От «А» до «Я»

Он любил ей восхищаться, действиями показывая, насколько сильно она ему не безразлична. Он учился проявлять заботу и чуткость, искать компромиссы и принимать решения совместно. Свадьба и последующее рождение маленького Герберта, казалось, лишь сильнее разожгли тот костер чувств, что бушевал внутри. Он увидел стороны, которые были недоступны ему раньше. Теперь он видел не просто замечательную девушку перед собой, а также хранительницу домашнего очага, заботливую, ласковую мать своего сына и супругу, идущую с ним бок о бок по выбранному пути. Она проснулась от того, что в доме стояла подозрительная тишина. Не сопел на ухо любимый муж, обычно сгребавший её в объятия ближе к утру, не шумел проснувшийся ранним утром Геби, будучи голодным спросонья. Только тишина на её удивление царила в доме. Это настороживало и заставляло хмуриться. Шаги заслышавшиеся на коридоре успокоили девушку, ведь так легко, почти не слышно, крадучись передвигается по дому только один человек - Харри. — Доброе утро. — мужчина наклонился, целуя девушку в подставленные губы, и протянул руку, помогая ей подняться. Мягкая ткань шарфа ложиться на глаза, плотно прилегая к коже, не позволяя разглядеть ничего в образовавшейся темноте. В отсутствии зрения, в невозможности увидеть хотя бы что-то, прикосновение мужа, осторожно положившего на плечи свои руки, чувствовались особенно остро. Она вздрогнула, потянувшись было к вещи, мешающей ей видеть, но была нежно, и в тоже время настойчиво остановлена. — Не порть сюрприз. — тихий, жаркий шёпот у самого уха вызывал приятную дрожь по телу и мурашки. — Пошли. Он осторожно вёл её вперёд, сопровождая действия словами. Сначала ей показалось, что они идут на кухню, но если судить по её ощущениям, кухню они уже прошли. Поворот, ещё несколько шагов и поддерживающие её ладони исчезли с плеч. Когда шарф был снят, ей, наконец, позволили открыть глаза. Проморгавшись, Ари не смогла сдержать восхищенного вздоха. Гостиная, а именно сюда они пришли, была украшена цветами. В центре стоял стол, за которым на своем стульчике с озорной улыбкой на пухлом личике гордо восседал Геби. Единственным, что стояло на столе, был кособокий, явно сделанный вручную, торт, доверху безжалостно залитый взбитыми сливками. Ари повернулась к мужу, с благодарностью глядя в синие глаза, подозрительно весело сверкавшие при взгляде на неё. — С днём рождения. — мужчина обнял жену за талию и повёл к столу. — Смею надеется, что запланированная мной развлекательная программа на сегодня тебе понравится. Было у неё не просто ощущение, а некое знание, что в одно помещение в доме её не то, что не сегодня, а в ближайшие дни точно постараются не пустить. — Полагаешь, на кухне мне сегодня появляется совершенно точно не стоит? — хитро поинтересовалась девушка присаживаясь на стул рядом с сыном и целуя Геби в щёчку. Харрисон недовольно морщится и закатывает глаза, вспоминая про оставленный погром в святая святых этого дома. Он честно был намерен убраться вечером самостоятельно, по возможности скрыв все следы приступления, но, видимо, кое-кто всё ещё не забыл предыдущее фиаско. — Определённо. — недовольно фыркает мужчина, тут же, впрочем, расслабляясь от ласкового прикосновения к руке, и послушно подаёт девушке тарелку. Харрисон никогда не скупился на проявление чувств. Наблюдая за тем, как блестят глаза супруги, как яркая, чуть смущённая улыбка расцветает на её лице, невозможно описать словами, ту бурю эмоций и чувств, которые возникали у него. И она отвечала ему тем же, даря свою заботу, ласку, любовь и поддержку. — Знаешь, тебе невероятно сильно подходит это платье. — мужчина картинно склоняется в поклоне и касается девичьей ладошки губами. Она буквально расцветала на его глазах. С момента их встречи прошло уже три с половиной