Неприкасаемые Тундра-тауна

      В венецианской гостиной стоял уютный полумрак. Дом наполняла тишина, нарушаемая лишь треском поленьев и гудением пламени в камине. Над камином, по обе стороны от бронзовой статуэтки всадника, стояли два увесистых подсвечника. Длинные белые свечи ярко пылали, создавая на потолке причудливые силуэты, которые заходились в бесконечном танце. Боком к камину, друг напротив друга, стояли два одинаковых серо-голубых диванчика со слегка изогнутыми подлокотниками. На левом диванчике, откинувшись на бархатные подушки, полулежал солидный молодой самец бурозубки. На нем красовался новый черный фрак с белоснежной бабочкой и шелковым платком, аккуратно торчащим из нагрудного кармашка. Глядя в потолок из-под полуприкрытых глаз, зверек вдумчиво курил большую кубинскую сигару. Напротив него, облокотившись на подлокотник и наблюдая за огнем в камине, покоился седовласый самец в темно-синем смокинге с синим в белую крапинку галстуком. Бурозубка рассеянно вертел в левой руке бокальчик коньяка. Его пальцы были усыпаны золотыми перстнями и кольцами, а на шее красовался блестящий кулон в форме золотого слитка на цепочке.       Неожиданно в гостиной раздалась протяжная трель мобильного телефона. Седовласый зверек залез во внутренний карман своего смокинга, достал черный Айфон и снял трубку.       — Да?       Около минуты он слушал чей-то сбивчивый рассказ, после чего заговорил четко и резко:       — Они знают, с кем имеют дело, Винни. Они сделали этот выбор осознанно. Не уговаривай. Зачем унижаться? Ты должен помнить, что ты Мартинелли, а не какой-нибудь мелкий шулер. Не хотят делиться — значит, не хотят. Да, они серьезные звери, но Семья не потерпит такого неуважения. Ты знаешь, как решать подобные вопросы. Сделай все аккуратно. Но это будет завтра. Сегодня мы ждем тебя — Дон хочет поговорить со всеми капитанами.       Седовласый самец положил трубку и убрал смартфон обратно в карман.       — Винсент опять деликатничает? — улыбнулся бурозубка во фраке, глубоко затянувшись сигарой.       — Он слишком воспитанный, Пол — ответил собеседник — в нашей жизни это необходимо, но совершенно недостаточно. Надо также быть жестким. Надо уметь показывать клыки. Когда это нужно, конечно.       Пол Конти покивал и проглотил еще немного ароматного дыма.       Снова воцарилось молчание. Спустя минуту бурозубка в смокинге достал из кармашка золотые часы на цепочке, посмотрел на циферблат и спрятал их в карман.       — Опаздывают — с некоторым раздражением проговорил он.       — Занятые звери, Питер. Будь снисходителен к тем, кто трудится. Если бы ребята ехали с курорта, я бы первый отчитал их за опоздание.       Мартинелли кашлянул и ничего не ответил. Он привстал со своего диванчика, вышел в прихожую, где выложил телефон на специальную полочку, и вернулся назад.       Вскоре в прихожей послышался шум. Двое гостей разделись, прошли через коридор, звонко стуча каблуками ботинок по вощеному паркету, и предстали перед старшими членами семьи. Первым к дону подошел молодой, крепкий бурозубка в спортивном костюме. Поклонившись, он поцеловал надетый на правую руку мистера Конти перстень с большим красным рубином. После этого, спортсмен обнялся и расцеловался в щеки с младшим боссом. Его примеру тут же последовал второй гость — зрелый самец в темно-бордовом приталенном смокинге с искрящейся бриллиантовой заколкой на лацкане. Завершив приветствие, бурозубки разошлись. Атлет присел за ажурный столик на изогнутых ножках, расположенный за спиной босса. Другой же бурозубка проследовал к изящному ореховому мини-бару, где принялся звенеть бокалами, подбирая напиток.       — Паста и Красавчик звонили мне, Дон — заговорил спортсмен — они вот-вот прибудут.       Конти коротко кивнул головой, не оборачиваясь.       — Что с деньгами, братец? — спросил Питер Мартинелли.       — Завтра доставят — ответил мафиозо, двигаясь к диванчику младшего босса с бокалом виски в руке — купюры оказались такими грязными, что пришлось менять их у Лу.       Усевшись рядом с братом, младший Мартинелли поправил рукава смокинга и продолжил:       — Я мою руки по шесть раз в день и все равно чувствую на них грязь от денег, что проходят через мой офис.       — Я понимаю тебя, Джереми — проговорил Питер — я сам работал на твоем участке. Проституция самая отвратительная отрасль нашего бизнеса, но также и одна из самых прибыльных.       — Угощайся — произнес с легкой улыбкой Пол Конти, любезно открывая коробку сигар, стоявшую на маленьком столике между диванами. Капо взял одну сигару и, поблагодарив босса, начал ее раскуривать.       Через несколько минут в гостиной появились еще двое зверей. Один из них стремительно прошелестел своим черным кожаным плащом к дону, поздоровался с ним, после чего стянул с правой руки черную лайковую перчатку и обменялся приветствиями с присутствующими. Молодой самец уселся за стол рядом со спортсменом. Его спутник в черном похоронном смокинге с черной же рубашкой достаточно скромно поздоровался с членами семьи, устроившись после этого в дальнем уголке. Он присел на одноместную банкетку и принял напряженную позу.       — Эндрю — вкрадчиво и даже несколько устало произнес Питер Мартинелли — до меня дошли слухи, что ты искалечил сына пекаря. Это правда?       Молодой и горячий мафиозо тут же развернулся в сторону отца и бойко заговорил:       — Да, это правда. Но он толкал меня! Меня, Эндрю Мартинелли! Этот полярный заяц позволил себе возражать нам! Я поставил его на место, как и десятки других хамов до него…       — Успокойся, сын. Ты все сделал правильно. Отстоять честь семьи — бесценно. Но! — младший босс выдержал ораторскую паузу и продолжил — Но ты сломал этому зверю ногу. А подобные переломы у зайцев не срастаются. Ты знаешь, что ему грозит ампутация? Теперь наследник не сможет нормально работать и продолжать дело отца. Ты сломал несчастному не ногу, ты сломал ему жизнь.       Старший Мартинелли обвел взором всех капо и отчеканил:       — Запомните, братья: наказание должно быть сообразно проступку. Как розга для расшалившегося отрока. Как короткий удар в солнечное сплетение за неосторожное слово. Представьте себе горе мистера Сильвестри — давнего партнера нашей семьи и великолепного пекаря, который всегда поддерживал покойного мистер Бига. Кроме того, что он оскорблен до глубины души, старик теперь чувствует себя в безвыходном положении. Мистер Сильвестри не может отомстить, потому что уважает и боится нас. А зверь, которому нечего терять, может отвернуться от Семьи и повернуться к нашим врагам.       — Я понял, отец — покорно ответил Паста — я передам пекарю подарки и некоторую сумму денег на лечение от Семьи.       — Ва бене — смягчился младший босс.       Последним на собрание явился зрелый зверек в кожаном жилете и голубой рубашке. Он выглядел, пожалуй, самым вежливым и обходительным среди прочих капо. Как только весь командный состав оказался в сборе, раскрылись двери, ведущие в глубину дома, и в гостиную вошел престарелый бурозубка с набриолиненными волосами, в классическом черном костюме с тонкой белой полоской. Все кроме босса бросились приветствовать уважаемого консильери. Расцеловавшись с членами Семьи, самец прошел к диванчику мистера Конти и сел рядом со своим хозяином.       — Друзья — торжественно обратился к собравшимся младший босс — сегодня открывается новая страница истории нашей семьи. Впервые за долгие десятилетия мы готовы ступить за границы Тундра-тауна и распространить влияние на соседний район. Я говорю о районе Тропических Ливней…       Со всех сторон послышался одобрительный шум. Консильери немедленно поднял голову и строго посмотрел вокруг себя. Те, с кем он встречался глазами, тут же замолкали.       — …Теперь я передаю слово нашему уважаемому Дону Конти. Он расскажет о грядущих изменениях.       