Устами младенца

- Расскажи о моём отце, мама. - Он был достойным человеком и умер до того, как ты родился. Вся жизнь уместилась в десяток слов.

      Молодой Винтер иногда пытался представить себе, как выглядел отец, но память не могла дать ему ответа. Самые ранние воспоминания Джона были о каком-то тусклом мире, где о нём заботилась огромная тётка. Забота её была грубой, такой же, как ткань её одежды, и слова, которыми она иногда бранила его. Три раза, он хорошо запомнил, служанка становилась очень злой, и тогда приходила потрясающая мама и исправляла всё. Солнце играло в её золотых волосах, нежные руки ласкали его, а речь была лучше, чем пение церковного хора. Жаль только, что матери надо было уходить, и она не могла взять маленького Джона с собой, но грусть расставания скрашивало поведение тётки, становившейся очень доброй на некоторое время. Летний вечер был последним тусклым воспоминанием: всадник вез Винтера на огромной лошади навстречу угасающей заре. Наутро Джон оказался в мире несравненно более ярком, населённом высокими людьми, говорившими на непонятном ему наречии. Это было страшно - быть похищенным и навеки потерявшим всё. А потом среди людей появилась мама в незнакомой одежде с блестящим воротником, всемогущая, улыбающаяся, дарующая счастье и радость.       Джон придумал отца сам, не осознано, как писатель или художник представляет перед собой героя своего будущего полотна, а по наитию, словно незнающий рисует в воображении облик предмета, о котором известно только название. Потому родитель казался ему то высоким, то обычного роста, но никогда - приземистым, лицо же всегда было отвернуто от Джона, словно отец был заколдован и не мог повернуться к нему. Товарищи по играм не терзали мальчика вопросами, они знали, что их приятель не сирота, и этого было довольно. Когда же в доме бывали гости, Винтер видел родителей своих друзей и пытался представить человека рядом со своей матерью. Здесь воображение отказывалось служить: мать была для Винтера солнцем, рядом с ней было невозможно было представить расплывающегося образа, похожего тень, а иного облика отца разум Джона Френсиса создать не мог.       Шли годы, начало школьной жизни стало самым впечатляющим событием, но потом оно забылось и растворилось в череде будней и праздников. Джон стал видеться с матерью очень редко: её внимание поглотили младшая сестра, которой первенец втайне завидовал, и бремя службы, которое манило и его самого. Выпускные классы предоставили всем выбор - Республика притягивала молодёжь своих окраин, даже ту, чьи родители могли обеспечить своим потомкам безбедную жизнь. В такие моменты факты, что в рутине жизни игнорируются и кажутся сами собой разумеющимися, попадают в фокус сознания человека, перебирающего все доступные ему пути в стремлении выбрать лучший. И теперь Джона занимали странные вопросы: отчего он - Винтер, а сёстры носят фамилию Бейль, почему они воспитывается во дворце, а сын госпожи лимеса - среди сверстников из её подданных?       Поздравления и экзамены были позади, лето только вступило в свои права, брат и две сестры встречали его под одним кровом. Темнота заполняла тёмные коридоры, словно усадьбе хотелось заснуть или раствориться в теплом июньском вечере. В сумраке родных стен привычный мир терял краски и становился серым, похожим на тот, старый, оставшийся в далёком детстве. - О, там много чего осталось. - Джон прошептал эти слова, уверенный, что его никто не слышит, сдавленный смех из-за закрытой дверцы удивил юношу. Распахнув дверь он увидел покрытую пылью и паутиной Фео. Младшая сестрица умоляющее взглянула на него и жестом пригласила быть гостем в ею убежище. - Тсс. Хорошо смазанные петли повернулись беззвучно и они оказались в полной темноте. - Мне нужно продержаться еще полчаса. Девочка медленно цедила слова. - Кристина снова обещала оторвать тебе уши? - Тсс. Приглушенный стук металла о дерево стал ясно слышным, а потом и громким. В невидимые глазу щели просочился синий свет. Джон распахнул дверь и зажмурился - от перепада яркости глазам было больно. Робот с минимальной задержкой погасил сканирующее освещение и, отвернувшись от ненужного в данный момент объекта, поспешил дальше. Стук затих. - Не умеет, не умеет - не громче, чем необходимо, чтобы остаться неуслышанной, протараторила девочка. - Скажи спасибо, что лучи не просвечивают сквозь тело. - Такие запрещены, ты же... - Фео прервала объяснение на полуслове и процедила, - Он же за тобой шел, а на кону стоит многое. - Матушка согласилась сыграть по твоим правилам? - На желание.       Джон улыбнулся, давным-давно ему удавалось несколько раз почувствовать вкус победы в этой забаве, тогда даже можно было выиграть за скрывшегося. Теперь Феодора научилась ловко настраивать охранные автоматы, служившие в её версии древней игры глазами, ушами и руками ищущего. Это немедленно привело к тому, что скрываться могла только она - иначе итог был предсказуем. - Боишься, что она прикажет тебе исправиться? - Это не самое страшное, что может быть в голове миледи Винтер! - Леди Бейль, не путай. - Миледи Винтер, Джонни, наша мама - та самая миледи. - Выдумки, это лишь твои выдумки, Фео. - Выдумки! - младшая не выдержала и выкрикнула, взяв предельно высокую ноту, - Дьябола, будь он проклят, я тебе докажу, докажу. А пока пошуми здесь. Стараясь делать это как можно тише, она побежала прочь. - Вот же выдумщица, - Джон огляделся и включил один из последних модных треков. Коридор заполнила музыка, которая скрыла звук шагов беглянки.       Феодора бежала по пройденной сторожами части дома, не беспокоясь о погоне. Даже если они поймут, что источник звука - это их добыча, догнать её они смогут только через полчаса в патрульном режиме, а в охранный их поставить нельзя, тогда весь дом заполыхает красным светом, поднимется по тревоге лейб-кампания... Фео с удовольствием представила, как мать будет потом благодарить за помощь гвардейцев, а потом стоять при полном параде перед цензором, беседуя о тратах на развлечения. Будь воображение девочки менее ярким, оно бы не позволило ей выпасть из реальности настолько, чтобы не услышать звук сервомотора сторожевого дрона в стационарном режиме. Сияющий огнями механический пес, осветил фигуру Феодоры широким зелёным лучом. Смена цвета на синий засвидетельствовала: прячущаяся найдена и опознана, игра проиграна. Просто и обидно, ведь никто из Бейлей, кроме неё, не сумел бы настроить пауков на быстрый осмотр всей территории, да ещё и после сброса на стартовую конфигурацию. Стационарные посты не были запрещены, ведь правила состязания нигде зафиксированы не были, но это подразумевалось... "Подразумевалось кем?" - с самодовольным видом спросила воображаемая миледи у своей младшей дочери. Слезы обожгли детские щёки. Феодора хотела поразить свою соперницу, показать что она лучше, доказать, что умеет то, чему мать вовек не обучится. А теперь... Мятый платок казался шершавым, словно был полон песчинок, но его ткань отлично впитала первый плод поражения. Теперь девочка медленно шла в столовую - робот послушно сообщил, где её ждёт мама - сдаваться.