***
- Я всем нам прикупил горнолыжные маски, - сказал Раджив, садясь в машину Лео. - Горнолыжные маски? Мы покупаем документы старой мертвой леди в месте с плохой репутацией, а не грабим банк. – сказал Герман. - А ты что с собой взял, позволь спросить? – резко спросил Раджив. - Я сказал Бернис, что мы едем в боулинг, - проворчал Герман. - Ей не нравятся плохие парни? – спросил его Лео. - А Пенелопе? - О, да. Но я был так напуган, когда пытался ей рассказать об этом, что мне несколько раз пришлось использовать свой ингалятор, и это немного попортило мою брутальность. Ребята снова начали шутить друг над другом, используя красочные каламбуры, пока Лео не сказал: - Купер, ты какой-то тихий. Нервничаешь? - Лео, я путешествовал в прошлое и вернулся обратно. Мертвая старушка не пугает меня, - сказал он, отворачиваясь к окну. - Иииии? – подтолкнул его Герман. Купер вздохнул: - Ну ладно. Я сделал Амелии предложение. - Как романтично! – воскликнул Раджив с заднего сиденья. – Как это ты сделал? Стоял на одном колене? Как выглядит кольцо? Мне нужны детали. - Боюсь, это не выглядело романтичным. – сглотнул Купер, - И я думаю, это было ошибкой. - Уверен, что все в порядке, - сказал Лео, - Кроме того, он наверняка ожидала этого. Это выглядело как некое подобие сделки? Кивнув, Купер сказал: - Я также сказал, что ей нужно будет принять решение. Или мы женимся, или я возвращаю ее домой и мы больше никогда друг друга не увидим. - Эй! – воскликнул Раджив. - Но мы все же едем за документами усопшей? – спросил Герман. – Я просто хочу отметить, что моему алиби не повредит, если мы сейчас повернем в сторону боулинга. - Заткнись, Герман, - сказал Лео, - Купер, дружище, ты в порядке? - Я все испортил. Сначала я сделал ей предложение, а потом рассказал о Николь. Зря я это сделал? - Предложение выйти за тебя замуж и рассказ о бывшей любовнице? Сочетание такое, будто смешали арахисовое масло с желе, - снова съязвил Герман. - Ну-у-у, - протянул Лео, - Ты ведь должен был ей это сказать когда-нибудь, верно? Сразу выложил все карты на стол, чтобы не было никаких сюрпризов в будущем. - Что сказала Николь, когда ты ей все рассказал? – спросил Раджив. - Николь? – Купер повернулся к нему, насколько позволил ремень безопасности, - Зачем мне ей что-то говорить? - Но ты же собираешься сказать ей, правда? – спросил Герман, - Поверь мне, ссор не избежать, если ты, будучи женатым, в один прекрасный вечер получишь неприличное сообщение. Купер посмотрел на своего друга, которой заворачивал в незнакомую часть города. - Лео? Что думаешь? - Как давно у вас с Николь был последний раз? – после паузы, спросил Лео. - Два месяца и двадцать дней назад. - Затишье перед бурей! – сказал Герман. - Ну, ты фактически порвал с ней? Я понимаю, что и до этого у вас не было ничего серьезного, но раз уж ты сказал, когда у вас был последний раз… Я думаю, ты чист. - Хм, не совсем так, - Купер на миг задумался, стоит ли им говорить, что она пыталась связаться с ним за это время, но он был слишком занят. Или наоборот, семь недель назад она была в отъезде. - Серая зона, я думаю, чтобы все разрешилось как можно лучше, тебе следует сказать ей, - пожимая плечами, сказал Лео. Он остановил машину и посмотрел на дорожный знак, - Думаю, мы на месте. Они все повернулись и взглянули на старый дом. Одно из оконных стекол в доме было разбито, вместо него кто-то приклеил картонку. Около забора виднелась кривая вывеска «Осторожно, злая собака!» на ржавой цепи. Лео припарковал машину и достал свой ингалятор. - Запомните, все это во имя истинной любви, - сказал Раджив, - Амелия сказала «да», но брак не может быть законным без того, что мы сейчас добудем. - На самом деле, она не говорила «да», - поправил его Купер, - я дал ей время