Наши воспоминания — как дом, В который всегда можно вернуться. Эльчин Сафарли «Я хочу домой» Когда снова тебя увижу, ты будешь намного старше. Но я останусь таким же, как был всегда… Вечная юность. Секрет сумасшедших. Шеймас Дин
POV Гермиона Дорогая миссис Вэйн! Ваш сын, Эрик Вэйн, сбежал с Хогвартса в Хогсмид ночью с мисс Тейлор Уилсон! За нарушения правил я вынуждена отстранить от занятий Вашего сына на некоторое время. Постарайтесь принять меры, чтобы унять его пылкий характер. Эрик покидает Хогвартс на неделю. Его успехи в транссфигурации и зельевареньи позволили мне сократить наказание. С уважением, директор Хогвартса, мадам Макгонагалл. — Эрик Вэйн! — мой голос звучал так громко, что Бэлль только зашедшая в дом испуганно на меня посмотрела. По ступенькам в наушниках и с палочкой в руках спускался мой сын. Эрик так вытянулся за эти годы, что возвышался надо мной на голову. Он выглядел предельно спокойным, пока не увидел в руках письмо. Его глаза сделались по размеру как галеоны. — Почему я нашла это письмо у тебя в рюкзаке? Значит маленькие весенние каникулы! — Мам, я все обьясню. — Эрик медленно отходил назад, а я шла вперед. — Эрик, ты сбежал с Хогвартса! Это строго запрещено! Тебе через год Хогвартс заканчивать! — моему родительскому гневу не было предела. — Еще втянул девушку туда! — У нас любовь! — в ход пошли слова оправдания. — Мам, это было только раз. — Эрик, на вас могли напасть посреди ночи! — Ну кто мог на нас напасть? Тем более у меня превосходно по ЗОТИ! Гарри Поттер в мои годы уже крестражи искал! — Я волнуюсь за тебя… Имя Гарри звучало очень часто. Эрик восхищался им и мечтал встретиться с ним. А я могла сделать это явью, но врала. Ругать Эрика больше не хотелось, я чувствувала себя виноватой перед ним. — Мам, не волнуйся, я посижу недельку дома и уеду в Хогвартс, ты не получишь жалобы. — он обнял меня и, натянув наушники, побежал в свою комнату. Я устало села на диван в гостиной рядом с подругой. Она все эти годы поднимала мое настроение. Вилл почти не появлялся дома, и я была даже рада тому, что мой сын так и не стал называть его отцом. Немного странно, но все же Эрик обращался к нему по имени. Изабэлла торочила мне о разводе, и меня стали посещать мысли о том, чтобы расстаться с ним и жить с Эриком у родителей. Вилл запретил мне работать где-либо и вообще выходить погулять в рестораны. Его контроль не давал мне свободы. Он играл в театре чуть ли не круглосуточно. Но даже при этом графике звонил и спрашивал где я. — Бэлль, Эрик полная копия Фреда! Я не могу так, я должна расказать ему правду. Он уже взрослый и поймет меня… наверно. — Гермиона, ты наконец сделаешь это! — Иногда мне кажется, что я не понимаю себя. — Просто настоящая любовь. — Разве от нее бегут? — Сразу ее хотят, получив — боятся, отпустив — бегут. Когда ты по-настоящему любишь, то готова ради человека на все, даже уйти от него, совершая глупость, но долгое время не понимая этого. «Если любишь — отпусти» — глупейшая фраза человечества. — слова подруги заставили меня задуматься. — Ты всегда любила пофилософствовать. Но все эти разговоры о Фреде заставляют возвращаться на много лет назад. — Расскажи, где и как вы признались друг другу в любви. — Это не было «я тебя люблю», вернее… мы сказали это в другом виде. Мы были на свадьбе моих лучших друзей и пошли танцевать. Он сказал, что самая большая любовь его жизни… это я — я улыбнулась своим воспоминаниям и затем продолжила, — а я сказала ему, что он — самая безумная любовь всей моей жизни. Но все выглядело немного в шутку, как бы… Хоть то, в чем мы друг другу признались было очень важным. — Мое тело пробрала дрожь, как будто сквозь меня пропустили волну