Family secrets

Двадцать лет назад Впервые за последние недели Клаус чувствовал себя свободным. Его раны почти зажили. Он любил ранчо, занимавшее около три тысячи акров. Ограниченное с востока подножием гор, оно простиралось до самого горизонта. В отличие от крепости из красного кирпича, в которой Майклсоны жили в городе, загородный дом был открытый всем ветрам и отвечал неугомонному характеру Клауса. Его отправили сюда сразу же после разговора с Воном, частным детективом, которого нанял Майкл. Детектив вел себя терпеливо, говорил спокойно, заставляя парня говорить то, что он не собирался. После этой беседы у Клауса появилось стойкое ощущение, что Вон подозревает его в похищении Катерины. Он думал о том, чтобы рассказать детективу правду, но не видел никакой пользы для поиска девочки в том, что он расскажет об отношениях Финна с Хейли. Клаус считал, что одно с другим не связано. У него был свой моральный кодекс: он никогда ни на кого не доносил. Майкл отправил сына на ранчо, надеясь, что долгие часы тяжелого труда вымотают его так, что у него не останется сил на буйные выходки. Клаус не собирался возражать: это лучше, чем военная школа, о которой постоянно заводили разговор после того, как пропала Катерина. Он мечтал вырваться из дома, подальше от подозрительных взглядов, молодой обольстительной мачехи, туда, где не будет копов, готовых обвинить его во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Правда, у него были неприятности с законом. Его тысячу раз ловили на употреблении спиртных напитков, выгнали из школы за то, что он устроил взрыв в уборной. Плюс постоянные драки, частенько заканчивающиеся для парня больницей. Да, он доставлял семье хлопоты, и ему было наплевать на это. Это бесило Майкла больше всего. Клаус решил, что вдоволь наскакался и повернул обратно. Он любил кататься верхом, только здесь на ранчо блондин оживал и чувствовал по-настоящему свободно, мчась во всю на любимом скакуне. Ближе к концу пути Клаус начал придерживать коня и к конюшне подошел уже шагом. Он не видел наблюдавшую за ним Фрею, пока не оказался у ограды. При виде сестры его оживление и радость исчезли без следа. Ему снова предстояло общаться с семьей. Ранчо, которое секунду назад казалось целым миром, стало маленьким и душным. – Это просто тюрьма! – начала Фрея, обламывая сосновые иглы. – Что ты здесь делаешь? – Новый вид семейного отдыха, – саркастически сказала сестра. – Я изо всех сил пыталась отговорить отца, но ты знаешь, какой он, когда примет решение. Я, конечно, понимаю, старику надоело, что все сидят, ждут, когда зазвонит телефон, и ничего не делают. Отец сказал, что мы действуем ему на нервы, наконец-то что-то новенькое, – злобно добавила Фрея. – Вообще-то, я думаю, он беспокоится, что еще кого-нибудь могут похитить. – Вряд ли. Разве не ты говорила, что он и бровью не поведет, если кого-то из нас похитят? Я уверен: если бы я пропал, он купил бы бутылку лучшего шампанского и устроил праздник. – Он не так плохо к тебе относится, – возразила Фрея без особой уверенности. Затем взглянула на брата и признала: – Ладно, ты прав. В конце концов, неважно, зачем он отослал нас сюда, главное, что теперь мы все вынуждены торчать в этом богом забытом месте. – Вы что, все приехали? – Даже Татия. Клаус постарался не выдать своих эмоций. – Ей здесь не понравится, – спокойно сказал он. – Уже. Ты бы слышал, как они ругались. Я вспомнила, как мать ссорилась с отцом перед самым разводом. Татия закатила истерику, но, несмотря на все ее протесты, она оказалась здесь, с нами. Она хотела остаться в городе, чтобы следить за ходом поисков Катерины. Она так злилась, я уж думала, что она возьмет пистолет Майкла и всадит в него пулю. Но