Синее Море

      С появлением у меня соседки жизнь стала гораздо сложнее. Вообще-то я не очень привередлив в плане соседей. Но Лив стала моим кошмаром наяву.       Она настоящая чистюля и перфекционистка, чего обо мне нельзя сказать. Все началось в прошлое воскресенье. Мы с Аннабет проверяли домики. Мы начали с женской стороны, плавно продвигаясь к моему домику. Дочери Афродиты, конечно же, получили высший бал. Братья и сестры Аннабет слегка суетились, когда мы вошли, прибирая свои бумажки, но в общем и целом домик был очень чистым. И так мы пришли к моему домику. Я уже представлял, что сейчас получу двойку за тот беспорядок, который оставил, но когда мы вошли, то у меня отвисла челюсть. Вся моя одежда была разобрана по цветам, рог Минотавра — мой первый трофей — висел на стене и буквально блестел. Рядом, на столике, косметика была расставлена по назначению и оттенкам. (Не поймите неправильно, она не моя. Ее привезла Лив, хотя я ей уже объяснял, что здесь неважна красота). Одежда Ливии висела рядом, так же разобранная по цветам. Сама же девушка стояла у окна, натирая его тряпкой и чем-то еще. — Здесь так… — я замялся. Как же это назвать? С одной стороны я наконец-то по-настоящему увидел весь пол в своем домике, а с другой это было как-то неправильно — Чисто, — закончила Аннабет, которая стояла рядом и улыбалась, осматривая комнату. — Никогда не видела в этом домике такой чистоты. Перси, я и не знала, что здесь есть пол! — Очень смешно, — проворчал я. — Я решила, что небольшая уборка не повредит, — Лив повернулась к нам лицом. Она была одета, на удивление, просто. Простой топ, пижамные штаны, а золотые волосы собраны в незатейливый пучок. — Прости, Перси, но пришлось немного потревожить твои вещи. — Ничего, — хотя даже я заметил в своем голосе раздражение. — Я дам вам высший балл, — сказала Аннабет, когда уходила. — Пойдем, Рыбьи Мозги, надо разобраться еще с парочкой дел. Я бросил последний взгляд на всю эту чистоту и пошел за Аннабет. — Мне кажется, что ты к ней суров, — сказала наконец Аннабет. — Ты о Лив? С чего это? — Она разгребла всю кучу одежды, которая была у тебя на полу, навела там такой порядок, какой тебе и не снился. А ты даже не поблагодарил ее. — Слова были чем-то вроде упрека, но вины я почему-то не почувствовал. — И что? Она появилась из ниоткуда, станцевала на воде, и что? Вдруг оказывается, что она моя сестра. Знаешь, не самое приятное чувство. Я ее не ненавижу. Просто проявляю бдительность. — Почему-то меня это все стало жутко раздражать. Лив, которая жутко любит чистоту, Аннабет, которая читает мне лекции о семье. Первое время у нас с Лив были прекрасные отношения, но потом она стала вливаться в жизнь лагеря. Она стала звездой домика. Я понимал, что это простая зависть, но ничего не мог с собой поделать. — Но она твоя сестра! Даже если бы она не пришла сюда, она была бы твоей сестрой! — Знаешь, мне иногда кажется, что она не умеет ничего, кроме танцев и песенок. А это, если ты понимаешь, не к нам, а в цирк, например. Она всего лишь маленькая девочка, которая пытается решить все конфликты миром. Слишком наивна, слишком глупа. Она еще ничего не знает, — я выпалил это на одном дыхании. Я буквально чувствовал, как ярость разливается по моим венам. Аннабет молчала. — Тебе надо получше узнать ее. Как ни крути, вы оба дети Посейдона, — сказав это, она развернулась и пошла обратно, оставив меня одного.       В тот день я сел на один конец стола, а Лив даже не попыталась заговорить со мной. Она сидела на своей половине, уныло ковыряясь в фасоли и мясе. Я заметил, что она вообще ничего не съела, а отдала все отцу. После этого у нас были посиделки у костра. Ливи держалась очень отчужденно. Конечно, когда к ней подходили, она говорила с ними, улыбалась, шутила, но это была не совсем она. Наконец, я решил подойти к ней. — Привет. Эм… Как вечер? — Мне было жутко неловко говорить с ней, особенно после того, что я за ее спиной наговорил про нее. — Все хорошо. А у тебя? Как тебе погода? — И тут я действительно осознал, что что-то не так. Я был не слишком догадлив, когда речь заходила о девчонках, их чувствах и прочем, но, когда