подумать. - Подожди-ка, - встрял Герман, - она даже не согласилась остаться здесь, но мы все равно собираемся идти в этот жуткий притон, чтобы совершить преступление? - Купер? – спросил Лео, в очередной раз воспользовавшись ингалятором. Дотронувшись до дверной ручки, Купер взглянул на очень сомнительный дом. Он делал это, нарушая законы физики, над которыми работал всю жизнь ради получения Нобелевской премии. Он делал это, нарушая закон страны, который разрушит его карьеру и доверие его матери. Он разбивает тем самым и сердце Амелии, которая и привела его к этому поступку. Должен ли он рисковать всем ради нее? Действительно ли любит она его? Верил ли он ей, и верил ли он в их обоих? Останется ли она? - Принесите горнолыжные маски, - скомандовал он, открывая дверь.***
Он подумал, она уснула. Купер подошел поближе к двери, напрягая свой слух. Затем он услышал слабое шуршение за дверью спальни и еле слышные шаги ее босых ног. Он прислонил ладонь к двери. Подумав, он решил не открывать дверь и не рассказывать ей о своей опасной ночи. Нет, он должен оставить ее в покое. Пусть поспит и подумает. Вдруг Купер услышал, как и ее ладонь дотрагивается до двери, он практически чувствовал тепло ее ладони на противоположной стороне. Не издавая звука, он одними лишь губами произнес: В таком касании мы свято чтим Безгрешный пилигрима поцелуй***
Он сделал это. Он отправил ей сообщение, хотя и не хотел, чтобы Николь думала, что он готов связаться с ней чуть ли не каждую секунду. Как только она пришла с работы, Купер объяснил ей, что встретил кое-кого, и что эти отношения были серьезными. Он, так мало разбирающийся в женщинах, и не думал, что Николь порадуется за него. Но на удивление, все прошло отлично – они насладились прекрасным дружеским обедом, обсуждая в основном недавно вышедшие супергеройские фильмы и сериалы. Вернувшись на работу, Куперу было сложно сосредоточиться на делах. Он понимал, что нужно оставлять Амелию в покое для ее адаптации к новому для нее миру. А, может быть, уже и не новому? В прошлую ночь она спала спокойно, без кошмаров, что, несомненно, являлось хорошим знаком. Приспособилась ли она? Купер начал расхаживать по кабинету, из угла в угол, ни разу никуда не сев. Наконец, со вздохом, он решил уйти с работы. Ему захотелось пораньше прийти домой и сделать сюрприз Амелии – наверняка, она обрадуется. Он задумался, а не взять ли ему ее на прогулку, ведь ей скорее всего скучно находиться в душной квартире целую неделю? Как только Купер подъехал к дому, он чуть ли не бегом поднялся по лестнице, в ожидании снова увидеть ее улыбку, услышать ее голос, ее мнение по поводу ее первого фильма. - Амелия! Я пришел домой пораньше. Подумал, ты тут скучаешь, и…,- Купер остановился в дверях. Девушка сидела в кресле, одетая в платье и фартук, которое было на ней в прериях; в руках она сжимала фолио так сильно, что костяшки ее пальцев побелели, – Амелия? Почему ты оделась? И сидишь там? - Я сделала выбор. – произнесла девушка суровым и холодным голосом, который был так ей чужд, - Я хочу вернуться домой. Навсегда. Купер почувствовал, будто весь воздух ушел из его легких, и будто кто-то с неведомой силой сжимает его ребра. Он сглотнул желчный привкус, подступивший к горлу. С трудом, он спросил: - Ты уверена? В своем решении? - Да. – Казалось, вся жизнь ушла из ее прекрасных зеленых глаз. Что-то случилось, пока его не было дома. Пытаясь из всех сил держать себя в руках и не забывая о простых действиях, он сперва закрыл дверь. - Могу я спросить, почему? - Какая разница? Ты сказал, я могу решать, - по-прежнему с холодом ответила она. - Да, так и есть, но…, - он посмотрел на нее, но она отвернулась от его взгляда, - разве я не заслуживаю объяснения? Амелия не ответила ему. На