Скалолазка

      Первым не выдержал Хиддлстон:       — Ты самоубийца или сумасшедшая?       Я безуспешно прячу смешок за кашлем.       — Ни то, ни другое. Я просто делаю свою работу, — и улыбку, улыбку невинную, и ресничками взмахнуть… Ой, блииин, во мне, кажется, актриса умерла.       — У вас в России люди, видимо, совсем идиоты, что заставляют девушек заниматься такой работой, — с раздражением бросил в воздух Роберт Дауни-младший. Так, кажется, пора им кое-что разъяснить…       Я подхожу к сидящим мужчинам ближе, встаю так, чтобы было видно их лица. И начинаю говорить, медленно и чётко, чтобы информация, которую я собираюсь им выложить, дошла до каждого:       — А с чего вы взяли, что меня кто-то заставляет? Вы не допускаете мысли, что я сама решила вопрос о том, чем хочу заниматься? — я скольжу взглядом по лицам сидящих передо мной мужчин и усмехаюсь про себя. Да, Америка — страна свободная, но любое проявление собственной независимости воспринимается здесь как чистой воды феминизм.       Я смотрю то на Хиддлстона, то на Дауни-младшего практически в упор, чуть прищурив глаза, и с удовлетворением замечаю, что оба они начинают краснеть. Том спешит оправдаться:       — Нет, что ты. Просто ни я, ни ребята не ожидали увидеть такое... представление.       Я удовлетворенно усмехаюсь. Понравились, значит, мои чудеса эквилибристики. Ну, этого следовало ожидать.       — Слушай, может, посидишь с нами? — я обернулась на голос. Увидела Капитана Очеви... тьфу, Криса, протягивающего мне пачку с чипсами. А что, это мысль. К тому же, я с обеда нормально не ела. Чипсы, конечно, не лучший вариант, но, как говорится, дареному коню...       Я сцапала у него из рук пакетик и выудила из рюкзака полупустую бутылку с холодным чаем, категорично отказавшись от любезно предложенного пива. Ну, не люблю я его. Мы уселись на маты и принялись разорять снедь под аккомпанемент продолжающегося допроса моей персоны.       — Итак, как же ты докатилась до жизни такой? — спросил Роберт и присосался к бутылке.       — Вот так сразу, да? — усмехнулась я. — Ладно. Но начну я издалека.       Делаю паузу на прожёвывание чипса и продолжаю:       — Мне было семнадцать лет, когда я закончила школу и из своего родного городка уехала в Санкт-Петербург, чтобы поступить в вуз. Поступить-то я поступила, два года проучилась на психолога и... бросила к чертям.       — Почему? — Тор... а, блин!.. Крис забросил в рот горстку чипсов и вопросительно уставился на меня.       Многозначительная пауза, во время которой я ловлю взгляды каждого из компании.       — Поняла, что не моё это. Приехав в Питер, я обосновалась у своего кузена, Юрки. Он, будучи мастером спорта по скалолазанию и промышленным альпинистом заодно, как-то притащил меня в свой клуб, где обреталась и обретается до сих пор его скалолазная тусовка. И, когда я впервые, под его руководством, поднялась до верха пятиметрового скалодрома, я поняла, что это то, чем я действительно хочу заниматься. Правда, поначалу я воспринимала скалолазание чисто как вид спорта. Один за другим брала разряды, тренировалась… Даже официально вступила в спортивный клуб, чтобы иметь возможность выступать на соревнованиях. Но потом… — я запнулась, подбирая слова. — Однажды Юрка позвал меня помочь ему в работе. Он тогда работал в павильоне ЛенЭкспо, это огромный выставочный зал в Санкт-Петербурге. После нескольких недель такой работы я пошла в вуз и забрала документы. И подала их снова, но уже в колледж, где стала получать профессию монтажника высотных конструкций. Друзья смотрели на меня косо, многие вузовские знакомые отвернулись от меня после моей выходки. Мама так вообще заявила, чтоб я домой и носа не казала — прибьёт сгоряча. Но мне было пофиг. Потому что я стала заниматься тем, что мне действительно нравится. А потом… я получила звание кандидата в мастера спорта по скалолазанию, увидела в колледже объявление о наборе в программу Work and Travel... несколько месяцев подготовки, мотания по Старому Свету — и вот я здесь. Так что я сама переписала свою судьбу.       Я пожала плечами и попыталась расчесать подсохшие волосы пальцами. Эдакое практичное кокетство со всеми сразу. Пряди рассыпались по плечам, закручиваясь в колечки. Надо срочно найти расчёску, иначе высохнут, и я их ничем уже не раздеру.       Мой взгляд падает на часы на руке Хемсворта. Ого, пора уже домой да баиньки. Я поднимаюсь с матов и разворачиваюсь в сторону дверей, но меня останавливает рука Хиддлстона, положенная мне на плечо.       — Я знал, конечно, что русские женщины… как там… коня на скаку остановят? Но чтоб настолько… Прими моё восхищение твоей смелостью.       И встаёт на колено, чучело этакое! Ну, и кто после этого идиот?       Я смотрю на него, как на придурка, потом перевожу взгляд на остальных. Эванс поперхнулся пивом, пытаясь сдержать смех, Хемсворт со здоровым скептицизмом пялится на Локи… тьфу ты, Тома!.. А вот Дауни-младший вкупе с Реннером ржут в голос, глядя на всё это безобразие. Не выдержав, присоединяюсь к ним, ибо клоун, он и в Африке клоун.       Том поднимается и задаёт следующий вопрос. Тот, который я… ну да, ждала.       — Как тебя зовут, кстати?       — Алёна.       Как же я обожаю это недоумение, появляющееся на лице у каждого американца, в первый раз услышавшего моё имя.       — Как?!!       — А-лё-на. Сами можете не представляться, я вас всех уже выучила за месяц работы, — и не оставляю им шансов на дальнейшие расспросы: — Ладно, ребятушки, пора мне. Да и вам, кстати, тоже. Я сейчас павильон закрою и ключ на вахту отдам, так что собирайтесь потихонечку, да гуляйте до выхода…       Они кивают и начинают собираться.       Я подхожу к своим вещам. Вырубаю из сети колонки, оттаскиваю их в угол, прячу под стопу фанеры для декораций. Закидываю на плечо рюкзак. Беру ключ. Вроде бы ничего не забыла?.. Ах, да, телефон… Серый прямоугольничек укладывается в карман шорт, и я выхожу из павильона, дёргая по ходу дела рубильник. Свет гаснет, я закрываю дверь и топаю до будочки, где сидит мой знакомый охранник по имени Хью. Это тонкий и гибкий молодой парень с вечной ухмылкой на живом лице, хипстер и фанат видеоигр, с которым мы, если выдаётся свободное время, бегаем в ближайший торговый центр к лучшему в Нью-Йорке автомату Dance Dance Revolution. Пока наш с ним счёт — 12 : 14 в мою пользу. Что не может не радовать.       — Эй, Хью, возьми ключик, — окликаю я его, и парнишка расплывается в приветственной улыбке.       — Что-то ты сегодня поздно.       — Работа такая, — пожимаю плечами, зеваю и вкладываю ключ в его ладонь. В будочке накурено, светится экран телевизора, на котором я замечаю знакомые очертания.       — В «Бога войны» режешься?       — Ага! — он кивает назад. — Никак не могу пройти момент с Хроносом. Ноготь ему оторвал, и не знаю, что дальше делать.       — А ты на руку запрыгивать пробовал?       — А надо?! Срань господня! — он начинает материться, я же улыбаюсь и собираюсь уходить.       — Ладно, друг, я пошла спать. Устала как вол. Удачи.       Он машет мне вслед, дверь захлопывается. Я разворачиваюсь и чуть не натыкаюсь на знакомую фигуру. Тьфу, блин! Реннер-то здесь откуда взялся? Они все уже вроде бы как уехать должны.       Хоукай (вот опять я их называю по именам героев, скоро окончательно запутаюсь!) смотрит на меня странным взглядом и спрашивает:       — Тебя подвезти?       О да, детка…       — Была бы не против, — виновато улыбаюсь, поправляю рюкзак и повторяю промелькнувшую мысль: — На метро я, так или иначе, уже не успеваю, а таксисты в такое время дерут втридорога...       Он улыбается, отчего носогубные складки на его лице обозначаются более чётко, и делает жест рукой, указывая направление.       — Нам сюда.       Доходим до стоянки. Ух!.. Да у него Mitsubishi Pajero! Обожаю внедорожники, тем более чёрные. Эта страсть у меня возникла ещё со времён наших вылазок на испытания или просто на отдых. Ибо только русские Нивы и такие вот внедорожники способны преодолеть те трассы, по которым мы добираемся до нужных нам мест. Реннер ловит мой жадный взгляд, которым я буквально обласкиваю его автомобиль, и смеётся. Я отвечаю ему тем же, хотя и ощущаю, как начинают гореть щёки. Хорошо, что в темноте не особо видно.       Закидываю вещи в багажник и сажусь на место смертника. Пристёгиваюсь, усаживаюсь поудобнее и вдыхаю воздух салона, пропитанный терпким ароматом мужского одеколона и вишнёвых сигарет. Ммммм...       В голову закрадывается мысль, что за этот день у меня слишком много приключений.       Реннер садится за руль, заводит машину. Вопросительный взгляд:       — Где ты живёшь?       — Лонг-Айленд, Одиннадцатая улица, дом пять. Недалеко, в принципе…       — Ну да, — с непонятной усмешкой произносит он, — Недалеко…       Мой непонимающий взгляд успешно игнорируется, машина выезжает со стоянки и мчится по улицам.