Когда мы встретимся вновь

Февраль 1919 года. Нью-Йорк. Поздний вечер. Очередная бесконечная репетиция закончилась. Правда, на этот раз ее окончание было отмечено неплохой новостью. Выдав последние едкие комментарии по поводу их игры в целом и каждого по отдельности, Эдвард Стэнфорд милостиво объявил о том, что «репетиция окончена», но тут же попросил задержаться еще на несколько минут. После чего, приняв горделивую позу, торжественно объявил, что задумал постановку новой пьесы и, выдержав положенную паузу в лучших традициях актерского мастерства, с нескрываемым удовольствием сообщил название пьесы. «Макбет». Уильям Шекспир. Трагедия. В их глазах единодушно читалось недоумение. Раньше их труппа ставила главным образом комедии. Более того, актерский состав был подобран именно исходя из этого приоритета. Исключением стали лишь «Ромео и Джульетта», но все участники труппы до сих пор содрогались, вспоминая ту постановку. И вдруг снова замахнуться на Шекспира! И не на легкую комедийную пьесу, а на настоящую трагедию. Это было смело. И неожиданно. Пожалуй, даже больше неожиданно. Часть ролей была распределена тут же. Услышав, что ему предстоит сыграть Малькольма, старшего сына короля Шотландии, Терри лишь чуть приподнял брови, а затем пожал плечами и направился к выходу. Малькольм так Малькольм. Какая разница. Для него это не имело значения. Шарлю достался образ Дональбайна - младшего сына шотландского короля. Но главная проблема возникла с женскими ролями. В том числе и с отсутствием в труппе подходящей кандидатуры на одну из главных женских ролей – леди Макбет. Однако, не смутившись ни на секунду, Эдвард сообщил, что на днях будут объявлены пробы на все незанятые роли. На этом новости закончились, и актеры с облегчением поплелись в свои гримерные с единственным желанием: побыстрее добраться домой и наконец-то отдохнуть. Грядущие сложности мало кого беспокоили, ведь они наступят завтра. А до завтра было далеко, как до звезд. - Уж не твой ли вечно мрачный вид навел нашего Эда на мысль поставить трагедию? – невесело сострил Шарль по пути в гримерную и покосился на плетущегося рядом Терри, но тот лишь устало повел плечом. – М-да… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Где-то в глубине души Терри всецело разделял «оптимизм» друга, но его лицо сохранило привычное ледяное спокойствие. Он так привык подавлять эмоции, что иногда всерьез сомневался, есть ли они у него вообще или он уже разучился чувствовать. Вот и удивление, и беспокойство, вызванные неожиданным заявлением Эда, едва зашевелились, скользнули легкой дымкой по горизонту сознания и тут же исчезли, словно их и не было. Добравшись до гримерной, Шарль и Терри освободились от костюмов и принялись снимать грим. Сидя за своим трюмо, Шарль по уже сложившейся привычке украдкой наблюдал за другом. О помолвке Терри и Сюзанны было объявлено официально. В труппе все очень обрадовались этой долгожданной новости и искренне поздравляли Терри и передавали поздравления и пожелания счастья Сюзанне. Вот-вот должен был быть назначен день венчания. Терри же совсем не изменился и не выказывал ни радости, ни отчаянья. Разве что стал еще чуть более замкнут. «Если раньше его амплуа был образ романтического героя, то теперь ему больше подойдут трагические роли, - подумал Шарль. – Что ж… «Макбет» - его идеальный шанс показать себя в лучшем свете». Молча покончив с гримом, он одернул костюм и пригладил растрепавшиеся волосы. В последнее время они мало разговаривали и все больше молчали в присутствии друг друга, но при этом Шарль каким-то совершенно непостижимым образом почти физически ощущал, что они стали ближе. «Беда объединяет гораздо чаще и сильнее, нежели счастье», - пришел он к выводу, поразмыслив минуту-другую. В труппе внезапную молчаливость Шарля встретили легким недоумением, но вскоре привыкли и стали принимать как нечто само собой разумеющееся. Однако Чарли необъяснимая угрюмость второго друга повергла в настоящий шок. - Похоже, это заразно, - мрачно пошутил он, сверля его и Терри вопросительными взглядами. Но его взгляды остались без объяснений, а вопросы – без ответов. Шарлю совершенно не хотелось обсуждать болезненную тему неожиданно возникшего любовного треугольника, а Терри настолько погрузился в себя, что не замечал ничего вокруг, в том числе и очевидной увлеченности Шарля его невестой. Ему это просто не пришло в голову. Покинув гримерную, они быстро миновали фойе, погруженное в дремотную темноту, и вышли на улицу. Падал снег. Морозная пыль искрилась в свете фонарей, устилая улицу пушистым покрывалом. Изредка ветер гнал поземку. - Я иду к Сюзанне, - коротко сказал Терри и вопросительно посмотрел на друга. Легкая улыбка скользнула по губам Шарля, не коснувшись черных глаз, а спустя мгновение их скрыли опустившиеся ресницы. Но мигом позже молодой человек, как обычно, молча покачал головой. - Я лучше домой. Устал, - также коротко ответил он. – Увидимся. Секунду Терри смотрел ему вслед, а затем пожал плечами и пошел прочь. Чай был превосходным. Как всегда. Терри сделал последний глоток и поставил чашку на поднос. Сидя напротив, Сюзанна молча наблюдала за своим теперь уже официальным женихом. Только вместо немого обожания, так часто светившегося в ее глазах, когда она смотрела на него раньше, в них теперь царила странная задумчивость. Так ученый наблюдает за поведением подопытной мыши, ставя очередной эксперимент – свысока, алчно и внимательно, ловя каждое движение и делая из него свои, одному ему ведомые, выводы. Впрочем, Терри, как всегда, не замечал этого. А быть может, ему просто было безразлично. - Как дела в театре? - Как обычно, неплохо, - по губам Терри скользнула едва заметная усмешка. – Эд пытается сделать из нас совершенство. - Получается? – улыбнулась Сюзанна. Терри пожал плечами. - С переменным успехом. Но Эд своего добьется. Как обычно. Кстати, сегодня он объявил, что собирается ставить новую пьесу. - Правда? – Сюзанна заметно оживилась. Она любила слушать о новых постановках, первых репетициях, их сложностях и удачах. - И