какую-то наносекунду ему показалось, что он увидел, как искры сверкнули в ее глазах, прежде чем она отвела взгляд. Возможно, он сможет еще ее вернуть. Он знал, что вел себя эгоистично и лицемерно. Он сам дал ей право выбора, и сам уверял ее, что будет уважать ее решение, но он и подумать не мог, что она и правда решит вернуться домой. Эта девушка стала частью его временного путешествия, частью его жизни, а вместе с кольцом, который он собирался носить на своем пальце, частью его сердца. Нет, это невозможно. Его любимая Амелия не может бросить его. - Пожалуйста? Когда она начала объяснять ему, он не понял не единого слова. Телеграммы и блудницы? Она случайно посмотрела какие-то фильмы на Нетфликсе? О чем она говорит? Ее эмоции вырвались наружу. Она непрерывно начала говорить, что сделала, что увидела, к каким выводам пришла. Купер разозлился; он был зол, в основном на себя, но в том числе и на Амелию. Он незаметно для себя перешел на крик, о чем сразу же пожалел, и начал рассказывать девушке все подробности своих отношений с Николь. Затем он зачем-то сказал о Нобелевской премии, хотя она и не была важна ему. Раньше эта премия была его единственной целью, тем, что он хотел больше всего на свете, и поэтому упоминание о призе и об Амелии, как о средстве его достижения, вырвалось наружу, повисло в воздухе. Это была самая жестокая и самая несправедливая вещь, которую Купер никогда и не совершал. Он опустил голову и прислонился к машине времени – предмету его первоначальной радости, но теперь приносящий лишь боль и сожаление. - Я не могу на тебя злиться, потому что это все моя вина. Не нужно было просить тебя пройти со мной, не нужно было забирать тебя. Для тебя это слишком. Ты права – это ошибка, и всему виной я. Я отправлю тебя домой, где ты сможешь забыть обо всем. Может быть, со временем, я забуду, как сильно провинился перед тобой. Понимая, что все уже высказано, он заставил себя сказать те слова, которые никогда бы не хотел ей говорить: - Пожалуйста, иди в свою комнату. Оставь меня. Я отправлю тебя домой утром, после того, как проверю расчеты и постараюсь немного поспать. У меня не получится сконцентрироваться прямо сейчас. Я знаю, ты мне не веришь, но я люблю тебя слишком сильно, чтобы отправить в неверное время. И затем, шепотом, он произнес самые мучительные слова: - Пожалуйста, уйди.***
Купер солгал. Его расчеты уже были приведены в норму. Ему не нужно было их проверять – они были верны, как путеводная звезда на ночном небе или стрелка компаса, указывающая на север. Теперь все в их жизни будет идти против них, все те светлые прежние дни теперь покрыты тенью, словно от гномона, с того самого момента, как Амелия зашла к нему в машину времени. Но физик все равно перепроверил расчеты четыре раза, потому что обещал. В конце концов, что-то же должно пойти правильно. Он и так много чего разрушил в ее жизни. Он отправит ее домой, попрощается, и как только вернется домой, начнет искать ее имя во всех учебниках истории. Потому что Амелия – его Амелия! – не сможет остаток своей жизни прожить в глухой прерии безызвестной. Он был уверен в ее способностях так же твердо, как и в проделанных своих расчетах. Он открыл серебряный каркас и проверил платы, среди которых была грубо вставленная новая. Все было в порядке. Старая серебряная плата лежала на книжной полке, Купер взял ее в руки, и серебряные нити, полученные благодаря кольцу Амелии, заиграли на свету. Немного погодя, Купер положил плату в мешочек для припасов, который всегда держал под сиденьем в машине. Он хотел, чтобы это снова путешествовало вместе с ним. Наверное, так будет теперь всегда. Он хотел отдать Амелии кольцо, чтобы она смогла вернуться с ним домой и спрятать в то место, откуда она его и взяла, и, возможно, потом она позволит другому мужчине надеть его на ее палец, как знак вечной совместной жизни. Может быть, когда он вернется домой без нее, он не снимет с себя обручальное кольцо. Для всех он станет вдовцом на всю жизнь.***
