И потерявши, плачем...

«Как ты узнала, что это моя хижина?» Вопрос Иккинга повис в звенящей тишине его хижины, и Астрид ощутила, как кровь застыла в жилах. Дыхание перехватило, она замерла. Казалось, что весь мир остановился после этого вопроса. Хофферсон ощутила, как в груди лихорадочно стучит сердце. Тор, великий Тор! Она сейчас была как никогда близка к провалу. Нет, если её лицо, беззащитное и уродливое, увидит Иккинг, то Астрид не выдержит. Просто не выдержит. Мысли начали оттаивать и отмерзать от изумления, лихорадочно работая и пытаясь зацепиться за любой фактор, который сейчас мог бы вытащить Астрид из такой засады. Она поступила крайне безрассудно. Только жители острова знали, где жил Иккинг, а значит Астрид точно отсюда. Или же на острове завелась крыса, которая нашептала Астрид точное местоположение хижины сына вождя. Однако Иккинг и сам прекрасно знает, что такой вариант невозможен, ведь Астрид не контактировала ни с кем с острова и прилежно сидела рядом с Хайрил. А значит, оставался только первый вариант. С каждым разом Астрид выдавала себя все очевиднее и очевиднее. Нельзя быть такой беспечной. У Иккинга светлая голова, и если он нападет на след (если уже не напал), то будет идти до последнего. — Я… — у Астрид знатно охрип голос от волнения, и она даже запнулась, после чего продолжила куда более уверенно. Не время мямлить. Это будет ещё более подозрительней, — Когда вы отвозили нас в хижину на драконах, я успела разглядеть, где располагается деревня, поэтому знала, куда бежать. А что насчет того, как я узнала о местоположении твоей хижины… — Астрид выдохнула, — В ней единственной горел огонь. А будить спящих викингов наверняка вещь не самая безопасная для жизни, как думаешь? Иккинг в очередной раз выглядел так, будто не может ни к чему придраться. Будто опять что-то не уловил, будто что-то ускользнуло от него. Полыхнувшее в его глазах разочарование придало Астрид уверенности, и, вдохнув воздух полной грудью, она негромко произнесла: — Давай работать. Как никак, времени у нас в обрез. — Да, конечно… — растерянно произнес Иккинг. Он подал Астрид уголек и кусок пергамента, после чего они оба принялись лихорадочно строчить послания. Во время самого процесса написания писем Астрид старалась как можно лучше контролировать свои привычки. Когда они вместе с Иккингом вели книгу о драконах, то достаточно долгое время работали вместе. Так что Астрид знает его привычки точно так же, как и он её. Например, когда Иккинг пишет, он свободной рукой иногда зарывается в волосы, или например бормочет то, о чем он пишет, или начинает задумчиво тарабанить пальцами по столу. Астрид же во время письма нередко меняла осанку, никак не находя в себе силы найти устойчивое положение, или же например могла положить голову на согнутую левую руку и коряво писать правой. Но сейчас Астрид как могла старалась контролировать свою осанку, писать без лишних движений. Все ровно и быстро. Она чувствовала, как Иккинг смотрит на неё. Возможно, у него появлялись какие-то мысли, однако он не решался не то, что озвучить их вслух, а даже самому в них поверить. Поэтому все проходило практически в гробовой тишине, нарушаемой рокотом Жуткой Жути. Написав каждый с десять писем, они взгромоздили такую ношу на бедного маленького дракона и отправили его разносить письма. Они указали, чтобы каждый, кто получил письмо, разослал похожие послания остальным в кратчайшие сроки. Работа не была утомительной, однако воздерживать себя от собственных привычек Астрид было проблематично. Куда больше её беспокоило количество дыр и провисающих моментов в их плане. Он был придуман за пару минут и приведен в воздействие всеми силами, однако нельзя было не признать, что будь у низ побольше времени, они бы придумали что-нибудь получше. — Теперь нужно подготовиться… — негромко произнес