Встать, суд идет!

      Существует множество вещей, которые человек никогда не впишет в список «Обязательно хочу попробовать». Среди них несомненно найдутся пункты «засунуть голову в террариум с пауками» и «явиться голым на важную деловую встречу». У Драко Малфоя где-то между этими двумя пунктами был свой особенный, о существовании которого он прежде и не подозревал. Как оказалось, этим пунктом было «попасть на допрос в Аврорат с меланхоличным адвокатом и пьяным частным сыщиком».       Но всё же ироничная — а в случае молодого человека злобно-саркастичная — судьба распорядилась иначе. Так и вышло, что с мыслями о злом роке и превратностях судьбы во всё ещё ноющей голове Малфой сидел в довольно мрачной комнате для допросов между томно вздыхающим Забини и по-прежнему насвистывающим раздражительно веселую мелодию Коди.       Разговаривать не хотелось. Стоило Драко войти в помещение и увидеть Коди, как ситуация резко прояснилась. Очевидно, методы частного детектива, которыми он воспользовался, чтобы выйти на связь с Грейнджер, не устраивали ни закон, ни самого Драко.       Аврор Виллистон оставил троицу наедине почти полчаса назад. Возможно, он ждал, что сообщники начнут обсуждать свой феерический провал, или же просто отлучился выпить чашечку-другую кофе. Однако, чем бы тот ни занимался, Драко не ждал от его возвращения ничего хорошего.       Ожидание было прервано внезапно и вероломно. Дверь в комнату для допросов резко отворилась, и в неё вошли двое. Сперва Драко не узнал спутника Виллистона, но затем, когда сознание сопоставило воспоминания семилетней давности и картинку действительности, Малфой признал в сопровождавшем аврора человеке Гермиону Грейнджер собственной персоной. Самодовольная ухмылка растеклась по морщинистому лицу Коди.       — Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — галантно предложил даме аврор, — мы надолго вас не задержим.       — Благодарю, — сухо, но вежливо отозвалась Гермиона.       Она очень робко прошла к столу, за которым уже сидели трое. Компания, надо сказать, очень разнобойно отреагировала на её появление. Забини, как и положено уважающему себя донжуану, оценивающе осмотрел её и, судя по реакции, остался весьма доволен увиденным. Коди нагловато хмыкнул, словно появление девушки здесь было всецело его заслугой, которой он непременно гордится. И Драко, который ощутил, что во рту стало как-то совсем сухо. И дело не в том, что он чувствовал вину перед Гермионой за произошедшее несколькими часами ранее, нет, тут он целиком и полностью считал виноватым Коди, даже толком не зная, что произошло у дома Грейнджер. Скорее, дело было в том, что он лицезрел Грейнджер каждый день. Он привык к ней — милой, чуточку смущённой, смотрящей на него с колдографий газетных страниц, на которых она непременно была в его, Драко, объятьях.       Гермиона Грейнджер, сидящая сейчас перед ним, всё же разительно отличалась от своей газетной копии. В ней не было того изящного кокетства, которое потоками лилось со страниц «Ежедневного Пророка», она не смотрела на Драко огромными влюблёнными глазами и не пыталась нежно его приласкать. Девушка перед Малфоем вела себя с точностью до наоборот: она не то что не пожирала его страстным взглядом, она просто старалась на него не смотреть. Её робость чувствовалась и передавалась Драко. Гермиона старательно отводила взгляд от своего названого возлюбленного, а если случайно и сталкивалась с пристально наблюдавшими за ней серыми глазами, то тут же слегка краснела и прятала свои за волнистой прядью волос.       