что это за пьеса? - «Макбет». - «Макбет»?!! – ахнула Сюзанна. - Угу, - подтвердил Терри. - Но… Но это же трагедия. - Ну да. Как, впрочем, и «Ромео и Джульетта». «Нет повести печальнее на свете…» - картинно продекламировал он. - Я не совсем это хотела сказать. Я не сомневаюсь в таланте и способностях Эдварда, - замялась Сюзанна, - Просто… Просто… «Ромео и Джульетта» и «Макбет» - слишком разные вещи. Шекспир сам по себе не так прост, как кажется. А Эдвард еще ни разу не ставил такие серьезные трагические пьесы. Да и актерский состав нашей труппы, как мне кажется, не рассчитан на такие постановки. - Эд уже распределил роли. Мне достался Малькольм, а Шарль будет Дональбайном. Эд сказал, что на незанятые роли объявит пробы в ближайшее время. Но незанятых мужских ролей почти не осталось, а вот женских – много. В том числе, кстати, и роль леди Макбет. - Леди Макбет? В самом деле? Неужели ни одна из наших актрис не подошла на эту роль? Терри пожал плечами. - Таково решение Эда, а с ним спорить - себе дороже. Он сказал, что хочет чего-то нового, необычного, захватывающего. Чтобы публика ахнула и запомнила надолго. - Вот как? – задумчиво протянула Сюзанна. - Именно так. - И когда будет премьера? - Через три-четыре месяца. -ЧТО?!! Так быстро? А вы успеете? - А кто нас спрашивает? Ты же знаешь Стэнфорда, Сюзанна. Если он чего-то захочет, то живым не слезет, пока свое не получит. Так что думаю, что скоро публика Нью-Йорка получит поистине ошеломляющую премьеру «Макбета» в постановке труппы Стэнфорда. Даже если Эду придется выцедить и выпить по капле свою собственную кровь, а заодно и нашу, разумеется. Так что, как только всех утвердят - приступим к репетициям. И здесь уже пощады не будет. - Ясно. Сюзанна замолчала, задумчиво глядя на пустое дно чашки, которую машинально продолжала держать в руках. «Нечто новое. И необычное. Макбет… Леди Макбет…» Позже… Сон не шел. Сюзанна лежала в постели, глядя в потолок и чутко вслушиваясь в звуки, доносящиеся из глубины дома. Это стало почти ритуалом. Дом готовился ко сну. Вот за дверью послышались тихие шаги, жалобно скрипнула половица у порога. Сюзанна закрыла глаза за мгновение до того, как открылась дверь. Миссис Марлоу на цыпочках подошла к кровати. Девушка сделала вид, что крепко спит. Ее нежное личико расслабилось, стало спокойным, умиротворенным и еще более нежным. Длинные ресницы темными полукружьями неподвижно замерли на щеках. Губки чуть приоткрылись. Пальцы одной ладони уютно свернулись возле щеки, а вторая покоилась на подушке поверх разметавшейся волны золотых волос. Бывшая актриса, ей ничего не стоило провести мать. Несколько минут миссис Марлоу наблюдала за дочерью, а затем наклонилась, осторожно и по-матерински ласково прикоснулась губами к ее щеке, стараясь не потревожить, и также тихонечко вышла из комнаты, бесшумно притворив за собой дверь. Из коридора донесся звук ее удаляющихся шагов. Сюзанна открыла глаза, но не пошевелилась и продолжала ждать. Часы пробили полночь и продолжали мерно тикать, отмеряя мгновенья и минуты. Дом затих. А затем уснул. Вот тогда девушка решительно отбросила одеяло и осторожно встала. Выудив из-под кровати коробку, она достала протез и принялась надевать его. Но теперь ее движения были четкими и уверенными, а сам процесс не занял и минуты. Застегнув последнее крепление, Сюзанна выпрямилась и сделала несколько шагов, наблюдая за собой в огромное – от пола и значительно выше ее роста - зеркало. Она попросила купить его три месяца назад, при этом категорически отказавшись объяснить, зачем оно ей понадобилось. Миссис Марлоу несказанно удивило желание дочери, но спорить она не стала и молча выполнила его. Как обычно. Услужливость матери по отношению к ней не переставала удивлять Сюзанну. Казалось, стоит ей как-нибудь вечером пожелать звезду с неба, как не позднее следующего же утра миссис Марлоу преподнесет ей желаемое на блюдечке с голубой каемочкой и если не в подарочной упаковке, то уж наверняка перевязанное красной шелковой ленточкой с бантиком. Временами ее это даже пугало, но в глубине души она была очень благодарна матери за ее самоотверженность, за вечную готовность прийти на помощь и защитить ее, Сюзанну, от всех бед на земле, и даже за эту странную готовность безоговорочно выполнять любые ее желания. Как бы то ни было, но зеркало она получила. Но, приняв его, Сюзанна одновременно дала себе клятву никогда более не злоупотреблять доверием матери. Девушка еще раз прошлась по комнате, пристально и придирчиво наблюдая за собой в зеркало. Нога наконец-то привыкла к своему искусственному окончанию и научилась им управлять, но походка все еще оставалась тяжеловатой и не такой изящной, как раньше, хотя и вполне уверенной, а временами - почти грациозной. "Почти, – мысленно вздохнула Сюзанна. - Почти. Но еще работать и работать. Я должна стать такой, как прежде. Должна. И я стану!" Перед глазами невольно замелькали воспоминания о том, через что она прошла. Первые шаги и первые падения, боль и мозоли, обида на себя и на весь мир, сомнения в себе и в достижимости цели, которую она перед собой поставила, подспудное желание оставить все, как есть. Вернее, как было прежде. Выбросить эту чертову непослушную деревяшку, упрямо не желающую становиться ногой! И ночи, ночи, ночи! Вереница бесконечный бессонных ночей, когда она снова и снова заставляла себя выбраться из теплой постели, надеть это чертов упрямый протез и идти. Идти, идти и идти. Превозмогая боль и неуклюжесть, обиду и сомнения. И она шла. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Она шла, и каждый ее шаг становился увереннее и легче, чем предыдущий. И, наконец, где-то в глубине души забрезжил слабый свет надежды на то, что однажды она снова пройдет по улицам Нью-Йорка прежней летящей грациозной походкой и… станет великой актрисой. Самой великой из тех, что знал или когда-нибудь узнает Бродвей! И теперь эта мечта уже не казалась далекой и недостижимой. Теперь она была совсем рядом. Так маняще близко, что, казалось, стоит только протянуть руку и… И Сюзанна протягивала руки и шла. Шла. Шла! Шла!!! Она летела навстречу своей мечте и была намерена достигнуть ее. Любой ценой! Во что бы то ни стало! И с каждым сделанным ею шагом мечта становилась все ближе и реальнее. Взглянув на себя в зеркало в последний раз, Сюзанна направилась к двери. Бесшумно приоткрыв ее, девушка выглянула в коридор. Но ее опасения были напрасны: вокруг царил сонный покой. Выйдя из комнаты, Сюзанна осторожно направилась по коридору к лестнице, наслаждаясь тишиной и свободой, а главное – возможностью самостоятельно передвигаться. С бесконечным удовольствием она несколько раз спустилась и поднялась по лестнице, затем так же тихо вернулась в свою комнату, уложила протез в коробку и, спрятав ее под кровать, легла в постель. - Он объявил, что собирается ставить новую пьесу. - И что это за пьеса? - «Макбет». - Леди Макбет? В самом деле? Неужели ни одна из наших актрис не подошла на эту роль? - Он сказал, что хочет чего-то нового, необычного, захватывающего. Чтобы публика ахнула и запомнила надолго. - Чтобы публика ахнула и запомнила надолго, - шепотом повторила Сюзанна, сонно моргая. "Леди Макбет… А почему нет? Действительно – почему нет? Это публика точно запомнит надолго". Спустя секунду она уже крепко спала. На следующий день… - Сюзанна, милая, ты совсем ничего не съела. Завтрак шел своим чередом, однако Сюзане, и без того питавшейся, словно птичка, от волнения кусок не лез в горло. Заметив это, миссис Марлоу забеспокоилась. - В чем дело, девочка моя? Ты плохо себя чувствуешь? - Нет, мама. Все в порядке. Не волнуйся. - Ты уверена? – огонек тревоги в глазах женщины никак не хотел исчезать. - Да, мама, я уверена. Я прекрасно себя чувствую. Никогда еще не чувствовала себя лучше, – оторвав взгляд от нетронутых тостов, лежащих на тарелке перед ней, Сюзанна чуть улыбнулась и задумчиво посмотрела на мать. – Мама, у меня есть одна просьба. - Слушаю, - тревога в глазах миссис Марлоу наконец сменилась удивлением, а затем любопытством. - Ты не могла бы сходить в наш театр и узнать, когда будет прослушивание на роли в новой постановке «Макбета». - На роли в новой постановке «Макбета»? – ошеломленно повторила женщина. - Да. Терри сказал, что Эдвард собирается ставить новую пьесу. "Макбета", если быть совсем точной. Премьера будет через полгода. Однако часть ролей осталась незанятыми. Терри сказал, что Эдвард объявит пробы. Мне нужно знать, когда они будут. - Но… - миссис Марлоу нерешительно замялась. – Но зачем тебе это? Сюзанна отвела взгляд и чуть улыбнулась. - Просто хочу знать. А может быть, даже схожу в театр и посмотрю пробы. Раз уж сама не могу в них участвовать. Ты знаешь, Шекспир – мой любимый автор. Интересно, как поставит "Макбета" Эдвард? Наверное, это будет что-то за гранью добра и зла, но, безусловно, нечто необыкновенное и запоминающееся. Это ведь Эдвард. У него прекрасное чутье и безупречный вкус, - Сюзанна снова посмотрела на мать и, встретив ее сбитый с толку взгляд, пожала плечами. – Не беспокойся так, мама. Я не сошла с ума. Со мной все в порядке. Просто я скучаю по театру, вот и все. В конце концов, посмотреть пробы – разве это преступление? Надеюсь, Эдвард мне разрешит. - Я могу поговорить с ним… - Нет! – немного более резко, чем хотела воскликнула Сюзанна. - Нет, - уже тише повторила она. – Пока не надо. Я ведь еще не решила, пойду или нет. Не стоит понапрасну беспокоить его. У Эдварда сейчас наверняка хватает забот и без меня. Впрочем, как всегда. В конце концов, он – директор труппы. Просто узнай, когда будут пробы – и все. - Ну, хорошо. Как скажешь, дорогая. Сегодня же схожу в театр и все узнаю. А ты бы поела, милая. Тебе нужно хорошо питаться. Ты такая худенькая. - Я постараюсь, мама. В другой раз. Сейчас я действительно не хочу есть. - Хорошо, детка. Как скажешь. Сейчас уберу посуду и сразу же пойду в театр. Протянув руку, Сюзанна нежно коснулась ладони матери. - Спасибо, мама. Спасибо тебе за все. - Ну что ты, солнышко. Не за что. Ты ведь у меня одна. Расчувствовавшись, миссис Марлоу нежно поцеловала дочь в лоб и, собрав на поднос чашки и тарелки с остатками завтрака, поспешно вышла из комнаты. Оставшись одна, Сюзанна подкатила кресло к небольшому столику в углу, на котором возвышалась стопка книг в кожаных переплетах, аккуратных, но явно часто бывавших в руках. Это было собрание сочинений Шекспира. Всматриваясь в надписи на корешках, Сюзанна осторожно вытащила один из томиков. "Макбет" – большими золотыми буквами значилось на обложке. Быстро перелистав книгу, Сюзанна открыла нужную страницу. - Ты - Гламис, Кавдор, и ты будешь тем, Что сказано. Но я боюсь, что нрав твой Чрезмерно полон благостного млека, Чтоб взять кратчайший путь… Ее голос звучал твердо и холодно. Жестоко. Дочитав монолог до конца, она захлопнула книгу и, вскинув голову, с вызовом посмотрела в глаза своему отражению в небольшом зеркальце, стоящем здесь же, на столике. - Это будет незабываемое зрелище, не так ли? – громко и насмешливо поинтересовалась Джульетта. И в ответ из серебряной глубины ей с улыбкой подмигнула леди Макбет. Спустя две недели. Театр. Очень поздний вечер. Пробы закончились. Выслушав монолог последней претендентки, Эд нахмурился и задумчиво покачал головой. - Неплохо. Но и не хорошо, - пробормотал он с нескрываемой досадой в голосе, - Страсти не хватает. Леди Макбет - не какая-то крестьянка и не влюбленная пятнадцатилетняя дурочка. Она коварна и умна. Черт подери, да она должна была быть необыкновенной женщиной, если умудрялась в то время, когда сама женщина и ее слово были ничто, так вертеть своим мужем! Господи Иисусе, да это должна быть женщина, ради которой можно, ни капли не сомневаясь, пойти на самое страшное преступление! Чтобы сам дьявол не мог противостоять ее очарованию, но еще больше ее доводам! Ее рассудку, черт побери! Она сама должна быть дьяволом! И в то же время ангелом. А это что? Может, поправим репетициями, хотя надежды мало. Но, черт побери, она уже десятая! И последняя! И, пожалуй, самая лучшая из всех. Спасибо, мисс, - уже громко