Леди

Поезд начал замедлять свой ход. Выглянув в окно, можно было понять, что мы уже приближаемся к Лондону. Осталось еще около получаса. Дверь в купе открылась и показался Перси. Важный, как и всегда. — Скоро уже будем в Лондоне. Не забудьте свои вещи! Джинни, я потом забегу тебе помочь. Тебе нельзя таскать тяжести, — он тут же ушел, а я устало откинулся на спинку сидения. За окном мелькали дома и поля. Мысли неизменно сворачивали к прошлому. Моему прошлому. Конец учебного года всегда был для меня кошмаром. Приходилось возвращаться в забытое богами место, только по ошибке названное приютом, где царили голод, побои и ненависть. Вопиющая нищета и роскошь попечителей, которые частенько заходили «одарить» очередного ребенка своим вниманием, не вызывали ничего, кроме отвращения. К этому потом прибавились еще и бомбардировки, постоянный страх за свою жизнь и отчаяние от того, что не было даже малейшей возможности себя защитить, будь я хоть трижды лучшим учеником Хогвартса за последнюю сотню лет. Я ненавидел это место всей душой! Я жил этой ненавистью… Впрочем, даже спустя столько времени, продолжаю ненавидеть приют Вула ничуть не меньше. Наверное, его давно закрыли. Интересно, что находится на его месте? Впрочем, Нора тоже не слишком приятное место. Лежа последние три дня в лазарете под надзором Помфри, мне ничего другого не оставалось, кроме как думать о моем нынешнем положении и разбираться в воспоминаниях, полученных от Джиневры. Была бы палочка — можно было бы потренироваться и начать отрабатывать заклинания, но чего нет, того нет. А учебники я знал от и до, на память никогда не жаловался, так что перечитывать не было смысла. Впрочем, от нечего делать, надо будет просмотреть еще разок, чтобы ничего не сболтнуть лишнего, что мне знать еще рано. — Твои мозгошмыги такие беспокойные, — я обернулся на свою соседку по купе. Когтевранка, уже второкурсница, как и я сейчас. Волосы удивительно светлые, почти белые, сама белокожая и глаза цвета расплавленного серебра. В ушах серьги из слив цеппелинов, а на шее — ожерелье из пробок. У нее был отрешенный вид, будто она смотрит в будущее. — Кто? — переспросил я, поняв, что никогда не слышал ни о каких мозгошмыгах. — Мозгошмыги, — повторила девочка поучительным тоном. — Они невидимые, летают в воздухе, забираются через ухо в голову и вызывают размягчение мозга, — объяснила, как она считала, девчушка. Она в своем уме? А еще когтевранка. Неудивительно, что она сидела одна. Остальные просто сбежали. Да еще и глаза навыкате отталкивали. — Их не существует, — произнес я уверенно, возвращаясь к созерцанию пейзажа за окном. — Как же не существует? Они ведь уже в твоей голове, — невозмутимо парировала она, свято уверенная в своей правоте. Что же, ей же хуже. — Ну ладно, — я пожал плечами. Спорить не хотелось. Пусть верит дальше в их существование, если ей так хочется. — Ты не рада возвращению домой? — спросила снова девочка. И что ей неймется? — Рада, конечно, — в голосе слегка все же просквозило раздражение. — Просто в Хогвартсе… тише, — когда все семейство находилось в доме, то у Джинни появлялось стойкое желание сбежать куда-то подальше. Желательно — в очаровательную рощу за границей участка Уизли. К ее сожалению, провернуть такое почти никогда не удавалось, так что приходилось улыбаться и скрывать, что семейный ужин не вызывал ничего, кроме головной боли. — Как тебя зовут? — спросил я вдруг, вспомнив, где проводил летние каникулы пол столетия назад. Несколько недель в закрытом поместье — одно из преимуществ богатых друзей. И что помешает Джинни сбежать от Уизли к подружке на лето? В серьгах из слив и с мозгошмыгами в голове — явно из семьи волшебников, а