Встать, суд идет!

      Драко Малфой очень хорошо разбирался в плохих идеях. Например, есть морепродукты на завтрак и запивать их молоком — плохая идея, или плавать в водоеме с пиявками тоже плохая идея. А ещё он считал плохой идеей ввязываться в неприятности с преступным миром. Вот только оказывается, его личный взгляд на плохие идеи совсем не совпадал с таковым у его частного детектива.       — Эй, красотка, — обратился к Драко огромный, неприятного вида мужчина с блестящей проплешиной на голове. Малфой поморщился от отвращения, — не скучаешь?       Прикрыв веки, Драко глубоко вздохнул. Нет, считать Коди одного виновным в том положении, в котором он сейчас находился, со стороны Драко было бы не совсем верным. Свою роль в этом гениальном плане сыграл и Забини, который так некстати предположил, что к одинокой девушке в сомнительном баре обязательно будут клеиться не менее сомнительные личности.       Малфой поёжился, силой мысли пытаясь поправить съехавший с пятки чулок, но всё в его одежде, казалось, объявило ему негласную войну. Женские мантии хоть и были на вид гораздо привлекательнее, чем мужские, на деле удобными назвать их было возможно лишь с большой натяжкой. И откуда только взялось это треклятое благородство? Ведь его никто не принуждал, да и сама Грейнджер была не против поучаствовать в плане Коди.       — Такая тихоня, — не унимался плешивый, — может, мне удастся тебя развеселить?       Рука Малфоя сжалась на волшебной палочке. Это уже не первый мужлан, решивший составить ему компанию в этот вечер, а Коди, похоже, всё еще не появился. Если всё пойдёт так дальше, то Драко придётся пригубить из фляжки, оставленной ему на случай задержки.       План, составленный Коди, был на редкость прямолинеен и прост. В какой-то степени он отражал в себе всю натуру частного сыщика. Поймать Бернарда с поличным во время передачи зелья, предварительно выудив из него всю необходимую информацию с помощью любовницы в образе Грейнджер. Только вот на деле Драко претила мысль оставлять Гермиону в баре как наживку, и теперь он самолично исполнял роль волшебницы, которая изображала любовницу, которая прикидывалась Грейнджер. Всё же Драко хорошо разбирался в плохих идеях, и эта была именно такой.       Большая потная ладонь наглеца опустилась на хрупкое плечо Малфоя. У Драко, конечно же, плечо не было столь хрупким в действительности, но сейчас оно представляло из себя плечо Гермионы и выглядело очень женственно, хотя на деле всё еще принадлежало Драко, а значит, плешивый в данную конкретную минуту не просто лапал Грейнджер, что само по себе вызывало у Малфоя нервный тик, он еще и лапал самого Малфоя, что тем более не могло понравиться.       — Руку убрал, — приказал он настырному кавалеру и с удивлением отметил, что подобная интонация голоса Грейнджер ему до боли знакома. Именно таким голосом она, будучи девчонкой, отвечала на его выпады в школе. Мысль о том, что раньше Драко виделся ей не лучше, чем этот отвратительный мужлан, заставила Малфоя передёрнуться. А последовавшая вслед за ней другая мысль — о том, что слово «раньше» может быть не вполне уместно, — и вовсе вызвала неприятный спазм в области солнечного сплетения.       Действительно, с чего он решил, что её мнение о нём изменилось? Эти её пресловутые перевоплощения в него хоть и выглядят странными и двусмысленными, на деле являются не более, чем научными изысканиями. Да и поведение её не располагает к надеждам на светлое будущее. Когда он самоотверженно вызвался заменить Гермиону в роли подсадной утки в баре, она не выразила никакой благодарности, а только скептически смерила его одним из своих фирменных взглядов, а затем просто пожала плечами и сказала, что согласна. Драко не пришло в голову ничего остроумнее, чем пошутить на тему того, что не только же ей примерять на себя его внешность, пора бы и ему побыть в шкуре Гермионы Грейнджер. Реакцию эта шутка вызвала неоднозначную, во-первых, Гермиона покраснела, во-вторых, разозлилась, ну и, в-третьих, Драко в награду получил от неё по-видимому самый неудобный комплект белья.       Впрочем, на плешивого рассерженный голос и один из уничтожающих взглядов подействовали лучше, чем обычно действуют на Драко, и незадачливый ухажёр поспешил исчезнуть из поля зрения одинокой красавицы, которой уже недолго оставалось быть таковой.       Двери бара открылись, и на пороге заведения Малфой не без облегчения приметил знакомую фетровую шляпу, хорошо скрывающую под собой вечно красный от пойла нос частного детектива. Коди пришёл не один. Вслед за ним в бар просочился, если это слово можно употребить к личности подобно этой, лысый мужчина, чьё коренное отличие от быка заключалось разве что в отсутствии рогов и массивного кольца в носу, между тем с лихвой замещенного обильным количеством металлических и очень безвкусных, по мнению Драко и естественно Забини, печаток на руках. При желании этот набор колец мог представить из себя вполне легальную альтернативу кастету, если бы, конечно, сами руки хозяина этих сокровищ не представляли из себя оружия массового поражения.       