя она все же больше. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Ее больше нет. И Шанталь больше нет. Я ушла из театра. - Да, я знаю, - отрешенно заметил Альберт, все еще переваривая услышанное. - Мистер Штрассер сказал мне. Он очень расстроен. - Бедный Поль. Милый, добрый Поль, - Шанталь тяжело вздохнула. - Я причинила ему неприятностей больше, чем принесла удачи. Он этого не заслужил. - Шанталь. - Да? - Я прошу вас стать моей женой. Это неожиданное заявление так ошеломило ее, что первые несколько минут девушка просто молчала, отрешенно глядя на него и переваривая услышанное. - Я… Э-э… - наконец промямлила она, пытаясь собрать слова и мысли воедино. - Хм-м. Я оценила ваш благородный жест, мистер Эндри, но он право же ни к чему. Теперь, когда Анна-Луиза больше не нуждается в моей заботе, меня ничто не держит здесь. Вероятнее всего я вернусь во Францию. Быть может в ту деревню, где мы жили. Людская память коротка. Скоро обо мне забудут. - Все, что вы сказали очень мило и правильно, - спокойно, почти равнодушно заметил Альберт. - Но какое все это имеет отношение к моему предложению? - Мистер Эндри, я прекрасно понимаю, что ваше предложение продиктовано чувством вины за то, что вы совершили. Это благородно с вашей стороны, но, пожалуй, слишком благородно, чтобы я могла согласиться на это. - Вы мне отказываете? - Да. - Почему? - Я уже сказала… - Я слышал, что вы сказали. Но я не услышал причины отказа, - настаивал Альберт. - Я считаю, что вы сделали мне предложение под давлением обстоятельств, из чувства вины и, возможно, в какой-то мере ваши действия диктует сиюминутная страсть, - довольно-таки жестко отрезала Шанталь. - Они застилают вам рассудок, и вы не видите очевидного. Я вам не пара. И я не нахожу ваши мотивы достаточной основой для брака. Я не хочу сломать вам жизнь из-за одной-единственной ошибки. Я не хочу мести. Я хочу просто забыть обо всем. Словно ничего и не было. - Но это было, - не менее резко возразил молодой человек. - И я, в отличие от вас, не хочу забывать! Наоборот. Я намерен помнить ту ночь до конца своей жизни. И все последующие тоже! И клянусь, если вы согласитесь стать моей женой, я приложу все усилия, чтобы вам тоже хотелось помнить о них. Снова воцарилась пауза. Напряженное молчание заполнило комнату, стало почти осязаемым. Альберт сдался первым. Глубоко вздохнув, он чуть склонил голову и внимательно посмотрел на Шанталь. - Вы считаете, что я предложил вам замужество только, чтобы искупить собственный грех? - А это не так? – с вызовом осведомилась та, смело встретив его испытывающий взгляд. - Совершенно не так. Если бы хотел только заладить свою вину, уверяю вас, я бы нашел иной способ, нежели навсегда связать себя с нелюбимым человеком. Это прозвучало достаточно убедительно, чтобы заставить ее усомниться в собственном решении. - Возможно, – нерешительно пробормотала Шанталь, отводя взгляд и чуть нахмурившись. -Но… - Ты любишь меня? - Я… Вы… Вы очень добрый и благородный человек… - Я не об этом! – резко и нетерпеливо перебил ее Альберт. - Ты любишь меня? – на этот раз вопрос прозвучал нетерпеливо и требовательно. Шанталь совершенно смешалась. - Вы мне очень-очень нравитесь… - наконец пробормотала она, старательно отводя взгляд. - Нет, не то, - насмешливо прервал ее Альберт. - Если сейчас ты, глядя мне в глаза, скажешь, что ты меня не любишь так, что я поверю в это, клянусь, я уйду из твоей жизни навсегда. А теперь ответь на мой вопрос: ты меня любишь? - Я… Я… - она готова была сказать, что она не любит его, но, встретившись с ним взглядом, она вдруг отчетливо поняла, что это – ложь. А еще она поняла, что не сможет солгать так, чтобы он поверил. «Вот черт!» - расстроено подумала девушка и, закрыв глаза, в сердцах бросила. – Ну и черт с тобой, упрямый дьявол! Ты сам во всем виноват, так что получи и распишись: я люблю тебя. - Повтори. - Я люблю тебя. - Громче! - Я люблю тебя, чертов аристократ! Но если ты не прекратишь немедленно эту экзекуцию, клянусь, я пошлю тебя к чертовой матери и исчезну. И на этот раз ты не сможешь меня найти! Альберт расхохотался и покачал головой. - Черта с два я тебя отпущу! Нет, милая, теперь ты - моя и я не позволю тебе исчезнуть! - Правда? И как вы сможете мне помешать? - О-о… Моя изобретательность будет беспредельна. Для начала я устрою грандиозный скандал и репортеры, словно ищейки, пойдут по твоим следам. Ты можешь скрыться от сыщиков, но не от газетных псов, уверяю тебя. Я буду преследовать тебя до конца твоих или моих дней, пока ты не согласишься выйти за меня замуж. Выбор за тобой, любимая. - Ты сошел с ума! - Может быть, - Альберт хитро прищурился и сделал шаг, так что теперь они стояли совсем близко. - Скажем так, я безумно люблю тебя. Шанталь снова отвела взгляд и горестно покачала головой. - Я не могу выйти за тебя замуж. Он ничего не ответил, а лишь наклонился и, поймав за подбородок, крепко поцеловал. - Будет ужасный скандал,- не сдавалась Шанталь, безуспешно пытаясь освободиться. Еще один настойчивый поцелуй. - Моя репутация… Поцелуй. - Прекрати меня целовать! Поцелуй. - Мистер Эндри!!! - Альберт, - коротко заметил Альберт, в очередной раз отрываясь от ее губ. - В сложившихся обстоятельствах, полагаю, ты