Иккинг, забирая один элерон и прикрепляя его к Беззубику. — А для чего… — начала Астрид, чтобы состроить из себя мало что понимающего в закрылке Беззубика человека. — Повышенная скорость, — перебил её Иккинг, посмотрев ей в глаза, и Хофферсон окатило ледяной волной. Она вдруг поняла, зачем он это сделал. Астрид, какой её знал Хэддок, терпеть не могла, когда её перебивали. Она сразу же скрещивала руки на груди и качала головой, смотря крайне неодобрительным взглядом. И судя по тому, как метнулся взгляд Иккинга к её рукам, он именно этого и ожидал. Он, Тор его подери, её проверял. Огромных усилий Астрид стоило не скрестить руки на груди по старой привычке, а лишь щелкнуть пальцами. — Точно! Я предполагала такой вариант, — она попыталась наплести в голос улыбчивые интонации. Черт возьми, что Иккинг делает? Что он творит? К чему превращать эту ситуацию в какую-то партию игры между ними, да такую серьезную, что дело может принять нешуточный оборот. Астрид чувствовала, что Иккинг в шаге от правильного вывода. Что, возможно, весь её тупой маскарад уже давным давно раскрыт им, и Иккинг просто потешается над ней, думая: Айда Астрид, айда глупышка. От напряжения её окатило волной жара, однако чувство было такое, будто она погрузилась в ледяную воду. — Отлично, — Иккинг кривовато улыбнулся, — В таком случае я предлагаю перейти в боевую готовность, поскольку на нас могут напасть в любой момент. Он посмотрел в окно, глядя, как в остальных хижинах потихоньку загорается свет, — Думаю, враги уже заметили, что деревня не спит… Но и мы готовы… — взгляд Иккинга вдруг резко изменился, став суровым, — Они отвратительны. Напасть сразу же после нашего поражения, атаковать из-за спины, как настоящая крыса… Они боятся нас, и действуют самыми грязными методами… — Знаешь, — вдруг произнесла Астрид, — Если бы тебе тоже надо было бы победить своего противника, ты бы тоже не поскупился на такие методы. Ты бы сделал все, чтобы победить. — Возможно, — Иккинг вдруг усмехнулся, — Но я знаю, зачем мы это делаем. Я знаю, кто такие мои враги и за что следует использовать против них подобные трюки. Я считаю, что это оправдано. А они нападают на нас просто потому, что захотели… А если бы у них была бы какая-то конкретная цель, то они бы о ней нам открыто заявили, не так ли? — Кто знает, — уклончиво ответила Астрид, тарабаня пальцами по своим коленям, — А чем их первый налет кончился? — Хофферсон хотелось узнать, что произошло после того, как она пропала, погиб ли кто с Олуха, не забрали ли что-нибудь с острова. Но посмотрев Иккингу в глаза, она поняла, что зря спросила его об этом. У Хэддока вдруг появилось болезненное выражение лица. Судя по тому, как отчетливо проступили его скулы, он стиснул зубы. Он уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Астрид поспешила произнести: — Стой, не говори ничего. Не стоило спрашивать об этом. — Все в порядке, ты должна знать о том, как все может развернуться и в этот раз. Впервые они напали на наш остров почти месяц назад. Внезапно и просто так. Многое спалили, появилась куча беспорядков… Погибло с дюжину викингов. На этой войне умерла моя подруга. Ну вот. Приехали. Астрид ощутила, как в груди становится очень больно. Сидя сейчас, в полумраке, освещенный только светом лампы, сгорбленный и печальный, Иккинг казался Астрид невероятно уязвимым. Хофферсон никогда ещё не видела его таким слабым. Даже в то время, когда Иккинг считался неудачником. Тогда его неунывающая натура и желание чем-то заниматься делали его несгибаемым. А сейчас выглядел Иккинг апатичным и почти безжизненным. Он ничего не хотел. — Её звали Астрид, — он посмотрел на неё так, словно она должна была как-то среагировать, но не увидев ничего, поник ещё больше, — Она была одним из наших лучших викингов. И ей все было нипочем. Ни холод, ни бури. А ещё она неплохо