года, но изменений, произошедших в их жизни, уже было довольно-таки много. Ари все большее предпочтение стала отдавать платьям, пусть и чувствовала себя в них до сих пор слегка не уверенно и скованно. — У кого-то, гляжу, весьма радостное и весёлое настроение. — девушка взяла своего кавалера за локоть и наигранно нахмурилась. Когда на Харри находило такое настроение, следовало ожидать определённо приятных сюрпризов. Правда, временами размах поражал. И это если говорить совсем уж мягко. Мужчине определённо временами трудно было осозновать, что масштаб некоторых его поступков Ари видится весьма грандиозным. — Не радостное, а игривое. — тихо шепнул мужчина, ласково приобнимая жену за талию и притягивая к себе для поцелуя. Она шлёпает мужа по шаловливым рукам, опустившимся с талии значительно ниже, и шутливо грозит ему пальцем, забавно хмуря брови. Харрисон никогда не мог смотреть на эту наигранную строгость без лёгкой улыбки на губах. — Если ты продолжишь в том же духе, то гулять мы сегодня, совершенно точно, не пойдём. Ты же не хочешь расстроить нашего сына? — она быстро поцеловала мужа в нос и вывернулась из его объятий. Харрисон недовольно закатывает глаза и с лёгкой укоризной смотрит на веселящуюся жену. — Шантажируешь меня? — недовольно вздохнул Харрисон. — Не думаешь, что это слишком дальновидно? — он понизил голос, умеюче играя интонациями, чем, однако, не добился желаемого эффекта. Девушка весело усмехнулась, покачав головой, и, не отвечая на явно провокационный вопрос, толкнула коляску вперёд. Харри наиграно–разочаровано вздохнул, показательно развёл руками и сдался, поспешив следом за супругой. Ему казалось, что они чувствуют друг друга, как единое целое. Это странное ощущение единства… Он, если честно сказать, даже не знает, когда это чувство, ощущение появилось. Просто однажды он заметил, что беспричинно взволнован. Как оказалось, в этот момент в соседней комнате жена наблюдала за тем, как в первый раз пополз их сын. — Харри, что у тебя случилось? — она укладывается рядом с любимым мужчиной, обнимает за талию и утыкается носом ему в висок. — Рассказывай. Может я чем-то смогу помочь. А если не помочь, то хотя бы выслушать. Он резко переворачивается, сгребая девушку в объятья, утыкается лбом в лоб и молчит, глядя в любимые глаза. Харри буквально физически чувствует, как все проблемы отходят на второй план, что его неудавшийся эксперимент совершенно не так-то и важен, что можно попытаться ещё раз, но позже, не сейчас, ведь на данный момент времени у него есть кое-что гораздо интересней. — Боги, Ари, как же сильно я тебя люблю. — хрипло выдыхает он, прижимая её крепче, и целует, не давая ответить. Целует исступлённо, до боли в боках, нехватки воздуха в лёгких, до чёрных мушек перед глазами. Он целует и не может даже представить, как жил без неё раньше? Как жил без понимающих, любящих глаз, без мягких, податливых губ, так часто складывающихся в счастливую, чуть смущённую улыбку, без тонких, нежных рук, что вечерами разминают уставшие, нагруженные плечи. Он утыкается носом в девичье плечико и прикрывает глаза, пытаясь успокоить гулко бьющееся сердце. Любимые руки перебирают волосы на затылке, массируют ласково кожу, гладят шею. — Ну что, проблемы исчерпаны? — лукаво поинтересовалась девушка, глядя в глаза мужчины и дожидаясь непонимающего кивка. — В таком случае, я могу надеяться на скорое продолжение? — Она притягивает мужа к себе и ласково целует, передавая ему инициативу. Что-то меняется, что-то остаётся таким же, но наблюдая за тем, как с каждым днём все больше расцветает его жена, он чувствует невероятный прилив счастья и гордости за неё. Но иногда ему так хочется просто взять и спрятать свою жену от всего мира, чтобы она всегда была только его, чтобы смотреть на неё мог только он и никто больше.