вполне можешь называть меня просто по имени. Меня зовут Уильям-Альберт, но я предпочитаю просто Альберт. Воспользовавшись передышкой, Шанталь уперлась обеими ладонями в его плечи, таким образом, предотвратив очередной поцелуй. - Хорошо, Альберт. Послушай меня хотя бы минутку, не перебивая и не пытаясь целовать после каждого слова. - Хм-м… - улыбнулся Альберт и хищно прищурился, - Неплохая мысль. - Альберт! - Ну хорошо, хорошо, - он послушно убрал руки, придав себе вид пай-мальчика, - Я тебя слушаю. Очень внимательно. - Я не могу выйти за тебя замуж. Насмешливо приподнятая бровь была ей ответом. - Это все, что ты хотела мне сказать? - Нет, не все! – сердито возразила девушка, - Во-первых, я женщина не твоего круга. Во-вторых, у Шанталь ужасная репутация в Европе. - Европа далеко. - Это ничего не значит! Ну как ты не понимаешь! – она заговорила горячо и сбивчиво, - Спустя какое-то время слухи доползут и сюда. Разразится ужасный скандал. Только на этот раз в дегте и перьях вываляют не только меня, но и тебя. И всю твою семью. - Ну, на всю мою семью у них не хватит ни сил, ни наглости, - Альберт мысленно представил себе схватку сплетников с тетушкой Элрой и, не удержавшись, рассмеялся. – Хотя я бы не отказался посмотреть на их схватку с тетушкой. Это же живой апостол морали! - И тем не менее, - продолжала возражать Шанталь, хотя ей уже начинало казаться, что она пытается убедить больше себя, чем его. - Даже будучи твоей женой, я навсегда останусь парией. Меня не примут, Альберт. Те, с кем привык общаться ты, не захотят даже смотреть в мою сторону. - Мне все равно! – довольно-таки резко ответил Альберт. - Если понадобиться, я найду способ укорить длинные языки, посмевшие оскорбить мою жену! - Всем рты не заткнешь, - горько парировала Шанталь. - Они будут шушукаться за нашей спиной, а затем пятно ляжет на наших детей. Я не хочу, чтобы мои дети страдали из-за меня. Альберт, мы будем не счастливы. У брака Уильяма-Альберта Эндри и Шанталь нет будущего. Альберт не ответил. Удивленная его молчанием Шанталь подняла глаза и увидела, что тот задумчиво смотрит на лежащее на столе тело ее сестры. - Пожалуй, ты права, - наконец снова заговорил он. – У брака Уильяма-Альберта Эндри и Шанталь нет будущего, но у брака Уильяма-Альберта Эндри и Марии-Луизы Сент-Этьен будущее есть. А у меня, кажется, есть неплохая идея. Ты сказала, что Шанталь – это не ты. Вернее, не только и не столько ты, сколько твоя сестра, не так ли? Шанталь озадаченно кивнула, не понимая, куда он клонит. - Так вот. Поскольку ты все равно решила уйти со сцены, мы, вернее мистер Штрассер объявит, что Шанталь умерла, - девушка хотела было что-то сказать, но Альберт не позволил ей. – Подожди, выслушай меня до конца. Просто уход Шанталь со сцены привлечет внимание общества. Ведь она сейчас на пике славы. В такие моменты не уходят. А смерть – достойное и логичное объяснение. И, в конце концов, в какой-то мере это правда. Шанталь действительно мертва. Частично. Мы с мистером Штрассером организуем похороны твоей сестры как Шанталь. И вот тут-то появишься ты! Ее сестра. Мы представим вас как наследниц разорившегося дворянского рода во Франции. Скажем, что познакомились там. Я много путешествовал, мне доводилось бывать и во Франции. При чем не один раз. Это многое объяснит. В том числе и мой внезапный интерес к Шанталь, если кто-то в обществе обратил на это внимание, хотя я в этом искренне сомневаюсь. А если начнут задавать вопросы, ты просто пожмешь плечами и с сожалением скажешь, что: да, вы с Шанталь сестры-близнецы; да она стала актрисой, и была знатного происхождения. Что поделаешь, как иногда говорит моя тетушка – в семье не без урода. Мы объявим о помолвке, какое-то время ты поносишь траур, а затем мы поженимся. И пусть только кто-нибудь попробует раскрыть рот, я мигом укорочу ему язык!!! Ну, и как тебе такой план? Девушка окончательно растерялась. Какое-то время в комнате царила тишина. - Ну, не знаю, - наконец пробормотала Шанталь. – Что-то я сомневаюсь, что это сработает. Если вдруг кто-то покопается в моем прошлом и узнает, что не из какого я не дворянского рода и познакомились мы не во Франции, а здесь? Или, не дай Бог, что и моя сестра и я выступали на сцене под псевдонимом Шанталь? Что тогда? Наше вранье выплывет наружу и обернется против нас. - Не выплывет! – уверенно возразил Альберт. – А если и выплывет – будет уже поздно. Мы будем женаты, ты будешь принята в обществе. Что они смогут сделать? К тому времени о нас уже забудут. Сплетники переключатся на обсуждение новых сплетен и скандалов, а мы станем обыденностью, вчерашним днем. Мы будем никому не интересны, милая. Поверь мне, я смогу защитить нас от злых языков. - И все же. Сомнения не оставляли Шанталь, но Альберт пресек их. - Ты любишь меня? Она посмотрела ему в глаза и не смогла солгать. - Да. - Ты веришь мне? - Да. - Ты выйдешь за меня замуж? - Да, - словно загипнотизированная ответила Шанталь и только тут до ее сознания дошла суть вопроса. - То есть, нет, - спохватившись, поспешила поправиться она - Стоп! Ты дала согласие! - возразил Альберт. - Нет, ты схитрил! Это нечестно! - Не имеет значения. Ты дала согласие стать моей женой, Мария-Луиза Сент-Этьен. И я