- Купер! Купер, вернись! Он проснулся от ее криков. Купер удивился, что как-то он умудрился задремать после стольких бессонных часов. Еле вырвавшись из собственного одеяла, с бешено колотящимся сердцем, он добежал до спальни Амелии. Прижимая ее к себе и уткнувшись щекой в ее пижаму, он гладил ее волосы и повторял то, во что сам не верил: - Все будет хорошо, все будет хорошо. - Я думала, ты оставил меня, - плача сказала она. - Я думал, ты этого хотела, - прошептал Купер, закрывая глаза. - Я ошибалась. Ошибалась. Я хочу тебя, Купер, я хочу остаться здесь с тобой. Его сердце забилось еще сильнее. - Пожалуйста, убедись в том, что ты говоришь правду. Я не вынесу, если ты снова поменяешь решение. – Он на секунду остановился, почувствовав подступающие к горлу слезы, которые он уже не в силах смог держать, - Это может убить меня. Амелия подняла голову и посмотрела на него. Он снова увидел те прекрасные зеленые глаза, столь же искренние, какие они и были в первый день их встречи в прерии. - Я уверена. Как никогда. Прости меня. Я поступила опрометчиво и безрассудно. Я верю тебе всем сердцем. Ты имеешь полное право злиться на меня, я не понимала, что происходит и поэтому думала очень плохо о тебе. Я хочу остаться здесь, с тобой. Навсегда. Если ты согласишься. Прошу, не оставляй меня. Меня даже не волнует, если я буду нужна тебе только для твоей Нобелевской премии. - О, Амелия, - Купер чуть не задохнулся от переполняющих его душу эмоций. Одинокая слеза скатилась по его щеке, - Разве ты не понимаешь? Ты единственный приз, в котором я нуждаюсь. Купер приподнял одеяло и лег рядом с ней, не отпуская девушку из объятий. Они говорили и говорили, затрагивая все важные на тот момент темы – поговорив о прошлом, они начали обсуждать совместные уроки и планирование будущей жизни. Они также делились своими надеждами и мечтами, страхами и сожалениями. Купер прижал Амелию так сильно, как не прижимал ее прежде в прерии; он не готов был выпустить ее из объятий.***
- Торжественное? – Купер поднял брови. Он предполагал, что они просто пойдут в ЗАГС и подпишут свидетельство о браке. Он хотел сделать это как можно скорее. - Да, а ты так не считаешь? Ведь это самый важный день в нашей жизни, самое значимое, что мы когда-либо сделаем. – Амелия сидела на постели рядом с ним, подогнув под себя ноги. Рука Купера покоилась на ее колене. Купер улыбнулся ее уверенности в голосе. И он понял, что она была права. - Хорошо, значит торжественное. Торжественное место. Но это необязательно должна быть церковь? И не обязательно со священником? Лео получил лицензию через интернет, чтобы поженить Германа. Амелия наклонила голову и сказала: - Нет, не обязательно церковь. И Лео меня устраивает. Есть где-то место, которое ты считаешь торжественным? Что-то торжественное? Не будучи религиозным человеком, Купер попытался вспомнить место, где вера помогла ему изменить жизнь. Он слегка улыбнулся: - У меня есть идея. Но мне нужно несколько дней, чтобы приготовиться. Ты не против подождать? Она улыбнулась и снова легла рядом, не опуская его руки. - Мы ждали 140 лет.***