Коди держался со своим приятелем очень спокойно, тогда как сам Малфой почувствовал, как трясутся поджилки при мысли, что сейчас ему придётся подойти к этой парочке и заговорить. Впрочем, пока на сцене не появился главный актёр, приступать к следующему действию было невозможно. Время неизбежно ускользало, и уже совсем скоро Драко было необходимо принять новую порцию зелья.       Коди устроился за барной стойкой и о чём-то переговаривался со своим лысым приятелем. Очевидно, он обсуждал цену, а его новоиспеченный друг нервно поглядывал на двери, ожидая скорейшего появления Бернарда. Даже любопытно, догадывался ли сам Бернард, скольким людям не хватает его приятного общества? Драко нервно дёргал ногой в попытках поправить злосчастный чулок, который никак не желал покориться новому владельцу.       Двери бара в очередной раз открылись, но в помещение вошла какая-то шумная толпа, очевидно, пунктуальность не была отличительной чертой Бернарда. Драко начинал нервничать. Действие оборотного зелья было до противного не бесконечным, а дар обаяния Забини, который в данную минуту уже должен был находиться в Аврорате и очаровывать доблестных хранителей порядка, чтобы они отправились на задержание опасного преступника, слишком действенным. Неужели этот слизняк что-то пронюхал? Коди продолжал о чём-то увлечённо беседовать со своим высоким лысым приятелем. По лицу старика не было видно, волнует ли его подобная задержка, но Малфоя она волновала. Драко уже поднялся со своего места и направился к барной стойке, как кто-то хлопнул его по плечу.       — Какого ты тут делаешь, Милли? — прошептал низкий баритон в нежное ушко Гермионы, отчего Драко захотелось поскорее принять душ. Он хотел было уже обернуться, чтобы рассмотреть лицо говорившего, но всё та же сильная мужская рука остановила его.       — Не показывай, что мы знакомы, — собеседник сделал небольшой шаг в сторону, позволяя Малфою вновь занять свой стул, — по крайней мере, пока у тебя это тело.       — Бернард? — Драко всё же смог выжать из своего пересохшего горла вопрос.       — А кто же ещё? — ехидно спросил мужчина, чьего лица Малфой всё ещё не видел. — Ты ведь за мной пришла, куколка? А ты та еще ревнивица, раз решила проследить за мной в чужом теле.       Драко проглотил вязкую слюну, очевидно, что Бернард принял его за Милисенту, как и задумывалось, но вот заметил он его раньше, чем переговорил с Коди, а это не вписывалось в план. Драко не мог выдать себя, пока не убедится в том, что товар находится у Бернарда, а эта задача лежала на Коди. Судя по сложившейся ситуации, Бернард пришел на встречу заранее и видел, как Гермиона Грейнджер входит в бар, а также не мог не приметить и Коди с его лысым спутником. Малфою оставалось положиться только на свои актёрские данные и неглубокие знания женской психологии и характера бывшей миссис Забини.       — Ты собирался встретиться тут с другой женщиной?! — на высоких тонах и с неподдельной обидой в голосе высказался Драко.       — Нет, малышка, — Бернард отвечал всё с той же противной самодовольной ухмылкой, которую так и хотелось счесать с его лица чем-нибудь достаточно острым. Малфою показалось, что он наконец-то понял, что испытывают люди при общении с ним. — У меня здесь дела. Я должен закончить одно дело и тогда останусь полностью в твоём распоряжении. Можешь подождать меня дома.       Подобный расклад точно не устраивал Малфоя, и тогда, вложив в свой голос и мимику максимум женского обаяния, на которое он был способен, Драко прильнул щекой к ладони Бернарда, которая всё ещё лежала на спинке его стула, и пролепетал:       — Ну уж нет, я соскучилась, — слегка потеревшись о шершавую кожу мужской руки, Драко поборол в себе приступ тошноты и продолжил, — мы так давно с тобой нигде не были. Я останусь, хорошо?       — Ты же знаешь, что нельзя, чтобы нас видели вместе? — раздражённо и неуверенно ответил мужчина, но Драко не мог не заметить, что рука Бернарда отозвалась на женскую ласку и сам он наслаждался отзывчивостью «своей подруги». От мысли, что этот червяк так нахально позволяет себе наслаждаться нежностью, которую ему дарит тело Грейнджер, у Малфоя в груди разгорелось пламя злости, и разбить кулаками ухмылку на лице Бернарда захотелось ещё сильнее.       — Но я же всё равно не в своём теле, так какая разница?       Мужчина засмеялся, и Драко захотелось обернуться в очередной раз, чтобы понять, как выглядит человек, способный издавать такой неподражаемый актёрский смех с идеально выверенными интонациями и приятным тембром. Наверное, Бернард потратил долгие месяцы тренировок, чтобы так смеяться.       — Хорошо, малышка, подожди здесь, пока я улажу все дела.       Больше не говоря ни слова, Бернард отошёл и направился к барной стойке. Не в силах оставаться в неведении, Малфой обернулся в сторону своего собеседника и успел оценить его обольстительную походку и широкие плечи. Мужчина явно принадлежал к типажу Забини, неудивительно, что Милисента так легко на него запала.       