Малфой не придал значения подобному поведению со стороны человека, обвиняющего его в разбойном нападении на дом. В конце концов, Грейнджер тоже читает газеты, и, должно быть, ей страшно неловко видеть там себя в таком фривольном качестве с чужим мужчиной. Однако Драко не мог заставить себя отвести от неё взгляд. Живая и настоящая, а не сфотографированная на магическую камеру, она казалась похожей на напуганного зверька с очень мягкой, пушистой шёрсткой. Поймав себя на мысли, что нестерпимо желает дотронуться до её волос, Драко тоже смутился и через силу заставил себя вслушаться в слова аврора, который тем временем вводил в курс дела адвоката Малфоя.       — Ровно в шестнадцать сорок две по адресу проживания мисс Грейнджер был зарегистрирован сигнал защитных чар, — рассказывал Виллистон. — Через две минуты на место прибыл отряд авроров и обнаружил проникновение в жилище пострадавшей, совершённое мистером Коди.       — Вы набросились на меня как псы на индейку! — перебил его Коди.       — Мистер Коди, прошу вас, не перебивайте, — раздражённо осёк Виллистон, при этом морщась от запаха перегара, которым его обильно обдал яростно протестующий арестант. — Вы были задержаны с волшебной палочкой в руках у самых дверей дома пострадавшей. Проведённая на месте экспертиза показала, что последнее применяемое вами заклинание являлось заклятием подрыва, которое вы направили на входные двери дома мисс Грейнджер. Это доказывает ваши преступные намерения, мистер Коди.       — Я собирался всего лишь попасть в дом, я не собирался ничего взрывать! — упрямо продолжал Коди. — Кто ж знал, что двери этой дамочки так запечатаны, словно она там сокровища Морганы хранит!       Гермиона нервно дёрнулась и очень пристально посмотрела прямо на Коди. Под её испепеляющим взглядом съёжился бы даже самый стойкий боец, однако Коди, находясь под воздействием алкоголя, который, очевидно, придавал ему не только сил, но ещё и смелости, даже не изменился в лице.       — Я вас понимаю, аврор Виллистон, — вступил в разговор Забини, — ваши действия вполне укладываются в рамки закона, но всё-таки попробуйте объяснить мне, при чём здесь мой клиент?       Драко мысленно пожал Забини руку и даже подарил одну из бутылок вина из своего бара. Вопрос «при чём здесь он?» не выходил из его головы с самого начала всего действия и даже раньше — с момента, когда он увидел первую статью о своём счастливом романе в «Пророке».       — Всё просто. Задержанный мистер Коди, — начал объяснять Виллистон, — назвал имя вашего клиента, мистера Малфоя, как заказчика своего проникновения в жилище мисс Грейнджер.       Гневный взгляд Гермионы на секунду перешёл с Коди на Малфоя, но тут же, словно от постыдных воспоминаний, переметнулся обратно, однако этого оказалось достаточно, чтобы по спине Малфоя побежали мерзкие мурашки, подгоняемые тяжёлыми детскими воспоминаниями о сломанном носе и травмпункте на третьем курсе.       — Коди, чтоб тебя, — не смог удержаться Драко, но был тут же остановлен властно опустившейся на его плечо рукой Забини. Этот жест мог означать только одно — «ты встрял, парень».       — Напомните мне, аврор Виллистон, что ожидает моего клиента за подобный проступок, — продолжил деловую беседу Забини.       — Заказ на ограбление, взлом или вредительство по отношению к лицу, находящемуся под личной охраной министра магии, карается лишением свободы, сэр.       Драко нервно сглотнул, а Коди присвистнул, только в этот раз ноты были абсолютно не радостными.       — Личной охраной министра магии? — недоверчиво переспросил Забини.       — Именно так. Это связано со службой мисс Грейнджер.       — Не забывайтесь, аврор Виллистон, — вступила в разговор Гермиона. Её голос слегка охрип, очевидно от долгого молчания, а возможно, и оттого, что она не ожидала, что Виллистон начнёт углубляться в подробности её деятельности. — Вы хоть и при исполнении, но некоторые данные рассекречивать вам не положено.       — Простите, мисс Грейнджер, — сконфуженно проговорил Виллистон, — стараюсь придерживаться протокола.       — Хорошо, продолжайте.       — Итак, — снова вступил Забини, — если не вдаваться в нюансы и подробности, как мне известно, на совершивших подобный проступок накладывается штраф в виде значительной суммы галлеонов, но так как мой клиент, очевидно по незнанию, скажем так, ворвался не туда, куда следовало, он подвергается более серьёзному наказанию, верно?       — Верно, сэр.       — А распространяется ли на этот случай особая поправка, согласно которой, если заявитель отказывается от своих жалоб, обвинения снимаются и конфликт разрешается мирным путём?       — Боюсь, сэр, случай особый, — сомневающимся тоном ответил аврор.       Наступила неловкая пауза. Драко в уме пересчитывал кости Коди, Коди пересчитывал количество заготовленных на сегодня фляжек, а Забини пересчитывал галлеоны, которые получит от Малфоя, если сможет вытащить его из тюрьмы. Молчал даже аврор Виллистон, доподлинно неизвестно, что он пересчитывал у себя в голове, но возможно, он просто сверялся с протоколом. Молчание неожиданно нарушила Грейнджер, которая, очевидно, в своей голове всё просчитала гораздо быстрее:       — Значит, такая поправка существует, мистер Забини?       — Несомненно, но, видимо, случай особый, — отвлёкшись от своих мыслей, ответил Блейз.       — Но особый он только согласно тайной информации, которую мистеру Виллистону не следовало обнародовать, не так ли, мистер Виллистон?       — Именно так, мисс Грейнджер, но ведь я следую протоколу, — начал было оправдываться Виллистон.       — Я вас прекрасно поняла, — продолжала Гермиона, — но понимаете ли, — она сделала паузу, во время которой успела быстро взглянуть на Драко и, тут же покраснев, отвести от него взгляд, — случилось недоразумение.       Взоры четырёх мужчин устремились на единственную девушку в помещении. Её лицо, жесты и сам голос невероятным образом преобразились. Из строгой и серьёзной Гермиона резко превратилась в свою полную противоположность. Слегка порозовевшие скулы придавали ей вид небесного агнца, круглые глаза визуально словно стали больше. А весь вид буквально выражал её кристальную невинность и смущение.       — Я вас не понимаю, мисс Грейнджер, — ошарашенный такими переменами, ответил Виллистон.       — Дело в том, — так же невинно продолжила Гермиона, — что сегодня особенная дата.       — Простите, но я по-прежнему вас не понимаю, мисс.       Гермиона смущённо повела плечами, словно то, что она собирается сказать, никак не хотело срываться с языка. Она вновь бросила быстрый взгляд на Малфоя, и в этот момент ему показалось, что только что картинки с газетных полос в точности сошлись с оригиналом, ведь именно такой на всех колдографиях предстаёт Гермиона Грейнджер в обществе с ним.       — Сегодня ровно полгода с момента начала наших с Драко отношений, — на одном дыхании выпалила она и тут же залилась пунцовой краской. Все находящиеся в помещении, включая, похоже, саму Гермиону, пребывали в состоянии лёгкого шока или даже смятения. Никто не решался заговорить первым. Но, очевидно понимая, что отступать некуда, она продолжила: — Вы же знаете, как в последнее время нас одолели репортёры, мистер Виллистон? — кокетливо продолжала Гермиона. — А Драко, видимо, хотел сделать мне сюрприз с помощью своего сотрудника. Откуда ему было знать, что мой дом находится под такой серьёзной охраной. Вы же можете понять нас, мистер Виллистон?       Молчание продолжалось. Драко уже минуту сидел с открытым ртом, но так и не произнёс ничего из того, что было в его голове. То ли внутренняя цензура запрещала ему высказываться подобным образом, то ли язык просто решил не подчиняться, но Драко молчал. Тем временем ситуация набирала большие обороты.       — Но, мисс Грейджер, если я спущу всё с рук мистеру Малфою и его сотруднику, это будет должностным преступлением.       — Я очень, очень сожалею, мистер Виллистон, — продолжала Гермиона, — но прошу вас, позвольте мне провести этот важный день со своим возлюбленным, — на последнем слове её голос слегка дрогнул. — Это так важно для меня. К тому же вы вовсе не нарушите закон и не совершите должностное преступление, ведь, согласно поправке, о которой упомянул мистер Забини, преступления и вовсе нет, если заявитель, то есть я, отказывается выдвигать обвинения.       — Но минуточку, мисс Грейнджер…       — Мистер Виллистон, прошу вас, сжальтесь! — неожиданно подал голос Забини. — Вы знаете, мой друг законченный романтик, он так влюблён в мисс Грейнджер, что даже не задумался о последствиях. Неужели вы — доблестный офицер Аврората — позволите такой несправедливой глупости помешать настоящим чувствам?!       — Мистер Забини, сэр… — совсем уже растерялся аврор.       — А я-то всего лишь цветочки занести хотел, — вдруг встрял Коди. — Где ж тут преступление-то, а?       Малфой мысленно треснул Коди по голове, припоминая, что никаких цветов тот с собой точно не брал, и сейчас, спроси Виллистон, где эти цветы, весь спектакль накроется.       — Ну, раз так, — начал сдаваться аврор, — я, наверное, не вправе вас всех задерживать?       — Ох, спасибо вам огромное, мистер Виллистон, — облегчённо вздохнула Гермиона.       — Эм, да, наверное. Не за что, мисс.       Вновь повисла неловкая пауза. Все присутствующие начали подниматься со своих мест. Сидящим остался только Драко. Он чувствовал, что начинает терять связь с реальностью, и серьёзно задумался над тем, чтобы заказать обследование в Мунго. Он бы так и продолжил сидеть на своём стуле, горестно размышляя об утраченном рассудке, если бы не весьма болезненный удар локтем в бок, пришедший откуда-то справа, где Забини что-то старательно поднимал с пола.       — Что? — нервно спросил его Драко.       — Не сиди как идиот, иди обними Грейнджер! Видишь, как этот аврор на вас смотрит? — яростно зашипел Блейз откуда-то из-под стола.       — Что? — ещё раз переспросил Драко.       — Вставай уже, — Блейз снова пихнул его в бок.       Виллистон же действительно внимательно наблюдал за так называемыми влюблёнными: то ли история показалась ему надуманной, то ли он просто не привык верить таблоидам, то ли наоборот — верил им настолько, что, увидев воочию героев первых полос вместе, просто растерялся и по привычке пялился на них, как на газетные страницы.       Драко на ватных ногах подошёл к Гермионе и осторожно приобнял её за талию, сам толком не понимая, зачем это делает. Ощущения были странными, словно он снова попал на четвёртый курс и вынужден танцевать вальс с девчонкой — непонятным, неопознанным объектом с загадочными мыслями и абсурдным поведением. Вроде бы и понятно, что происходит, но что с этим делать — абсолютно не ясно.       В ответ же Грейнджер неожиданно приникла к нему, да так легко, словно это само собой разумеющееся. Её руки моментально обвили шею Драко, а тело буквально вжалось в его торс. И если бы не чуть заметная дрожь во всём теле девушки, Малфой бы точно решил, что свихнулся.       — Я так рада тебя видеть, милый, — куда-то в плечо проворковала она.       Аврорат молодые люди и Коди покинули вместе. К частному сыщику вновь вернулось хорошее расположение духа, которое он тут же поддержал смачным глотком из неизменной спутницы — фляжки. Забини тоже вернулся к прежнему унылому настрою и теперь плёлся следом за Драко и Гермионой, время от времени томно и грустно вздыхая на такой звуковой волне, чтобы его несомненно слышали.       