рисовала, — он вдруг расплылся в откровенно болезненной улыбке, будто его скручивала страшная боль, и Хофферсон ощутила, как в груди образовывается дыра, — А ещё каждый раз, когда ей что-то не нравилось из того, что я говорил или делал, она била меня в плечо, представляешь? Делала она это неплохо, у меня плечо всегда было в синяках, — Иккинг издал смешок и потер вышесказанное место, — Мы с ней команда. Всегда делимся мыслями, план продумываем… Когда идет битва, то мы с ней плечом к плечу сражаемся… — Иккинг вдруг так заговорился, что растерялся, поняв, что говорит об Астрид так, будто она жива, — То есть сражались, — эту фразу он практически прошептал. Астрид ни слова не сказала, потому что боялась, что её голос будет дрожать. То, что Иккинг до сих пор помнит её и так скорбит, не радовало её. Ей стало стыдно, что из-за своего ужасного желания вернуться сильной и идеальной, какой её все помнили, она лишь заставляет Иккинга страдать. — Она упала со своего дракона и улетела в огонь, а оттуда уже упала в океан. Разбилась. Я не успел рассмотреть все, конечно… — Иккинг нервно усмехнулся, заламывая пальцы и смотря в пол, — Но Слава Тору. Я бы тогда точно сломался. Астрид почувствовала, как слезы подступают к глазам. — Иногда… — с трудом выдавила она из себя, стараясь держать голос ровным, — Нужно отпускать людей. Он впервые за все время диалога посмотрел Астрид в глаза и произнес: — Я не могу. Слезы соскользнули по щекам Астрид, и она подумала, что это ужасно, что она не может стереть их. — Не могу и все, — произнес Иккинг, переводя взгляд к потолку, — Иногда я думаю, что я бы успел. Думаю, как бы стоило тогда поступить, чтобы такое предотвратить. Когда в тот день ко мне пришли её родители и сказали, что она не вернулась домой… Когда я смотрел им в глаза, то я думал, что лучше бы тогда погиб вместе с ней. Астрид почувствовала, что вот-вот, и у неё с губ сорвется всхлип от последней реплики Иккинга. Она взяла себя в руки и сделала глубокий вдох, а затем выдох. Ей казалось ужасным то, что Хэддок думал о смерти. Что он даже был не против умереть. Астрид всегда такие мысли казались отвратительными и пугающими. И теперь то, что Иккинг готов был отказаться от жизни, разрывало её на части. — Но я не могу умереть, — Хофферсон захотелось выдохнуть облегченно, пока Иккинг не продолжил, — Если жив их главарь. Если бы не он… — Хэддок тряхнул головой, отгоняя мысли. — Я понимаю, — прохрипела Астрид. — Так или иначе, мне нужен только их лидер. Остальные сразу же разбегутся со страху, если схватить главаря. — Что ты собираешься с ним делать? Узнать его планы? — Хофферсон хотела сделать что угодно, лишь бы перевести тему, чтобы Иккинг перестал говорить об тогдашней Астрид с такой вселенской скорбью. — Это естественно. Но прежде всего я хочу убить его. Сам. Лично, — произнес Иккинг, стоя спиной к Астрид. — Что? — Ты не ослышалась. Я убью его. А потом мы с Беззубиком скинем его тело на территории наших врагов, когда узнаем у него, где они. Его смерть будет им уроком. А если они заявятся к нам снова, — лицо Иккинга, когда он повернулся к ней, впервые за всю жизнь показалось Астрид жестоким, — То мы это так просто не оставим. Хофферсон ощутила, как внутри закипает волна отторжения. Она ожидала увидеть Иккинга каким угодно. Обозленным, апатичным, печальным или таким же, каким он и был. Но последнее, чего она хотела, так это того, чтобы он опускался до убийства. Причем даже не косвенного. Он впервые в жизни захотел убить кого-то своими руками. Он никогда не убивал. Не хотел. Даже Беззубика, дракона, главного врага своего народа, он не захотел забить кинжалом, потому что понимал, как тому страшно. Иккинг умел сочувствовать и сострадать. — Зачем тебе убить его? — резко спросила Астрид, теряя притворные интонации и говоря уже своим собственным, Хофферсоновским голосом, — Разве