значит можно безнаказанно отрабатывать заклинания. Что не говори, а этому телу еще движения нужно оттачивать, да и в целом укрепляться. — Полумна Лавгуд. Можно просто Луна, — девочка улыбнулась. — А тебя? — Джинневра Уизли. Просто Джинни, — ответная улыбка. Девочка, конечно, со странностями, но это терпимо. Чего не сделаешь ради доступа к неограниченным занятиям магией? Вопрос с палочкой решу как-нибудь. — Твои мозгошмыги стали агрессивнее, Джинни, — уведомила меня Лавгуд с тем же отрешенным выражением лица. — Постараюсь сделать что-то с ними… Смотри, мы уже в Лондоне! Тебя кто забирает? — Папа. Он главный редактор «Придиры», — впервые слышу такое название. Это газета? Журнал? — А тебя? — Мама. Папа еще на работе, думаю. Он работает в отделе по борьбе с незаконным использованием маггловских вещей, — девочка закивала. Поезд остановился с небольшим толчком. — Вот мы и прибыли. Почти дома! — пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не стереть улыбку с лица и сымитировать радость в голосе. «Почти дома!» В приюте и то больше свободы было. Выглянув в окно, первым делом отыскал в толпе рыжую шевелюру. Молли. Так сложно было уложить волосы во что-то приличное? — А давай дружить, Луна? — нужно было ускорить знакомство. Первые ученики уже вышли к родителям. — Давай. Будешь мне писать? — мне показалось, что девочка очень ждет положительного ответа, хотя и не подает вида. — Конечно! — я усмехнулся как раз в тот момент, когда Перси открыл дверь в купе и ворвался внутрь. Он осмотрел нашу парочку удивленным взглядом. — Познакомься, это мой брат — Персиваль. Он староста Гриффиндора! — капля лести в сторону братца, и тот тут же расправил плечи и приосанился, прочувствовав свою важность. И все равно, что выделывался перед второкурсницей. — Перси, это Полумна, Полумна Лавгуд… — Привет, Полумна, — почти не обращая на девчушку внимания, Перси схватился за мой чемодан. Впрочем, снял также чемодан когтевранки с верхней полки. — Джинни, ты готова? Не забыла, что сказала мадам Помфри? Все помнишь? — даже если и забыла в Хогвартсе что-то, что он может сделать, находясь на Кинг-Кросс? — Нет, я все помню, — медиковедьма назначила мне целый курс лечебных зелий, и поручила Перси присматривать за мной. Похоже, чтобы я не отложил этот курс самоуверенно в дальний ящик стола, или и вовсе забыла. Вот только я и не собирался забрасывать лечение. Все-таки, это тело сейчас мое, и другого в ближайшее время не предвидится. — Отлично, тогда пошли, — вышли из поезда мы одни из последних. Все рвались по домам. И их можно понять… в теории. — Пап, это Джинни Уизли! Мы с ней подружились, — я поприветствовал мужчину, тем самым вынуждая Перси остановиться. Сразу видно родственников: такой же бледный и с таким же выражением лица, что у Луны. Хотя чертами она пошла явно в мать. — Добрый вечер, мистер Лавгуд! Это мой брат, Персиваль, — представил я брата. — Добрый вечер, — сухой ответ намекал на нежелание последнего разговаривать. — Джинни, мы спешим, не задерживайся. До свидания, мистер Лавгуд, — и он умчался дальше. — Что ж, нам тоже пора, Луна. До свидания, мисс Уизли. Рад был с вами познакомиться, — он осмотрел меня подозрительно долгим взглядом, с легким прищуром. — Конечно, пап. Пока, Джинни! Напиши мне обязательно! — Обязательно. И ты мне. Пока, Луна, — я широко улыбнулся. Улыбка располагает к тебе людей. Девочка схватила отца за руку и они сразу же трансгрессировали. Все-таки, как же легко втереться к ней в доверие. — Ты общаешься с Лавгуд? — спросил Перси, дождавшись меня среди толпы. Мы пошли в сторону Молли, хорошо различимую среди остальных. Рон с близнецами уже были там. — Да. А что-то не так? — его