Но старания Блейза были тщетными, единственное, что сейчас слышал Малфой, — это шум крови в ушах, который напоминал морской бриз, разве что криков чаек в голове не хватало, но даже если бы они и появились, он едва ли удивился бы такому повороту событий, потому что окончательно и бесповоротно решил, что свихнулся.       Гермиона продолжала держать Драко за руку. Так, словно это было их привычное занятие, и если бы сейчас у отделения Аврората собралась толпа репортёров, то завтра — а может быть, уже сегодня к вечеру — на развороте «Пророка» красовалась бы их новая, самая настоящая колдография. Однако, к великому счастью Драко Малфоя и огромному несчастью всей редакции светской хроники, репортёров поблизости совсем не оказалось.       Двери лифта захлопнулись за спинами необычной компании. Громкий лязгающий звук словно вывел всех четверых из оцепенения. Главный холл Министерства Магии был битком набит волшебниками самого разного статуса и положения. Все торопились по своим делам и совершенно не обращали внимания на чудом избежавших тюремного заключения волшебников.       — Можешь уже отпустить мою руку, Малфой, — где-то рядом послышался голос Гермионы.       — Что? — в очередной раз отозвался Драко.       — Ты другие слова совсем забыл? — Грейнджер скептически подняла бровь, при этом пытаясь высвободить свою уже порядком онемевшую руку из хватки Малфоя. — Пусти, говорю.       — Ой, — только сейчас осознав, что вцепился в хрупкую ладошку, Малфой отпустил её руку так резко, будто она могла его ошпарить. — Что это сейчас было? — наконец смог точно и правильно сформулировать и закончить свой вопрос Драко.       Строгий взгляд Гермионы изменился, теперь её лицо выражало смятение. Её внутренняя борьба с собой длилась ещё несколько секунд, а потом, что-то окончательно для себя решив, она сказала:       — Здесь не самое удачное место для разговора, пойдёмте ко мне домой, там безопасно.       Возражать никто не подумал. Малфой понимал, что день не может стать ещё более странным, а вот найти ответы на свои вопросы ему очень хотелось. Всё произошедшее за последние сутки казалось ему чем-то ненастоящим, однако, всё же это была реальность, с которой просто необходимо разобраться.       Один из министерских каминов быстро доставил четырёх волшебников в гостиную Грейнджер. Однако её камин оказался в разы меньше, чем министерский, и им пришлось сильно потрудиться, чтобы выбраться из него без жертв. Перепачканные пеплом с ног до головы, они оказались в небольшой уютной комнате, которая скорее напоминала магловский дом, чем жилище волшебника. Но всё же мелкие детали выдавали в гостиной присутствие магии. Так с рамок на книжной полке и на стенах улыбались и задорно махали руками Гарри Поттер и многочисленное рыжее семейство Уизли. Цветы на подоконнике излучали едва различимое в вечернем свете сияние, а журнальный столик был завален книгами, которые сами переворачивали страницы.       — Присаживайтесь, — распорядилась Гермиона, очищая волшебной палочкой перепачканный пол и мантии своих спутников, — я пока заварю чай.       Мужчины в полном молчании последовали приглашению и заняли удобные кресла рядом с камином. Коди, как ему казалось, со вздохом наслаждения — а на деле же со старческим кряхтением — устроился среди мягких диванных подушек. Малфой осторожно присел на край дивана, словно боясь, что тот может исчезнуть или, чего доброго, укусить его.       Кроме того, отсюда ему было лучше видно книги, которые так непринуждённо вели собственную жизнь и листали сами себя. Забини же выбрал второе кресло напротив Коди и вальяжно в нём расположился. Казалось, что Блейза вовсе не волнует вся ситуация и он не видит ничего необычного в том, что день, который начинался с рутиной работы над разводом, какими-то неведомыми тропами привёл его в гостиную девушки, с которой он не поддерживал никакого общения вот уже семь лет.       