сказал он. – Можете быть свободны. Результаты прослушивания вы узнаете завтра. Девушка молча кивнула и быстро удалилась. Эдвард Стэнфорд откинулся на спинку кресла и мрачно уставился на сцену. Настроение у директора труппы было хуже не придумаешь. Он был в отчаянии. Все роли в задуманной им постановке были уже заняты, кроме этой, последней. И самой главной. «Леди Макбет, леди Макбет… Работа еще не началась, а ты уже создаешь мне трудности. Видимо, придется взять эту девушку и устроить ей ад во время репетиций. Раз не нашел ничего лучше. Пойду-ка, пожалуй, домой. Поразмыслю на досуге. Глядишь, к завтрашнему дню чего-нибудь придумаю. Утро вечера мудренее. И все-таки это не леди Макбет, черт меня побери со всеми потрохами!» Тряхнув головой, Эдвард встал и направился к выходу. Когда до дверей оставалось несколько шагов, портьера колыхнулась и навстречу ему выступила девушка. В первое мгновение ему показалось, что у него начались галлюцинации. Перед ним стояла Сюзанна Марлоу. Именно стояла. Не опираясь на костыли или трость, инвалидного кресла тоже не было видно. Просто стояла и улыбалась. - Здравствуйте, мистер Стэнфорд. Еще целую минуту Эдвард не мог собраться с мыслями, чтобы ответить, и просто открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. У него был настолько растерянный и забавный вид, что Сюзанна не выдержала и рассмеялась. - Да, это я, Сюзанна Марлоу. Не смотрите на меня, как на приведение. В конце концов, я же не умирала. - Сюзанна, - наконец выдавил Эдвард. - Это действительно ты? - Да, это действительно я. - Но… Но… Ты же… Ты… - он замолчал, силясь облечь разбегающиеся мысли в подходящие слова. - Я что? - Но ты же не ходишь! – не выдержав, выпалил мужчина. – Тебе ведь отрезали ногу! - Верно, отрезали, - согласилась Сюзанна, но на ее щеках продолжали играть ямочки, а глаза искрились весельем. – Но я это исправила. Впрочем, не совсем я. Вернее, не только я. Впрочем, это неважно. Важно лишь то, что теперь я снова хожу. И доказательством этого является мое присутствие здесь. Я пришла сюда своими собственными ногами, мистер Стэнфорд. - Но… Но как?!! Как это возможно?!!! Улыбка Сюзанна из веселой превратилась в таинственную. - Обещаю, что всё объясню вам. Потом. После выступления. - Выступления? – казалось, это слово вернуло его на землю. Эдвард моментально подобрался, словно зверь, почуявший добычу, и внимательно посмотрел на стоящую перед ним девушку. - Какого выступления? - Мистер Стэнфорд, я пришла не просто так, - спокойно ответила Сюзанна. - Я хочу пройти пробы на роль в вашей новой пьесе. - На роль в новой пьесе? – Эдвард был совершенно ошеломлен и не пытался скрыть это. - Да. Я хочу пройти пробы на роль леди Макбет, - все так же спокойно и жестко отчеканила Сюзанна. - ЛЕДИ МАКБЕТ? ТЫ?!! Сюзанна, девочка моя, ты в своем уме? Радость в глазах цвета летнего неба мгновенно угасла, сменившись смесью обиды и отчаянья. Сюзанна криво усмехнулась. - Да, я в своем уме. И вполне отдаю себе отчет в том, что говорю. Повторяю: я хочу пройти пробы на роль леди Макбет. - Но… Не пойми меня неправильно, Сюзанна. Я очень хорошо к тебе отношусь. Ты – талантливая актриса. Действительно талантливая. Но это совершенно не твое амплуа. - Я так не считаю! – голос Сюзанны стал резким и прерывистым. – Просто вы привыкли видеть меня в ролях типа Джульетты, Геро и тому подобных. Эдвард, вы ведь даже не посмотрели мое выступление, а уже делаете выводы! Простите, но я настаиваю. И думаю, что имею право требовать, чтобы вы прослушали меня так же, как и остальных претенденток, прежде чем примете окончательное решение! Стэнфорд задумчиво пожевал губу. - Справедливо. Что ж… Раз ты настаиваешь – иди на сцену. Эдвард вернулся на свое место. Сюзанна неторопливо поднялась на сцену, тщательно выверяя каждый шаг, прежде чем сделать его. Остановившись в центре, она посмотрела в пустой зал и почувствовала, как защемило сердце. «Боже мой, как давно… Как давно я не выходила на сцену! Надо же, я почти забыла это пьянящее чувство. Как это волнительно! И прекрасно! Господи, спасибо тебе, что я вернулась сюда. Даже если я не пройду пробы, спасибо тебе за это мгновение!» Сердце колотилось, как сумасшедшее и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. От волнения у нее закружилась голова и стало трудно дышать. Но она была счастлива. Безумно счастлива. Счастлива, как никогда в своей жизни! «Надо успокоиться. Успокойся, Сюзанна. Спокойно. Ты сделаешь это. Сейчас ты сделаешь это. Потому что только ты это можешь. Потому что ты и есть леди Макбет! Они лишь играют ее роль, а ты… Ты и она – единое целое. Покажи им, какой она была, что чувствовала. Почему она поступала так, как поступала. И пусть они страдают и смеются вместе с ней и с тобой. Заставь их рыдать. Заставь их любить и ненавидеть ее в тебе. Пусть! Пусть ненавидят! Пусть осуждают! Но забыть вас они не смогут никогда! Мы заберем их сердца себе, леди Макбет!» Пытаясь унять волнение, она закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. А затем представила себе леди Макбет. Такой, какой видела ее она, Сюзанна. Такой, какой видел ее Шекспир. Такой, какой она могла быть. Должна была быть! А представив, слилась с ней. Это вышло так просто и непринужденно, словно и не было этих лет. Словно она каждый день выходила на сцену, принимая чужие обличья. Слетайтесь, духи Смертельных мыслей, извратите пол мой, От головы до ног меня насытьте Жестокостью! Сгустите кровь мою, Замкните входы и пути раздумью, Чтоб приступы душевных угрызений Не потрясли ни замысла, ни дела. Приникните к моим сосцам и пейте, Как желчь, их молоко, вы, слуги смерти, Где б ни витал ваш сонм, незримый взору, Вредя живым! - Приди, густая ночь, И запахнись в чернейший дым геенны, Чтобы мой нож, вонзясь, не видел раны И небо не могло сквозь полог мрака Воскликнуть: "Стой!"