не позволю тебе пойти на попятную! - Но… - Доверься мне. Я все устрою. Все будет хорошо. - Но… - Верь мне. Просто поверь мне. - Хорошо, - сдаваясь, прошептала Шанталь, решив покориться судьбе в лице этого несносного самоуверенного мужчины. - Но теперь, что бы ни случилось – ты сам во всем виноват. - Согласен. И впервые она сама поцеловала его. Вечерело. Мгновение летело за мгновением, складываясь сначала в минуты, затем в часы. Жизнь шла своим чередом, а он ждал, то и дело окидывая улицу нетерпеливым взглядом в слепой безумной надежде, что вот-вот среди сотен лиц мелькнут наконец знакомые черты, а блеклые лучи холодного зимнего солнца радостно заиграют в золоте волос той единственной. Он ждал, а она все не появлялась. Зимнее солнце укуталось в пышную седую шубу туч, спрятав в их клубах свои лучи, словно замерзшие ладони. Пошел снег. Небо темнело, наливаясь чернильной синевой, на улице зажглись фонари. А она все не появлялась. "Черт, Кенди, ну где же ты?!!" – мысленно вопрошал Терри, отчаянно всматриваясь в лица бегущих мимо людей. Вынув часы, он взглянул на мерно тикающий циферблат и почувствовал, как его охватывает отчаянье. До отхода поезда на Нью-Йорк оставалось чуть более часа. "Дьявол! Я не могу больше ждать! Вот дьявол!!! Что же делать? Нет, я не могу вот так уехать. Кенди должна знать, что я свободен, и мы можем быть вместе. Она обязательно должна это узнать! Но как? И остаться нельзя. Я не могу подвести Эдда и ребят. Да и мама будет волноваться, а в ее положении это вредно. М-да… Что же делать?" Чарли с беспокойным сочувствием наблюдал за метаниями друга, не в силах ничем помочь. Они побывали во всех известных им местах, где могли бы встретить Кенди, но, увы, безрезультатно. Коварная мачеха-судьба словно смеялась над ними, а им оставалось лишь терпеть, ждать и надеяться. "Письмо! – тем временем озарило Терри. – Нужно оставить ей письмо! Именно! Это то, что нужно! Напишу только самое главное, а потом, когда смогу вернуться, расскажу все подробно. Да, это действительно вариант. И похоже единственный оставшийся. Хм-м… А если эта старая грымза-домовладелица не передаст ей мое письмо? Учитывая, как она восприняла мой визит, ей не очень-то по вкусу Кенди, - Терри нахмурился и принялся сосредоточенно обдумывать положение. - М-да… А если написать два письма и оставить одно этой грымзе, а второе – отдать Альберту, чтобы он передал Кенди? А если Альберт не передаст? Нет, он так не поступит. Альберт слишком честный для этого. Он наверняка передаст. Хм-м… А это мысль! Пожалуй, именно так я и поступлю!" Терри решительно направился к знакомой двери. Мгновение Чарли недоуменно смотрел ему вслед, а затем поспешил за ним. На этот раз домовладелица явно не спешила, а потому дверь открылась лишь после второго стука. На лице мадам отразилось недовольство и она уже открыла рот, явно намереваясь высказать все, что думает о своей молодой и на ее взгляд слишком независимой, а самое главное - слишком привлекательной постоялице, и ее навязчивых и опять же слишком привлекательных посетителях, к тому же противоположного пола. - Мы больше не можем ждать, ноя хотел бы оставить записку для мисс Уайт. Это очень-очень важно. Вы не могли бы дать мне два листа бумаги и перо? - скорее потребовал, чем попросил Терри таким безапелляционным тоном, что последовать ему могло лишь беспрекословное повиновение. Рот захлопнулся, так и не издав ни звука. Мгновение между Терри и пожилой ханжой шла безмолвная борьба взглядов, но, в конце концов, мужское упрямство победило. - Да, конечно, - промямлила мадам, поступившись принципами, но не уступив ни пяди территории. – Обождите здесь, я сейчас принесу. "Грымза старая!" - скрипнул зубами Терри, сгорая от молчаливой ярости. Чарли насмешливо хмыкнул, но промолчал. Его явно позабавил этот поединок слов и взглядов. Терри уже вознамерился поубавить его веселье, когда дверь снова открылась и мадам протянула ему два листа бумаги, перо и миниатюрную чернильницу. И тут же снова скрылась, демонстративно хлопнув дверью. - Вот… к-карга, - прошипел Терри ей вслед. Чарли, не выдержав, расхохотался. - Ну и чего ты ржешь, как жеребец?! – насупился Терри. Но Чарли лишь помахал рукой, сдаваясь без боя. - Ты пиши быстрее, - посоветовал он. – А то чернила застынут. Вздохнув, Терри последовал совету друга. Спустя несколько минут и изрядное количество мучений (Терри не очень удавалось выражать свои мысли и чувства на бумаге, да еще и кратко. К тому же, его мысли и чувства пребывали сейчас не в лучшем виде) письма были закончены и аккуратно свернуты. Взглянув на дверь, Терри поморщился, словно внезапно глотнул уксуса, но выбора не было. На этот раз дверь распахнулась почти мгновенно. - Передайте, пожалуйста, это письмо мисс Уайт. Мадам сурово поджала губы, но письмо взяла. - Спасибо, - собрав все свою волю в кулак, выдавил Терри. – До свидания. - До свидания, - коротко ответствовала домовладелица и поспешила захлопнуть дверь. Окинув взглядом темные окна второго этажа, Терри вздохнул и повернулся к Чарли. - А второе письмо для кого? – поинтересовался тот. - Я не уверен, что эта старая вешалка передаст мое послание Кенди, поэтому оставлю второе письмо у Альберта. Его она точно получит. Хотя, быть