Война за бессмертие

I

      В конечном итоге всему приходит конец. Как бы вы не пытались сохранить то, чем дорожите, оно либо исчезнет, либо обернется против вас. Дружба – всегда заканчивается враждой или разлукой. Любовь – ненавистью и безразличием. Воспоминания – мимолетными картинками. А жизнь – это всего лишь испытание, которое ты волей неволей обязан пройти до конца. Проходя изо дня в день эти трудности, невольно теряешь интерес к жизни. Ты перестаешь чувствовать одиночество. Тебя не переполняют чувства и эмоции. Ты думаешь только о том, чтобы еще один день закончился быстрее и без происшествий. А проблемы продолжают расти, как песок в песочных часах. С каждой секундой их больше и больше. А ты становишься как машина, у которой в голове забито только одно «решить эту долбаную трудность».       Ежедневной вечерней традицией Нины Мартин было смотреть за уходящим днем, слушая музыку. Девушка видела в этом естественном цикле что-то символичное. Казалось, что вместе с солнцем уходят все беды и трудности. Если бы так было на самом деле, то жизнь была бы намного проще. Однако в реальном мире все несколько сложнее. Проблемы цепляются к нам, как репейники, и пока мы их не уберем, они будут с нами. Особенно остро об этом задумываешься перед наступающим новым годом. Человек мысленно анализирует прожитые двенадцать месяцев, и пытается понять, что успел сделать, а что нет, исполнились ли мечты, или остались мечтами.       Жизнь Нины Мартин в старой новой школе пока что не принесла никаких плодов. Прошло уже достаточно времени, чтобы понять, что процесс стоит на месте. Девушка пометила крестом еще один прожитый день, и глубоко вздохнула. Ее жизнь отныне складывается довольно загадочным образом. И эту загадку нужно срочно разгадать, так как у нее создавалось ощущение, что она ходит по лезвию ножа. А последние события, связанные с поездкой в Нью-Джерси, подпитали это чувство. На часах было девять вечера. Солнце уже давно закатилось за горизонт. Девушка решила, что этот час можно провести с пользой для себя. Она взяла ноутбук, и спустилась вниз. В гостиной сидели только Эдди, Уиллоу и Мара. Все трое были заняты учебой. Мартин села за стол возле своего американского друга, а тот испугано вздрогнул, словно вместо нее рядом с ним сел Виктор. – Спокойно, я не кусаюсь, – сказала Нина, сняв с себя наушники, и положив все принадлежности на стол. Она краем глаза заглянула в телефон Миллера, который читал копии тех бумаг, которые они успели найти и у Джефферсона в кабинете, и в архиве подземелья, – пытаешься выудить из этого что-то новое? – Пытаюсь понять, что это за ерунда, – задумчиво ответил он, – у меня конечно по химии не отлично, но дам руку на отсечение, что это что-то сложное и странное. Что-то, чем занимается наш директор. – Я могу ошибаться, но мне кажется, что это что-то может быть тесно связано с тем, чего Виктор добивается многих лет, – предположила девушка, – просто сейчас они решили зайти с другого конца. – Хочешь сказать, что наш Виктор связался с каким-то крутым химиком, предложив ему сварганить водичку бессмертия? И чтобы об этом никто не узнал, они решили провернуть это дело в школе? – шутливо начал сочинять парень, – ладно, тогда причем тут мой отец? И что они прячут в подземелье? – Может они «проворачивают» все это незаконно? Ну знаешь, запретные вещества, или какие-нибудь опыты опасного характера? – продолжала твердить Нина, не обращая внимания на то, что Эдди не воспринимает данное предположение всерьёз, – это только догадки. Сложно поверить, но если бы мне пять лет назад сказали, что в этой школе живет любитель таксидермии, который пытается в собственном доме найти краденые артефакты и совершить ритуал бессмертия, я бы подумала, что это наиполнейший бред. – Именно поэтому нам в любом случае нужно вернуться в подвал, и прошарить его вдоль и поперек. Если там такая система, то в этих коридорах кроется что-то очень интересное. – Но мы не пойдем туда сейчас. Это очень рискованно. Я туда не пойду, и тебе не позволю. – Ну как ты не понимаешь? – упрямствовал Эдди, – нам нужно узнать, что они замышляют. Или ты забыла, что случилось с моим отцом? А может тебе напомнить, кто твой опекун? Я не намерен отсиживаться и чего-то ждать. И чтобы не рисковать другими, я пойду туда один. А ты просто проследи, чтобы Джефферсон и Уинклер держались подальше от спорткома.       Нина хотела было возразить, но часы в коридоре пробили отбой, а затем Виктор разогнал всех по комнатам. Сегодня комендант был каким-то намагниченным и раздраженным, и поэтому никто не осмеливался его ослушаться. Через несколько минут в доме повисла тишина.