Босс выдержал паузу, откашлялся и изрек:       — Сегодня мы сформируем пятый отряд. Бойцы, которые войдут в него, будут заниматься одним: упрочением нашего влияния в новом районе. Как всем известно, самой серьезной силой в джунглях является банда ягуаров. Эти звери занимаются наркоторговлей. Они ввозят в Зверополис разнообразную продукцию из Колумбии и Венесуэлы уже много лет. Однако живут ягуары не по правилам. Члены этой банды не знают приличий. Они невоспитанны и несдержанны. Ягуары принимают свои же наркотики без всякой меры, совокупляются, с кем попало, даже допускают ксенофилию…       Капо возмущенно загалдели. Консервативные бурозубки не одобряли противоестественных с их точки зрения связей.       — …Совершенно очевидно, что в нашем городе таким зверям не место. Их бизнесом должна заниматься наша семья. Только мы спасем сообщество от распада и деградации — Дон Конти пригубил сигару и продолжил — Для начала я хочу представить вам нового капо. Вы все прекрасно знаете моего младшего брата — Айвена Конти. Встань, Красавчик.       Бурозубка в похоронном костюме поднялся с банкетки и коротко поклонился.       — У Айвена всего трое белых медведей. Сейчас мы поможем нашему новому капитану сформировать сильный отряд. Я хочу, чтобы каждый из вас выделил по пять зверей, которые с завтрашнего дня поступят под командование пятого капо.       — Я готов отрядить Айвену своих ребят — с готовностью отозвался спортсмен — пускай мой двоюродный брат знает, что я всегда окажу ему помощь. Как и любому другому члену Семьи, разумеется.       — Спасибо, Альберт — ответил младший босс и улыбнулся.       — Я тоже готов помочь — сказал Винсент со всей вежливостью, на какую был способен — мы должны поддержать нашего нового капитана. Пятеро моих медведей будут завтра же отданы под его командование.       Айвен Конти сдержанно просиял и поклонился дальнему родственнику.       В гостиной воцарилось молчание. Слышно было лишь, как глухо постукивает ботинок Джереми Мартинелли о роскошный персидский ковер. Питер немедленно отметил замешательство младшего брата и спросил его:       — Что-то не так, Папаша? У тебя трудности?       — Нет, брат, все хорошо. Я справлюсь — ответил Джереми и добавил достаточно уверенно — Я даю своих зверей Красавчику Конти. Пять бойцов будут служить ему верой и правдой.       — И я помогу нашему брату! — воскликнул Эндрю Мартинелли, вскакивая с места — Пять моих лучших солдат отныне твои!       Паста подбежал к новому капитану, схватил его за руку, поднял с сиротливой банкетки и усадил на диванчик прямо напротив дона Конти. На лице горячего капо красовалась искренняя улыбка.       Айвен сейчас же встал, поклонился своим уважаемым родственникам и заговорил:       — Я очень благодарен всем вам за оказанную поддержку. Я не забуду ту помощь, что вы мне оказали. Я готов поклясться в безграничной преданности Семье. Я присягаю на верность Конти и Мартинелли, как готов присягнуть собственным отцу и матери. Спасибо вам!       Со всех сторон раздались поздравления и возгласы радости. Эндрю, уже успевший принести своему новому соратнику бутылочку дорогого ликера, налил темный напиток в бокал и протянул его Айвену. Когда шум смолк, к Красавчику Конти приблизился консильери. Он широко улыбнулся, сверкнув золотым клыком, обнял и трижды расцеловал капо.       — Соблюдай правила Семьи, как это делаем все мы. Капишь? — с легким акцентом проговорил пожилой Де Сантис — Слушай мистера Мартинелли и нашего Дона. Никогда и никому не рассказывай тайн и не обсуждай наших внутренних дел. Капишь? — советник Дона обернулся и посмотрел на всех присутствующих — Я вижу, как этот молодой зверек принесет нам добрую славу и влияние! — консильери снова обратился к Айвену — Теперь, когда я во всеуслышание объявил о твоих стремлениях, у тебя просто нет пути назад. Ты должен выполнить все, что я сказал. Капишь?..       