может, и не так быстро. - Значит, ты сейчас к Альберту? - Ну, да. А потом на вокзал, чтобы успеть на вечерний поезд, - на лице Терри отразилось легкое удивление. – А разве ты не со мной? Чарли улыбнулся какой-то непонятной и немного виноватой улыбкой. - Извини, Терри, но я, пожалуй, задержусь в этом городе. Внезапно вспомнил, что у меня тут есть знакомые. Надо бы навестить, раз уж приехал. А то когда еще окажусь здесь. Чарли вел себя странно, но что он, Терри, в сущности знал о нем? Не так уж и много, если подумать. В конце концов, у Чарли действительно могли быть знакомые в Чикаго. - Ну, как знаешь, - Терри пожал плечами. – В таком случае, увидимся в Нью-Йорке. - Угу, увидимся. А ты поспеши, а то опоздаешь на поезд. - До встречи, - Терри махнул рукой на прощание и зашагал прочь. - До встречи, - пробормотал Чарли и поспешил в другую сторону. На улице почти стемнело. Флэнни была очень недовольна собой. Еще бы! Всю смену она только и делала, что ловила себя на витании в облаках и призывала сосредоточиться на работе. А в итоге все валилось из рук, да так, что некоторые из врачей обратили на это внимание. Но от их недоуменных взглядом и осторожных расспросов о самочувствии, ей становилось только хуже. И впервые за годы учебы и работы Флэнни с трудом дождалась пересменка и, аккуратно повесив халат и шапочку в шкаф, едва не расплакалась от облегчения. Но самое страшное, что она никак не могла понять причину своего странного поведения, а те объяснения, что настойчиво лезли в голову, казались глупыми и недостойными. «Да, что с тобой такое сегодня, Флэнни Гамильтон! – опершись спиной о дверцу шкафа, отчитывала себя девушка в очередной, наверное, миллионный раз. – Нет, это не из-за него! Ты слышишь меня? Это творится с тобой не из-за него! Он ничего для тебя не значит, как и ты для него. Да, он поцеловал тебя. Но тогда были совсем другие обстоятельства. Шла война, он был солдатом, он мог не вернуться. Так почему бы не подарить себе минутную радость, поцеловав симпатичную девушку? Но теперь-то все по-иному. Война закончилась. Он вернулся живой и здоровый. И тот поцелуй больше ничего не значит для него. И для тебя тоже, слышишь? И для тебя тоже он ничего не значит. По крайней мере, не должен значить. А раз не должен, значит и не будет, заруби себе на носу! Ну, встретились… И что? Разве это имеет такое уж большое значение? Опомнись, глупая! Ваша встреча была совершенно случайна. Он пришел не ради того, чтобы увидеть тебя, а всего лишь сопровождал друга. А ты уже нюни распустила и из рук все валится. Нет, это не из-за него. Это не может быть из-за него! Я просто устала. Вот приду сейчас домой, выпью горячего чаю – и все пройдет. Нужно взять себя в руки! Всего лишь взять себя в руки». Несколько успокоившись, Флэнни медленно выпрямилась и сразу почувствовала себя увереннее. «Ничего, все наладится, - позволила она себе маленькое утешение. – Вряд ли он еще когда-нибудь появится в моей жизни. А эта встреча была всего лишь случайностью. Странной и неожиданной случайностью», - но эта мысль принесла с собой не столько успокоение, сколько «странную и неожиданную» печаль, и Флэнни поспешила прогнать ее. Надев пальто, она неторопливо спустилась по лестнице и вышла на улицу. Ночь уже накрыла город темным бархатным покрывалом, чуть рассеиваемым тускловато-мягким светом фонарей. Падал снег. А в конце заснеженной дорожки, прислонившись спиной к воротам, стоял он. Снег основательно припорошил его голову и плечи, из чего Флэнни сделала вывод, что молодой человек стоит здесь довольно долго. На мгновение она оробела, но тут же поборола себя и пошла навстречу. - Еще пять минут – и вы превратитесь в снеговика, мистер Грант. Чарли тряхнул головой, и снежинки посыпались дождем на землю. - Приятно, что вы не забыли меня, - довольно усмехнулся он, озорно сверкнув глазами, - А чего еще ожидать от Снежной королевы, как не превращения в снеговика? Вы поступаете так со всеми своими поклонниками? - Идея неплоха, - с наигранной надменностью ответила Флэнни, пытаясь унять непонятное ликование, вспыхнувшее в душе. Но улыбка неумолимо рвалась наружу, а серые глаза засияли, как начищенные серебряные монеты. – Я обдумаю ее на досуге. - О, нет, умоляю вас, миледи. Пожалейте ваших бедных поклонников. Уверяю вас, зима и так прекрасно справляется с этой задачей. Флэнни предпочла оставить эту фразу без комментариев. - Вы ждете Кенди? – вместо этого поинтересовалась она, внезапно посерьезнев. Чарли покачал головой. - Нет, моя королева, - торжественно объявил он. – Я ждал вас. - Вот как? И зачем же я вам понадобилась, мистер Грант? – к Флэнни вернулись ее спокойствие и невозмутимость Однако смутить Чарли было не так-то легко. - Для многих вещей, - коротко и прямо ответствовал он. – Но о них вы узнаете позже, Снежная королева. А пока просто поверьте мне на слово: вы мне очень нужны. Просто необходимы. Мне никак не обойтись без вас. - Боже, вы меня пугаете, - насмешливо фыркнула Флэнни. - Я сам себя пугаю, - пожал плечами Чарли. – Но так уж вышло, и ничего с этим не поделаешь. - Похоже, вы заразились безумием от своего друга, мистера Грандчестера. - Очевидно, да. Но знаете ли, пребывая в этом, как вы изволили выразиться, безумном