чего-то доброго и приятного. Но все равно с моих глаз потекли слезы. Совсем непонятные слезы. Я вытерла их рукой, а они не перестали жечь мне глаза. — Дорогая, извини меня. — Бэлль погладила меня по руке. — Я не ожидала, что ты так отреагируешь на подобный вопрос. Ты почти всегда рассказывала о нем спокойно. Даже, когда мы говорили об отцовстве. Я даже предположить не могла какой будет реакция Эрика на то, кто его настоящий отец. Я слишком долго все скрывала от него. Дольше, чем сама того хотела и возможно дольше, чем хотел бы того Фред. Только сейчас я в полной мере осознавала чего я его лишила: собственного сына. Он пропустил все: первое слово, первые шаги, письмо из Хогвартса, даже первая жалоба за нарушение правил. Я даже не дала ему права выбрать быть с сыном или не признать его. Невыносимо любить другого человека не видясь с ним почти семнадцать лет, но это не так омерзительно, как быть причиной его отсутствия в жизни его ребенка. Я и сама не до конца понимала того, чего же я не сорвалась с места и не уехала к нему. Его имя звучало в моих мыслях чаще, чем имя Вилла в нашем доме в сотни раз. Как же долго я себя обманывала…***
Заканчивалась неделя наказания Эрика. Он должен был отправляться в Хогвартс. Его чемодан уже стоял у выхода из дому. Вилла в который раз не было. Он пришел домой поздно, ушел рано, и мы даже не поговорили о разводе. Я готовила завтрак, на часах было почти пол восьмого. Мой мальчик сонно потер глаза и сел за стол. Он выглядел серьезным. — Доброе утро, сынок! — я поставила тарелку с супом на стол. — Доброе утро, мам. Я хочу кое-что спросить… — он смотрел на меня, не решаясь вымолвить и слова. — К нам приходила тетя Изабэлла, и ты называла имя… Фред. Мам, кто мой настоящий папа? — в глазах Эрика я впервые не видела веселых огоньков. — Эммм… — я не находила слов. — Ты когда-нибудь должен был спросить. — Я хотя бы знаю этого человека? — Ты заходил хотя бы раз в «ВВВ»? — Грейнджер, спокойно. — «Всевозможные волшебные вредилки»? Да. — Его владельцы — это близнецы Уизли. Фред Уизли — твой отец. — казалось с плеч спал огромный груз. — Ты нас познакомишь? — он с надеждой посмотрел на меня. — Конечно. — после этого Эрик сильно меня обнял. — Спасибо! — его радостный голос грел мою душу. Он носился по комнате, одеваясь, чтобы поскорее попасть на вокзал Кингсс-Кросс. Эрик несколько раз спрашивал, как выглядит Фред и похожи ли они с ним, а я следила за его детской реакцией. По прибытию на платформу девять и три четверти, я посадила Эрика на поезд. Бэлль я попросила остаться присмотреть за домом. Впервые за несколько месяцев я транссгресировала. Страх перед первой за столько лет встречей не давал мне трезво мыслить. Я представляла, как Фред изменился. Я мечтала, как дотронусь к его руке и обниму, если он не будет против. Мэрлин, я чувствувала торжественную взволнованность. Сперва я решила прийти в то место, где мы расстались. Шагая по знакомой тропинке, я издалека увидела зимнюю вишню, место где мы договорились встретиться, если потеряемся. Крохотные слезинки скатились по моим щекам. Все было так давно, но даже спустя столько лет я не могла отвергать того, что люблю его. Около зимней вишни стояли люди. Я подошла ближе: в сорока метрах от меня стоял Фред. Мои ноги словно приковались к дороге. Меня задела женщина. Я непонимающе посмотрела на нее: с виду ей было лет пятьдесят. Она заинтересованно разглядывала Фреда. — Вы знаете его? — спросила она. — Он приходит почти каждый день на это место. Я не ответила и лишь молча опустила голову, сокращая между нами расстояние. Ноги тряслись. В горле пересохло. Фред был в метре от меня. Так близко. Я только отклыла рот, чтобы говорить, как он