Новый капитан улыбнулся и энергично закивал. Гостиная наполнилась аплодисментами.       Через час, когда гости разошлись, Пол Конти закрыл двери в гостиную, раскурил новую сигару и устроился с ней в кресле за столом из черного дерева. Он включил маленький нетбук, тут же принявшись изучать какие-то документы. Консильери подошел к окну и растворил тяжелые портьеры. Около минуты он молча вглядывался в кружащуюся вьюгу.       — Когда будешь назначать следующего капитана — заговорил негромко Де Сантис — возьми кого-нибудь с фамилией Мартинелли. Семья должна видеть, что ты не делаешь разницы между представителями двух родов. Капишь?       — Мартинелли и Конти уже почти сто лет один род — ответил босс — мы с детства играли на одной площадке, ходили в одну школу, зажигали с самками на одних вечеринках. Ты обращаешь на подобные вещи больше внимания, чем остальные звери.       — Может быть, может быть. Только не забывай: Мартинелли всю жизнь живут со своей фамилией и хорошо ее помнят. Никто из Семьи не должен чувствовать себя обиженным. Ты заметил, как задумался Папаша Джереми?       — Да — ответил молодой Дон и выпустил крупное колечко дыма. Кольцо взмыло вверх и разбилось о цветную потолочную фреску с изображением апостола Павла — Он уже немолод. Ему трудно свыкнуться с мыслью, что мистера Бига больше нет. Потому я и ставлю молодых капо.       Консильери медленно прошел к диванчику и сел на него, закинув ногу на ногу. Его начищенные лаковые туфли ярко засияли в свете свечей.       — И все же политически правильней было бы чередовать кандидатов — сказал он — я не против Конти, но я за баланс. Капишь?       — Поверь мне, дядюшка Франческо, я не выбираю никого по фамилии. При назначении зверей на новые места я руководствуюсь только практическим смыслом. Для меня важнее личные и деловые качества подчиненного, нежели его род.       — Ва бене — покивал седой головой Де Сантис — я согласен с твоими методами, мой Дон. Как бы не сложилась твоя судьба и что бы ни говорили про тебя другие, я всегда буду на твоей стороне. Я продолжу исполнять последнюю волю покойного мистера Бига.

***

      Здоровенный белый медведь по имени Билл Томпсон преодолел длинный тротуар, прошел в магазинчик «24 часа» и начал уныло бродить среди ломящихся от продуктов полок. В отделе макаронных изделий он долго мучился выбором между пакетиками с лапшой быстрого приготовления. Взять 5 килограмм с кетчупом за 9,25 доллара или 4,7 килограмм с «кусочками сои» за 9,10? Билл знал, что кусочки сои окажутся обыкновенным обманом, при том, что макарон в пачке будет меньше, чем в первой упаковке. Но, немного покумекав, медведь выбрал второй бомж-пакет — он стоил дешевле. В отделе консервов Билл, глотая слюну, прошелся вдоль полок с жестяными банками. Ему очень хотелось купить какой-нибудь консервированный овощ, но денег было в обрез. Поглядев на томаты в собственном соку и баклажанную икру, медведь решительно развернулся и потопал прочь.       В хлебном Томпсона ждало сильное разочарование: в магазин не завезли батоны по 4,95. Самой дешевой была булка за 5,5 долларов. Билл долго стоял, глядя в пол и соображая, где еще в районе можно найти недорогой хлеб. На память ничего не приходило. Кажется, этот супермаркет был единственным, где реально было приобрести батон дешевле пяти баксов. Скрепя сердце, медведь взял более дорогую булку и направился к кассе.       Толстая свинка-кассирша с розовым бантиком в волосах и янтарным браслетом на запястье скептически смотрела на то, как долго медведь-покупатель наскребывает по карманам мятые купюры и монеты, чтобы собрать необходимую сумму. Она подозрительно косилась на его широкие карманы штанов, очевидно, прикидывая, сколько он мог утащить в них продуктов мимо кассы. Охранник у выхода тоже напрягся, когда Билл приблизился к электромагнитным воротам. Но никакого сигнала не раздалось — Томпсон был честным зверем. Он никогда не поощрял воровства.       