состоянии, могу сказать вам, что в этом что-то есть. Определенно что-то есть. Рекомендую попробовать. Флэнни не нашлась, что ответить, а потому лишь повела плечом, стряхивая снег. - Я, пожалуй, пойду домой, пока нас здесь окончательно не засыпало, - пробормотала девушка после минутного молчания. - Могу я проводить вас? - Как пожелаете, хотя у вас должны быть более важные дела. Например, приглядывать за вашим безумным другом. - Мой безумный друг еще не сошел с ума окончательно, а потому прекрасно позаботиться о себе сам, - твердо возразил Чарли. - Похоже, я исчерпала все аргументы, что у меня были. - Наконец-то, - мрачно усмехнулся Чарли. – А то я решил, что мы будем стоять здесь до утра и действительно превратимся в снеговиков. - В таком случае, пойдемте быстрее, - Флэнни решительно шагнула за ворота. - Подождите. Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на него. Неловко порывшись запазухой, Чарли извлек букетик фиалок и неловко протянул ей. - Это вам, Снежная королева. - Фиалки?!! – глаза Флэнни округлились от изумления. – Боже, где вы нашли их зимой? - Это единственные цветы, которые я нашел, - хмуро пробурчал Чарли. – Извините, что помяты, но я боялся, что они замерзнут и… - Ничего, - поспешила успокоить его Флэнни, принимая букетик. – Спасибо, мистер Грант. - Чарли. - Что? - Зовите меня просто Чарли. Меня все так зовут. - Но мы с вами почти незнакомы, - задумчиво заметила Флэнни. – Мне кажется несколько фамильярно переходить на имена так быстро. - Да, ну, - ухмылка Чарли стала шире ворот. – Если мне не изменяет память, то я однажды даже целовал вас. Думаю, что это вполне позволяет нам называть друг друга по имени. - Это ВЫ поцеловали меня, - сурово возразила Флэнни. – И вспоминать о том поцелуе весьма невежливо с вашей стороны. Это была случайность, секундный порыв. - Я – простой человек, мисс Гамильтон, и может быть я невежлив, зато честен. И никакая это была не случайность! Равно как и вот это! Резко притянув ее к себе, он прижался губами к ее губам. «А у него теплые губы», - это была последняя связная мысль Флэнни. - Итак, мистер Штрассер на нашей стороне. Кстати, это оказалось легче, чем я думал, - задумчиво заметил Альберт, входя на крыльцо собственного дома. Сопровождавшие его Кенди и Шанталь молча посмотрели на него. - Только потому, что ему почти не придется лгать, - немного остудила его радость Шанталь. – Ну и, конечно же, потому что он очень хорошо относится ко мне и искренне хочет помочь. Только вот я не уверена, что его усилия пойдут во благо, - помрачнев, добавила она. - О чем ты? – взгляд Альберта, устремленный на любимую, светился радостью и обожанием. - О том, что Поль конечно подтвердит твою легенду, но что зависит от его слова? Что оно значит для людей твоего круга? Ничего. Пустой звук. И не спорь со мной, Альберт, это так и есть – и ты это знаешь! - Ерунда! – Альберт отмахнулся от ее замечания, как от назойливой мухи. – Милая, люди моего круга поверят любой ереси, если она будет произнесена человеком соответствующего положения. А я именно такой человек. Кроме того, мистер Штрассер выступит всего лишь в роли легкой конницы в этом сражении. А помимо легкой конницы я намерен привлечь на свою сторону тяжелую артиллерию в лице мой дорогой тетушки. - Мадам Элрой?!! – глаза Кенди невероятно округлились и стали похожи на две плошки. Шанталь недоуменно посмотрела на нее и нахмурилась. - Ну да! – между тем беззаботно кивнул Альберт. – Именно тетушку Элрой. - Альберт, ты сошел с ума?!! – Кенди все еще не могла прийти в себя от его заявления. В ее памяти мадам Элрой представала суровым и неумолимым апостолом надменности и благопристойности. Она просто не могла себе представить строгую мадам, участвующей в авантюре, задуманной Альбертом. – Она откажется, попомни мои слова, Альберт. Она точно откажется! - Не откажется, - спокойно и уверенно возразил Альберт. - Ведь ее об этом попрошу я. Кроме того, у меня есть чем убедить тетушку. ВЕСЬМА... - он подчеркнул это слово, – …веские доводы, перед которыми ей не устоять, поверьте мне. - Поверим, - вздохнула Шанталь. – Деваться-то не куда. Ты же все равно сделаешь по-своему. Упрямый, как осел. - Привыкайте, мадемуазель, - Альберт сверкнул улыбкой. – С этим ослом вы будете жить всю жизнь. - Я уже начинаю сомневаться, что поступила правильно, дав согласие на эту аферу, - пробормотала Шанталь. - Какую аферу, мисс? – деланно возмутился Альберт. – Я – Уильям-Альберт Эндри. Члены нашей семьи не участвуют в аферах и, тем более, не организовывают их! Кроме того, отступать уже поздно. Кенди и Шанталь обреченно переглянулись и вздохнули: остановить Альберта было невозможно, и они это прекрасно понимали. - Ой-ёй, - вздохнула Шанталь и решительно шагнула вслед за женихом в свой будущий дом. В прихожей горел свет. Альберт быстро скинул пальто и помог сначала Шанталь, а затем Кенди. В этот момент в прихожую вошла одна из служанок. - Тетушка дома? – коротко осведомился Альберт. - Мадам приказала подать чай в малую гостиную, - ответила девушка. - Отлично! – Альберт устремился к двери. - Альберт, - тихо окликнула его Кенди. - Да? – тот обернулся и удивленно посмотрел на стоящих перед ним девушек - Извини, но я, пожалуй, пойду