Книги оказались Драко хорошо знакомыми. Зельеварение с уклоном в волшебные свойства трансфигурации. Он сам изучал подобную литературу, когда готовил новый проект своей фармацевтической фирмы, но всё же что-то в этих фолиантах было необычное. Малфой не мог уловить общего смысла, но понимал, что этот набор направлений выглядит весьма странно. Казалось совсем нелогичным совмещать магию иллюзии и реальной трансформации, да ещё и на основе зелий, но все эти работы на журнальном столике рассказывали именно об этих магических науках. Возможно, конечно, что книжки просто остались на столе после прочтения и вовсе не имели между собой никакой связи, но Драко привык полагаться на чутье, которое сейчас подсказывало ему обратное.       За этими рассуждениями Малфой не заметил, как вернулась Гермиона с подносом в руках. Она уже успела отдать чашки ароматного чая Коди и Забини и теперь держала кружку прямо перед его лицом.       — Может быть, ты уже обратишь на меня внимание, Малфой, — вырвала его из размышлений Грейнджер.       Драко взял предложенную ему чашку и тихо поблагодарил, видимо, так тихо, что Гермиона этого даже не расслышала и поэтому молча села рядом на диван.       — Вы все, наверное, были очень удивлены моим поведением в Аврорате, не так ли? — начала она.       — Не то слово, — отозвался Малфой. Чувство того, что он скоро получит ответы на интересующие вопросы, добавило энергии.       Гермиона немного помолчала, явно раздумывая над тем, с чего лучше начать свой рассказ. В этот короткий промежуток тишины из кресла, которое занимал Коди, послышалось громкое прихлёбывание.       — Прости, хозяюшка, уж больно чай вкусный, — ответил он на немой вопрос всех присутствующих, — я туда, с твоего позволения, ещё своего добавлю, ладно? — старик указал на фляжку, которая каким-то волшебным образом оказалась у него в руке. Сбитая с толку и мыслей, Гермиона только кивнула.       — Дело в том, — продолжила она, — что между мной и Малфоем в действительности нет никакого романа.       — По-моему, этот факт мы уже установили, — продолжал вмешиваться Драко.       — Не перебивай девушку, — вступился Блейз, — твою версию происходящего мы уже выслушали.       — На снимках в газете ненастоящие Малфой и я. Да вы и сами прекрасно это поняли. Когда я впервые увидела своё фото в «Пророке», я тоже очень разозлилась на эту откровенную ложь и хотела уже писать редактору с требованием опровержения. Но вскоре со мной связался Гарри Поттер. Он был удивлён, не знал, как реагировать, а когда я стала рассказывать ему, что все эти статьи вымышлены, он мне не поверил.       — Типичный Поттер, — не унимался Драко. Гермиона строго посмотрела на него, и Малфой решил, что единственно верным решением в данной ситуации будет занять свой рот ароматным напитком вместо хоть и уместных, но отвлекающих ремарок.       — Гарри не поверил мне, потому что первым делом отправился в издательство «Пророка» с требованием не печатать ложную информацию, на что ему ответили, что вся информация правдива, а колдографии подлинны. Он лично проверил оригиналы снимков и убедился в этом. Тогда я сама не хотела этому верить. Кому может понадобиться перевоплощаться в нас, чтобы создать видимость романа? И когда я начала разбираться в этом, мне стало понятно, что всё гораздо серьёзнее.       — В каком смысле серьёзнее? — озабоченно спросил Блейз.       — Сложно будет объяснить. Так, чтобы не попасть в Азкабан за измену государству.       — Так это связано с твоей секретной работой, о которой говорил Виллистон в Аврорате? — Малфой вновь посмотрел на книги, разложенные на столе.        — Виллистон не знает, чем именно я занимаюсь. Впрочем, очень ограниченный круг людей посвящён в это дело. Это секретные разработки в области трансфигурации и зельеварения. В двух словах, я работаю над зельем, которое способно воссоздавать копию человека с нуля, используя только его иллюзорный образ в воображении. Это очень сложная магия, которая ещё пару лет назад была за гранью фантастики. Сейчас же эти исследования могут далеко раздвинуть горизонты магических наук и медицины. Я не могу просто так отказаться от этой работы.       — Хорошо, но при чём здесь газетчики и этот непонятный роман?       — Кто-то проник в мою лабораторию и похитил образцы зелья, причём сделал это так, что никто не заметил. И этот кто-то почему-то воспользовался зельем с целью раскрутки этого нелепого романа.       — Это мог сделать только кто-то из своих, — начал рассуждать Блейз, — твой дом и наверняка лаборатория находятся под серьёзной охраной.       — Да, я тоже об этом подумала. Мне необходимо самостоятельно разоблачить преступника, пока он не продал образцы зелья за границу и Министерство не уволило меня за оплошность. Нельзя раскрывать факта кражи, пока преступник не найден, иначе меня арестуют или, того хуже, уволят!       — У тебя явно что-то не так с приоритетами, — саркастично подметил Малфой.       — Подожди, но как тебе стало известно, что использовали именно образец секретного зелья? — Блейз не обратил внимания на колкую реплику Малфоя, вернув разговор в серьёзное русло.       — После применения этого зелья остаётся след волшебства. Его просто выявить, он кардинально отличается от магии обычного уровня.       — Так вот что я там в парке заметил, — вспомнил Коди.       — Да, скорее всего, — согласилась Гермиона. — В лаборатории не хватает образца, рассчитанного на одного человека. Я думаю, что одна из копий меня или Малфоя является результатом простого оборотного зелья, но кто именно из них принимал секретное зелье, я сказать не могу.       — У тебя есть подозрения, кто мог похитить зелье? — спросил Малфой.       — Со мной в лаборатории работает ещё одна девушка, я подлила ей сыворотку правды в чай вчера вечером и спросила о случившемся. Она точно ничего не знает. У других людей доступа в лабораторию нет.       — Думаю, нам тоже стоит с ней поговорить, — ещё раз смачно пригубив чай, рассудил Коди.       — Я устрою вам встречу завтра, — согласилась Гермиона. — Вы всё равно вмешаны в эту историю, и нет смысла больше скрывать правду.       — Ты поэтому не отвечала на мои запросы, Грейнджер, — догадался Малфой.       Она слегка покраснела и начала очень внимательно рассматривать свои руки.       — Да, и все мои знакомые считают, что статья правдива. Я побоялась рассказать им правду.       — Но ты же понимаешь, что мы не сможем это скрывать дальше. С этим нужно разобраться, пока не поздно. Я же с ума сойду, если эти типы продолжат разгуливать в наших обликах по Лондону и светиться перед всеми колдографами города!       — Ты прав, — тихо и грустно согласилась Гермиона, — глупо было надеяться всё скрыть. Мне в любом случае придётся рассказать правду министру. Да и фривольность статей в «Пророке» переходит всякие границы. Была бы рада их прищучить.       — Значит, суду всё-таки быть? — оживился Забини.       — Да, друг мой, — Драко поднялся с дивана, — пора разобраться с этой паршивой газетёнкой и моей неудачной копией.       — Раз уж и меня это касается, я согласна. Но сначала необходимо переговорить с министром. Попрошу его о встрече завтра утром.       — Тогда мы с тобой, Забини, начнём готовить дело, — решил Драко.       — Получается, ваши двойники на мне, — сварливо согласился Коди.       — Ну, а ты видишь здесь другого частного детектива? — ухмыльнулся Малфой. В эту минуту он был готов поклясться, что его ухмылка получилась ничуть не хуже, чем у Коди. — С завтрашнего дня начинаем действовать.