Синее Море

      Я зашел перед завтраком к Хирону. Он сказал, что девушка, которую я нашел вчера, чувствует себя немного лучше. Аннабет тоже пошла со мной. Честно говоря, она явно не одобряла моих действий. Она же даже не общалась с этой девушкой, а уже держалась как-то враждебно. Я чувствовал себя ответственным за нее, как бы странно это не звучало. Я увидел ее часов двенадцать назад, но все равно мне безумно хотелось, чтобы она поскорее очнулась.       Мы сели на стулья рядом с ее койкой. Она лежала неподвижно, но потом ее веки затрепетали. Аннабет взяла нектар со стола, но я перехватил ее руку. — Мы же не уверены, что она полубог. Значит нектар может ее убить. — Но по-другому восстановление будет долгим и мучительным. Перси, если она прошла через барьер, то она точно полубог. — Ее могли пустить, — я продолжал настаивать, но уже не так сильно.       Немного подумав, я все-таки отпустил ее руку со стаканом. Она дала девушке трубочку, та принялась жадно пить его. Нектар для меня был шоколадным печеньем, которое мама только-только вытащила из духовки. Сейчас я почему-то задался вопросом, который раньше не приходил мне в голову. А какой нектар для Аннабет? Может, это какой-то фрукт, может, это ее любимое блюдо. Что же это?       Девушка наконец открыла свои глаза. Они были такого приятного голубого цвета, они прекрасно дополняли ее светлые волосы и длинные ресницы. — Где я? — голос девушки был слабый, но такой нежный, мелодичный, ласкающий слух. — Это лагерь. Ты же сюда и направлялась, — сказал я. — Это я тебя нашел, и ты говорила, что тебе нужно в лагерь. — Да, да, — она потерла лоб, словно у нее была адская головная боль. Хотя, мне кажется, что так оно и есть. — Мама сказала мне найти лагерь. Она попросила Жака отвезти меня в лес, но за мной что-то гналось. Что-то ужасное. — Это лагерь «Смешанная кровь». Это не простой летний лагерь. Здесь живут только полубоги, — начала объяснять Аннабет. Я помню, что, когда я очнулся, то она тоже была рядом. Возможно, они тоже подружатся. — Знаешь, те, кто наполовину Боги, а наполовину люди. — Я знаю древнегреческие мифы, — девушка прервала Аннабет не очень резко, но я видел, что Аннабет почувствовала себя оскорбленной — она не привыкла к такому отношению к себе. — Итак, — Аннабет продолжала свою речь слегка раздраженно. — Раз ты здесь, значит твой отец Бог, — я хотел было сказать, что это также может быть и мать, но потом я понял. Она сказала, что ее мать отправила сюда с каким-то Жаком, а этом может значить только то, что ее отец — Бог. — А как тебя зовут? — решил перевести тему я. Будет не очень хорошо, если они набросятся друг на друга. — Ливия, — сказала она спокойно. — Это сокращение от… — Аннабет попыталась уточнить, но ее снова прервала девушка. — Неважно. Зовите меня Ливия. — Хорошо, Ливия. Пойдем, мы покажем тебе лагерь.       Я помог ей встать, потому что она все еще слегка покачивалась от недостатка сил. Аннабет поддерживала ее с другой стороны. Наконец-то Ливия сделала что-то предсказуемое: она узнала наши имена. А потом спросила о том, куда мы ее ведем. — Тебя подселят в домик Гермеса, так как мы не знаем, кто твой родитель. Как только мы это узнаем, ты переедешь в его домик.       Мы провели короткую экскурсию по лагерю. Удивительно, но девушка не задавала никаких вопросов. Когда я оказался здесь, то буквально завалил Аннабет, Хирона и Мистера Д. вопросами, а она, казалось, уже знала всё.       У домика нас повстречали братья Стоулл. Тревис и Коннор стояли и над чем-то смеялись. Они заулыбались, когда увидели нас. — Привет, Перси, Аннабет и… — Ливия. Меня зовут Ливия. — Очень приятно, Лив, — Коннор улыбнулся и протянул ей руку для рукопожатия. Я хотел предупредить ее об опасностях рукопожатий с братьями Стоулл. Но не успел. Она трясла руку Коннора, но ничего не происходило. Я выдохнул. — Вы можете идти. Увидимся на завтраке, ребята. Да не переживай ты, Джексон, — сказал он, увидев мое лицо. — Мы позаботимся, чтобы она хорошо устроилась.