домой, – тихо пробормотала та. – Думаю, ты вполне можешь поговорить с мадам Элрой и без меня. А учитывая то, как она ко мне относится, даже лучше, если меня там не будет. Альберт нахмурился. - Ты – моя приемная дочь, Кенди, и член семьи Эндри! – жестко отрезал он. – Я – глава семьи, и все решения, касающиеся семьи, принимаю я! И если кому-то это не нравится, то… - Альберт, сейчас это неважно! – решительно прервала его Кенди. – Ты должен убедить мадам Элрой помочь тебе и Шанталь – это главное. Она и так будет не в восторге. А если еще там появлюсь я… Пойми, так будет лучше. - Думаю и мне там присутствовать необязательно, - вступила в разговор Шанталь. - Вот уж… - начал было Альберт, но девушка решительно перебила его. - Сначала нужно заручиться ее поддержкой, а уже затем ты представишь меня по всем правилам. А для этого тебе необходимо перво-наперво поговорить с нею наедине. - Но… - Альберт все еще не сдавался. - Шанталь права, - поддержала Кенди. – Тебе нужно поговорить с мадам Элрой наедине. - Ну ладно, убедили, - угрюмо согласился Альберт. – Поговорю с ней сам. Хотя сдается мне, что ваши слова продиктованы не столь благоразумием, сколько страхом перед тетушкой. Кенди и Шанталь одновременно отвели взоры и промолчали. - Мисс Уайт… Все трое вздрогнули и, повернувшись, увидели служанку, которая стояла у двери, неловко переминаясь с ноги на ногу. В руках она держала какой-то листок. - Простите, но тут приходил молодой человек. Он искал вас, но я сказала, что вас здесь нет. Тогда он попросил передать вам это письмо. Сказал, что это очень срочно и важно. - Вот как? - на лице Кенди отразилось недоумение. – А как звали этого человека? – спросила она, подходя к девушке и забирая письмо. - Не знаю. Он не назвался. - Странно. Развернув листок бумаги, Кенди быстро пробежала глазами строки короткого письма и почувствовала, как остановилось сердце. Она почти чувствовала движение времени. Мгновения бежали одно за другим, а она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой и даже на какое-то время перестала дышать. Застыв, словно статуя, она смотрела на письмо, пока строки не начали расплываться перед глазами, а листок не задрожал в руках. "Я упустила его… Я снова упустила его…" – тупо билось в мозгу. - Кенди… Кенди, что с тобой? Кенди, ответь мне! Черт побери, что с тобой?!! – обеспокоенный голос Альберта ворвался в ее сознание, вернув в реальность. - О, Господи, - едва слышно простонала она. – Альберт, я снова упустила его! - Кого упустила? – недоуменно переспросил Альберт. – Да что происходит, ответить толком?!! - Терри… Это он был здесь. Этого его письмо. Он искал меня. Пишет, что Сюзанна разорвала помолвку, и ему срочно нужно со мной встретиться, но он должен вернуться в Нью-Йорк. Мы снова разминулись, Альберт, - Кенди почти рыдала. - О, Господи! Да за что мне все это?!! - Кенди, успокойся, - как всегда в критических ситуациях Альберт был спокоен и решителен. – Мы что-нибудь придумаем, слышишь? Мы что-нибудь обязательно придумаем! Только успокойся и возьми себя в руки. В крайнем случае, я сам посажу тебя на поезд до Нью-Йорка… - тут неожиданная мысль пришла ему в голову. – Кстати, говоря о поезде, как давно здесь был молодой человек, оставивший письмо? - спросил Альберт у служанки. - Да не так, чтобы очень давно, - девушка задумалась. – Где-то с полчаса назад. Альберт взглянул на часы. - Кенди, он еще здесь. Поезд на Нью-Йорк отходит через четверть часа. Быстро за мной! Быть может, мы еще успеем его перехватить на вокзале! Альберт подхватил пальто и бросился к двери. Кенди и Шанталь метнулись следом. С громким фырчаньем автомобиль вылетел на привокзальную площадь и замер и обочины. Кенди выбралась первой и бегом бросилась к зданию вокзала. "Только бы успеть… Только бы успеть…" Эта простая мысль билась в ее мозгу всю дорогу. Альберт вел словно сумасшедший. Автомобиль летел стрелой, тормоза жалобно скрипели и стонали на поворотах. Несколько раз они едва не врезались. И вот наконец вокзал! "Только бы успеть…" Несмотря на поздний вечер, внутри было шумно и многолюдно. Не в силах собрать мысли и сообразить куда податься, Кенди заметалась, словно подстреленный кролик. "Господи, где же он?!! Как его найти в такой толпе?" - Поезд, следующий в Нью-Йорк, отправляется! – поплыл над толпой голос диспетчера. – Просьба пассажирам занять свои места в вагонах! "О, Господи… Я опоздала! Это конец! Сейчас поезд уйдет, и я его не увижу!" Протискиваясь сквозь толпу, Кенди выбралась из здания и стремглав бросилась на перрон. В этот момент стоящий там поезд шумно вздохнул, испуская клубы пара, и, заскрипев, медленно тронулся. Перед расширившимися от ужаса и растерянности глазами Кенди промелькнуло далекое воспоминание. Она вновь бежала по холму в безумной попытке догнать поезд, уносивший Терри в далекий Нью-Йорк. Она бежала изо всех сил, но железный конь был быстрее. А Терри стоял в дверях вагона и смотрел на нее с радостью и отчаяньем, и ветер трепал его волосы. А затем поезд повернул, и Терри скрылся из виду. - Терри!!! Она побежала еще быстрее, но тут же, споткнувшись, полетела на землю. А поезд уходил все дальше и дальше, пока не растаял вдали. - ТЕРРИ-И-И!!! "Нет, в этот раз я не