… Она не читала роль, она говорила. Ее речь лилась легко и свободно. Она говорила не от имени леди Макбет, а от собственного имени. Так могла говорить только леди Макбет. Еще минуту назад Эдвард был твердо уверен, что вряд ли что-то сможет удивить его больше, чем появление Сюзанны Марлоу в театре с заявлением о желании сыграть роль леди Макбет. Но теперь он отчетливо понимал, что ошибался. Там, на сцене, перед ним стояла самая настоящая леди Макбет. Страсть, напор, ярость… Сюзанна Марлоу изменилась. От прежней романтической героини в ней остались лишь золотой отсвет в волосах да длинные ресницы. Но даже они теперь были совершенно иными. Ангел с душою дьявола. Воплощение невинности и простодушия с тонким холодным расчетом в синих глазах. Однако как бы ни было велико его восхищение, Эдвард заметил, что Сюзанна старается поменьше двигаться, а когда делает это, то ее движения скованны и осторожны, словно неуверенны. И как-то тяжеловаты. Наконец Сюзанна закончила читать монологи и поспешила к нему. - Ну, как? – в ее глазах светились тревога и нетерпение. Эдвард выдержал эффектную паузу. - Тебе удалось поразить меня в самое сердце, Сюзанна. Это было потрясающе. Просто потрясающе! Мимика, голос, жесты – все выше всяких похвал. Но вот движения… Сюзане показалось, что сердце остановилось. - Что – движения? – наконец выдавила она, с трудом шевеля побледневшими губами. - Ты слишком скованна, девочка моя. На сцене нужно двигаться свободно и уверенно, ты ведь знаешь. - Да, я знаю. Сюзанна отвернулась, чтобы он не видел ее лица. Минуту они сидели молча. А затем девушка наклонилась и приподняла подол платья, показывая ему ногу. Расширенными от изумления глазами Эдвард смотрел на сложную конструкцию протеза, многочисленные крепления. - Эдвард, я умоляю, дайте мне шанс! Дайте мне возможность выйти на сцену еще раз! Это все, о чем я прошу, когда-либо просила и когда-либо попрошу. - Сюзанна, девочка, поверь мне, я понимаю, что ты чувствуешь. Но и ты меня пойми. «Макбет» - слишком сложная пьеса. Я всю жизнь мечтал ее поставить. Ребятам предстоит выложиться на двести процентов, совершить возможное и невозможное. Я с них семь шкур спущу на репетициях, только чтобы все вышло так, как я задумал! Это должен быть триумф нашей труппы, понимаешь? Триумф! Я не уверен, что ты сможешь, что ты выдержишь. Если мы провалимся из-за тебя – я переживу. А вот они… - Мы не провалимся! Я знаю, что премьера состоится через полгода. Я хожу довольно неплохо. И буду тренироваться еще и еще, пока моя походка не станет прежней. Пока этот протез не станет мой настоящей ногой. Я клянусь, Эдвард! Я приложу все силы! Я готова вынести все, слышите? Репетиции, тренировки – все! И клянусь, я ни разу не заплачу и не пожалуюсь! Только дайте мне этот единственный шанс. Кроме того, то, что я буду исполнять главную роль, также может послужить хорошей приманкой для нашей пресыщенной публики. Да я почти уверена, что так и будет! Большинство еще помнит, что произошло со мной тогда. Даже те, кто вообще не любит театр, придут, Эдвард. Придут просто из любопытства. Чтобы посмотреть, как играет безногая. Уже сейчас можно предсказывать полный аншлаг. Я не подведу, Эдвард. Обещаю! Стэнфорд тяжело вздохнул и, нахмурившись, погрузился в задумчивость. Сюзанна молча ждала его решения. Она сделала все, что могла. Теперь оставалось только ждать. И молиться. Она молилась. И ждала. - Решено! – наконец воскликнул Эдвард. - Будешь леди Макбет. Но пощады не жди! И чтоб к премьере летала, словно фея! - Обещаю!!! – Сюзанна задыхалась от радости. – Остановись, мгновенье, ты – прекрасно! Эдвард, вы не пожалеете. Клянусь, не пожалеете! Это будет триумф, я обещаю! И я буду летать, словно фея. Это я тоже обещаю! - Ладно-ладно. Посмотрим, что ты запоешь через месяц. Все вы так поначалу. Раздаете клятвы и обещания направо и налево, готовы руки целовать, а потом только и делаете, что ноете да ленитесь. Впрочем, лениться я вам не позволю. Ладно, иди домой. Уже поздно. Да и я пойду. Кстати, слышал о вашей с Терри помолвке. Поздравляю. - Спасибо, Эдвард, - Сюзанна улыбнулась, но эта улыбка была грустной. – Но поздравлять меня не с чем. Свадьбы не будет. - То есть как это не будет?!! – в который раз за вечер ошеломленно воскликнул Эдвард. – Но Терри сказал… - Я знаю, что сказал Терри, - спокойно перебила его Сюзанна. - И он не лгал вам. Просто он об этом еще не знает. Но скоро узнает. До свидания, Эдвард. - До свидания, - машинально ответил тот, все еще переваривая последние новости. «Пожалуй, последний час был слишком насыщен. Слишком! - думал он, глядя, как Сюзанна медленно идет по проходу к дверям. – Мне нужно отдохнуть. Определенно!» - Сюзанна! – не удержавшись, окликнул он девушку. - Да? – она остановилась и, обернувшись, вопросительно посмотрела на него. - Ты была лучшей из всех, кто пришел на пробы. - Я знаю, - ее голос был спокойным и уверенным, без ложной скромности, но и без зазнайства. - Я рад, что ты вернулась к нам. - Я тоже рада. Очень рада. - Первая репетиция завтра в девять. И только посмей опоздать – выкину из труппы без разговоров! - Как скажете, директор, - весело улыбнулась Сюзанна. – До свидания. - До завтра. На улице уже царила ночь. В фойе мальчик-прислужник гасил последние свечи. Сюзанна направилась к нему. - Простите. - Да, мисс? – лицо мальчугана моментально приняло дежурное услужливое выражение. - Не подскажете, Терруз Грандчестер уже ушел? - Терри? Нет, я не видел, чтобы он выходил. По-моему он все еще у себя в гримерной, мисс. Вам показать, где это? - Спасибо, я найду. Она прекрасно помнила дорогу в его гримерную. Хотя и ни разу не была там. И вот спустя годы она вновь шла знакомым путем. И каждый ее шаг словно сметал пыль с посеревших и выцветших, словно старые фотографии, воспоминаний, делая их живыми и красочными. Навернувшиеся слезы защипали глаза, но Сюзанна не позволила им пролиться. Сквозь туманно расплывающуюся пелену она жадно всматривалась во все, что попадалось ей на глаза, стремясь запомнить. Запечатлеть в памяти на веки вечные шорох портьер и притаившиеся в углах тени, тихий скрип половиц и спящие бронзовые подсвечники на стенах, каждый звук, каждую деталь. Театр… Ее театр… Нет! Ее мечты! Ее мир! Ее жизнь! Все ее желания. Как же ей не