его нельзя использовать, как средство шантажа? — она попыталась максимально отговорить Хэддока делать подобное. — Кого им можно шантажировать? И зачем им шантажировать? Он главарь, он всем заправлял, нам нужно лишь узнать его цели и все. А так ни один из его подчиненных не будет подставляться за него. Они просто трусы и боялись его. А теперь, когда его не будет, то они просто разбегутся, как шайка маленьких драконов. — Все равно не стоит убивать его… — Я считаю, что его смерть будет моим оправданным поступком, — Иккинг посмотрел на Астрид стальным взглядом, от которого Хофферсон вдруг ощутила злость, — Да даже если вдруг окажется, что он там не единственный лидер, то я найду и второго. — Ты уверен, что твоя цель — просто запугать остальных его смертью? Или же ты считаешь, что его гибель заставит тебя почувствовать удовлетворение? — Астрид спросила это максимально холодно. — А если и считаю? — с вызовом произнес Иккинг. — Так знай же, что нет! — впервые Астрид, находясь в личине другого человека, позволила себе повысить на Иккинга голос, осуждая его, — Его смерть сделает тебе лишь хуже. Месть — это худший способ, после него лишь тебе не станет легче. Убийство — это не для тебя. Ты на такое не способен! — Астрид заводилась ещё больше, с каждым словом её интонация повышалась. — Да с каких пор тебе это знать?! — Иккинг это практически проорал, и Астрид в глаза бросилось то, как дрожали его руки. — Да потому что ты никогда и никого не убивал, Иккинг! — эта фраза стала для Хофферсон кульминацией, у неё щелкнуло в голове. С такой интонацией, таким тоном и с таким голосом это могла сказать Астрид. И только она. Это, судя по всему, понял и Иккинг. Он вздрогнул и резко обернулся к ней полностью. Его глаза вдруг заблестели, точно его била лихорадка. Молчание затянулось на несколько секунд, и тишину прорезал его очень медленный, практически просящий голос: — Скажи мне свое имя. Внезапно в небе раздался громкий хлопок. Комнату осветил яркий свет, и Астрид рванулась к окну, игнорирую ошалевший взгляд Иккинга. В небе тлел запущенный огненный залп. — Сигнал! — рявкнула Астрид, выпрыгивая оттуда и съезжая по столбу вниз. — Стой! — крикнул Иккинг ей в след, но Астрид даже не обернулся. — Скорее снаряжай Беззубика и в атаку! — крикнула Хофферсон, перехватывая секиру, в то время как остальные викинги выбегали из домов, готовые сражаться. Как раз в этот момент показались и люди, одетые по-иному. Это однозначно враги. — В бой! — яростно крикнула Астрид, и викинги Олуха, очевидно, признав в ней своего союзника, кинулись сражаться. Астрид ощутила тот трепет, который появлялся в ней каждый раз перед боем, и сразу же кинулась на одного из них с рыком. Приготовившись рвать и метать, остальные викинги Олуха так же рванулись в атаку. Начался бой. Силы соперников были неравные. Причем не только в силу количества врагов и отсутствия у них драконов. Эти люди были элементарно слабы, они не умели хорошо сражаться, не могли предугадать движения противника, не умели уворачиваться и предсказывать, с какой стороны на него нападут на этот раз. Все равно, что бороться абсолютно слепым. Астрид казалось, что у неё по венам потекла неведомая сила. Она едва ли не валила всех направо и налево, желая лишить сознания как можно большее количество врагов, внутри про себя думая, как добраться до главаря и не дать Иккингу дойти до него первым. Астрид не вела учет времени, поэтому она не поняла, спустя сколько времени с начала боя она увидела ярко-фиолетовый залп. Беззубик взмыл в небо, и смотря на него, Астрид была совершенно точно уверена, что на нем восседает Иккинг. Как раз именно в этот момент в небе появилась вторая фигура дракона. Шепота Смерти. Филин восседал на нем так самодовольно, что Астрид захотела скрипнуть зубами от того, насколько отвратителен он был ей. Хофферсон