Family secrets

– Честно, Фрея, она чудовищно похожа на Татию, – сказал Кол, останавливая машину у гаража, рядом с автомобилями братьев. – Мне показалось, что я вернулся в прошлое. На мисс Майклсон слова брата не произвели никакого впечатления. – Ну и что она хочет? Откуда приехала? Ты не думаешь, что стоило сначала навести справки, а затем уже с ней встречаться? – Финн не хотел скандала на вечере. Там была куча репортеров. – И он решил привезти ее сюда. Блеск! Фрея вышла из автомобиля и захлопнула дверь. У нее не было времени на подобные игры. Нужно или напугать суку как следует, чтобы она унесла ноги и больше не совалась, или дать ей денег. Самозванки брали совсем недорого. Предложи им чек на пять или десять тысяч долларов, и они уже готовы на все. Все они подписывали бумаги, что не являются Катериной Майклсон и отказываются от любых претензий к семье, и многие из них, как считала Фрея, заканчивали приключение в постели Финна. Он, похоже, помешался и готов был трахать любую бабу, хотя бы отдаленно смахивающую на Татию. Так почему не поступить так же и с этой? Кол продолжал бубнить: – Именно сейчас мы не можем себе позволить публичный скандал. Моя работа... – Не приносит тебе ни гроша. Ты работаешь общественным защитником, – любезно напомнила сестра. Брат сердито посмотрел на Фрею. – Ты ведь знаешь, почему я там работаю. Это только первый шаг, Фрея. – Политика, – сказала она с отвращением. – Ты такой же, как отец. Любишь покрасоваться. – Политика – это власть, сестренка, и мы оба знаем, как ты относишься к властным мужчинам. – Примерно как и ты, – парировала сестра, хотя почувствовала себя при этом так, словно дала Колу пощечину. Удар попал в цель. Однако Кол и сам обладал отвратительной способностью находить слабое место человека. Иногда Фрее казалось, что в семье нет таких секретов, о которых не знал бы Кол и знание которых не использовал к своей выгоде. Но в его шкафу тоже завалялась парочка скелетов. Когда они вошли в дом, Фрея посмотрела на часы. Уже за полночь, неудивительно, что она устала. Открытие отеля прошло успешно, и Фрея предпочла бы сейчас принимать поздравления и комплименты, а не разбираться с очередной самозванкой в доме, в котором выросла. Несмотря на множество детей, здесь не часто звучал смех. Она не могла вспомнить ничего, кроме постоянных споров и выговоров отца, который пытался заставить своих пятерых отпрысков вести себя так, как ему этого хотелось. Фрея достала из сумочки портсигар, остановилась в холле и закурила свои любимые сигареты. Идя по знакомому коридору, она пыталась не вспоминать ужасные ссоры, ненависть, пропитавшую, казалось, даже стены, когда отец узнал, что она спит с Джонни Нортоном. – Ты сделала это мне назло! – орал Майкл. Его лицо раскраснелось, на лбу вздулись жилы. – Нет, папочка, я люблю его и хочу выйти за него замуж. – К черту! Ты никогда не выйдешь за него! Разве ты не знаешь, кто такие Нортоны? Что они сделали с нашей семьей? Ее начало трясти, но Фрея расправила плечи. – Ты ненавидишь Джонни из-за мамы. Из-за того, что она спала с Энселем... Сильная пощечина отбросила девушку к противоположной стене кабинета. Фрея сильно ударилась головой об угол каминной полки. – Никогда больше не говори об этой женщине! Она просто шлюха. Чтобы спать с Нортоном, она оставила меня и всех вас. Так что нечего рассказывать мне, как ты любишь сына этого подонка! – Папа, ты не понимаешь... – Нет, Фрея, это ты не понимаешь! Ты больше никогда с ним не увидишься! Поняла? Прижимаясь к стене, дрожа от страха перед разъяренным отцом, она все-таки отказалась подчиниться. Она любила Джонни. Ее отец просто чудовище. Фрея потерла горящую щеку и прикусила губу, чтобы не плакать. В этот момент она ненавидела Майкла и готова была сделать что угодно, чтобы причинить ему боль. Теперь, годы спустя, она чувствовала то же самое. Ее отец был тираном при жизни, и он продолжал командовать своими детьми из могилы, наложив издевательские условия на пользование наследством. Отец никогда не любил их. Для него существовала