голос показался мне странным. — Ничего… — он запнулся и я отметил про себя, что нужно узнать, что с этими Лавгудами не так. — Все считают ее странной, — пожал он плечами с бесстрастным лицом. Он явно напрягся. Почему? Странно, учитывая тот холод и безразличие, что он испытывал к сестре. То, что он переживает за Джинни, не больше, чем обман, маска. Этого парня ничего, кроме его собственной карьеры, не интересует. Взять хотя бы тот факт, что меня уже дважды чуть ли не сбили и попытались наступить на ногу, а он даже не заметил, хотя Помфри дала четкие указания — никаких падений, резких движений, и желательно вообще избегать стресса… Знала бы, что меня ждет. — Ты будь аккуратней. — Думаешь, меня засмеют за общение с ней? — Вполне могут, — что же, над Джиневрой и так насмехались и издевались, так что поводом больше, поводом меньше. Хотя для моих планов касательно сближения со слизеринцами общение с этой когтевранкой может вылезти боком. С другой стороны, много всего можно будет списать особенностями дружбы со странной девочкой. Надо подумать. — Они ее просто плохо знают, — Уизли тоже нормальными не считают, и что с того? — Привет, мам, — мы как раз подошли к Молли, и Перси тут же обнял женщину. Близнецы с Роном уже встали в очередь к камину. Макушка Поттера мелькнула возле стены, ведущей на маггловскую часть Кингс-Кросс. Везунчик. Но что самое интересное, всеобщий любимчик даже не думал поинтересоваться, как дела у его спасенной. — С возвращением, Перси, дорогой! — она растрепала идеальную стрижку, что наверняка парню не понравилось, поскольку он сначала поправил волосы руками, а потом достал палочку, наверняка невербально закрепляя укладку. Сколько же раз он повторил это заклинание, раз дошел до невербального уровня? Позер. — Привет, мам, — тихо произнес я, смакуя это новое для меня слово. Мама… Молли с трудом можно было назвать хорошей матерью. Она детей не очень-то и любила, точнее, я сомневался, любит ли вообще, так что наличие аж семерых меня удивляет. Зачем? Мысли ожидаемо вернулись к моей настоящей матери. Меропа. Какой была бы она матерью? Заботливой, нежной и ласковой? Или же бездушной, как эта, способная лишь на притворство? В прошлом воплощении я был зол на нее, что оставила меня, зол на биологического отца, что бросил ее… Сейчас же я должен лучше во всем разобраться. Хотя от мысли, что она, потомок великого Салазара Слизерина, вынуждена была прибегнуть к любовному зелью, чтобы выйти замуж за маггла, руки сжимаются в кулаки до сих пор. За маггла! Который еще и сбежал потом! Я наверняка ему отомстил. Особенно, после первого убийства, оставшегося безнаказанным. — Джинни… — женщина повернулась ко мне с нечитаемым выражением лица. — С возвращением, солнышко, — произнесла она спустя короткую паузу. Медленно потянулась ко мне и обняла. От нее пахло яблочным пирогом. Так странно было обнимать ее и чувствовать тепло. Память Джинни подсказывала, что такое проявление нежности было редкостью. В основном, только на людях. Хотела ли она создать впечатление, что счастлива несмотря ни на что? Это ж надо было умудриться выскочить замуж за почти нищего Предателя Крови, будучи наследницей чистокровного рода Прюеттов! Мне не понять. — Все, идемте домой! Ужин стынет, да и отец скоро вернется! — она резко отстранилась и тут же поспешила к сыновьям. Близнецы уже успели зайти в изумрудные языки пламени. Почему бы просто не трансгрессировать? — Нора! — четко произнес я, и нахмуренное лицо женщины исчезло в вихре цветов и звуков. Я вышел уже в гостиной, самой большой комнате в доме. Создавалось впечатление, что она захламлена мусором, но вскоре становилось понятно, что дело в старой мебели, множестве