- Раджив, ты у нас астрофизик. Скажи, ты знаешь, как работает планетарий? – спросил Купер друга во время обеда на следующий день. - Конечно, - пожал плечами парень. - Как думаешь, мы могли бы запрограммировать конкретную дату и время меньше, скажем, за десять минут? - Разумеется. - Ну что, Куп? – спросил Герман. – Я думаю, мы все научились задавать тебе как можно больше вопросов. Купер поднял руку, заставляя его замолчать. - И самый важный вопрос, - продолжил физик, - есть ли у тебя привилегии в обсерватории Гриффита? Как быстро ты сможешь зарезервировать нам время? - Да, что тут происходит? – спросил Лео. - Я не пользовался своими полномочиями раньше, но, думаю, проблем не возникнет. Я должен позвонить, - сказал Раджив, - И да, что с тобой? К чему все эти вопросы? - Потому что, джентльмены, теперь, когда мы приступили к преступной жизни, мы собираемся незаконно вломиться в систему обсерватории Гриффита для свадьбы, - на лице Купера сияла улыбка, - Приблизительно изменив дату на 1886.***
Пожалуй, это был самый неловкий разговор Купера за всю его жизнь, даже учитывая все те, которые у него были в последнее время, ему прежде не приходилось придумывать такое количество туманных эвфемизмов. Он понятия не имел, как Амелия отреагирует на все идеи медицинских технологий, которые, несомненно, помогут ей контролировать ее жизнь до тех пор, пока она не решит заводить детей. Но она трезво и с интересом воспринимала информацию. Как только Амелия направилась в ванную, Купер глубоко вздохнул, взял несколько вещей и направился в квартиру напротив. - Купер! – Пенелопа открыла ему дверь. - Хм…А Лео дома? – облизнул губы физик. - Нет, прости, он пошел за ужином. Мне передать ему, чтобы он пришел к тебе позже? - На самом деле, я пришел к тебе, - Купер залез в карман, достал свою кредитную карточку во второй раз за день, - Все, что она захочет. И у меня есть еще одна к тебе просьба. Схватив карту, Пенелопа спросила: - Что, поход по магазинам еще не слишком для нашей Мисс Невинность? Ну и ладно, она мне нравится. И я не могу сопротивляться, когда речь идет о трате чужих денег. Вздохнув, Купер достал из кармана вторую вещь, которую захватил с собой. - Банан? – Пенелопа подняла брови, - Зачем? - Для этого, - Наконец, Купер достал третью вещь. - Господи, Купер! – девушка округлила от удивления глаза, - Что я должна с этим делать? - Показать, как, эм… - он закашлялся, - как это использовать. - Ты серьезно? Ты хочешь, чтобы я учила ее сексу? - Нет, не совсем, - быстро сказал Купер, - Я уверен, она и так понимает…, - тут он вспомнил звуки, исходящие из ванной, тогда, в прерии, - всю механику. Я имею в виду, она же выросла на ферме. Видела, как спариваются дикие коты. И я ей рассказал вкратце о презервативах и противозачаточных. Ну, ты понимаешь, - закончил он, пожимая плечами. Пенелопа закатила глаза: - Ты безнадежен, ты понимаешь это? – Купер кивнул ей, - Ты уверен, что она понимает все в общем? - Да, - сказал Купер, вспоминая, как она ложится с ним рядом, вспоминая, что их последние поцелуи становятся еще жарче и страстнее. – Пожалуйста, поможешь? И, прошу тебя, не говори ей, что я тебя просил. Я бы хотел, чтобы этот разговор остался только между нами. - Нас это обоих устраивает, - размахнув перед его лицом бананом, произнесла девушка, - Все это останется в секрете.***
Он не знал, чего ожидать. Он думал, что Пенелопа купит ей какое-то симпатичное коктейльное платье. И все, что ему оставалось теперь делать – это молиться, чтобы какой-нибудь администратор не спросил Амелию, что она делает там в свадебном платье. По какой-то не понятной ему причине, Купер нервничал, крепко вцепившись в букет и ждав прибытие девушки. Время шло долго. Он с друзьями чуть не опоздал, вспомнив в последнюю минуту, что нужно купить букет цветов. Каждой невесте нужны цветы, верно? В магазине предлагали красивые розы, каллы и лилии. Но Купер решил, что они недостаточно подходят свободному духу Амелии. Тогда он решил взять красивые дикие цветы. Не успели продавцы обвязать их красивой белой лентой, как Лео просигналил Куперу из машины. Его ждали около автомобиля; все, кроме Раджива – он только что сообщил по смс, что планетарий