***
Осадок от сегодняшнего дня остался неприятный, и я буду искренне благодарен человеку, который поднимет мне настроение. Слишком много моего внимания одной абсолютно не заслужившей этого девушке. — Тё-ё-ём. Послышался щелчок входной двери, а затем Алинин голос. Хм, она то и скрасит мой вечер. Что вообще нас связывает? Я не люблю её, но из раза в раз, возвращаясь домой под утро, ложусь под одеяло именно к ней. Я не люблю её, но без проблем отличу вкус её помады от миллионов других. Не люблю, но… Идиотское «но». Не понимаю даже сам себя. Блондинка, сидя на пуфике, неторопливо снимает сапоги, а я, облокотившись о стену, с интересом наблюдаю за ней, будто пытаясь разглядеть что-то новое. Молнию, по всей видимости, заело, и она недовольно морщится, убирая за ухо прядь светлых волос. Никакого напряжения. Она дома. И я ведь даже помню, как сам отдал ей ключи, сделав эту квартиру и её домом. — Ой, ты дома, — девушка неожиданно подняла голову, и на её лице появилась улыбка. Меня загрузило. Я зачем-то всматриваюсь в каждую черту. Что я, блять, пытаюсь увидеть? Я отхожу от стены и приближаюсь к блондинке. Кое-что определённо выбьет из головы все мысли. — Тш, — она делает небольшой шаг назад, упираясь спиной в дверь. И что не так? — Панарин, ну подожди, — слышу смех, и её лицо скрывается за холодными после улицы волосами. — У меня кое-что есть для тебя. Я отстраняюсь от девушки, позволяя ей взять один из принесённых пакетов. Она что-то купила мне? На мои же деньги? Простите, но это смешно. — Отвернись, — судя по приподнятой вверх брови, подарок мне понравится. — А лучше, подожди в комнате. Дверь открывается, и Алина медленными шагами проходит в центр комнаты. На теле надета лишь бордовая мужская футболка, и это невероятно возбуждает. У меня сносит крышу от девушек в моей одежде. Это круче любых коротких платьев и юбок. Если откинуть то, на что отвлекается значительная часть моего внимания, то эта вещь действительно мне нравится. Правда, в Алинином чувстве стиля я никогда и не сомневался. — Под ней есть ещё кое-что. Вот мы и дошли до самого интересного. Тут уже мой выход…***
— Арин, — меня окликивают в коридоре универа, и я узнаю этот низкий голос. Тимур. Блять, дело по-любому дерьмо. — Говорят, ты с игроками СКА знакома? — он облокотился рукой о стену, находящуюся прямо за мной, и оказался слишком близко. Дистанция, парень. Соблюдай дистанцию. — Нет. Не знакома. — Алексеева, не гони. Панарин на дни рождения ко всем подряд не ходит. Бо-о-же, как это до него-то дошло? Дебильный институт. Одни слухи. — Я не знакома с ним, — вообще, я правда так считаю. Он мне абсолютно никто. — Увидела, попросила придти, а он взял и согласился. Всё. — Ну вот, повторишь ещё раз, — Тимур протягивает мне билет и отходит в сторону. Просто супер. Лучше не придумаешь. Ветер, дождь, а толпа людей нескончаемым потоком выходит из метро и направляется к Ледовому. Почти у всех есть какая-то командная атрибутика, а я даже не знаю, с кем они играют. Почему я все ещё не дома? Тимур — это проблема для всех, кто его знает. Он имеет неплохой авторитет в институте, и находиться в его чёрном списке, прямо скажем, перспектива не из лучших. Мы с ним, конечно, не лучшие друзья, но портить сложившиеся отношения не хочется абсолютно. Хоккей так хоккей. А дальше буду действовать по ситуации. — Может, домой? — мы стоим за Ледовым, идёт то ли дождь, то ли снег. И мало того, что я безумно замёрзла, так ещё и жесть как не хочу видеть Панарина. Вот что я скажу ему? Пару дней назад я, не в самой милой форме, попросила его съебать из моей жизни, а сегодня сама припёрлась. Пиздец, Алексеева. Выше всяких похвал. — Алексеева, ну не ной ты, — Тимур натянул мне на голову капюшон так, что накопившиеся на нём капли противного питерского дождя