вязанных изделий и мелкого декора, который больше собирал пыль, чем радовал глаз. Единственное, что заинтересовало меня, это напольные часы, только вместо цифр там были различные надписи, и вместо двух стрелок — девять, на каждого члена семьи. Я подошел ближе и присмотрелся. Стрелочка с именем Джинни находилась напротив надписи «Дома». Похоже, я действительно поглотил ее душу, раз даже артефакт ничего не заподозрил. Странно, что никто из домочадцев не заметил, что практически весь год, а особенно в последние недели, девочка находилась в смертельной опасности. Надо детальнее изучить эту магию. В камине вновь вспыхнуло пламя и появилась Молли. Вот только она уже не скрывала своих эмоций под маской. Женщина буквально подлетела ко мне и дала пощечину. Щеку будто обожгло. В глазах Молли — только ярость. Впрочем, я не отставал. — За что? — я держал себя в руках. Она ответит. Не сейчас — потом, но обязательно ответит. — За что?! Ты еще и спрашиваешь! Если бы об этом стало известно, представляешь, что произошло бы?! Артура бы уволили с работы! Мы были бы опозорены! — куда уж больше. — Но хуже того, ты подвергла жизнь Гарри Поттера опасности! Он единственный, кто может нас спасти! Всю Англию! Единственный, кто может противостоять Сама-Знаешь-Кому! — хотелось закатить глаза, но я сдержался. Вся эта история шита белыми нитками, а чрезмерная пропаганда Министерством еще больше вызывает подозрения. — Ты могла запятнать репутацию профессора Дамблдора! — а это уже интересное заявление. Значит, опасность причинить вред репутации старика хуже, чем смерть Поттера? Или же на одном уровне? В любом случае, уверен, нормальная мать озаботилась бы здоровьем дочери в первую очередь. В какую грязную игру их вовлекли? Не мог же материнский инстинкт Молли настолько атрофироваться! Хотя, семеро детей, одним больше, одним меньше. — Я не знаю, как это произошло! Я ничего не помню! — глаза наполнились слезами, и первые фальшивые слезы уже успели скатиться по щекам. Я всегда умел разыграть невинность, впрочем, на миссис Коул это срабатывало не всегда, особенно после той глупой истории с кроликом Стаббса. — Я правда ничего не помню! — она снова замахнулась, а я инстинктивно закрылся руками. В голове вспыхнули воспоминания о побоях в приюте. Я тут же захлопнул воображаемую дверь, закрывая неприятные воспоминания. Однако, удара не последовало. Что там говорила мадам Помфри? Никакого стресса… — Еще и палочку сломала! Бесполезная дрянь! Марш в свою комнату! Вон! Я молча пошел в комнатку на первом этаже, раньше служившую кладовой. Зайдя в спальню, плотно закрыл дверь и подпер ее стулом. Несколько секунд будет, прежде чем Молли ворвется. Осмотрелся. Стены раздражающего бордового цвета, в парочке мест обои начали отклеиваться, но Джиневра закрепила их постерами «Холихедских Гарпий» и «Уимбурнских Ос». Вспыхнули воспоминания о том, как они мне достались. Рону и близнецам иногда покупали выпуски «Все про квиддич и даже больше». Они коллекционировали постеры, но однажды один их экземпляр разорвался с краю, и они подарили их сестрице, после недолгих уговоров. Такая щедрость с их стороны! Впрочем, один из постеров, ее любимый, с улыбающимися Глиннис Гриффитс и Гвеног Джонс на переднем фоне, девочка отобрала шантажом — увидела, как они выпустили в Рона очередную их опасную игрушку, прекрасно зная, что у того аллергия на пчел. С тех пор в ее личной коллекции постеров значительно прибавилось. Пол из старых, но еще крепких деревянных досок, кровать массивная, и занимает большую часть этой комнатки. Окно вырублено в стене, но было достаточно большим (не без уговоров со стороны девочки), так что Джинни любила по ночам стаскивать