Пока медведь скитался по магазину, наступили сумерки. Закатившееся за горизонт солнце оставило после себя вечернюю зарю, окрасившую чистое небо во все цвета радуги. Плотный, хрустящий снег искрился в лучах разгорающихся уличных фонарей. Огоньки далеких окон высотных домов дрожали на морозе. Билл не обращал внимания на всю эту красоту, его тяготили неприятные мысли. Подходил к концу уже третий месяц, как он ушел в отставку, вернувшись из последней командировки на Ближний Восток. Томпсон сбился со счета, сколько раз его «заворачивали» на собеседованиях по работе.       Сначала белый медведь, которому недавно исполнилось двадцать три года, пытался устроиться в какой-нибудь оружейный магазин. Он обошел все подобные заведения в Тундра-тауне, предлагая свои ценные услуги. Билл прекрасно разбирался во всех видах огнестрела от пистолетов до гранатометов и умел найти общий язык с ценителями оружия. Однако никто из владельцев таких торговых точек на работу его не взял. Томпсон не был дураком. Он быстро понял, что директора попросту боятся давать ствол в руки зверя, который еще совсем недавно убивал других зверей. Четыре командировки в составе 2-го полка 2-й дивизии корпуса морской пехоты США в Азию с активными боевыми действиями в его личном деле не оставляли работодателям никаких сомнений: лучше этого ветерана к потенциальным покупателям не подпускать. Билл не обижался. Он помнил, сколько в последние десять лет произошло ужасающих случаев с сорвавшимися с катушек отставными солдатами, которые расстреливали соседей, полицейских, просто косо глянувших на них прохожих на улице.       За примерами далеко ходить было не надо. Бывший сослуживец Томпсона — койот Сэм Джонсон — год назад наглотался таблеток, вышел ночью в парк с пулеметом в руках и открыл огонь по жилому многоэтажному дому. У старого солдата был при себе такой большой боекомплект, что весь фасад здания превратился в сплошное решето с первого до последнего этажа. Погибло пятеро гражданских. Полицейский спецназ начал штурм и спустя несколько минут взял укрепленную позицию Сэма. Увидев, что его окружают со всех сторон, Джонсон достал оборонительную ручную гранату, выдернул чеку и подорвался на ней, ранив осколками нескольких полицейских. Подобные истории происходили регулярно. Журналисты всех телевизионных каналов, с удовольствием смакуя подробности, после каждого подобного случая принимались рассказывать про испорченную психику ветеранов войн, расхаживающих среди простых граждан. Заслышав подобный репортаж, Билл всегда переключал канал.       Оставив попытки устроиться в оружейную лавку, медведь решил попытать счастья в автомастерских. Билл с детства увлекался механикой, обожал машины, в командировках служил механиком-водителем Хамви. С закрытыми глазами он мог разобрать и собрать двигатель любой легковушки или пикапа. Но к большому удивлению Томпсона, здесь все повторилось в точности, как с магазинами оружия. Хозяева автосервисов стеснялись нанимать боевого сержанта. От отчаяния Билл начал подавать заявления в крупные фирмы на должность какого-нибудь клерка. Однако, двух с половиной метровая фигура белого медведя в оливковом бомбере и бейсболке с широким козырьком, с болтающимися на шее армейскими жетонами отпугивала менеджеров из отделов кадров раньше, чем они заглядывали в его анкету.       Последнюю неделю Томпсон ходил по автостоянкам и платным парковкам, в надежде устроиться хотя бы ночным сторожем. Владельцы все, как один кивали, обещали подумать, но никто Биллу не перезванивал. Сейчас медведь отчетливо видел прямо перед собой совершенно непробиваемую стену, отделявшую его от остальных горожан. Они ходили с ним по одним улицам, закупались в одних магазинах, жили по одним и тем же законам, только доступа в их мир у Томпсона не было.       