обернулся. Никто не решался нарушить молчание. Я в ступоре смотрела на него: на лбу появились морщины, на висках немного седины, еле заметной, те же лучистые голубые глаза, губы, взгляд, тот же рыжий парень. Я уставилась на него, как на экспонат. — Привет. — заговорил он. Его голос был так приятен моему слуху. — Привет. — я слегка улыбнулась. — Ты что тут…? — Просто решила посетить это место. Я хотела встретиться. Мы смотрели друг другу в глаза и мне казалось, что ни у кого на свете не было такого взгляда, как у него. Никто на свете в тот момент не заставил бы меня сдвинуться с места. — Рад видеть тебя. — Я тоже рада. — моя улыбка наверно выглядела глупо. — Как дела? Ты женат? — Нет, я развелся четыре года назад с Алисией. А ты? — Подаю на развод. — я опустила глаза. — Давай зайдем в кафе поговорим. — я с радостью кивнула. Я отвыкла от его присутсвия в моей жизни, и, сидя напротив него на диване, ощущала некую скованность. Но как же мне было приятно слышать его голос. Официант принес нам два сливочных пива. — Не ожидала тебя увидеть здесь. — Я часто прихожу в… Наше место. — Почему ты развелся? — Не сошлись в характере. А ты? — Тоже. Мерлин, мы врали друг другу, не смотря в глаза и понимая это. Что нам оставалось, кроме того, что соврать, разве что признать ошибки. — Фред, как магазин? — Как и было раньше. Хорошо. Я не замечал тебя ни в министерстве, ни вообще в магическом мире. Ты работаешь в маггловском Лондоне? — Я редко посещаю эти места, я раньше работала официанткой, немного в театре костюмером, но уволилась. Ищу новую работу. — Согласимся, что мы представляли будущее по-другому. — Наверно. — часы пробили два часа дня. — Извини, но перерыв на обед заканчивается. Надо идти на работу. Был рад повидаться с тобой. — Я тоже. — Фред слегка обнял меня на прощание и вышел с кафе. На этот час я вернулась в прошлое. Мои руки пару минут назад чувствували ткань пиджака Фреда. Дыхание перехватило и по лицу скатывались слезы. Даже не знаю почему я плакала, но на душе было чувство, словно мы больше не разойдемся на шестнадцать лет и восемь месяцев, словно мы вместе. Но я так и не сказала ему, что Эрик хочет с ним встретиться.***
Дорогой Фред, Я сижу в спальне моего дома и пишу это письмо. Я очень хочу, чтобы ты его прочел. Сказать все в лицо не хватит смелости. Много лет прошло… Даже слишком и у меня даже нету совместных колдографий. Но все же, сколько бы времени не прошло, я помню все. И первый поцелуй, и первое свидание, и наше первое Рождество. Не знаю как и когда я в тебя влюбилась, но я это сделала. Не знаю как и когда ты влюбился в меня. Мы расстались под зимней вишней. Тогда я не сдерживала слез, и если бы ты только понимал насколько сильно я хотела тебе соврать и сказать, что не было никакого поцелуя! Фред, я надеюсь, что ты меня простил, у тебя есть семья. Я всегда желала тебе только счастья. Я ушла, чтобы ты нашел себе ту, кто не предаст тебя и родит тебе детей. Как же я ошибалась, когда думала, что выкину тебя из своих мыслей. Я всегла была отличницей и экзамен по вранью самой себе я сдала на «отлично». Я уехала домой. Но судьба не желала, чтобы воспоминания о тебе так быстро улетели. Она дала мне, в прямом смысле, кричащее напоминание о прошлом. Конечно, это ребенок. У нас родился сын. Я назвала его Эриком. Совсем не похожий внешне на тебя, он — это копия твоего веселого характера. Каждый день я натыкалась в нем на твои привычки и проказы. Одна из полок нашего шкафа полностью забита жалобами с Хогвартса. Не могу представить какой будет наша встреча, но, если ты нашел письмо в кармане пиджака, то мы уже встретились. Я рассказала нашему сыну о тебе, и он хочет встретиться. Я виновата перед