Рукопись, найденная в Смолевичах

Русская шхуна «Дмитрий» 25 июля 18….года В виду мыса Каравуэйру Ночь проходила на удивление спокойно. Станислав прошелся по трюму – скорее для порядка, потому что там никого не было, поднялся наверх, прошелся по палубе. Лендер что-то насвистывает себе под нос, стоя у штурвала. Из каюты капитана слышатся звуки усердной работы – магистр диктует. У бушприта Стах наткнулся на плотника. Тот, отложив привычные стамеску и молоток, предавался несколько неожиданному нынче для мужчины занятию – он вязал. Споро постукивали длинные деревянные спицы, с которых уже свисал изрядный кусок чего-то неопределенно-бурого в серую полоску. - Вот, мжт, ффайка вйдет, - ответил плотник на безмолвный вопрос Станислава. – Ещ пргдится. Эмиссар кивнул и некоторое время завороженно наблюдал за мерным движением ниток, прямо на глазах превращающихся в грубое вязаное полотно. Ну да, конечно. Это вампирам холодно не бывает, а прочим мужичкам, домовым-корабельным, наверное, теплая одежка лишней не будет. Сейчас тепло, да и не бывает иначе в июле в этих широтах… Стоп! Живой должен мерзнуть. Ну, это сейчас неактуально. А еще ему должно быть жарко – вот это уже лучше. Это должно помочь. Станислав оглянулся на рулевого. Стоит в легкой рубахе. И ни жарко ему, ни холодно. Но ничего, нужно просто повнимательнее присмотреться ко всем прочим. Он прошелся по палубе, постоял у клеток. Кролики привычно шебуршались в темноте, словно пытаясь убежать сквозь толстые доски. Станислав машинально пересчитал их и чертыхнулся. Да что это, вроде было больше? Куда они деваются-то? Что, неужели кто-то втихаря, пока все спят, усасывает одного ушастого за другим? В такую низость эмиссар поверить не мог. Даже магистр на это вряд ли способен. Или все же способен? Что за дурацкое плавание – куда ни сунься, везде какие-то неясности. Непонятности. И неизвестности. Неприятностей, по крайней мере, крупных, пока еще не было, тьфу-тьфу… - Капитан! – рулевой словно нарочно ждал, чтобы Станислав не успел плюнуть в третий раз, завершив этот маленький, но довольно действенный ритуал. – Капитан, идите сюда! На этот раз таинственный спутник появился ближе, но так же, как и в первый раз, шел на изрядном расстоянии, не нарушая темноту ни одним огнем, не издавая ни одного звука. - Ну? И что мы теперь делать будем? – Лендер очевидно насторожился, но виду пытался не подавать. - Да ничего, - Станислав пожал плечами. – Посмотрите, плотник наш спокоен, кажется, уже рукав довязывает. Мари тоже молчит, значит, особой опасности нет. Давайте-ка прибавим ходу, сколько получится, а он уж пусть сам решает, догонять или нет. - Точно так, капитан! Есть – прибавить ходу! - Лендер радостно улыбнулся, и в ушах у Станислава засвистел усилившийся ветер. - Это мы – с нашим удовольствием. И да, кэп, мне надо вам еще одну штуку показать. Ну вы помните, я ж говорил, придумал тут кое-что, чтобы с тоски не закиснуть. Так вот, кажется – получилось. Но сначала… Мари, давай-ка самый полный! Покажем этой лоханке, чьи в море волны! Когда, примерно через четверть часа, Станислав спустился в кают-компанию, в глазах у него слегка рябило. «Самый полный» в итоге вылился в дикий полет в мелькании лунного света, отблесков волн, натужном скрипе снастей и хлопках парусины. Штурман сидел спиной к двери, склонившись над разложенными на столе картами. Из-за спинки массивного деревянного стула не было видно, что именно он делает, но, судя по поскрипыванию пера, он что-то выписывал на сложенный лист бумаги. Рыжий хвост ярко выделялся на фоне белой полотняной рубахи. Очевидно, штурман не слышал появления эмиссара, потому что занятия своего не бросил. Станислав некоторое время постоял в дверях, потом сделал шаг вперед. Рыжий вдруг замер, потом аккуратно положил перо на подставку. - Ну что ж, иди, иди сюда, тварь, - прошептал он и сжал руку в кулак. Эмиссар застыл на месте. Значит, все же рыжий… Он представил себе, как сейчас схватит штурмана за волосы, намотает на руку этот осточертевший рыжий хвост, потянет на себя, заставляя запрокинуть голову, и вопьется в подставленное горло, раздирая его в клочья, проваливаясь клыками сквозь плотную ткань гортани, и, наконец, утолит резко усилившуюся жажду, решив сразу две проблемы и успокоив усталый разум. - Ну что застыл? Боишься? - голос штурмана был тверд, без малейшего оттенка испуга. – Поразвелось вас, тварей... - А ну, - рявкнул Станислав, так что пламя свечей моргнуло, а одна даже погасла, - ну-ка, повернись, сукин сын! Штурман развернулся вместе со стулом, с грохотом проскребя ножками по полу, и в