Из почтового ящика вывалилась целая кипа квитанций со счетами на оплату коммунальных услуг. Билл вздохнул. Дня, когда должны были прийти эти страшные бумажки, он ожидал с волнением. Немаленькая пенсия, которая полагалась отставному военному, почти до цента отправлялась в Северную Дакоту — пожилой матери и сестре-инвалиду. Ребекке для поддержания жизни требовались довольно дорогие лекарства, которые необходимо было принимать каждый день. Денег хватало едва-едва. Крошечная квартира в Зверополисе, доставшаяся в наследство от покойного дяди, стоила слишком дорого. Без дополнительного заработка Билл не мог ее оплачивать. Уезжать же отсюда Томпсон не хотел — в мегаполисе были высокие зарплаты, и медведь не терял надежды найти хоть какую-то работу.       Заваривая лапшу с запахом сои и пожевывая ломтик хлеба, безработный Билл размышлял над своими будущими действиями. Получалось, что если в ближайшие дни он не найдет источника заработка, квартиру придется продавать. На вырученные деньги можно будет купить трейлер и установить его на пригородной парковке. Оставшиеся средства он отправит семье. Перспектива жить в вагончике, как какой-нибудь «белый мусор» угнетала, но не пугала бывшего солдата. Томпсон был неприхотлив и не стеснялся своих недостатков. Самой большой проблемой оставалась полная неясность дальнейшей судьбы. Без средств к существованию нечего было и думать о помощи родственникам.       Билл, как следует, размешал содержимое бомж-пакета и проглотил его всего в три ложки. Что такое пять кило лапши для шестисоткилограммового зверя? Когда медведь споласкивал ложку в раковине, раздался звонок мобильного телефона. Томпсон выключил воду и глянул на экран. «Марлон Риццо» — прочитал Билл и тут же снял трубку. Марлон, как и он сам, был белым медведем. Десять лет друзья проучились в одном классе школы Айс-Милтон. Томпсон не общался со своим закадычным приятелем уже около года.       — Привет, Билли! — раздался бодрый голос Марлона.       — Здорово — сдержанно ответил Билл.       — Как сам, как семья?       — Да потихоньку.       — Как Бекки? Поправилась?       — Нет, но держится.       — И что — встревоженно заговорил Риццо — не вылечить никак?!       — Доктора говорят, можно. Но только в Германии, Швейцарии или России. Да и стоить будет — о-го-го.       — Как жаль — вздохнул приятель — она такая красавица…       — А ты-то как? Что поделываешь?       — Работаю потихоньку, думаю через годик жениться.       — Ты — жениться?! Вот уж не поверю.       — Честно-честно, Билл! Ставлю собственный хвост — через год буду ходить с кольцом на пальце!       — Чё ты пиздишь! — улыбнулся Томпсон — Нет у тебя никакого хвоста. Ты его в драке в девятом классе потерял…       — Черт, я уже и отвык, что кто-то из друзей знает о моем прошлом — рассмеялся Марлон — Но я серьезно собираюсь сыграть свадьбу.       — Что ж, даже и не знаю, поздравлять тебя или напиться с горя.       — Если ты ради подобного события готов начать употреблять спиртное — то не стоит. Не такое оно и печальное! Кстати, ты сейчас где? Ближний Восток? Под одеялом верная подруга калибра 5,56? Полная жопа песка и морщина от шлема на лбу?       — Хе-хе-хе — изобразил смех Билл — Я в отставке. Сижу в Зверополисе.       — Серьезно?! О, боже! Это просто сказка!       — А что такое?       — Скажи, что ты еще не нашел работу, и я расплачусь от счастья!       — У тебя есть для меня дело?       — Я готов взять тебя в любой момент.       — Хм, было бы неплохо… — с легкой грустью проговорил Томпсон.       — Что — не можешь никуда устроиться?       — Пока нет.       — Что ж, зачем откладывать наше спасение? Приходи завтра в бар «Гондола» на Аристид-стрит, 33, часикам к двенадцати.       — А что делать-то придется?       — На месте покажу. Будет, так сказать, собеседование и испытательный день в одном флаконе. Ты готов?       Медведь задумался.       — Хорошо, Марлон, я приду.       — Чудесно! Тогда — до завтра.       — Пока.       Билл положил трубку и вышел в коридор, чтобы почистить обувь и одежду к грядущей встрече.