вами обоими. Сможешь ли ты простить меня или нет, я не смогу отказать нашему сыну. Может прозвучать, как оправдание, ты можешь мне не верить, но то, чего я боялась больше всего — это потерять единственное, что обьединяло меня и тебя, кроме Эрика: воспоминания. Одна ниточка, связывающая прошлое и настоящее. Я вроде написала уже все, что нужно было. Но нельзя ведь постоянно врать, поэтому надо еще кое-что сюда добавить. Я все еще люблю тебя… Да! Я люблю тебя! Люблю тебя полностью и без остатка, помнишь, любовь моя…? Ты заставляешь меня плакать! Фред, не имею понятия какие чувства у тебя, скучал ли ты, но… да почему так сложно?! Эрик стучит в мою дверь, мне надо дописывать. Я не прошу тебя бросать семью, только увидеться. Он хочет встретиться, и я тоже. Мой новый адрес на другой стороне письма. Любящая тебя сквозь время, Гермиона.***
Гермиона собирала вещи в спальне. Документ о расторжении брака был подписан, и ее больше ничего не держало в доме Вилла. Сам мистер Вейн сидел в театре, его жизнь не очень-то и изменилась. Женщина положила в чемодан не распечатанные письма от Гарри. Она так и не решилась их открыть. Эрик приехал на выходные домой, чтобы подготовиться к переезду. — Я уже все собрал. — он стоял в дверном проеме. — Хорошо, пойдем? — мальчик кивнул, и они спустились в коридор. Гермиона посмотрела назад, вздыхая, и улыбнулась сыну. Неужели он не нашел ее письма? Гермиона поставила чемодан у выхода, а сама еще раз заглянула в гостиную проверить все ли взяла. Эрик пошел в кухню поговорить по телефону. — Вроде все. — произнесла она, обводя взглядом помещение гостиной. Прозвучал звонок в дверь. — Подождите, секунду! Эрик, открой дверь! Эрик! — в дверь настойчиво звонили. Быстро преодолев расстояние до выхода из дома, Гермиона отперла дверь. Она застыла на месте. Перед ней стоял тот, кого она ждала все это время. Он улыбался ей своей самой светлой улыбкой. В ее глазах стояли соленые капли. Она сжимала пальцы на руках, не зная что же сделать. Вот, он стоял прямо перед ней. Самый желанный момент этих лет. — Фред. — проговорила она его имя. Внезапно близнец крепко ее обнял. Между его пальцами была зажата ее тоненькая блузка. Уткнувшись носом в ее каштановые волосы, зажмурив глаза, он крепко держал ее в руках, не намереваясь больше отпускать. Она прижималась к нему, так и не узнав, что в письмах от Гарри на самом деле был почерк Фреда. Гермиона касалась его синей рубашки, вдыхая знакомый запах его одеколона. Они, прислонившись друг к другу, не говорили не слова. За столько лет они уже знали, что иногда слова ни к чему, тишина дороже. Проявление чувств — это не только поцелуи. И пусть они совершали маленькие ошибки им не нужно зелье, чтобы чувствовать. Никто больше не назовет их разговоры розовым излишеством, пока они будут пить осенний кофе и молчать, ведь потребности в словах нет. Они давно прошли совместные проблемы. Они поженятся, вспоминая свадьбу Уизли-Поттер. Главное — это иногда переступить через себя и создать с руин новый город. Три разочарования или больше, но, закрывая за собой двери, назад возвратят воспоминания, чтобы в очередной раз быть близко, как никто. Вспоминая первую любовь, они будут перечитывать новые и старые письма. Пронеся свою любовь, можно сделать множество ошибок, но не совершайте одной самой главной ошибки — вранья собственным чувствам. Любовь принимает только правду. Фред и Гермиона все еще стояли у двери. В кармане пиджака лежало скомканное письмо. Они смотрели друг на друга, как почти семнадцать лет назад, благодаря судьбу за то, что все-таки разрешила им пронести сквозь время свое прошлое и свои чувства, свои ссоры и примирения, свою первую и последнюю любовь.