в их распоряжении. Быстро и украдкой они проскользнули в музей, обходя все экспонаты, чтобы люди не задавали лишних вопросов и ребятам не пришлось бы им объяснять, что они делают здесь в костюмах и с букетом цветов. Куда запропастился Раджив? Внезапно открылась дверь, и в комнату вошли Амелия и Пенелопа. На невесте было не пышное белое платье, но оно было… безупречно. Она была прекрасна в этом бледно-лавандовом платье, что оттеняло ее зеленые глаза. Купер боялся, что Пенелопа что-то сделает с ее волосами и раскрасит лицо Амелии до неузнаваемости. Но нет, это была его Амелия, со своими красивыми косами. Она шла, словно под такт свадебного марша, хотя он и не играл в комнате. - Привет, - сказала она, когда, наконец, подошла к Куперу в центр комнаты. – Ты выглядишь великолепно. Он улыбнулся ей: - Ты красивая. Вот, это для тебя, - он протянул Амелии цветы, сожалея, что она не шла с ними к алтарю, - ты мне кажешься девушкой, предпочитающей дикие цветы. Амелия кивнула, и посмотрела вниз, слегка коснувшись цветов. Они идеально подходили к ее платью. Так и не дождавшись ответа, Купер понял, что ему следует ей объяснить: - Вообще-то, снять планетарий частному лицу нельзя, но мы воспользовались удостоверениями сотрудников Кал-Теха и опустили некоторые детали о мероприятии. - Что такое планетарий? – спросила Амелия, оглядываясь по сторонам и улыбаясь. Она, казалось, совсем была не удивлена, что Купер мог опять нарушить закон. - Это, - Купер махнул рукой и снова начал про себя молиться, чтобы Раджу удалось сделать все правильно. Вдруг потолок потемнел и на нем ярко вспыхнули белые звезды. Много звезд, тысячи звезд. - О! – воскликнула Амелия. Купер обрадовался, что все выглядело так эффектно, как он даже и не планировал. Все сложилось даже лучше. Будто его авария в прериях, что привела его к Амелии. Девушка покачала головой, поднимая голову, чтобы посмотреть на весь потолок. - Это раннее утро в Индепенденсе, штат Канзас 3-го Ноября 1886 года. Ты сказала, мы должны пожениться в торжественном месте. Амелии больше не удавалось скрывать слезы, а Куперу пришлось изо всех сил сдерживать их. - Утро, когда мы встретились, - прошептала она. Купер кивнул и протянул ей руку. Когда их ладони встретились, он почувствовал, будто сквозь них пролетело время, он почувствовал безгрешный пилигрима поцелуй. Он принял это в качестве знака, что они оба готовы продолжить свое путешествие. Они повернулись лицом к Лео и принесли свои клятвы вечной любви, о которой они не когда не смеют сомневаться. Затем он надел серебряное кольцо ей на палец, она сделала то же самое. Купер не хотел говорить ей, что ей придется тоже надеть ему кольцо, по непонятной ему причине. Как же она ошибалась две недели назад, когда они сидели у нее дома. Эти кольца не были просто предметами, они несли в себе невероятную силу. Это был символ того, что они принадлежат друг другу навечно.***
Второй раз за день его нервы были на пределе. Более, чем на пределе. Женитьба на Амелии, произнесенные вслух слова любви; но все это было ему нетрудно – это уже было в его сердце. Учить ее физической любви – вот, что по-настоящему казалось пугающим. Бог знает, что научила ее Пенелопа. И зачем он сказал ей тогда, что занятие любовью может быть весьма изобретательным? Он понятия не имел, хорош ли он в этом. Купер понял, что слишком тяжел груз на его плечах. Он был более опытен, чем Амелия, поэтому она безоговорочно ему доверяла. Он хотел стать для нее идеальным, хотел заставить ее чувствовать такой же прекрасной, какой она и являлась. Амелия была так молода, так наивна, даже когда они целовались. Он чувствовал небольшое замешательство и сопротивление с ее стороны сегодня утром. Но он знал, что она хочет большего. Особенно после