***

      Следующая неделя в лагере прошла без происшествий. Все смирились с присутствием здесь еще одной полукровки. Дети Гермеса были от нее в восторге, особенно братья Стоулл. Также она сумела произвести впечатление на дочерей Афродиты. Некоторые даже поговаривали, что она дочь Афродиты, а ее мать на самом деле приемная. Другие говорили, что она дочь Афины, ведь она оказалась весьма умна. Не знаю, кто она на самом деле, но у нее были действительно блестящие данные. Я как-то был на ее тренировке. Так вот, могу сказать с уверенностью, что она невероятный боец на мечах. Конечно, мы так и не подобрали ей идеально сбалансированный меч, но и с тем, что имелось, она показала себя лучше, чем другие новички.       Сегодня дети Аполлона решили устроить праздник. Они обещали песни на берегу реки, чтобы хоть немного развеселить всех. Кто-то прознал, что Ливия умеет петь, и что она училась в академии искусств, поэтому она станет «особенным гостем» этого вечера.       Хирон решил, что проведение мероприятия у воды — хорошая идея. Мне она, конечно же, таковой и казалась, но вечером у воды стало по-настоящему холодно. Аннабет, которая сидела рядом со мной, посильнее укуталась в свою курточку. Я предложил ей сою кофту, но она отказалась, сказав, что я сам замерзну, а ей самой ни капельки не холодно. Мы веселись и распевали песни, когда Джек из домика Аполлона объявил, что сейчас выступит Лив. Она явно немного нервничала. Я заметил, что на ней была какая-то странная одежда. Я уставился на Аннабет. Она ответила на мой немой вопрос, не отрывая взгляда от костра. — Это репетиционная пачка. Такие носят балерины. Как видишь, она еще в пуантах и купальнике. А это значит, что сюрприз этого вечера — балет в ее исполнении.       Я уставился на Аннабет. На пляже же не было по-настоящему хорошего места для танцев. Но неожиданно для меня она пошла к воде. Заходить глубоко она не стала, но я все же не представлял, как можно танцевать в воде, тем более холодной. Она сделала глубокий вдох и кивнула музыкантам из домика Аполлона. Те заиграли. Я не знал эту песню*, но ее голос завораживал. Мне показалось, что я даже понял, почему ее считали дочерью Афродиты, ведь сейчас она была так красива, почти как богиня любви (уж поверьте мне, я-то ее видел). Мне хотелось пойти за ней на край света, хотелось стать ей опорой. Это был лучший голос, который я когда-либо слышал.       Пока я заслушивался, Лив танцевала. Сначала она сделала аллонже, а потом она начала двигаться, словно мелодия, которая звучала. Такого смешения современного танца с балетом я еще не видел. Классические па вместе со смелыми движениями, словно огонь и вода, которые вместе создают что-то прекрасное.       Музыка набирала обороты. И вот она добралась до самой, на мой взгляд, прекрасной части. Тогда она сделала два шпагата в прыжке, а когда приземлилась, то сделала невероятной красоты фуэте. Но вдруг произошло кое-что по-настоящему невероятное. Галлоны воды поднялись вверх. Сзади нее образовалась водяная стена. Девушка уже не танцевала, а только пела. И я наконец понял одну вещь. Эту стену создал не я. Хирон тоже выглядел удивленно. Аннабет, которая как будто тоже только что очнулась от чудесного сна, смотрела на меня удивленно.       Ливия закончила песню, но оваций не последовало. Она немного смутилась, хотя прятала это за дежурной улыбкой актера или танцора. Все смотрели на воду сзади. Осознав, что не она объект всеобщего внимания, девушка обернулась и увидела огромную водную стену. А над ней был голубой трезубец. Символ моего отца. Она успела только вскрикнуть, когда вода обрушилась на нее. Я встал и помчался к ней, но она была в порядке. Сухая и невредимая. — Ливиэна Марэ, — объявил Хирон. — Дочь Посейдона, Бога Морей.       Все преклонили колени. Даже я. Осознание пришло ко мне не сразу, но я все-таки понял. У меня есть сестра. Она стоит сейчас здесь, недоумевая что происходит. Встав, я наконец понял, что напоминали мне ее глаза. Она точно отражали состояние моря в данный момент. Это были голубые с легким лазурным отливом глаза. Глаза моего отца. Мои глаза.