даже не знала, на чьего дракона она взобралась, но сейчас для неё самым важным было защитить Иккинга. Хэддок сам не понимал, чего он хотел, все его действия порывисты и имеют под собой лишь эмоциональную основу. Он не думает головой, поэтому сейчас он как никогда уязвим. И Астрид было наплевать, раскроется ли её личность, потому что Иккинг, возможно, уже пришел к нужному выводу. Хофферсон взмыла в небо и немедля пустила залп в Филина, дракон которого, разумеется, увернулся. Он тут же пустил в Астрид шипы, похожие на отростки на хвостах Змеевиков. Она не успела от них увернуться, но, благо, её вроде не задело, поэтому она продолжила стремительно приближаться к Филину, ровно так же, как делал это и Иккинг. Враг, очевидно, поняв, что сейчас ему несдобровать, спикировал вниз, оставив открытой спину. Астрид этим и воспользовалась, буквально спрыгнув со своего дракона. -…ты делаешь?! — услышала она обрывок фразы, брошенной ей Иккингом, в то время как она летела вниз прямо на Филина. Тот, услышав реплику Хэддока, поспешно обернулся, но было уже поздно, поэтому Астрид налетела на него, вцепившись, как фурия. Она со спины обхватила его шею ногами и руками, в попытках обездвижить Филина. Он оказался столь сильным, что у Астрид практически мгновенно ослабло все тело от одного лишь точного попадания по слабой точке, которую Филин задел, когда агрессивно вырывался. Дракон Филина потерял управление без всадника, и поэтому он рухнул на землю, жутко извиваясь и что-то рыча. У Астрид начало сводить ноги и руки от того, с какой настойчивостью она удерживала Филина. — Берите его! — заорала она, и спустя мгновение к ним подбежали викинги, которые с силой вытащили Филина из седла. Лидер сопротивлялся недолго, вдруг как-то послушно обмякнув. Астрид съехала из седла, рухнув на землю. Она лежала на спине, смотря в небо и слушая, как снуют тут и там и думала о том, почему в теле такая слабость. Филин знает какие-то приемчики? Очевидно… Она с кряхтением встала с земли на негнущихся ногах и подошла к месту, где приземлились Иккинг в Беззубик. — Великий Тор, ты жива?! — закричал он, схватив Астрид за плечи. — Жива, жива, — буркнула она, — Но если ты будешь убивать этого придурка, — она кивнула в сторону Филина, который послушно шел за остальными, — То все мои риски были напрасными. — Ты… — взгляд Иккинга смягчился, — Спасибо, ты очень помогла. — Какого черта?! — вдруг Астрид кто-то агрессивно схватил за руку и развернул к себе. Хофферсон увидела лицо Хайрил, на котором застывали дорожки слез, — Что за пируэты в небе?! Ты только что вылечилась! — она прижала её к себе. — Ха-ха, прости… — глухо рассмеялась Астрид, поглаживая Хайрил по затылку и неловко приобнимая. Хайрил отстранилась и, молча утерев щеки, отвела взгляд, фыркнув. — У тебя рубашка грязная, — сделал ей замечание Иккинг, указав на пятно на одежде Хайрил. — Ой! — девочка растерянно оттянула рубашку, озадаченно покосившись на испачканное место, — Постой… — она нахмурилась, и, проведя по пятну пальцами, потерла их друг с другом, а затем поднесла к лицу, вдыхая запах, — Это кровь! У тебя кровь! — она посмотрела на Астрид, и Хофферсон вдруг вспомнила. Когда Филин метнул шипы, её задело. Неплохо так задело, учитывая, какая боль расползалась в правом боку. Просто в тот момент из-за адреналина она не обратила внимания на неё. — Твою мать… — прошипела Астрид и рухнула на землю, не в силах терпеть слабость. — Стой! — Хайрил тут же ринулась к ней, отводя её руки от раненого места, — Стой, попытайся оставаться в сознании! Не засыпай, слышишь? Но Астрид уже, наверное, не слышала. Она смотрела в небо, а над ней нависала обеспокоенная Хайрил. Спустя несколько секунд к ней присоединился и Иккинг. Хофферсон смогла лишь выдавить «Не снимайте протез», прежде чем позволила себе сбежать от боли в обволакивающее забытье.