только его драгоценная Катерина, и теперь она, или, вероятнее всего, очередная самозванка, вернулась и пытается запустить жадные руки в наследство Майклсона. Фрея собиралась бороться с ней всеми средствами. Катерина спаслась от того, к чему были приговорены остальные члены семьи. Ей не приходилось каждый день встречаться с отцом лицом к лицу, дрожать и притворяться, чтобы он не выкинул их из завещания. Всем им досталось. Правда, Нику не так, как остальным. Он послал отца к черту и только потом, много лет спустя, поддался на его сладкие уговоры. Как бы Фрея ни противилась этому чувству, но она обожала брата за то, что ему это удалось. Что касается Кэтрин Пирс, даже если она докажет, что она Катерина, Фрея в глубине души поклялась, что эта сука не получит ни цента из наследства. Она не заплатила за это, не знала, что такое жить с этим тираном. Они вошли в кабинет, и Фрея чуть не споткнулась, увидев лицо девушки, сидящей на диване. Сходство было невероятным. Кто-то, кажется Кол, передал Фрее бокал, и она отпила большой глоток. Клаус познакомил их, но сестра почти не реагировала. Она даже забыла, что держит в руке сигарету, и пепел падал на ковер. – Мы ждали вас двоих, чтобы посмотреть кассету, – сказал Финн. – Кэтрин уверяет, что это доказательство ее идентичности с пропавшей Катериной. – Он вставил кассету в видеомагнитофон, включил его, и Фрея перевела взгляд с лица девушки на экран. Клаус устроился у окна. Атмосфера в комнате была напряженной, но его развлекало нервное ожидание, написанное на лицах братьев и сестры. Кэтрин испугала их. Испугала всех, кроме него. Блондин услышал незнакомый голос и повернулся к экрану. Измученный лысый мужчина, лежа на больничной койке, говорил, с трудом произнося слова: «Я думаю, что должен был рассказать это тебе раньше, но из эгоизма, Кэтти, я продолжал хранить историю твоего рождения в тайне. Мы с твоей матерью, пусть земля ей будет пухом, всегда хотели иметь детей, но Иззи была бесплодной. Это постоянно мучило ее. Поэтому, когда нам дали тебя, это казалось чудом, о котором она молилась много лет. Мы удочерили тебя через моего брата Марка. Именно он рассказал нам о тебе. Марк знал, что мы с Иззи мечтали о детях. Но наш возраст и финансовое положение не позволяли нам легально усыновить ребенка. Слишком старые и слишком бедные с точки зрения органов опеки. Марк сказал мне, что дочка его дальней родственницы попала в трудное положение. Эта женщина, Долорес Нельсон, развелась с мужем и ей не на что содержать свою пятилетнюю дочку. Все, о чем она мечтает, – чтобы Кэтрин обрела семью, в которой у нее будут любящие родители. Сам Марк был холостяком и не мог взять на себя заботу о ребенке. Но он знал, что мы с Иззи сделаем для девочки все. Мы были счастливы. Мы удочерили тебя, а документы... Правду сказать, мы не оформляли их как положено. Официально нам не позволили бы. И мы боялись рисковать, боялись, что тебя отнимут у нас. Долорес просто привезла и оставила тебя, и с этого момента мы считали тебя своим ребенком». Он помолчал. Видимо, ему стало хуже, и следующие слова давались ему с большим трудом. «Я подозревал, что за этим что-то кроется, но мне было все равно. Твоя мама была счастлива впервые за много лет, и я понятия не имел, кто ты на самом деле. Только годы спустя, после смерти Иззи, я начал поиски. Как-то, выбрасывая старые газеты, я прочел историю о похищении дочери Майклсонов. Полиция объявила розыск ее няни Лолы Смит. Это имя ничего для меня не значило, но через две недели я сидел и читал Библию. Книга открылась на той странице, где был вложен листок с нашим семейным деревом. И там я увидел написанным черным по белому: Долорес Нельсон Смит. Выходило, что Долорес Нельсон вышла замуж за Сэма Смита из Мемфиса. Я не глупый человек и могу сложить два и два. Выходило, что ты могла оказаться той самой пропавшей дочкой Майклсонов, но я хотел знать точно и попытался найти Долорес. Только никто ничего не слышал о ней уже долгие годы. С того момента, как она оставила тебя в нашем доме, Долорес