II

      Эдди так и не смог нормально поспать. И когда стрелка часов приблизилась к пяти утра, он решил собраться в школу, чтобы внезапно не отключиться перед началом уроков. Парень устало зевнул, и поплелся на завтрак. А его сосед предпочел нежиться в кровати до последнего.       В школе снова объявили какой-то сбор. Многие шутливо начали называть подобные встречи планеркой, так как это продолжается довольно часто. И самое главное, что эти планерки подразумевают какие-либо новости или очередные нововведения нынешнего директора. Фабиан зашел в комнату отдыха, где началось собрание, и застал там Нину, которая забавно дремала, облокотившись на ручку дивана. – Нина, проснись, – Фабиан аккуратно толкнул ее в плечо. Девушка резко выпрямилась, и снова прикрыла глаза, – ты как-то плохо выглядишь. – Спасибо, – сонно пробормотала она. – Я имел ввиду совсем другое. Это как-то связано с твоими каникулами? Просто мне показалось, что с тобой что-то не так, – начал тараторить Раттер, не зная, как сформулировать вопросы которые возникли у него в голове. – Фабиан, притормози, – перебила его Нина, – я просто немного устала. Если что-то случится, ты узнаешь об этом первый. А по поводу каникул я как-нибудь потом тебе расскажу. – И что же стало корнем твоей усталости? – Здесь нагрузка намного больше, чем в моей старой школе, да и к тому же я переживаю за Эдди. Он хочет еще раз спуститься вниз, чтобы найти ответы. Боюсь, если он начнет лезть грудью на амбразуру, то это плохо кончится. – Что? Но это очень опасно – идти туда с голыми руками. Нужно как минимум научиться там ориентироваться, чтобы не наткнуться на тех людей, которые могут снести нам голову. – Но его можно понять. Мистер Свит без вести пропал, и это ужасно. Нет ничего хуже неизвестности. Но нужно попытаться уговорить его не делать глупостей.       Спустя некоторое время вся школа собралась в холле. Джефферсон с несвойственной ему довольной улыбкой подошел к сцене. Он подождал, пока все угомонятся и только потом начал говорить: – Хочу поздравить вас с первыми небольшими каникулами, — после этих слов, как следует, пошли ленивые аплодисменты, ведь никто из учеников не испытывал особой радости вернувшись в школу, – я надеюсь, что за эти выходные вы все отдохнули и готовы вернуться в привычное русло. У меня есть для вас несколько новостей. К моему сожалению, нас покинул наш учитель математики. Мы уже нашли ему замену. Прошу приветствовать мистер Симонетти, – на сцену вышел мужчина лет сорока пяти, с приятной внешностью в строгом костюме, но с холодным выражением лица, которое свойственно математикам. Фабиан заприметил в нем знакомого человека, но он не был до конца уверен, что это именно тот человек, о котором он думает. Ребята растерянно захлопали в ладоши, пытаясь подробнее изучить нового преподавателя, – а так же рад сообщить, что, наконец, нашлись преподаватели по спортивному направлению. Вы сможете заниматься танцами, гимнастикой, фигурным катанием, а так же хоккеем, боксом и фехтованием. Вы выберете предпочтительное направление, и будете посещать занятия два раза в неделю. И да, посещение этих уроков обязательно. Они будут проходить в спортивном комплексе с завтрашнего дня.       Несмотря на то, что в расписании появились лишние часы для занятий, новость о занятиях интересными видами спорта многих обрадовала. Директор смог разжечь интерес к спорту среди ребят, и те возбужденно решали, куда стоит записаться. После этого объявления всех разогнали по кабинетам. Выпускной класс сейчас сидел на истории, и с любопытством разглядывал выданные бланки для выбора спортивной секции. – У них вход в подземелье через спортком. Какой смысл привлекать туда столько внимания? – задумчиво спросила Патрисия, водя ручкой по выданному бланку, – по крайней мере, попасть в подвалы будет проще. Нина, что ты выбрала? – Я выбираю между фехтованием и танцами, – ответила девушка, – думаю, что владение холодным оружием будет полезнее, чем танцы. – Нам бы секцию по стрельбе. Вот это точно будет полезнее, – усмехнулся Эдди, и поставил галочку возле слова «бокс». Фабиан из всего предложенного мог только стоять на коньках, поэтому недолго думая, отметил хоккей, а Патрисия, так и не решив, засунула бланк в одну из