хватало всего этого. Как она смогла так долго прожить без него? Теперь Сюзанна этого не понимала. Вся ее жизнь - с того страшного момента, когда она увидела, как оборвавшаяся рампа летит вниз, и до этого благословенного мгновения – вдруг показалась ей просто ужасным сном. Сном, которого никогда не было и не могло быть. Да разве она смогла бы прожить столько времени без театра? Без его волшебных звуков… Без нескончаемых репетиций… Без споров и ссор… И без ошеломительного всепоглощающего ощущения триумфа премьер… Без этого волшебного перекрестка реальности и фантазий. Нарочито медленно, осторожно, словно боясь разбудить кого-то неведомого ей самой, почти благоговейно переставляя ноги, девушка поднялась по ступенькам на самый верхний этаж, где располагались гримерные артистов. "Господи, как же давно я здесь не была. А здесь ничего не изменилось. Даже немного странно. Словно я никуда и не уходила. Театр… Мой театр… Я вернулась, слышишь? Я вернулась к тебе. И больше никогда никуда не уйду! Клянусь! Я не смогу без тебя жить. Больше не смогу. Только в твоих стенах и есть настоящая жизнь. Там, снаружи, ее нет. Там лишь тусклое, серое существование. Я слишком долго прозябала там. Прости. Прости, что не пришла раньше. Но теперь я вернулась, слышишь? Мы снова вместе. И мы им покажем, что такое настоящее искусство. Ты ведь поможешь мне, не так ли? И это будет триумф! Единственный подлинный неповторимый! Я обещаю. Обещаю!" Остановившись перед дверью, ведущую в ее бывшую гримерную, Сюзанна на мгновение ласково коснулась ее рукой, по ее губам скользнула задумчиво-радостная улыбка, а глаза засияли. "Я вернулась. Скоро… Совсем скоро я снова войду сюда и больше не покину тебя. Но перед этим я должна кое-что сделать. Есть дело, которому пора положить конец. И закончить его должна именно я. А потом я буду всецело принадлежать только тебе. Подожди еще немного", - шепнула она одними губами и прошла дальше. Тихое эхо ее шагов глухо стелилось по коридору и тонуло в полумраке. Наконец она остановилась перед нужной дверью. Еще мгновение она просто смотрела на нее, прислушиваясь к чему-то внутри себя, а затем тряхнула головой и решительно постучала. - Войдите, - глухо донесся изнутри такой родной голос, в котором слышалось легкое удивление. Не оставляя себе времени на раздумья, Сюзанна поспешно толкнула дверь и вошла внутрь. - Здравствуй, Терри. - Сюзанна?!!! – сказать, что Терри был удивлен, значило не сказать ничего. Он был поражен, растерян, ошеломлен. - Но как? – только и смог пробормотать он, глядя на девушку округлившимися от изумления глазами. Вместо ответа Сюзанна молча приподняла подол платья, показав ему протез. Дав Терри еще минуту, чтобы осознать увиденное, Сюзанна сделала осторожный шаг. Теперь она стояла в самом центре комнаты и с улыбкой смотрела на растерянное лицо жениха, почти наслаждаясь его замешательством. В конце концов, впервые за последние годы она удостоилась проявления столь сильных эмоций с его стороны, пусть даже это было всего лишь сильное удивление. А ведь в скором времени она должна была стать его женой. Сюзанна сама поразилась тому, на какое жалкое существование готова была обречь себя ради собственной, пусть и ослепляющей, страсти. И в который раз мысленно поблагодарила всемогущее провидение за то, что оно не позволило ей свершить эту роковую ошибку. Последние секунды тишины истекли, и Сюзанна решилась. - Здравствуй, Терри, - повторила она и, ласково улыбнувшись, продолжила. – Я догадываюсь, что ты сейчас испытываешь. Но это действительно я, и я пришла сюда сама, своими ногами. Я хожу, Терри. Могу предположить, какое количество мыслей, вопросов и предположений сейчас вертится в твоей голове. И хотя я пришла сюда не за тем, чтобы отвечать на них, но, пожалуй, скажу несколько слов, чтобы унять твое любопытство. В конце концов, ты имеешь право знать. Несколько месяцев назад один… - Сюзанна замялась на мгновение, но тут же решительно закончила, - друг подарил мне этот протез. Все это время я тайно училась ходить. И вот теперь я готова снова появиться перед всеми, кто меня знал и не знал, не рискуя вызвать взгляды жалости. Я снова стала прежней Сюзанной Марлоу, - уверенно заявила девушка. - А если и не стала, то скоро стану. Я поставила себе цель и намерена достигнуть ее во что бы то ни стало! Но, как я уже говорила, я пришла сюда не за этим. - Постой-постой, - перебил ее все еще не пришедший в себя Терри и тряхнул головой, пытаясь привести мысли и чувства в порядок, но получалось плохо. Слишком неожиданным и ошеломляющим было то, что он видел и слышал. – Подожди минуточку. Давай-ка начнем сначала. Сюзанна сочувственно улыбнулась. - Бедный Терри, это оказалось слишком для тебя. Прости, вероятно мне следовало как-то подготовить тебя. Но я никак не ожидала, что известие о том, что я снова хожу и могу вести прежнюю полноценную жизнь, так ошеломит тебя. В последнее время ты демонстрировал такое потрясающее равнодушие ко всему, что касалось меня, - не удержавшись, язвительно добавила она и тут же пожалела об этом. В конце концов, она пришла сюда не за тем, чтобы мстить за прошлые обиды. - Извини, что разочаровал тебя, - огрызнулся Терри, мгновенно спрятавшись за прежней, до боли знакомой ледяной отстраненностью. - Но чтобы ты обо мне ни думала, я всего лишь человек. И я действительно не ожидал увидеть тебя здесь и сейчас, да еще и в добром здравии. Прости, если я оскорблю твои чувства, но первое о чем я подумал, увидев тебя, так это о том, что все эти годы ты обманывала меня и всех остальных. Намеренно притворялась инвалидом, чтобы привязать нас всех к себе. Чтобы мы жалели тебя, выполняли все твои желания, даже если нам этого не хочется. Даже если это делало нас несчастными. Но это слишком подло и совсем не похоже на ту Сюзанну Марлоу, которую я когда-то знал и думал, что знаю до сих пор. Та Сюзанна была слишком добра, честна и наивна для такой изощренной черной лжи. От его слов у Сюзанны перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы, но она не позволила им пролиться. - Я