недоумении уставился на Станислава, который, хотя и смотрел прямо на супостата, краем глаза все же успел разглядеть сидящего на разложенных свитках бумаги, придавленных по краям толстыми томами морских справочников, весьма крупного паука, покрытого вроде как бурой шерстью. Паук, не дожидаясь, пока внимание публики перейдет к нему одному без остатка, приподнялся на мохнатых лапах, с невиданной скоростью шмыгнул за край стола – и след его простыл. - Капитан? – растерянно спросил штурман, вставая. - Вы что-то хотели? - А? Да. То есть нет. То есть – что это было? - Да напасть какая-то, никогда таких прежде не видел, - штурман, видно не понял, что едва было не лишился головы, потому что, оправившись от первого удивления, говорил спокойно и уверенно. – Какая-то особая порода. Огромные, мохнатые и совершенно ничего не боятся. Залез ко мне в бумаги, я чуть чернильницу не опрокинул. Штурман говорил, а эмиссар вглядывался в бледное лицо, но ничего особенного не замечал. Кроме того, что парня явно плоховато кормили до обращения. Синяки под глазами, редкие точки веснушек на прямом носу, одна бровь рассечена узким шрамом. Парень как парень, вот только волосы… …Вот не любил эмиссар эту масть! Был в его жизни, уже после смерти, персонаж, до того рыжий и до того мерзкий, что клыки от одной мысли о нем сводило. Как вспомнишь эту торчащую поганой метлой огненную бородищу, так выть хочется. Личность была всем известная, хотя имя мало кто помнил, все больше по прозвищу кликали. Среди вампиров поговаривали, что именно пан Станислав и порешил Малюту тогда в Ливонии, потому что от простого выстрела из аркебузы с рыжим гадом ничего страшного бы и не случилось – оклемался бы уже через ночь-другую, да и пошел себе дальше среди живых гулять. И ведь столько лет меж людьми терся, и никто вроде и не заподозрил его. А после того, как его ветром развеяло, слухи пошли, один другого гаже, про сговор старшого польской сотни с монахами, про подложенные серебряные пули. Никто особо не верил, но лет с пятьдесят пришлось отсидеть в Плоешти, под присмотром Его Сиятельства... Станислав прервал свои невеселые воспоминания и вдруг спросил: - А кто вас обратил, юноша? Тот не вздрогнул, бровью не повел: - Брюс, капитан. Яков Брюс. 1714 год, Москва, Навигацкая школа… А, извините, капитан, в чем дело? - Да нет, ничего, просто любопытствую. В семьсот четырнадцатом, говорите? - Ну да, это и в письме Его Сиятельства указано, - рыжий, очевидно, не понял, какая связь между пауком и его сравнительно недавним обращением, но задавать вопросов капитану не решился, а предпочел молча ждать развития событий. - А почему вы, да и другие тоже, называете меня капитаном? – спросил невпопад Станислав. На самом деле, его этот вопрос занимал уже несколько дней, но все как-то забывалось это выяснить, а тут вспомнилось вдруг, да как нельзя кстати. - А кто же вы? Мы идем под вашим началом, вы следите за порядком, но в дела каждого не лезете. Судно продвигается в намеченном направлении, без потерь и задержек. Значит, каждый из нас на своем месте – в том числе и капитан. А то, что вы не моряк, точнее, до сих пор им не были, - глаза у штурмана были светло-голубые и ясные, как дождевая вода в горсти, - так это неважно, - и, совершенно без перехода, спросил: - Вы не станете возражать, если я вернусь к изучению лоции? Станислав возражать не стал, но вернуться к своему занятию штурман не успел. В дверях появился донельзя довольный рулевой, за ним следом шел доктор и мадемуазель Полина. - Капитан, я оторвался! В воздухе повис явно недовольный вздох, и Лендер поспешил поправиться: - То есть мы, Мари сильно подсобила – мы оторвались от попутчика, сгинул во мраке, больше пока не являлся! Снова этот неопознанный плывучий объект к нам пожаловал, - пояснил он штурману, - но в этот раз мне удалось уйти. И раз уж так, капитан, - он повернулся к Станиславу, - позвольте, я покажу вам свой сюрприз. Думаю, вам понравится – кролик-упырь от Теодора Лендера! Мадемуазель Полина восторженно завизжала и захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте, а Станислав переглянулся с доктором. Тот только руками развел. - Кэп, пойдемте, покажу. Удался на славу, хотя почему-то масть сменил. Не знаю, может луна тут такая особая. Но вышло хоть куда. Отличный зверюга получился – лиловый! Идемте. - Ну что ж, идемте. Куда идем? - Вперед! – Теодор резко развернулся и наткнулся на Полину. - Мадемуазель, назад, смотреть кролика. - О, как это занятно! – девушка радовалась так искренне, что невозможно было не улыбнуться. – Идемте! Вперед! Назад, за лиловыми кроликами!