Пятнадцатый пассаж

Если бы Анна Платоновна Платонова могла предположить, что приглашение на чай к княжне Репниной обернется самым настоящим приемом, она, конечно же, осталась бы дома. И уж тем более не пришла бы сюда с господином Шишкиным, почитавшим отныне своим первейшим долгом всегда и везде сопровождать невесту. Но княжна никогда ничего не делала наполовину, потому «прощальное чаепитие» перед ее отъездом в Петербург оказалось заметным событием в их провинциальной жизни. А титулярный советник Шишкин оказался на редкость настойчив. Теперь же мадемуазель Платоновой оставалось только вздыхать, слушая Его благородие, севшего на своего излюбленного конька, и стараться ничем не выдать собственной растерянности происходившим. - Вы слыхали, что отечественными спиритуалистами объявлена подписка по сбору денег для приезда одного весьма сильного медиума из Франции? Говорят, он часто общается с духом герра Месмера. Я лично дал семьдесят пять рублей. А фотографии мистера Слейтера вы видели? Только представьте: сейчас вокруг нас витает пара-тройка духов! Выслушивая бессчетный раз его тираду, Аня сама готова была стать невидимым духом и упорхнуть из комнаты на свежий воздух. - Один из них как раз сейчас уселся вам на плечо! – донесся мрачный голос штабс-капитана Корфа с другого конца гостиной. Аня нашла его глазами среди гостей и сердито нахмурилась. «Любит он! – обиженно думала она. – А сам даже не смотрит! Духов на плече Шишкина разглядывает! Все обман, ни слова искреннего. Готов говорить что угодно, только бы спор выиграть». Помимо прочих допущений, ежели бы она знала, что Корф будет здесь, у княжны, не пришла бы тем более. Теперь бежать было поздно. Да и Натали непременно обиделась бы. - А второй стоит за вашей, Владимир Иванович, спиной, - съязвила, меж тем, княжна. - Более всего на свете они любят развенчивать убежденности скептиков. Кирилл Матвеевич, продолжайте, очень интересно. Аня старалась не слушать, в ужасе понимая, что теперь господин Шишкин не уймется. Он, если к его увлечению не проявляли ровным счетом никакого интереса, мог говорить о духах часами. А уж если его поощрить! - Ужасный, ужасный, ужасный Корф, - ворчала Натали, оказавшись возле Анны. – Если бы я знала, что Мишель его притащит, запретила бы приходить обоим! Вообразите, неделю пил беспробудным пьяницей. На учения не являлся, командование трижды вызывало – не пришел. Гладышев его велел холодной водой окатить, все бутылки из квартиры изъять и перевести в казарму от греха подальше. Судом грозил, говорят. Терпеливо дождавшись окончания тирады, совершенно побледневшая Аня болезненным голосом проговорила: - Наталья Александровна, вы не обидитесь, если я уйду? Мигрень разыгралась, сил никаких. - Господи, да что с вами, милочка? – обеспокоенно спросила Натали. – На вас, и впрямь, лица нет. Идемте-ка, побудете одна. Раньше, чем вам легче станет, никуда вас не пущу. Сейчас я разыщу нюхательные соли… И Аня послушно поплелась за княжной в небольшую гостиную на другом конце дома, где расположилась в удобном мягком кресле, подложив под голову думку. - Я предупрежу вашего жениха, что увела вас, - продолжала щебетать неугомонная Натали. – Быть может, прислать к вам мою горничную? Она поможет, если вам что-то понадобится. - Не беспокойтесь, пожалуйста, - пробормотала Аня. – Я побуду здесь в тишине, и все как рукой снимет. - Да что же это с вами такое? Это нам, жителям севера положено маяться болями всех возможных органов. Но здесь, у моря, где ноябрь совсем не ноябрь… Не пугайте меня, Аннет, будьте здесь, сколько вам нужно. Позднее я загляну к вам. С этими словами Наталья Александровна выпорхнула за дверь. Аня лишь вздохнула и прикрыла глаза. Голова, и вправду, нещадно болела. И еще очень хотелось домой. Запереться в своей комнате ото всех. Совсем-совсем ото всех. В особенности от Шишкина. И еще более от штабс-капитана. Но штабс-капитан, действительно пивший всю последнюю неделю хуже сапожника, невзирая на увещевания денщика и ворчания князя Репнина, хотя и не отданный под суд, был в корне не согласен с мадемуазель Платоновой относительно того, как ей следует проводить свой досуг. Спустя несколько минут после того, как Наталья Александровна покинула малую гостиную, дверь снова скрипнула, и он вошел в комнату. Он был бледен и выглядел уставшим. «Пить меньше надо! – бушевал полковник Гладышев, приводя штабс-капитана в чувства. – Хуже дитя малого! Ох и подкинул мне Петр Михайлович задачку, низкий ему поклон!» Корф не отвечал, сидя на пеньке во дворе домика, куда был расквартирован. Его уже дважды окатили холодной водой. И он готовился к третьему заходу. Потому что протрезветь так и не выходило. «Скорей бы тебя домой забрали, что ли!» - раздосадовано бросил полковник и махнул рукой. Где ему было понять, что штабс-капитану, в сущности, все равно здесь или дома. Везде был бы один и тот же исход – он влюбился в женщину, которая собиралась стать женой другого мужчины. История стара, как мир. Но его весьма озадачила. - Что же вы делаете, Аня? – мягко произнес Корф, глядя на ее тонкое лицо, в котором теперь, казалось, не было ни кровинки. Она открыла глаза и посмотрела на офицера. - Отдыхаю, коль вы сами этого не заметили. Корф мотнул головой, и на лице его появилась улыбка. Совсем другая, чем прежде – горькая, почти обиженная. - Вы же не любите своего спиритуалиста. На кой черт вам сдался этот брак? - Вам-то какое дело? – разгневанно спросила Аня. - Я уже говорил вам, что мне есть дело. - Я знаю, в чем состоит ваше дело! - А я знаю, что вы зачем-то разыгрываете глупый спектакль. Я не видел в ваших глазах никакого расположения к жениху. Не видел, Анна Платоновна! А потому отступаться не намерен. К черту Шишкина. Я люблю вас! - Вы лжете! – она поднялась из кресла и встала перед ним с воинственным видом. - Не лгу. Я люблю вас. Про такое не лгут. - О чем угодно лгут. Первее всего – когда норовят выиграть пари. Она приподняла кринолин. В пене кружевных юбок мелькнула острая коленка в белом чулке, и еще через мгновение холодные пальцы вложили в руку Корфа бархатную подвязку. - Что станет вашим выигрышем? – спросила она звенящим голосом. Несколько кратких мгновений он сжимал и разжимал в ладони кусок ткани, не в силах оторвать взгляда от ее лица и не веря себе в том единственном, что все происходящее не дурной сон. А потом, наконец, проговорил, с трудом разлепив губы: - Откуда вы… - Вы не отрицаете, - усмехнулась Аня. – Так какую цену вы мне назначили? - Мой Ветер… Она кивнула и, словно придя в себя, бросилась прочь из комнаты. Он замешкался всего лишь на несколько мгновений прежде, чем помчаться за ней. Но и того хватило, чтобы стало поздно. Аня стояла возле Натали. И здесь, среди людей… невозможно… Теперь количество гостей сыграло ей на руку. Она незамеченной вышла из гостиной, а потом и из дома. Во дворе, воспользовавшись наступившей темнотой, быстро стянула спадающий чулок и, подхватив юбки, почти бежала до своей улицы.