больше не та Сюзанна, которую ты знал, которую вы все знали! - вздернув подбородок и сжав кулачки, объявила она так жестко, как только могла. – Мне все равно, что ты обо мне думаешь, но я не лгала ни тебе, ни остальным. И не лгу сейчас. Протез мне подарили всего несколько месяцев назад. Мне большого труда и боли стоило научиться ходить на нем. И пока моя походка оставляет желать лучшего, но я это исправлю. И я стану прежней! Не скоро, но стану! Их взгляды - небесно-голубой и недоверчиво-изумрудный – скрестились, словно два клинка, но Сюзанна выиграла этот поединок. Наконец Терри отвел глаза и вздохнул. - Извини, - пробормотал он. - Конечно, я верю тебе, Сюзанна. Просто это действительно неожиданно. Я погорячился. - Забудем, - коротко резюмировала девушка и весело улыбнулась. – Приятно видеть, что ты еще способен испытывать пылкие чувства. Пусть даже всего лишь гнев. - А кто подарил тебе протез? – изумление прошло, и в Терри проснулось любопытство. Пушистые ресницы мгновенно скрыли ее глаза, Сюзанна чуть склонила голову, пряча лицо за золотой завесой волос, и нервно облизнула губы. Взгляд невольно устремился к трюмо у стены. Она знала, что Шарль и Терри делят одну гримерную. "А что если он тоже здесь?" – с внезапным испуганно подумала девушка. - Просто… Просто друг, - наконец едва слышно прошептала она. - Друг, которого больше нет. Прости, Терри, но я не хотела бы об этом говорить. Молодой человек пожал плечами. Что-то внутри настойчиво подсказывало ему, что не стоит расспрашивать дальше. - Как пожелаешь, - только и сказал он. - Ты, кажется, хотела о чем-то поговорить? - Верно, - Сюзанна вздохнула с облегчением. Она боялась, что Терри будет настаивать на ответе. Девушка не чувствовала себя готовой говорить с кем-либо о Шарле, а тем более обсуждать это с Терри. – Я пришла сюда поговорить о другом, но не менее, а быть может, и более важном деле. - В таком случае, может быть, присядешь? – Терри придвинул ей стул. - Спасибо, - Сюзанна осторожно устроилась на самом краешке и принялась расправлять складки на юбке, пытаясь решить, с чего же начать. Все казалось таким простым и понятным, пока она шла, но вот теперь она никак не могла найти тех единственных, правильных и нужных слов. "А, будь что будет!" – наконец решила она и подняла глаза на своего собеседника. Терри молча смотрел на нее, терпеливо ожидая, когда она заговорит. "Сколько раз мы сидели вот так, - внезапно подумала Сюзанна. – Наверное, тысячи… Ничего не меняется. И ведь ничего не изменилось бы даже спустя миллион лет. Он просто терпел бы. Терпел меня. Молчал и ждал бы, что я скажу, чтобы быстро ответить, словно откреститься, и снова замолчать. Да, я поступаю правильно. Слава тебе, Господи, что я вовремя поняла это. Пока есть шанс все исправить. Спасибо". А затем закрыла глаза и словно нырнула с головой в омут. - Терри, я хочу расторгнуть нашу помолвку. Все. Слова были произнесены. И Сюзанна внезапно почувствовала облегчение. Словно гора с плеч упала. Она была свободна. Она снова была свободна. И почти счастлива. Открыв глаза, девушка посмотрела в совершенно растерянное лицо своего теперь уже бывшего жениха и улыбнулась. Весело и легко. Совсем как когда-то. - Ты не ослышался, Терри. Я не выйду за тебя замуж. - Но… - Почему? – закончила за него Сюзанна и вздохнула, задумчиво глядя куда-то в сторону. – Это сложно объяснить. Слишком много всего. Но самое главное, пожалуй, все-таки то, что я поняла, что не хочу быть рядом с тобой, зная, что ты не любишь меня. Прожить всю жизнь замужем за человеком, который любит другую женщину? Я не хочу так жить. - Но ты всегда знала… - …что ты любишь Кенди? Да, знала. Но после того несчастного случая в театре я была слишком слаба, слишком боялась. Да, я боялась. Боялась остаться одна, стать никому не нужной. Боялась, что меня забудут. Я боялась одиночества, Терри. Но теперь я понимаю, что можно быть одинокой в толпе. Все эти годы рядом со мной было много людей, которые заботились обо мне, любили меня, а я все равно была одинока, - девушка грустно улыбнулась. - А еще я была слишком увлечена тобой. Любила ли я тебя? Да, может быть. Наверное. Иначе трудно объяснить то, что я сделала с тобой, с нами тогда и делала все эти годы. Меня извиняет лишь то, что я искренне верила в то, что я люблю тебя, что могу сделать тебя счастливым. Я действительно в это верила, Терри. Но теперь мне кажется, что это была не совсем любовь. Скорее, страсть. Ослепительная. И ослепляющая. Она ослепила меня на целых два года, не давая увидеть такую очевидную правду. Опять же, я сама не желала понимать и принимать правду. Я не хотела ее видеть. Я запрещала себе видеть ее. И не видела. Но если ты изменился за эти годы, то и я тоже изменилась. Я стала сильной, Терри. Я наконец-то заставила себя стать сильной. Я больше не боюсь. Я намерена вернуться в театр, на сцену. Я намерена стать не просто великой актрисой, но величайшей! И я обязательно ею стану. Только что я прошла прослушивание, и Эдвард утвердил меня на роль леди Макбет. И, поверь мне, это будет лучшая леди Макбет во всем мире. Клянусь! - Леди Макбет? – только и смог вымолвить измученный изумлением Терри. - Ты – леди Макбет? - Да, - усмехнулась Сюзанна. – Не веришь, что я смогу сыграть эту роль? Эдвард тоже не верил. Пока не увидел меня на сцене. А потом поверил. Я хочу сыграть эту роль, Терри. И я смогу это сделать. И сделаю. И мою леди Макбет запомнят надолго. Но главное не это. А то, что ты свободен, Терри. Я пришла сюда только для того, чтобы сказать тебе это. Ты свободен. В глазах Терри против его воли отразилась странная смесь недоверия и надежды. Заметив это, Сюзанна понимающе улыбнулась. - Ты мне не веришь? Понимаю. Но это так. Я не делаю тебе одолжений, Терри. Скорее уж это я тебе задолжала - и очень много - за эти два года. Но я намерена вернуть если не весь долг, то хотя бы его часть. Я начну все сначала. Хочу снова почувствовать себя человеком. Не фарфоровой куклой, ни безногой инвалидкой в кресле, с которой все носятся, скрывая жалость, но Сюзанной