Бернард явно был знаком с лысым спутником Коди, хотя тот в свою очередь был явно не рад подобному знакомству и с отвращением поморщился, когда холеный мужчина по-дружески похлопал его по плечу. Однако, сам Бернард словно и не замечал угрожающего взгляда здоровяка. Другой бы на его месте уже давно получил глубокую моральную травму на почве инстинкта самосохранения, а этот же продолжал всё так же прескверно улыбаться, словно пришёл на вечеринку в компанию приятелей, а не на встречу для передачи незаконного товара. Драко подумалось, что либо Бернард действительно бесстрашный малый, либо напрочь умалишённый, что, по мнению самого Драко, просто две стороны одной медали.       А вот Коди проявлял поистине выдающиеся актёрские навыки. Даже со своего места Драко видел, как старик скрещивает ноги и подпрыгивает на стуле, создавая впечатление человека, очень нуждающегося в минутном уединении в ближайшем общественном туалете. Впрочем, количество опустошённых бокалов напротив него красноречиво говорили о том, что действия Коди вполне могли быть не просто игрой.       Спектакль затягивался, и Малфой всё более нервно поглядывал на часы, очевидно, без запасной фляжки уже было не обойтись, и если Коди не убедится в наличии товара у Бернарда в ближайшую минуту, то Драко придётся пригубить из неё немедленно. Фортуна всё же благоволила этому странному детективу, и буквально через считаные секунды он быстрым шагом направился в сторону кабинок, откуда, согласно плану, он должен аппарировать прямиком к Грейнджер и забрать у неё сменную одежду для Малфоя. Это и было условным знаком для Малфоя, пора и ему вступать в игру.       Поднявшись со своего места, он направился прямиком к барной стойке, старательно выжимая из своей походки женскую грацию. Получалось это у прирождённого мужчины, каковым привык считать себя сам Драко, честно говоря, слабо. В душе он очень страстно поблагодарил Гермиону за её сдержанный вкус и обувь на плоской подошве.       — Милый, — елейно протянул Драко, — мне скучно, ты уже закончил?       — Ми… — Бернард прервал себя на полуслове, понимая, что не может обратиться к девушке по имени в присутствии свидетелей, — милая, — довольно быстро нашелся он, –вернись, пожалуйста, к своему столику, я ещё занят.       — Но ты тут уже долго! — максимально капризно запричитал Малфой.       — Ты мешаешь мне работать, — в голосе Бернарда почувствовалось раздражение.       — И чем же ты отличаешься от моего мужа?! — эту фразу Драко фактически процитировал из диалога с самой Милисентой, которая нередко так говорила самому Малфою в тех случаях, когда до неё доходили слухи о неудачных интрижках лучшего друга своего благоверного. — Может, мне стоит вернуться к нему, раз между вами нет особой разницы?       Малфой знал, куда бить. Любого мужчину зацепит сравнение с бывшим, даже мошенника. Тем более мошенника. Даже сам Драко лучше бы удавился, чем был сравнён с рыжим недоразумением Уизли.       Мысль о том, что Уизел — бывший той, которая принадлежит Малфою, проскользнула в голову так незаметно, что Драко даже не почувствовал этого. Словно комара проглотил и только потом где-то на задворках сознания пришло понимание того, что что-то не совсем так, как надо. Хотя… эта мысль в общем-то не особо и неправильная. Да, вот так легко в какой-то момент признать женщину своей. Без задней мысли, как само собой разумеющееся. И наверное, это было бы даже приятно, если бы Драко в этот момент не находился в теле этой самой женщины и фривольно не приставал к её грабителю и любовнику жены своего лучшего друга.       Блеф Драко удался — успевшая засесть в подкорках нахальная улыбка Бернарда спешно покинула лицо слизняка. Малфой чувствовал триумф, когда тот бесцеремонно схватил его за локоть и потащил подальше от барной стойки. Лысый здоровяк, кажется, был только счастлив такому раскладу. В конце концов, исход сделки его не касался — Коди уже позаботился о вознаграждении своего нового друга.       — Слушай, — раздражённо начал Бернард, — чего ты хочешь?       — Что ты завёлся? — стараясь не выходить из себя и роли, ответил Драко.  — Я просто хочу немного внимания.       — Милая, — паршивая улыбочка вернулась на лицо мужчины, и Драко показалось, что его настроение обратно пропорционально зависит от неё. Ведь стоило улыбке засиять на кошачьей морде мошенника, как его настроение тут же упало. — Ты же хочешь, чтобы мы были счастливы и ни в чём не нуждались? Я работаю только для этого. Сейчас надо немного потерпеть, а потом я буду целиком твой.       — Но разве нам будет мало тех денег, которые я получу от мужа? — Малфой понимал, что раскусить такого прожжённого типа, как этот, будет непросто, но всё же пытался любым путём вытянуть из него информацию и, кажется, попал в самую точку, потому как Бернард действительно стушевался после этого вопроса.       — Да, но не факт, что ты выиграешь дело, твой бывший муж адвокат, ведь так?       — Ты говорил, у меня почти беспроигрышный случай! — Драко решил пустить в ход факты из дневника.       — Конечно, но ведь это будут только твои деньги, я же чем-то должен обеспечить и себя.       — Разве ты не позволишь любимой женщине сделать тебе небольшой подарок? — голос вновь наполнился обворожительными нотками. Про себя Малфой отметил, что ему безмерно нравится, когда голос Грейнджер звучит именно так.       — Милли, мы уже обсуждали это, — хоть Бернард и старался говорить хладнокровно, но не мог полностью скрыть в интонации своего самодовольства, — я позволю тебе перевести деньги на мой счёт только после того, как ты создашь отдельный от своего мужа счёт, не раньше.       — Да, любимый, — покорно согласился Драко. — А что насчёт этой работы? Ты не хочешь рассказать мне, чем именно ты тут занимаешься?       Бернард воровато огляделся по сторонам в надежде, что Коди уже вернулся и ему удастся избежать неприятного разговора, но этого не происходило. Если всё складывалось удачно, то Коди уже был на полпути назад к бару в компании Грейнджер и удобной одежды для Драко, вместо этой тесной женской мантии, которая, хоть и сидела на нынешнем теле Малфоя замечательно, но сильно сковывала его мужское самосознание.       — Понимаешь, — начал объяснять Бернард, а точнее — выкручиваться, — я бы не хотел тебя впутывать во всё это. Это не вполне законно.       — Ты мне не доверяешь?!       — Стой, стой, Милли, — попытался успокоить девушку Бернард. Уж больно громко и капризно Драко выразил своё негодование в баре, полном волшебников с сомнительной репутацией. — Конечно я тебе доверяю.       — Тогда расскажи мне всё!       — Но… Я не могу.       — Бернард! Как я могу довериться тебе как мужчине?! Как я могу доверить тебе свою жизнь, своё будущее и свои деньги, если ты так много от меня скрываешь?! — Драко заметил, как расширились глаза Бернарда при упоминании денег, и в душе поразился тому, как очевидны мотивы этого человека. Неужели влюблённые женщины настолько слепы, что не замечают подобных деталей?       — Прошу тебя, успокойся, — голос Бернарда стал ещё более ласковым, — я расскажу, но пообещай, что не осудишь меня, ведь всё это для нашего будущего!       — Как я могу тебя осуждать?! Я же люблю тебя.       — Хорошо, — кажется, эти слова успокоили его, и, еще секунду поколебавшись и очевидно подбирая слова, он продолжил: — Мне в руки попало одно интересное зелье с уникальными возможностями. Оно работает как оборотное, но при этом мне стоит только представить человека, в которого я хочу превратиться.       — Но это же невозможно! — искренне удивился Драко, припоминая, что зелье на самом деле может превратить только в него самого.       — С этим зельем — возможно. Правда, это только экспериментальная партия, и превращает она только в одного человека. В Малфоя, если быть точным.       — Поэтому ты превращался только в него на наших свиданиях?       — Да, — Бернард на секунду задумался. — Ну ещё потому, что это удобно. Малфой довольно скучный тип, и наткнуться на его настоящую девушку или на него самого почти невозможно.       Драко почувствовал острое желание пнуть собеседника между ног, но сдержался. Вместо этого достал фляжку из внутреннего кармана мантии. Самое время пригубить ещё оборотного зелья, пока этот тип красноречив. Первый глоток опалил горло Драко, как жгучий перец, второй отразился непрошенными слезами на глазах.       Малфой неплохо разбирался в зельях и мог поклясться, что во фляжке было точно не оборотное зелье, а если проявить ещё немного анализаторских способностей, то можно добавить, что вообще не зелье. Тайна содержимого фляжек Коди всегда интересовала Малфоя, но вот разгадать её в такой неподходящий момент было крайне неожиданно. Крепкое пойло, конечно, обладало способностью к перевоплощению, но только если ты желал перевоплотиться из нормального человека в невменяемый бушующий ураган, а вот в Грейнджер «зелье» фляжки Коди точно не превращало. Мысленно Драко наслал на детектива, перепутавшего фляжки, самое страшное проклятье, искренне надеясь, что тот тоже хлебнёт немного из той тары, что осталась при нём, и неожиданно почувствует себя женственней.       — Милли? — Бернард явно не ожидал, что его очередная возлюбленная находится в таких близких отношениях с алкоголем и способна так запросто пригубить из своей личной фляжки. Новая сторона девушки несколько обескуражила его. А вот Драко очень спешил собраться с мыслями и поскорее закончить дело, умоляя мироздание, чтобы Бернард был посговорчивее, а Забини с аврорами не задержался.       — Прости, — голос от пойла приобрёл хриплые интонации, или же сказывалось окончание действия оборотного зелья, выпитого ранее. Точно сказать было нельзя. — Просто хотела немного согреться. Ну, продолжай.       — Что ж… — в шоковых ситуациях этот парень явно не был гением, — хм, ну сначала я думал использовать это зелье только для свиданий с тобой, — «лжец» — мысленно подметил Драко, — а затем понял, что мой долг обеспечить наше будущее, и решил его продать. И мне повезло. Вчера объявился покупатель, заинтересованный во внешности Малфоя. Я не знаю, возможно, он извращенец, но какая разница, если он хорошо платит?       