все было бесполезно, старик никому не уступает. – Фрея задумалась, и блондин понял, что она вспомнила о своем разрыве с Джонни. – Расследование зашло в тупик. Ни полиция, ни ФБР ничего не добились. Просто сборище некомпетентных ослов. – А Вон? – Полный тупик. Старик пытается всех убедить, что за похищением стоят Нортоны. – А это правда? – Они совсем не идиоты, Ник. Энсель отлично знает, что их начали бы трясти в первую очередь. Клауса это не убедило, но он не стал возражать сестре. Пусть Фрея верит в то, во что хочет. Парень не был расположен выслушивать жалобы сестры. Фрея бесится от того, что не может встречаться с Джонни. Обе семьи против этого романа. Единственное, в чем они солидарны за последние сто лет. Когда Фрея заявляла, что она уже совершеннолетняя, Майкл предлагал ей уйти из дома и обеспечивать себя самой либо вести себя под его крышей, как он считает нужным. Фрею не устраивало ни то, ни другое. – Слушай, Ник, мне нужна твоя помощь. Я хочу незаметно удрать отсюда ночью. – Чтобы встретиться с Джонни? – Чем меньше ты будешь знать, тем лучше. – Я не собираюсь в этом участвовать. – Что? – Фрея смотрела на него оскорбленно. – Я тебя защищаю... – Как именно? – Я сказала мачехе, что ты никогда и волоса не тронул бы на голове ее дочери. – Спасибо за помощь, – проворчал парень. – Зачем мне похищать Катерину? – Ради выкупа, конечно, – спокойно объяснила Фрея. Клаус разозлился. – Тогда почему я не требую выкупа? – Еще прошло слишком мало времени. – И как я это сделал? Как я схватил Катерину вместе с няней и увез неизвестно куда, пока меня чуть не убили ради алиби? Это просто глупо, и все это понимают. Они подозревают меня, потому что я ушел той ночью из отеля, и у них нет других подозреваемых. – Расскажи это Аларику. – Зальцман просто козел. Мне на него наплевать. Ты просто дура, Фрея, – сказал он в сердцах. Глаза Фреи сузились, как у злобной кошки, она кусала губы. – Я могу сказать только одно слово, и тебе не поздоровится, – злобно сказала сестра. – Я могу сказать, что Джонни намекнул на твое участие в похищении. Блондин замер от ужаса. Это действительно грозило серьезными неприятностями, но он быстро взял себя в руки. – Но ведь это неправда. – Ну и что? Все в это поверят. Ты знаешь, что говорят о тебе и о Нортоне? – Знаю. Конечно, он знал, что многие считают его сыном Энселя, потому что Эстер была любовницей Нортона как раз в то время, когда был зачат Клаус. Он сжал зубы, игнорируя угрозы сестры. – Ник, здесь просто ужасно! Я хочу обратно в город. – Ты хочешь быть с Джонни? – Тебе-то что? Клаус посмотрел на нее, как на идиотку. – Не будь дурой, Фрея. У вас никогда ничего не получится с Джонни. Отец этого не позволит. Фрея нахмурилась. – Ты не собираешься мне помогать? Парень отрицательно покачал головой. – И не подумаю. – Ты сильно пожалеешь. – Скажи мне лучше что-нибудь новенькое, - раздраженный, Клаус выскочил из конюшни, мечтая только об одном – чтобы родные оставили его в покое. Но через несколько часов его нашла Татия. Солнце село, Финн увез Фрею и Кола в город. Клаус, избегавший родных, как только мог, утащил из холодильника пару банок пива и забрался на крышу сеновала, примыкавшего к конюшне. Темное небо освещалось падающими звездами. Блондин сидел, опершись спиной о шершавую стену конюшни и вытянув ноги. Приглушенный конский храп и хруст сена действовали на него успокаивающе. Клаус видел силуэты деревьев и дом за ними. Горели все окна, за стеклами он видел Татию, беспокойно снующую по комнатам. Парень решил, что он проскользнет в дом только после того, как она ляжет спать. Он смотрел в высокое темное небо и пытался снова почувствовать себя свободным, каким был до приезда семьи. Но даже вид