тетрадей. – А что за перец у нас теперь ведет математику? – спросил Джером у ребят, – надеюсь, он не такой придурок, который был у нас до этого. – Не похож он на тирана. Он даже симпатичный, – сказала Патрисия. – А для тебя все симпатичные, кто старше двадцати? — съязвил в ответ Миллер, но ухмылка с его лица исчезла, когда рядом с ним оказался недовольный историк. – Когда я говорил, что мы пишем конспект, я не подразумевал коллективное обсуждение, – строгим голосом произнес он, – или вы готовы рассказать мне о политике Людовика Четырнадцатого? Нет? Тогда вам следует пообщаться с директором. Не успели вернуться, как утраивают балаган на уроках. – Как скажете, – ответил парень, и встал со своего места, чтобы выйти из класса. – Вот же идиот, – пробормотала Патрисия, чем спровоцировала историка отправить к директору и ее. Эдди спокойно шел по коридорам и остановился у шкафчиков. Он достал из своего ящика наушники и скрылся за дверьми туалета. Там его точно никто не тронет до конца этого урока. Патрисия нервно стукнув по стене, отправилась вслед за парнем. В последнее время Эдди зачастил с подколками в ее сторону, и это злило девушку. Если это старые обиды, то он ведет себя очень глупо, ведь они уже давно расстались. Парень почувствовал, как дверь в мужской туалет открывается, и вынул наушники из ушей. Дверь кабинки резко открылась, и он увидел недовольное лицо своей экс-подружки. – Твоя отвратительная музыка в коридоре слышна, – сказала она, скрестив руки. – А ты не слушай, – грубо ответил парень, – сколько тебе лет, Патрисия? Может пора перестать подглядывать за мальчиками в туалете? – Я одна к директору не пойду, – уперлась девушка, – почему ты ведешь себя, как последний кретин? Из-за твоих глупых фокусов страдают другие. – А это ты сейчас на себя намекаешь? – В том числе.       Эдди уже хотел было что-то выкинуть в ответ, но он услышал приближающиеся шаги, и, взяв девушку за руку, затащил в кабинку и запер дверь. Он закрыл ей рот ладонью, прошипев в лицо «стой молча», ведь ему не хотелось попадаться на глаза директору или историку. А Патрисия могла просто все испортить. За дверью послышалось чье-то дыхание, и шум льющейся воды. Через некоторое время неизвестный ушел, и Эдди выдохнул. Его рука по-прежнему покоилась на лице девушки. Она растерянно смотрела ему в глаза, ведь впервые после разрыва они заговорили друг с другом, так еще и оказались наедине. Эти многозначительные взгляды могли длиться вечность. Взглядом всегда можно сказать, что думаешь, или о чем молчишь. У этих двоих было много недосказанности после их расставания. А из-за старых обид они только огрызались друг на друга вместо того, чтобы поговорить, как адекватные люди. Эдди медленно опустил ладонь, и перевел взгляд на пол. Необъяснимое смущение овладело им из-за этой неловкой ситуации. Однако он не спешил отходить от нее. Патрисия ровным взглядом смотрела на него, читая его, как открытую книгу. Его мысли были слишком громкие. – Если что-то хочешь сказать, скажи сейчас и не души меня своим молчанием, меня это напрягает, – сказала девушка, пытаясь как-то разрядить обстановку. – Что все это значит, Патрисия? – тихим голосом спросил Эдди, и девушка опустила голову. Когда-то это должно было случиться. Нельзя же вечно бегать друг от друга. Однако ответ на вопрос она не знала. Отношения отношениями, но терять друга в нем ей не хотелось. – Я не знаю, – так же тихо произнесла она, теряя былой уверенный контроль над ситуацией, – давай попробуем снова стать друзьями, если получится. – После всего, что было, мне будет сложно быть тебе другом. Так что прости, но лучше, если мы никем не будем, – ответил он, и отошел от девушки на столько, насколько позволяли стены в этой крохотной кабинке. – Ты этого хочешь? – немного расстроенно спросила Уильямсон, подняв на него свой взгляд. – Нет, – после этих слов он открыл кабинку, и ушел. Куда? Он не знал. Видеть Джефферсона он не хотел. В доме подстерегает Виктор. Оставалось только одно место, куда он пошел целенаправленно, чтобы снять эмоциональное напряжение, и выполнить свою главную миссию. Когда испытываешь подобные неприятные чувства, хочется заглушить их чем-то сильным. И единственное, что поможет это сделать – выброс адреналина.