Лив завела со мной светскую беседу, мне стало понятно, что она не чувствует себя хорошо, что она просто «держит лицо». — Скажи мне, что происходит, — улыбка медленно сошла с ее лица. И тогда я увидел его настоящим. Ее глаза были полны обиды и боли, но не злости, там не было ярости. — Я собираюсь уехать. — Что? Куда? — Домой, Перси. Твоя враждебная аура чувствуется за километры. Я пыталась быть милой, но что-то явно пошло не так. Я не хочу никого обременять, поэтому, думаю, лучше всего для меня и для всех обитателей лагеря будет мой отъезд. — Я… — я правда не знал, что сказать. Так вот что скрывалось за милой улыбкой. Она знала, что ей не рады, но все равно продолжала стараться. — Там тебя могут атаковать монстры. — Как-нибудь справлюсь. — Я тебя не пущу. — Не заставляй меня использовать убеждение. — У меня глаза на лоб полезли. Я даже на некоторое время выпал из реальности, поэтому не заметил, как рядом появилась Аннабет. В руках она держала свою бейсболку. — Использовать что? — одновременно спросили мы. — Убеждение. Ну, знаешь, убеждаешь кого-то сделать то, что тебе надо, голосом. — Ты это умеешь? — Аннабет смотрела на Лив с недоверием. — Да, я думала, Перси тоже. — Нет, я не умею делать ничего типа принуждения, — я отрицательно замотал головой.       Мы разговаривали еще час, пытаясь отговорить Ливию от поездки обратно домой, но мои слова не могли заставить ее одуматься. — У тебя нет меча. Здешние сделаны не для твоей руки. — У меня дома полно штучек, которыми можно защищаться. Нож, например.       Вскоре мы переместились к морю, где, в случае чего, могли найти поддержки у моего отца. — Стойте, — Аннабет прервала наш спор насчет проживания не в лагере. — Слышите?       Мы прислушались. Что-то плескалось в воде и билось о преграду. — Надо посмотреть, что это. Не просто это так, — Лив говорила уверенно. Меня удивляло, как за те секунды она могла стать такой собранной. Во время спора она ни разу не повысила голос, ни разу не взмахнула руками. Я мог только поражаться ее самообладанию. — Может, ты сплаваешь, а мы с Перси переговорим? — Кхм… — она немного покраснела, — вообще-то я не умею плавать. — Ты не умеешь что? — переспросил я. — Да, да, дочь Посейдона с именем, в котором есть слово море, не умеет плавать, поэтому давайте закроем эту тему, а Перси сплавает посмотреть, что там такое.       Я не стал протестовать, потому что понимал, что дальнейшие споры бессмысленны. Талия, дочь Зевса, боится высоты, Ливиэна не умеет плавать. Какие-то совершенно немыслимые совпадение.       Вода мягко обнимала меня, перенося туда, куда я приказывал — вперед. Я видел, как весь морской мир расступается передо мной. Стайка рыбешек во все глаза уставилась на меня. Я помахал им, а они попрятались по разным углам. Вода была приятно холодящая. Я мог бы провести здесь еще долгое время, но вот она причина наших волнений. Бутылка, которая билась о камень. Но это была не просто бутылка. Внутри что-то было. Я быстро поплыл назад, чтобы открыть ее. На берегу меня уже ждали встревоженные Ливия и Аннабет. — Ну что там? — с нетерпением сказала Аннабет. — Я не знаю, но здесь есть записочка. — Я перевернул бумажку, чтобы прочитать, что там написано. Я узнал этот почерк. Изящный, но не слишком, аккуратный — Почерк Посейдона. — Тут написано: «Для Ливиэны Марэ.» — Да? — я нехотя отдал ей бутылку. Но далеко уходить не стал. Она открыла ее и перевернула. Оттуда выпала маленькая бумажечка и изящный браслет. Она взяла браслет и повертела в руках. Происходящее потом слилось у меня в одно большое пятно событий, поэтому я помнил лишь результат — Лив стояла на пляже с мечом. — Кажется, папа позаботился, чтоб я не осталась без оружия, — она самоуверенно усмехнулась. Я понимал, что, скорее всего, она сейчас держала в руках идеально сбалансированный меч без единого изъяна. Он действительно прекрасен. Потом, нажав на один из маленьких камушков, она с легкостью вернула браслет на место. Наконец она вспомнила про записку. Девушка развернула ее, и я увидел, что руки у нее слегка дрожат. Потом она подняла на нас глаза. — Я уеду прямо сейчас, только вызову машину. Мне нужно позвонить…