вылились мне прямо на лицо. — Я тебя на день рождения приглашу. Мне вот для полного счастья именно ещё одного дня рождения с Панариным и не хватает. Вопреки всем моим мольбам о том, чтобы он вышел где-нибудь в другом месте, его кудрявая голова всё-таки нарисовалась именно здесь. Вот же блять. — Автограф? Фото? — хоккеист подошёл к машине, и я даже в темноте вижу его улыбку. Боже, Панарин, в тебе умер актёр. — Артемий, мы с Ариной хотим пригласить тебя на день рождения, — ты сам-то себя слышишь? Звучит просто ужасно. — Эм, — неожиданно, да? Отказывайся уже, и мы пойдём. — Вы с Ариной? В голове что-то щёлкает, и я уже не контролирую себя. — Да, — я беру Тимура за руку и натягиваю на лицо идиотскую улыбку. Пора уже научиться сначала думать, а потом делать. — Хоккей в последнее время стал модным, а сам Артемий Панарин в виде аниматора — это же вообще офигеть как круто. Чувствую на себе недовольный взгляд Тимура и закусываю губу. Ну да, на такое приглашение не согласится ни один нормальный человек. Просто я не могу спокойно реагировать на это лицо. Он слишком высокомерен. Слишком самоуверен. — Я приду. Блеск. Я закапываю сама себя всё глубже. Эти игры не приведут ни к чему хорошему. У нас тупо разные статусы и возможности.***
— И это опять совпадение, да? — Ксюша недовольно приподняла бровь, и мне не остаётся ничего, кроме как виновато пожать плечами. Ну как бы да. Это опять не я. — Знаешь что, Алексеева, — судя по голосу, всё очень плохо. — Если ты хочешь быть с Панариным — вперёд. Совет вам да любовь. — Ксюх, мне на хуй не сдался Панарин, — говорю это абсолютно честно. С его появлением у меня одни проблемы. — Клянусь, я пыталась сделать так, чтобы он отказался. — Ага, и домой он к тебе тоже сам ворвался, — она явно обижена и я, чёрт возьми, прекрасно её понимаю. — Я сделаю так, что он не придёт, — у меня нет другого выхода. Пойду к ледовому и буду умолять его об этом. Ксюша мне важнее. — Ага, и мы тогда тоже не придём, — дружба трещит по швам, и у этого есть конкретный виновник. У него что, хобби людям жизнь портить? — Платье покороче не забудь надеть. Он оценит. Я лежу в кровати уже около часа, а из головы не выходит образ так внезапно ворвавшегося в мою жизнь хоккеиста. Панарин. Это полный абсурд. Ещё совсем недавно я без особого интереса смотрела его интервью и не могла даже представить, что всё будет так. Смутно помню события того вечера, но мне безумно стыдно. И дело даже не в самом поцелуе. Я прекрасно помню, что мне, мать твою, понравилось. Нет, стоп. Это всё алкоголь. Поддаюсь на собственные убеждения и соглашаюсь с внутренним голосом. Дело исключительно в алкоголе. Открываю глаза и резко сажусь на кровати. Зал, тело, мышцы… Убейте меня кто-нибудь, это невыносимо. Я не хочу вспоминать это. Не хочу вообще думать о Панарине. Меня начинает конкретно выбешивать сложившаяся ситуация, и я завтра же сделаю всё возможное, чтобы никогда больше его не видеть. О моём присутствии на дне рождении уже давно не может идти и речи, а теперь я еще и всерьёз настроена уволиться. Да, оборву все возможные точки соприкосновения и больше никогда его не увижу. Отлично. Я забегаю в здание, бросая робкий взгляд на своё рабочее место. Бывшее. Какого чёрта он вообще появился в моей жизни и начал её портить? Всё сломал. Чем я заслужила внимание такой персоны? — Алексеева, ты слышишь? — голос начальницы быстро возвращает меня в никчёмную реальность. — До конца месяца ты всё равно работаешь. — А? — хмурю брови, стараясь понять, что от меня хотят. — А да, конечно. Блять. До конца месяца ещё две недели. В моем случае это катастрофически долго. Каждый раз, когда я его вижу, что-то идёт не так. Каждый раз он врывается в моё пространство и портит всё вокруг. Я хочу жить, как раньше. Спокойно. Без Панарина.