одеяло и подушку на пол и, устроившись поудобнее, рассматривать звездное небо и мечтать. Когда о браке со знаменитым Мальчике-Который-Выжил, Герое, настоящем Принце из сказок, который спас бы ее, увезя далеко-далеко, а когда и просто о том, как однажды она сбежит из этого дома навсегда. Еще был небольшой платяной шкаф, маленький столик, грубый стул, и сгруженные в дальнем углу коробки со всяким хламом. Центральное место занимал круглый цветастый коврик, от которого сразу же захотелось избавиться, так что я свернул его и закатил под кровать. Обязательно надо будет что-то придумать с этими ужасными постерами, но это вызовет подозрения у остальных членов семьи, если убрать сразу, так что подожду. Новые воспоминания услужливо напомнили о тайниках. Первый, который Молли, скорее всего, нашла давным-давно, и для которого был заведен фальшивый дневник. О наличии второго Молли вряд ли задумалась бы. Он находился под подоконником, который при некотором усилии приподнимался, открывая доступ к кладке. Первый, и изначальный, этаж Норы имел достаточно прочные и толстые стены, явно прошлого века, это потом уже пристройки были невысокого качества. У девочки было много свободного времени, несмотря на частые задания матери, а также необходимость настоящего тайника. Живя в многодетной семье, где личного пространства практически нет, и ты слишком слаба, чтобы отстоять себя, ей хотелось иметь собственную территорию, место, доступное только ей. Спустя долгие недели напряженной кропотливой работы, у девочки была достаточно глубокая полость в кладке стены, прикрытая сверху досточкой подходящего размера и собственно подоконником. Чтобы уменьшить подозрения, она даже поставила туда вазон с розами, пересаженными из сада. Да и первый тайник служил дополнительной степенью защиты. Не понимаю, зачем Шляпа поддалась на ее мольбы о Гриффиндоре. Ей прямое место в Слизерине! Впрочем, фамилия Уизли как клеймо, и Распределяющая шляпа наверняка помнила всех предыдущих членов семьи. Сжалилась. Я прекрасно понимал чувства девочки. У самого в приюте была коробка с подобным назначением, к которой не особо решались прикасаться. Нас летом вывозили из душного города, и на природе я находил парочку змей, согласных отправиться со мной в приют, и защищать мою территорию от посягательств других детей взамен на пропитание. Они были моими питомцами. Поначалу дети просто пугались, а когда приходили воспитательницы проверить их жалобы, змейки уже успевали спрятаться, и им никто не верил. После того, как Стаббс однажды не побоялся моих питомцев, забил их камнями и забрал мои трофеи, я, естественно, разозлился, и убил его питомца, таким образом расквитавшись. Вот только обвинили в жестокости только меня. Доказательств моей вины, естественно, не было — в стихийные выбросы, о которых я сам ничего не знал толком, вряд ли бы поверили — но сироты сразу поняли, что к моим вещам лучше не прикасаться. Усвоили раз и навсегда. Джиневра парселтангом не владела, так что ей пришлось искать другой выход. Перси уже успел занести чемодан и уложить его на кровать, так что я сразу приступил к раскладыванию вещей. Сначала повесил мантию с формой, остальную одежду сложил на одну из полок. Все равно ее было совсем немного, да и зачем, если выходить в Хогсмид разрешалось только с третьего курса. Да и не было у нее больше хорошей одежды, в которой было бы хоть не так стыдно появляться в общей гостиной Гриффиндора. Все-таки, девочка надеялась, что год пройдет более успешно. Практически весь стол заняли учебники, остальное место — пергаменты, чернильница и парочка перьев. Надо будет написать этой Луне Лавгуд. Может, она пригласит меня погостить у нее уже к