бескрайних полей, простирающихся на запад, не помог ему. Он опять оказался в ловушке. Клаус открыл банку пива и сделал глоток. В конюшне послышались чьи-то шаги. Блондин замер: кто-то поднимался к нему по лестнице. Сначала он почувствовал аромат духов, затем увидел ее, пролезающую в узкое окно на крышу. Бледное лицо, темные блестящие волосы. Неизвестно отчего, Клаусу стало страшно. – Служанка сказала, что ты, скорее всего, здесь, – сказала Татия так спокойно, как будто залезть по лестнице на сеновал было для нее обычным делом. Держась за стену конюшни, она подошла ближе и села рядом. Запах духов усилился, ее плечо оказалось совсем рядом с его плечом. – Что тебе нужно? – грубо спросил Клаус. – Мне нужна компания. – Татия улыбнулась. – Я думала, мы друзья. – Разве это возможно? – пробормотал парень. – Можно попробовать. Для начала угости меня пивом. Блондин передал ей банку. Татия открыла ее, облилась пеной и начала слизывать ее со своих длинных красивых пальцев. Клаус старался не думать о том, как она близко, но не мог не чувствовать тепло, исходившее от ее тела. – Красивая ночь, – сказала Татия, глядя в небо. – Для тех, кто любит природу. – Ты не любишь? – Я выросла в городе. – Она снова отхлебнула пива и облизала губы, затем подогнула колени и обхватила их руками. Молчание затянулось на целую вечность. Клаус пытался казаться спокойным, но его сердце билось слишком сильно. – Я не хотела приезжать сюда, – тихо сказала Татия. – Не хотела быть так далеко от поисков дочери. У нее перехватило горло, но она не заплакала, только вздохнула и провела рукой по волосам, убирая их с лица. – Я тебе не слишком нравлюсь? – неожиданно спросила Татия. – Ты моя мачеха, – не нашел ничего лучше парень. – Злая мачеха? Он пожал плечами и глотнул пива. Татия молча повернулась к нему, обняла и поцеловала в губы. – Господи, Татия, – прошептал он, вырываясь. – Не надо! – Тише, - она снова прижалась к нему нежными губами. – Ты тоже этого хочешь, – прошептала она. Клаус говорил себе, что не собирается даже прикасаться к ней, но не находил в себе сил оторваться. Ее губы не отрывались от его рта, ее грудь, прикрытая только тонкой майкой, терлась о его обнаженную грудь. Но когда ее язык нажал на его губы, пытаясь проникнуть внутрь, он сдался и страстно ответил на поцелуй. Ее нежный язык ласкал его рот, зажигая огонь в крови. Клауса бросило в жар, его член так напрягся, что, казалось, должен был разорвать «молнию» на джинсах. Мысль о том, что он целует жену своего отца, отрезвила парня, он собрал все силы и оттолкнул Татию. – Мы не должны, – сказал блондин, тяжело дыша. Он отодвинулся, боясь прикоснуться к ней, чтобы безумие снова не охватило его. Татия застонала. – Но почему, Ник? – умоляюще прошептала она. – С каких пор ты делаешь то, что должен? – Не надо играть со мной, Татия, – упрямо ответил Клаус. – Я думала, мы понимаем друг друга, - Татия пожала плечами. – Я не играла, Ник. Я знаю, ты тоже этого хотел. Я уверена, что тебе это необходимо. Я нужна тебе. – Ты не нужна мне, Татия, – жестко сказал Клаус, мечтая, чтобы она ушла, пока им снова не овладела слабость. – Я ни в ком не нуждаюсь. – Ты сильно ошибаешься. – Оставь меня в покое, – пробормотал парень сквозь зубы. Напряжение в паху не спало, кровь стучала в висках, он старался не смотреть на мачеху. Татия вздохнула и отступила к окну в конюшню, около которого стояла лестница. Послышался скрип ступенек, затем легкие шаги по земле, и он остался один. Клаус сжал челюсть. Идиот! Она была так близко, в его объятиях, нежная, сексуальная, желанная. Он еще чувствовал аромат ее духов, вкус ее рта на губах! Проклиная себя за слабость, парень попытался успокоиться, и устало прикрыл глаза.