В очередной раз почувствовав болезненный удар по самолюбию, Драко сдержался, решительно проигнорировав замечание о том, что его внешность могла заинтересовать извращенца. В любом случае цель была достигнута и этот заносчивый тип попался с потрохами. Стоит аврорам извлечь память Бернарда или самого Драко, как станет очевидна его причастность к пропаже зелья. Это был триумф. Малфой не мог сдержать довольной улыбки, осталось только задержать этого слизняка до приезда Забини и авроров, и дело в шляпе.       — Милли, — обратился Бернард к улыбающемуся Драко, вырывая его из мыслей о собственном великолепии, — что с тобой?       — О, — голос Драко дрожал от восторга так сильно, что это слышал даже он сам, — ничего, я просто очень счастлива, что ты так заботишься о нас.       — Нет, я не об этом. Что с твоими волосами?       Драко потянулся рукой к голове в надежде почувствовать мягкие кудри, но в ладони, по которой уже ощутимо распространялся навязчивый зуд перевоплощения, оказались лишь его собственные короткостриженые прямые волосы, белизну которых он хоть и не мог почувствовать, но прекрасно мог себе представить.       — Твою ж… — хриплым, меняющимся с каждой секундой баритоном проговорил Малфой, буквально чувствуя, как женская мантия становится узкой в плечах и постепенно натягивается на широкой груди.       — Ты?! — то ли спросил, то ли констатировал факт Бернард. Его рука метнулась к внутреннему карману, и Малфой, засмотревшись на собственные ладони, принимающие привычный облик, упустил момент, когда с небольшого пузырька с золотистым зельем слетела пробка.       Бернард жадно впился губами в пузырек, буквально осушая его содержимое, в то время как Драко будто в порыве невиданной страсти повис на его руке, стремясь не дать мужчине допить зелье до конца.       Посетители бара, наблюдавшие за этой картиной, явно забеспокоились. В это место часто приходили чудики с разнообразными предпочтениями и наклонностями, но вот подобных извращенцев завсегдатаи заведения ещё не видели. Несколько мужчин достали свои палочки, другие поспешили к выходу, однако путь им был преграждён.       — Всем оставаться на своих местах и положить палочки, — услышал Драко спасительный знакомый голос аврора Виллистона за спиной. Забини подоспел как нельзя вовремя.       Впрочем, со стороны офицеров было ошибкой открыто заявлять о своём присутствии. Здешние клиенты вовсе не привыкли слушаться прямых приказов Аврората, скорее, даже наоборот, обладали весьма характерным хобби — эти приказы нарушать. Со всех сторон послышались звуки скрежета стульев по полу, а затем и быстрый топот ног в направлении ближайшего камина. Кто-то из авроров сделал предупредительный залп заклятья в потолок, что послужило своеобразным сигналом к наступлению.       Бернард, подгоняемый всплеском адреналина и преимуществом в виде многократного опыта избегания всяческих неприятностей, довольно легко высвободился из отчаянной хватки Малфоя и уже спешил скрыться от преследования, на бегу вслепую рассыпая всевозможные проклятья.       Его внешность уже успела преобразиться, и Драко ощущал стойкое чувство несоответствия, уворачиваясь от посланных Бернардом и аврорами чар и тщетно пытаясь догнать самого себя.       — Он выглядит как Малфой, — всё там же из-за спины послышался голос Забини. Драко отметил про себя, что это заявление тот произнёс весьма некстати. — Нужно ловить Малфоя!       Тесные туфли Гермионы уже наполовину слетели с ног Драко и очень ущемляли его движения и мужское достоинство, однако сдаваться он не собирался, посылая в удаляющегося преступника ответные чары. Одно из обезоруживающих заклятий попало в цель, и Бернард лишился палочки.       — Так тебе, — радостно провозгласил Драко, празднуя небольшую победу.       Воодушевлённый успехом, Драко напрочь забыл о своём неприглядном внешнем виде и сделал несоизмеримо большой шаг, отчего узкий подол мантии треснул по швам. В голове мельнула мысль о том, что Грейнджер не будет рада подобному исходу и ему придётся возместить ущерб. Но цель оправдала средства — Бернард загнан в угол без возможности скрыться.       — Вот ты и попался, — самодовольно известил он Бернарда, с лихвой возвращая тому все его невыносимые ухмылки.       Драко продолжал держать Бернарда на прицеле, но в какой-то момент ощутил, что руки перестали его слушаться, а ноги — двигаться. Шум в голове стал каким-то объёмным, отчего голос Забини прозвучал неестественно медленно и гулко: — Это не тот Малфой! Цельтесь в другого!       Тьма перед глазами рассеялась довольно быстро. Голоса авроров звучали приглушенно, будто весь бар переместился в какое-то отдалённое и недоступное для Малфоя место.       — Эй, ты как? — откуда-то из другого измерения спросил Блейз.       — Чем меня так? — глухо отозвался Драко, прикладывая прохладную ладонь к гудящей голове.       — Не спрашивал, — честно признался Забини. — Шикарно выглядишь, кстати.       Малфой приподнялся на локтях и тут же понял, что имел в виду Блейз. На Драко по-прежнему красовалась мантия Гермионы, правда жестоко модифицированная во время погони, что, возможно, и пошло бы самой Грейнджер, но никак не ему.       — Где Коди с Грейнджер?       — Что, уже соскучился? Мало было сегодня побывать в её теле? — всё так же острил Забини, явно довольный всем происходящим и самим собой.       — Отстань, — ответил Драко, не в силах в данную минуту вступать с ним в словесную дуэль, — у Грейнджер должна быть моя одежда.       Однако безжалостный юмор Забини сложно остановить одним лишь видом страдающего человека, поэтому Блейз не упустил возможности ещё несколько раз пошутить на тему переодеваний и ролевых игр, а затем всё же наградил Драко информацией о том, что Гермиона так и не прибыла в бар, вместо неё с Коди была отправлена Кэтти, и, если у кого-то из этих двоих и найдётся запасная одежда для Малфоя, то едва ли она придётся ему по вкусу.       Драко рискнул найти Коди. Как и утверждал Блейз, вместе с ним он обнаружил коллегу Гермионы, которая в данную минуту безудержно рыдала на плече одного из авроров. Потерянный вид этого стража порядка красноречиво говорил о том, что тот с удовольствием бы променял необходимость утешать эту конкретную пострадавшую на ещё одну небольшую облаву.       Вид Малфоя в одежде Гермионы производил животворящий эффект, и, к огромному облегчению аврора, мисс Тримплтон, увидев старого знакомого в новом амплуа, поспешила переключиться на него.       — Мистер Малфой! — заплаканным голосом позвала она. — Мистер Малфой!       Драко тяжело вздохнул, но постарался натянуть на лицо какое-то подобие улыбки. Кэтти довольно быстро оказалась рядом и в привычной для неё манере обрушила безудержный поток информации на его многострадальную голову:       — Что здесь происходит, мистер Малфой?! Я не верю своим глазам! Это какая-то ошибка! Авроры говорят, что Бернард преступник, и Гермиона так говорит, но они ошибаются! Он не может быть преступником, он хороший, я его знаю. Может быть, вы поговорите с аврорами, и они позволят мне его увидеть? Гермиона пришла ко мне утром и просила проверить ключ, а я вам рассказывала, что всегда ношу его на цепочке на шее, но его не было! Ключа от лаборатории. Я подумала, что могла потерять его, но Гермиона даже не удивилась. Она сказала, что это сделал Бернард и что он меня обманывал, но ведь она ошибается, верно?!       Драко мог слушать щебетание девушки ещё довольно долго, оно, можно сказать, убаюкивало, если бы в её речи так часто не звучало царапающее слух имя Грейнджер. Может быть, ему и было жаль Кэтти, но на сочувствие у него совсем не осталось сил.       — Простите, Кэтти, но я действительно ничем не смогу вам помочь, — честно признался он. — Я бы хотел сейчас увидеть Грейнджер. Вы не знаете, где она?       — О, — всхлипнула Кэтти, — вы были моей последней надеждой, я так надеялась, что вы мне поможете! А мистер Коди предупреждал меня, что так и будет, но вы же понимаете, что я не могу не вмешаться! Вы же поговорите с ним, мистер Малфой?       — Кэтти, — в душе уставшего и обессилевшего Драко постепенно зарождалось раздражение, — послушайте, сейчас я сломаю вам парочку иллюзий. Мне действительно жаль, но ваш возлюбленный — мошенник, который воспользовался вашими добротой и доверчивостью. В результате сейчас вы плачете, вашу подругу почти уволили, а я стою посреди магического Лондона в женской одежде. И это только крошечная часть того, в чём виноват ваш ненаглядный Бернард. Мой вам совет, Кэтти, научитесь в будущем выбирать кавалеров получше, а сейчас простите меня, мне действительно необходимо найти Грейнджер.       С этими словами он пошёл прочь от онемевшей собеседницы. Так долго Кэтти во время разговора не молчала ещё ни разу в жизни. Хоть реплика Малфоя и была довольно обидной, но всё же она была не из тех людей, которые очень быстро переваривают полученную информацию. Возможно, именно поэтому через несколько секунд до Драко донёсся её оклик.       — Мистер Малфой! — Драко устало закатил глаза, надеясь, что это поможет ему стать невидимым. — Гермионы здесь нет. Она осталась дома, когда мистер Коди забрал меня. И она просила передать вам свёрток, но я так волновалась, что, кажется, забыла его у неё на пороге. Если это что-то важное, то Вы могли бы отправить кого-то из авроров…       Концовку монолога Драко уже не услышал. Его мгновенно затянуло в магическую трубу аппарации, и следующим, что он увидел перед собой, был знакомый дом Гермионы Грейнджер. Исчезать подобным образом с места происшествия было не самым удачным решением, но бороться с неотвратимым желанием встретиться с Грейнджер было гораздо тяжелее, а всё остальное он сможет решить и позже. Кроме того, у него был прекрасный повод наведаться к девушке домой — забрать свою одежду, пусть это и противоречило логике и здравому смыслу, который вот уже некоторое время подсказывал Малфою просто перевоплотить её платье в более удобную форму.       — Грейнджер, я знаю, что ты дома, — напористо стучал во входную дверь Малфой, очень надеясь, что соседи не любопытные и не вызовут стражей правопорядка из-за подозрительного парня в женской одежде, — открывай!       То ли настойчивость Драко дала свои результаты, то ли высшие силы благосклонно отнеслись к его мольбам, но Гермиона открыла двери довольно быстро.       — Малфой? — голос её звучал сонно. Видимо, она предпочла сон поимке преступника, доставившего им столько проблем. — Почему ты здесь?       — Тот же вопрос, Грейнджер. Может, впустишь меня в дом, а то я чувствую себя неловко.       Гермиона пропустила незваного гостя в прихожую, а затем предложила пройти в гостиную, вероятно, решив, что задавать вопросы будет удобнее в мягких креслах, нежели у обувной подставки.       Драко отметил про себя, что гостиная ничем не изменилась с его прошлого пребывания в ней. Всё те же многочисленные фоторамки и книжки, мягкие подушки и запах свежего чая. Впрочем, последнее чувствовалось гораздо сильнее.       — Ты поливала ковер чаем? — поинтересовался Драко, не в силах избавиться от навязчивого запаха.       — Я пролила чайник, — честно призналась Гермиона. — Это тот вопрос, ради которого ты пришёл?       Они остановились в центре комнаты и смотрели друг на друга, словно пытались уличить собеседника в каком-то подвохе. Молчание затягивалось, но никто не решался разорвать зрительный контакт. Гермиона сдалась первой:       — Почему ты в таком виде? Я же передала тебе одежду вместе с Кэтти.       — Она благополучно про неё забыла, как только услышала, что её ненаглядного Бернарда арестовывают.       — Это вполне в её духе, — быстро согласилась Гермиона.       — Она сказала, что свёрток у тебя в прихожей.       — Тогда сходи за ним и переоденься, а я пока заварю чай.       — Обойдешься без потопов? — решил пошутить Драко, надеясь разрядить атмосферу, но, вопреки ожиданиям, Гермиона проигнорировала колкость. Ему не осталось другого выбора, кроме как вернуться в прихожую и поискать там свою одежду.       Переодеваться Гермиона отправила его в ванную комнату. Драко испытывал смешанные чувства, находясь в этом помещении. Здесь все запахи и вещи были пропитаны своей владелицей. Малфой жадно вдыхал тяжёлый теплый воздух в ванной и чувствовал пряное наслаждение, граничащее с возбуждением, которое легко могло бы перерасти в вольные фантазии о Грейнджер, если бы не стук в дверь, который оповестил о том, что он порядком задержался.       — У тебя всё в порядке? — послышался голос Гермионы, приглушённый перегородкой в виде межкомнатной двери.       Вслух Драко поспешил согласиться и подтвердить, что действительно в порядке и он уже почти готов, но вот в голове отчётливо осознавал, что то чувство, которое он только что испытал, говорит совершенно об обратном. Если ему и нужны были какие-то доказательства своего помешательства, то только что он их получил. Ведь что ещё могло заставить его аппарировать к её дверям несколько минут назад, если не помешательство? Почему он думал о ней почти каждую минуту своего свободного времени… и не свободного тоже? Зачем хранил вырезки из газетных статей, где не совсем она и он запечатлены вместе на колдографиях?       Глубоко вдохнув столь притягательный для него запах и тем самым окончательно уверившись в своем решении, Драко открыл дверь и вышел из ванной в гостиную, где его встретили всё тот же аромат свежего чая и пушистая копна волос, рассыпавшаяся мягкими локонами по спинке дивана. Он ещё помнил, каковы эти волосы на ощупь, и сейчас хотел бы удостовериться в точности своего воспоминания.       — Так значит, всё прошло гладко? — первой начала разговор Гермиона.       — Ну, — замялся Малфой, не желая рассказывать о путанице с фляжками, за которую всё ещё не расквитался с частным сыщиком, — в общих чертах. Бернард задержан. Он принял зелье прямо на месте сделки — считай, поймали с поличным. Авроры его хорошенько допросят, а если будет упираться, то я покажу им свои воспоминания. Мне он всё выложил.       — Даже боюсь спросить, как ты его разговорил, — Гермиона бросила взгляд на разорванную мантию, аккуратно сложенную на кресле.       — Это я починю, — поспешил оправдаться он. — Мне просто пришлось побегать в твоей одежде.       — Не страшно, — улыбнулась Гермиона, — жаль, что я это пропустила.       — Да, кстати, почему?       Гермиона отвела взгляд от пронзительных глаз Малфоя, которого очень интересовал этот вопрос, ведь отчасти это и было причиной его присутствия здесь. Она же очень заинтересованно изучала чаинки на дне своей кружки, которую обхватила двумя руками, словно пытаясь сохранить всё тепло напитка как можно дольше. Драко невольно залюбовался этим видом и чуть было не прослушал, когда Гермиона начала тихо отвечать на его вопрос:       — Честно говоря, я хотела пойти. Но потом…       Она вновь уставилась в чашку, словно чаинки в ней начали танцевать канкан и это зрелище было столь увлекательным, что продолжать свой рассказ в такой ситуации было просто неуместно. Но Малфой не переставал требовательно смотреть на неё и терпеливо ждать объяснений. Гермионе пришлось продолжить.       — Ещё вчера вечером я поняла, что Бернард из дневника Милисенты и парень Кэтти — один и тот же человек. Он обманывал их обеих. Наверно, его первоначальной целью была разработка нового зелья, которую можно выгодно продать, а жена Забини оказалась лишь подспудным делом. Ну, знаешь, как подработка. И это так ужасно. Правда ужасно. Ведь они обе влюблены в него. То, что писала про него в своём дневнике Милисента, и то, что рассказывала Кэтти. Больно думать, что с их чувствами поступили так жестоко.       