Пятнадцатый пассаж

Он смотрел ей вслед с крыльца. Видел все. Как она остановилась посреди двора, как скинула чулок. Как обула ботинок обратно на ногу. В это мгновение к горлу подкатил гадкий горький ком, в котором он с удивлением узнавал чувство вины. Такой вины, от которой никогда не скрыться. Хотел бежать за ней. И бежать не мог. Никогда прежде не задевало его так чужое горе. Быть может, оттого что это горе и его тоже – одно на двоих. Сунул руку в карман мундира. И руку обжег бархат подвязки. Ночь не спал. Один взгляд на бутылку коньяку, вытащенную из-под кровати, вызвал отвращение. Раскуривал трубку. Перебирал в руках ткань брошенной ему подвязки, будто намеренно причиняя себе боль. К утру вошел в конюшню, где денщик возился с Ветром. - Ну что, Григорий? – спросил он хмуро. – Ночь тихо? К прогулке готов? - Да как всегда, Ваше благородие. Коли гулять изволите, так оседлаем мигом. - Седлай, седлай, - пробормотал Корф. Часом позднее он стучал в двери дома, куда был расквартирован поручик Репнин. - Что так рано? – удивленно встретил его князь. - Скорее поздно, - буркнул Владимир Иванович. – Коня привел. Рассчитались. Он оглянулся и кивнул на Ветра, которого под уздцы держал слуга Михаила Александровича. - Так срок не вышел… - еще более удивился Репнин. - Для вас не есть тайна то, что дама приняла предложение некоего достойного во всех смыслах господина. - С каких это пор вас стало останавливать столь досадное недоразумение, - усмехнулся князь и посторонился, освобождая проход. – Прошу вас, Владимир Иванович. - Нет, благодарю. Коня забирайте. Выиграли. - Корф, не устраивайте балаган! – нахмурился князь. – Я не приму вашего коня раньше условленного срока. Вы что же это, сдались? - А вот это дело, милостивый государь, к вам касательства иметь не должно! – рассердился Корф. – Выиграли – забирайте. Я от слова своего не отказываюсь. - Я тоже. И я знаю, что по доброй воле вы никогда бы Ветра не отдали. Так что? - Я не намерен впредь тратить ни своего времени, ни времени Анны Платоновны на то, что не имеет смысла. Ее репутация, как вы понимаете, пострадать не должна. И ежели станут болтать, я вынужден буду… - Корф не договорил, резко развернувшись, чтобы уйти. - Да погодите же вы! – выкрикнул Репнин. – О мадемуазель Платоновой и без того болтают которую неделю. Теперь вы отдаете мне Ветра. Это не останется незамеченным. - Именно так, - хмыкнул Корф. – Станет ясно, что слухи не имеют оснований. Даст бог, быстрее забудется. - Для слухов не нужны основания! – кипел князь. - Верно, Михаил Александрович. Не нужны. Но все будут знать, что штабс-капитан об этот орешек зубы пообломал. А обсуждать мою персону куда как интереснее, чем будущую супругу титулярного советника Пышкина, или как бишь его! Лицо Репнина стало серьезным. - Отчего мне кажется, что вам небезразлично замужество маленькой модистки? Вот что, Корф. Ветра пока оставлю у себя. И если вам понадобится помощь… - Подите к черту, Репнин!