позволю тебе уехать! – решительно подумала Кенди, припустив изо всех сил вслед за поездом. – Я больше никогда не отпущу тебя, Терри! Ни в этот раз и никогда более!!! Теперь ты мой! Только мой!!!" Поезд набирал ход, но Кенди оказалась быстрее. Ветром пронесшись по перрону, она оттолкнулась изо всех сил и прыгнула… В этот момент из здания вокзала появились запыхавшиеся Альберт и Шанталь. - Кенди!!!! - завопил Альберт, увидев этот отчаянный прыжок, и затаил дыхание. - О, Боже, - Шанталь побледнела от ужаса и схватилась рукой за сердце. В этот момент Кенди приземлилась на площадку последнего вагона и, схватившись за поручни, весело помахала им. - Сумасшедшая, - выдохнул Альберт и почувствовал, как от облегчения предательски задрожали колени. - Действительно сумасшедшая, - согласилась побелевшая Шанталь. – Впрочем, в вашей семье очевидно все такие. Семейная черта? - Возможно, - усмехнулся Альберт. – Но скоро и ты станешь такой же. - Сумасшедшей? - Нет, готовой отдать все за любовь. Впрочем, это тоже вид безумия. - Я уже не уверена, что хочу выйти за тебя замуж, - неуверенно пробормотала Шанталь. – Анна-Луиза была готова все отдать за любовь, и к чему это ее привело? К безумию и смерти. - Увы, милая, но у тебя нет выбора, - весело рассмеялся Альберт. – Но, как я уже говорил, я позабочусь о тебе, обещаю. И не думай о сестре. О ней просто некому было позаботиться, ведь ее не любили. У тебя иная судьба. Альберт посмотрел вслед уходящему поезду, который уже превратился в смутный, стремительно удаляющийся силуэт, тающий во тьме зимней ночи. "Желаю удачи, Кенди. Ты как никто другой его заслужила", – подумал он и, повернувшись к любимой, взял ее за руку. - Пойдем, я отвезу тебя домой, милая. Сегодня был трудный и утомительный день, но его стоило прожить. Кенди и сама не поняла, как все получилось. Просто в какое-то мгновение сознание отключилось, предоставив инстинктам и чувствам полную свободу, а потом было короткое ощущение полета и… Очнулась она уже на площадке вагона, вцепившись в поручни. Выпрямившись, девушка заметила появившихся на перроне Альберта и Шанталь и помахала им рукой, давая понять, что с ней все в порядке. - Мисс, что вы здесь делаете? – в дверях появился седой проводник. – Во время движения поезда пассажиры должны находиться в вагонах! Это ради вашей же безопасности! Как вы здесь оказались? Я точно помню, что когда закрывал дверь, на площадке никого не было. Пойдемте, я провожу вас до вашего места. Где ваш билет? - Э-э… Ну-у… Дело в том… Кенди неловко замялась, не зная как объяснить свое присутствие, к тому же без билета. - У вас нет билета? – лицо мужчины мгновенно посуровело, а седые брови осуждающе сошлись на переносице. – Если вам нечем оплатить проезд, то зачем же вы сели на поезд? А с виду такая приличная девушка! - Нет, вы не правильно все поняли! – перебила его Кенди и заговорила горячо и сбивчиво. – Дело в том, что на этом поезде сейчас уезжает человек, с которым мне очень необходимо встретиться. Это очень важно! ОЧЕНЬ! - Что же вам мешало встретиться в городе, если уж это так важно? – не сдавался проводник, все еще не веря ей. - Это сложно объяснить, - поспешила оправдаться Кенди. – Мы разминулись, а ему необходимо было срочно уехать. Простите, я понимаю, как это выглядит со стороны, но поверьте – все не так, как кажется! Я люблю этого человека, понимаете? А он любит меня. Мы очень давно не виделись. Нам просто необходимо встретиться… Это очень-очень важно! Иначе бы я не села на этот поезд. - И все же без билета нельзя! Таков порядок. Если я разрешу вам войти без билета, а потом это обнаружится, меня уволят. Кенди молитвенно сложила руки. - Прошу вас. Это очень важно. Если я его не найду, то, клянусь, что сойду на следующей же станции или куплю билет. Никто ничего не узнает. Умоляю вас, позвольте мне войти. Минуту мужчина с сомнением смотрел на нее, а затем его лицо смягчилось, и он обреченно махнул рукой. - Ладно, чего уж там. Заходите. Все равно делать нечего. Не выбрасывать же вас на ходу. А вы уверены, что тот, кого вы ищите, здесь? - Да, он должен быть здесь, - уверенно ответила Кенди, хотя и не понимала причин собственной уверенности. - А в каком вагоне он едет? - Э-э… Не знаю, - Кенди снова смутилась. - И как же вы будете его искать? Не будете же вы просто так заглядывать в каждое купе? Кенди растерялась окончательно. Как и у всех людей, поступающих импульсивно, под влиянием порыва, у нее не было определенного плана. Она просто знала, что должна снова увидеть Терри. Просто увидеть. И именно сейчас. Непременно сейчас. - Н-не знаю. - И-ех! – вздохнул проводник, - Молодость-молодость. Ладно. Вот как поступим. Мне сейчас предстоит пройти по купе и предложить пассажирам чаю да собрать билеты. Пойдете следом за мной и будете смотреть. Глядишь, и найдете своего молодого человека. - Хорошо, - Кенди благодарно улыбнулась. – Спасибо вам. - Да чего уж там. Сам был молод. Мы тоже в свое время чего только не выкидывали по молодости и по глупости. Идемте. Он открыл дверь вагона и шагнул внутрь. Благословляя свою удачу, Кенди последовала за ним. Но самое главное еще только предстояло. Она должна была найти Терри. Но внутренний голос уверенно шептал, что он здесь, и она