концу этого лета. Я надеялся на это. Я упал на кровать и посмотрел на белый потолок, прямо посередине которого пролегала трещина. Этот дом и обстановка в целом нагоняли тоску. Я ожидал, что жизнь в семье окажется другой, но меня постигло разочарование. Что же мне делать дальше? Терять время не хотелось. Ну, повторю я школьную программу первых курсов, которая и так была легче по сравнению с моей старой, сделаю летние задания, а дальше? Я пообещал себе, что загляну в особый дневник. Все-таки, компромат на братьев многого стоил, и постеры меня уже не интересовали, так что пусть расплачиваются деньгами. Я сел за стол и принялся записывать первоочередные вопросы. В силу возраста, многое мне недоступно, например, узнать о том, что происходило с моей половиной после того, как он перестал мне писать. Зная себя, я бы вряд ли остановился на одном крестраже… Все-таки, у него не было второго шанса оценить всю опасность излишней пафосности и высокомерия. Да и умереть я боялся, чего уж там. Поиски информации о душах, лишенных родных тел, откладывались на неопределенный срок по тем же причинам. Три полки у камина с писаниной Гилдероя Локхарта и справочников по домоводству было явно недостаточно. Мне бы в библиотеку Малфоев — Абраксас разрешал проводить ночи напролет в его семейной библиотеке… Палочки тоже не было, чтобы тренироваться, да и Молли ее все равно конфисковала бы. Я мог бы получить некоторую сумму от братьев, но этого все равно не хватило бы на покупку новой палочки, даже если и доложить то, что уже было скоплено. Да и Олливандер бы потом рассказал, что палочку во второй раз я уже покупал, даже если бы я каким-то чудом умудрился сбежать из Норы — не представляю, как бы отреагировала бы Молли, узнай она о том, что палочка была у меня все лето. Нет, этот вариант плох со всех сторон. И что же мне еще осталось? Очень хотелось узнать, зачем чете Уизли настоящий упырь на чердаке. Что они могли таким образом скрывать? Что скрывала Молли и в подвале? Дверь туда закрывалась на ключ, единственный экземпляр которого висел у женщины на шее. Почему «тетушка Мюриель» — и кто это на самом деле? — приходит раз в несколько месяцев. Ближайшая дата, судя по всему, в день летнего солнцестояния. Если поверить словам Молли, Мюриель Прюэтт была ее теткой, сестрой отца, который изгнал непокорную дочь из Рода за брак с Уизли. Она была очень грубой и жесткой женщиной преклонного возраста, и девочка ни разу не слышала, чтобы она сказала хоть что-то хорошее. Зачем же она продолжает контакт со столь ненавидимыми ею Предателями Крови? Сегодня уже восьмое июня, а солнцестояние — двадцатого. Значит, до ее прихода осталось чуть меньше двух недель. Не так уж много времени. И что я вообще знаю о Прюэттах? Я отложил перо и еще раз перечитал список вопросов, на которые хотелось бы найти ответы. Кроме этого, нужно было определиться с дальнейшими планами. Отношения со слизеринцами мне не нравились категорически, но Дамблдор не должен ничего заподозрить. Да и как их налаживать, будучи маленькой гриффиндоркой из нищего Рода Предателей крови? Впрочем, нужно было сначала понять, что на самом деле означает Печать Предателей и как ее снять. Единственное, что я знаю, что это проклятие на всем Роде, и при долгом отсутствии магии она начинает поглощать жизненные силы проклятого, но это же далеко не все. К тому же, я даже вообще не уверен, что информация верна. Раньше этот вопрос меня вообще не волновал. И что же делать? — Ужин готов! — услышала я. Значит, Артур уже вернулся с работы. Братья тоже спускаются. Я быстро снял дорожную одежду и переоделся. Подумаю обо всем позже. Мой первый семейный ужин. Может, все пройдет не так плохо?