Гермиона вновь замолчала. А Драко продолжал не понимать, к чему она клонит и как это может быть связано с тем, что она не пришла к бару вместе с Коди.       — Я думала об этом всю ночь, а потом всё же решилась рассказать обо всём Кэтти. Пришла к ней утром и убедилась, что у неё нет ключа от лаборатории. Очевидно, он забрал его в ночь, когда они помирились. Прослышал, что у зелья есть потенциальный покупатель, и решил действовать. А сначала бросил её, чтобы она не мешала обманывать жену Блейза. Честно говоря, мне хотелось прийти к ней и убедиться в том, что мы ошиблись, но правда всё же оказалась более жестокой.       — Ты слишком сильно переживаешь за других, — решил высказаться Драко, ощущая лёгкий трепет оттого, что Грейнджер делится с ним своими переживаниями. Он постарался вложить в сказанную фразу максимум понимания, показать ей, что ему не всё равно, однако, как это часто бывает с мужчинами, нарвался на мину замедленного действия глубоких женских переживаний.       — Нет! Совсем нет! — Гермиона со стуком поставила всё ещё полную чашку на журнальный столик. Чай перелился за границы и расплескался по столу, пачкая страницы оставленных там книг. Но Грейнджер на это не отреагировала, что очень красноречиво говорило о её гневе. — В том то и дело, что о них я вовсе не думала! Я пошла к Кэтти, думая только о себе. Я не должна была так выливать на неё всю правду, но всё же хотела убедиться, что ошибаюсь, и всё равно пошла!       Малфой не знал, что ответить, ведь он всё еще не понимал сути истории. Её мотивы и внезапный гнев всё так же оставались для него загадкой.       — Почему тебе так хотелось, чтобы мы ошибались? — решился спросить Драко. — Ведь мы приложили столько усилий, чтобы поймать этого проходимца.       Грейнджер впилась взглядом в Малфоя, словно пыталась понять, притворяется он или действительно ничего не понимает. Но Драко выглядел настолько растерянным, что сомнений в его непонимании никак не могло возникнуть. Обеспокоенный, слегка растрепанный и уставший, он так хорошо вписывался в атмосферу её гостиной, словно дополняя её и подсказывая Гермионе о том, что именно его здесь всегда не хватало. Чуть улыбнувшись, она решилась честно ответить на вопрос.       — Я хотела верить, что любить кого-то не всегда больно.       Всё встало на свои места. Драко испытывал острое желание что-то ответить, что-то сказать, как-то успокоить её, но просто не представлял, как и что. Всегда рассудительная и рациональная, Гермиона не могла говорить подобных вещей, но это была та Гермиона, которую Драко знал раньше, к которой привык за долгие годы знакомства, которую он придумал для себя сам. Сейчас же перед ним сидела настоящая Грейнджер. Чуточку неуверенная, сомневающаяся и, конечно же, пытающаяся во всем разобраться, понять и знать всё на свете. А ещё она казалась — возможно ли это? — влюблённой.       — Я раньше никогда не был по-настоящему влюблён, — признался Драко, — и серьёзных отношений у меня тоже никогда не было. И если честно, все эти примеры неудавшихся отношений вокруг были для меня лишь очередным доказательством того, что любить бессмысленно. Но знаешь, Грейнджер, я ведь на самом деле всегда был просто трусом.       Драко встал со своего кресла и подошёл ближе к Гермионе. Она продолжала следить за его движениями и, кажется, даже затаила дыхание. Только вот Драко это не останавливало. Пусть момент был выбран и не самый удачный, но другого им судьба дарить не желала.       — Я боялся, что мне сделают больно, и всячески избегал чувств, но это было глупо и самонадеянно. Теперь я понял — влюбиться не страшно, страшно признаться в этом самому себе.       Под его весом прогнулись подушки дивана, и Гермиона приподнялась чуть выше, на задворках сознания отдавая себе отчёт в том, что теперь, когда их лица на одном уровне, стоит только слегка наклонить голову — и её губы соприкоснутся с его. Гермиона закрыла глаза и набрала в грудь воздуха, словно собираясь прыгнуть в глубокий колодец, полный ледяной воды.       Её движение было встречено на полпути к цели. Губы Драко оказались куда ближе, чем думала Гермиона, и куда мягче, чем представляла себе раньше. Затем пришло ощущение теплого прикосновения рук к шее и волосам. И воздух, набранный в легких с таким усердием, закончился.       — И больше не вздумай меня избегать из-за подобных глупостей, — прошептал Драко в губы Гермионы и тут же запечатал её ответ новым прикосновением. Грейнджер мысленно улыбнулась. Он понимал её. Он пришёл к ней. Он целовал её. Он ответил на её вопрос, как это смог бы сделать только Драко Малфой.       Лужица чая на журнальном столике медленно растекалась вдоль увесистых фолиантов, а чаинки прекратили свой незамысловатый танец и мирно отдыхали на дне чашки. Об их существовании хозяйка дома вспомнит нескоро, в лучшем случае завтра.