исчезла. Ее родители не знали, жива ли она, и не представляли, где может находиться ее муж. Мне стыдно признаться, но я был счастлив, я боялся потерять тебя. Когда мы взяли тебя к себе, мы знали, что это незаконно, что удочерение не внесено в архивы штата. Я испугался, что меня могут обвинить в похищении, хотя я и не знал, кто ты и откуда. Так что я решил умереть, храня эту тайну, и оставить эту пленку в сейфе. Ну вот, детка, это все, что я знаю. Надеюсь, это тебе поможет. Наверное, я слишком любил тебя, поэтому не мог решиться и рассказать правду. Я буду скучать по тебе там...» Томас улыбнулся, и экран потемнел. Кол тихо присвистнул, Финн уставился в свой пустой бокал, Фрея захлопала в ладоши, словно на театральном представлении. – Браво! Вот это шоу! Ты действительно думала, что мы поверим в такую чушь? – Я не знаю, – тихо ответила Кэтрин, на ее глазах блестели слезы. Клаус сказал себе, что все это часть хорошо отрепетированного спектакля, что мужчина на видео актер, в крайнем случае, ее отец, помогающий девушке запустить руку в наследство Майклсонов. – Очень трогательно, – сказала Фрея с иронией. Финн нажал кнопку и вытащил кассету из магнитофона. – И это ваше доказательство? – спросил он. – Все, что у вас есть? – Кэтрин кивнула, и напряжение, превратившее лицо Финна за последние несколько часов в застывшую маску, казалось, начало отступать. – Ну, мисс Пирс этого недостаточно. – Как бы то ни было, Финн, это только начало, – ответила девушка, вставая и надевая туфли. – Вы не обязаны мне верить. Я на это и не рассчитывала. Но я хочу вас предупредить: я собираюсь выяснить, кто я на самом деле. Если я не Катерина, поверьте, я уеду, и вы никогда больше не услышите обо мне. Но в противном случае я буду бороться с вами. – Кэтрин взяла сумочку и перекинула через руку плащ. – Уже поздно, я знаю, вам нужно о многом поговорить, так что я вызову себе такси. – Я отвезу тебя, – сказал Клаус, не желая, чтобы она уходила, хотя он не мог бы сказать почему. Конечно, в результате ее появления он мог бы потерять деньги, но история Кэтрин все-таки задела его за живое. – Слушай, Ник, не надо делать мне одолжений, договорились? – Кэтрин направилась к выходу, но Клаус схватил ее за локоть. – Вроде бы ты говорила, что тебе нужен друг? – Его пальцы железным кольцом сжимали ее руку, теплое дыхание щекотало шею. – Может быть, я передумала, – сказала девушка. – Очень неразумно, Пирс. Похоже, тебе понадобится немало друзей, если ты хочешь чего-нибудь добиться. Поколебавшись секунду, она бросила через его плечо взгляд на Майклсонов. На ее семью. Демонстрируя независимость, она вырвала руку и отодвинулась от него. Было очевидно, что Клаус не позволит ей поступить по-своему. Он последовал за ней на кухню, откуда она попыталась позвонить, вырвал из рук Кэтрин телефонную трубку и положил ее на рычаг. – Я думал, что ты ухватишься за возможность побыть со мной вдвоем. – Не надо себе льстить. Клаус нагло ухмыльнулся. – Я имел в виду, чтобы получить побольше сведений о семье. Ты ведь этого хотела, не так ли? Кэтрин нахмурилась. – На чьей ты стороне? – Ни на чьей, – ответил блондин, открывая дверь. – Я забочусь только о себе. Может быть, тебе будет интересно узнать, что мне плевать и на семью, и на деньги. – Но тебя интересует ранчо, – уколола его Кэтрин, надевая плащ. – Ранчо – это моя слабость, — подтвердил Клаус. Они вышли на улицу, дул пронизывающий осенний ветер. – И много у тебя слабостей? – Больше ни одной. – Клаус открыл дверцу джипа. – Я ушел из дома, когда мне было шестнадцать, я перестал верить женщинам, когда мне было двадцать один. Я бы бросил пить, но считаю, что мужчина должен иметь, по крайней мере, один порок. – Он сел за руль, запустил мотор, включил фары и нажал на газ, давая задний ход. – У меня такое чувство, что тебе удастся тут всех расшевелить. – Это тебя беспокоит? – Ничуть. – Он выкрутил руль, и джип легко повернулся на скользком асфальте. – Потому что я считаю тебя обманщицей. Может быть, высокого класса, но сути это не меняет.