Марлоу. Актрисой. Женщиной. Живым человеком. - Спасибо. Терри был настолько ошеломлен, что едва ли понимал, что говорит. Он произнес это единственное слово почти бессознательно, но в нем прозвучало столько искренности, тепла и благодарности, что Сюзанна едва не расплакалась. - Не за что, - коротко ответила она и отвернулась, закусив губу. И все-таки это было слишком больно. "Я любила тебя, Терри. И все еще люблю. Но ты никогда не любил меня, а потому я должна отпустить тебя. Пора". - Это тебе спасибо, Терри. За то, что был рядом. За то, что дал мне силы пережить все это. Без тебя я бы не справилась. И надеюсь, ты позволишь мне остаться твоим другом. - Ты всегда была мне другом, – тихо ответил Терри. - Но ты не захотела им быть. Ты хотела большего. Больше, чем я мог тебе дать. - Да, я знаю. Но теперь я хочу быть твоим другом. Нет, не так - теперь я готова быть тебе всего лишь другом. Отвернувшись, Сюзанна взглянула в окно. - Уже поздно. Мне пора, да и тебе тоже. Об остальном поговорим как-нибудь в другой раз. Прости, что задержала. - Ничего, - эхом откликнулся Терри. - Все в порядке. - Что ж, - Сюзанна медленно и слегка неловко поднялась. Терри хотел ей помочь, но она мягко, но решительно отстранила его руку. – Я справлюсь. Спасибо, но если я хочу жить нормальной жизнью, то должна научиться заботиться о себе самостоятельно, не прибегая ежесекундно к помощи окружающих. До свидания, Терри. - До свидания, - тихо ответил Терри, глядя, как она медленно и осторожно идет к двери. – Сюзанна… - Да? – она обернулась и вопросительно посмотрела на него. - Прости, что не оправдал твоих надежд. Я старался. Я действительно старался. - Я знаю, Терри, и благодарна тебе за это. Но нельзя полюбить насильно. Теперь я это понимаю. Тут ее взгляд снова упал на трюмо напротив того, возле которого стоял Терри. - А Шарль здесь? – не удержавшись, осторожно поинтересовалась Сюзанна. Но поглощенный своими мыслями Терри не заметил странного напряжения в ее голосе. - Нет, он уже ушел. Кстати, он тоже играет в "Макбете". Дональбайна. - Да, ты говорил, - едва заметная улыбка скользнула по губам Сюзанны, а голубые глаза загадочно блеснули. - Значит, скоро увидимся. Она открыла дверь и сделала первый шаг в свою новую жизнь. После ее ухода он еще целую минуту продолжал тупо смотреть на дверь, пытаясь не то, что осмыслить, но хотя бы просто понять, что же только что произошло. А затем нахлынуло облегчение. А за ним пришло счастье. Счастье, оплаченное по самой высокой цене. Долгожданное. Выстраданное. И от этого почти нестерпимое. Тело наполнилось легкостью, словно с плеч внезапно свалилось десять гор, а душа воспарила, уносясь к небесам на крыльях бесконечной, ослепительной радости. Он был счастлив. Он был свободен. «Свободен. Наконец-то свободен! Не будет вынужденного брака! Не будет дурацкой карикатурной свадьбы! Не придется день за днем притворяться, изображая счастливого супруга, безмерно любящего свою жену! Я свободен! СВОБОДЕН!!!» Хотелось кричать от этого ошеломляющего, захлестывающего, переполняющего душу и бьющего через край счастья. Схватив плащ, Терри бросился на улицу. Мальчик в фойе удивленно посмотрел ему вслед, но Терри даже не взглянул в его сторону. Он вообще ничего не видел и не слышал, кроме все громче и громче звучащей внутри опьяняющей музыки счастья. Падал снег. Терри запрокинул голову и закрыл глаза, наслаждаясь колючими ледяными поцелуями искрящихся снежинок. - Эй, Терри, привет! – ворвался в охватившую его эйфорию голос Чарли. - Привет, - пробормотал Терри, не открывая глаз, и улыбнулся. - Э-э…? Вздохнув, Терри открыл глаза и посмотрел на друга. Сияющие счастьем глаза цвета темного изумруда встретились с вопросительным взглядом карих глаз, и Терри улыбнулся еще шире. - Что? Легкое удивление на лице Чарли сменилось гримасой беспокойства. - Терри? – тихо и осторожно произнес Чарли, как если бы говорил с умственно отсталым или душевнобольным человеком. - Э-э… Всё в порядке? Продолжая улыбаться, Терри пожал плечами. - Да, вполне, - но, подумав мгновение, отрицательно покачал головой. – Нет, лучше, чем в порядке! Намного лучше! Чарли помрачнел еще больше. - Что случилось? - Ничего, - Терри снова перевел взгляд на раскинувшееся черным бархатом ночное небо, - Все в порядке, Чарли. Всё в полном порядке. Всё просто замечательно. Лучше и быть не может! Падающий снег в свете фонарей трепетал серебристо-радужной дымкой. А он был свободен. Свободен. И безумно счастлив. А еще ему нестерпимо, почти до боли хотелось взлететь и мчаться очертя голову по ночному небу, подобно метеору. Так, чтобы ветер свистел в ушах. Мчаться в затаившийся в ночи далекий Чикаго навстречу его золотоволосой зеленоглазой фее. И вдруг, к бесконечному изумлению Чарли, Терри расхохотался. Громко. Весело. Беззаботно. Так, как не смеялся никогда раньше. А затем раскинул руки, словно хотел обнять весь мир, и крикнул во всю мочь: - Кенди, я люблю тебя! «Спятил, – коротко резюмировал Чарли, наблюдая за странным поведением друга. - Точно спятил. Напрочь съехал с катушек. Вот дьявол! И угораздило же именно меня встретить его в таком состоянии. Как будто мало в жизни проблем. А ведь шел же домой, надеялся отдохнуть. Как же! Отдохнешь теперь, когда с него глаз нельзя спускать. Псих-психом, а все-таки друг. Еще натворит чего, и что я потом Шарлю скажу? А мисс Марлоу? И той зеленоглазой малышке-медсестре? Что видел, в каком он состоянии, и отпустил? Да, де Шарни убьет меня на месте! И будет прав! С друзьями так нельзя. Видишь, плохо другу – помоги. А он вон совсем невменяемый. Будто не видит и не слышит. И вокруг ни души. Нет, нельзя его одного оставлять. Случись что - сам себе потом не прощу. Что же с ним делать?» Но тут Терри неожиданно сорвался с места и почти бегом устремился вдоль улицы. - Стой! – завопил Чарли, бросаясь следом. - Ты куда?!! - На вокзал! – крикнул тот, не оборачиваясь и не сбавляя шага. - Я еду в Чикаго! Ближайшим поездом! «Ну, точно спятил! Эх, и угораздило же меня! Вот черт!» – обреченно подумал Чарли и прибавил скорость.