непременно найдет его. Что она скажет ему, когда они встретятся, Кенди не знала, да и не задумывалась об этом. В конце концов, это было и неважно. Главное, она снова увидит его. Их глаза скажут друг другу все, что нужно, и они не солгут. А слова придут потом. Терри смотрел в царящую за окном ночь и улыбался. "Пусть сегодня мы не встретились с тобой, Кенди, но это неважно. Главное, что мы оба свободны и можем быть вместе. Мы встретимся, Тарзан с веснушками, обязательно встретимся. И очень-очень скоро. И уже никогда не расстанемся. Больше я не отпущу тебя. Что бы не произошло". От этих мыслей становилось теплее на душе, а сердце начинало биться в радостном предвкушении грядущей встречи. В дверь деликатно постучали, и в купе вошел представительный седой мужчина в форме проводника. - Добрый вечер, - вежливо поздоровался он. - Будьте любезны ваш билет. Терри вынул билет из кармана и протянул его мужчине, тот внимательно проверил его и удовлетворенно кивнул. - Не желаете ли чаю? - Нет, благодарю вас. - Если вам что-нибудь понадобиться, дайте мне знать. - Спасибо, но ничего не нужно, - Терри снова отвернулся к окну. – Я бы хотел побыть в одиночестве, если не возражаете. - Как пожелаете. Приятного путешествия. Тихий стук закрывшейся двери сказал ему, что проводник ушел. Снова воцарилась тишина. "Где ты сейчас, Кенди? Чем занимаешься?" Терри снова устремил взгляд на окно. И внезапно увидел там ее отражение. У нее был восхитительно растрепанный вид, а золотые волосы припорошены снегом. Она смотрела на него и улыбалась так нежно и с такими любовью и радостью, что он невольно улыбнулся в ответ и протянул к ней руку. Пальцы коснулись холодного стекла. - Ты пытаешься поймать мое отражение? Терри едва не подпрыгнул на месте и резко обернулся. Это действительно была она. Кенди, его Кенди, стояла, прислонившись спиной к двери, и улыбалась. - К-Кенди, - запинаясь, выдавил Терри. – Это действительно ты? Девушка весело расхохоталась и тряхнула головой, отчего волосы растрепались еще больше и упали на плечи вьющейся золотой волной, украшенной россыпью бриллиантов, в которые превратились растаявшие снежинки. - Да, это действительно я, Терри. - Но… как? Как ты здесь очутилась? – растерянно спросил молодой человек и тут же мысленно дал себе затрещину. "Боже, какое это имеет сейчас значение? Она здесь – это самое главное! Какая разница, как она сюда попала? Кенди… Моя Кенди… Она здесь… Со мной… Навсегда!" Улыбка Кенди померкла. На ее лице отразилось мучительное сомнение и боль, но она поспешила отвернуться. - Служанка в доме Альберта передала мне твое письмо, и я сразу же поспешила на вокзал. Я так боялась опоздать. Но вот… успела. Но, кажется, ты не рад меня видеть. "Господи, неужели я ошиблась? Ведь в письме он не написал, что любит меня. Быть может он просто хотел встретиться и поговорить, а я, дурочка, решила… Боже мой, какой идиоткой я должно быть кажусь ему сейчас!" "Поздравляю, Грандчестер, - тем временем мысленно отчитывал себя Терри. – Вы вместе всего несколько секунд, а ты уже успел сделать ей больно! Потрясающий успех! Более дурацкий вопрос вряд ли можно было задать!" - Я… - Кенди на мгновение задохнулась от мучительной боли, но немедленно заставила себя взять в руки. – Я, пожалуй, пойду. Я не успела купить билет и сойду на следующей станции. Прощай, Терри. Была рада повидаться. Она отвернулась и взялась за ручку двери, собираясь уйти. Проклиная собственную тупость и косноязычие, Терри метнулся к ней и, обхватив за плечи, зарылся лицом в ее волосы. Они пахли ветром, зимой и чем-то еще… Чем-то неуловимым. Быть может, самой Кенди. "Боже мой, как долго я мечтал об этом! Как бесконечно, невыносимо долго!" – мелькнула шальная мысль и унеслась прочь. - Прости меня, - горячо зашептал он, целуя ее волосы. – Прости меня, но только не уходи. Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить. Только не уходи. Я не смогу без тебя, Кенди. Теперь, когда я снова прикоснулся к тебе, почувствовал твое тепло, я больше не смогу без тебя. Она повернулась в его объятьях и ласково погладила по щеке. Ее ладони были мягкими и теплыми. - Я не уйду, Терри. Больше не уйду, - она весело рассмеялась. – А даже если и уйду, ты ведь найдешь меня, не так ли? Ты такой настойчивый, если чего-то хочешь. - Может быть, - улыбнулся Терри. – Может быть. Но я ничего в жизни не хотел так, как тебя. И теперь ты моя, Кенди. И я больше никогда не позволю тебе уйти от меня. Поезд уносил их в ночь. Позади меркли яркие огни Чикаго и пережитые боль и горечь. Где-то впереди их ждали такие же яркие огни Нью-Йорка и грядущие, но пока неизвестные печали и радости. Но теперь они были вместе. И они были счастливы. Наконец-то счастливы. - Ну, вот мы и пришли. - Ты здесь живешь? - Да. Вместе с родителями и младшими братьями и сестрами. У меня большая семья. - Семья – это хорошо. А большая семья – еще лучше. - Я тоже так думаю. Ну что ж… Уже поздно и меня ждут. До свидания, Чарли. - Флэнни… - Да? - Можно вопрос? - Спрашивайте. - Как ваше полное имя? Если только вы не скрываете его специально. - Нет, не скрываю. Но оно вызовет у вас не слишком приятные воспоминания. - И все же. - Фландрия. Меня зовут Фландрия. - Фландрия… Прекрасное имя.