поцелуя, который она подарила ему после вручения свадебного подарка. Тем не менее, он дал ей время подготовиться, после того, как расстегнул ей платье. Он будет ее ждать. Несмотря на то, что в спальне уже стало тихо, Купер ждал в гостиной. Он снял пиджак, галстук и начал расстегивать рубашку. Возможно, ему следует выглядеть обычно, как Дин Мартин… Он замотал головой, отгоняя глупые мысли. Сделав глубокий вдох, он прошел к двери, ведущую в спальню. - Амелия? – постучал Купер - Заходи, - сказала она. Он открыл дверь и улыбнулся ей. Она выглядела такой маленькой в его постели, с натянутым до подбородка одеялом. Ее руки были оголенными, и ему стало интересно, одета ли она внизу. Не зная, что сказать, он подошел к шкафу и начал раздеваться, чувствуя себя неуклюжим и фальшивым – не тот образ, который он хотел представить ей этим вечером. Он заметил, как она отвела взгляд. - Ты можешь смотреть, - сказал он мягко, практически говоря ей о том, что она все видела раньше. Ну, не совсем все. Как только он снял с себя майку, он позволил себе немного улыбнуться. Амелия повернулась, чтобы снова посмотреть на него. Это был хороший знак, не так ли? Сделав глубокий вдох, он снял с себя трусы и повернулся к ней, прежде чем сойти с ума от переполняющих его эмоций. Ахнув, Амелия зажмурилась. Возможно, это было для нее слишком шокирующим. Но в любом случае, это заставило его гордиться своим телом. Подняв одеяло и ложась к ней, Купер сказал: - Ты уже видела это раньше. Амелия открыла глаза и подняла взгляд на потолок: - Но он не выглядел так. Он тихонько рассмеялся про себя от нахлынувших воспоминаний, гордости, и он не мог понять, как он сумел контролировать свое тело в тот момент. - Забавно. Она молчала, тем самым заставляя ответ Купера немного задержаться. Было бы очень неразумно с его стороны говорить ей все в подробностях. Он протянул к ней руку и повернул к себе ее лицо. Купер взглянул на девушку с долей беспокойства: - Я думал, ты знаешь об этом. Не думал, что это станет для тебя неожиданностью. Когда мы были в ванной, ты, возможно, догадывалась. И когда мы лежали в одной кровати, я подумал… Амелия, краснея, слабо улыбнулась: - Я знаю об этом. Я знаю, что сейчас произойдет. Я просто… я просто пыталась притвориться смелой, когда ложилась к тебе в кровать. Я думала, ты этого хочешь. И что если ты получишь это, то не улетишь на своей машине времени. - О, Амелия, - проговорил Купер. Он понимал небольшую долю своей вины, даже несмотря на то, что недавно надел на ее палец серебряное кольцо. Затем его губы мягко дотронулись до ее, намекая на углубление поцелуя, - Ну теперь то ты понимаешь? Понимаешь, что действительно меня остановило? - Да, - прошептала Амелия. - Но ты все же права, - продолжил Купер, нежно целуя ее щеки, а затем перебираясь к виску. На секунду он подумал о переносе физической близости на будущее. Но вскоре эта идея вышла из его головы, когда он вспомнил ее поцелуй и кивок головой чуть ранее в гостиной. – Я хотел тебя. Почти так же сильно, как хочу тебя сейчас. Он прикоснулся губами ее мочку уха и начал проводить круговые движения языком по этому довольно чувствительному месту. Это первое из того, с чем хотел он познакомить девушку. - Хууууу, - проговорила Амелия, невольно прогибаясь в спине. Он улыбнулся и продолжил то, что делал раньше. Это был тот же звук, что она издавала, когда вытирала его после ванны. Звук секса, звук желания. Желая принести ей еще больше удовольствия, он медленно провел рукой по ее шее, спускаясь ниже и останавливаясь до зоны декольте. Только теперь он понял, что Амелия дрожит. - Ты дрожишь. После небольшой паузы, она повернулась и посмотрела на Купера: - Я тоже хочу тебя. Хотела. И хочу сейчас. Просто… чувства переполняют меня. Сердце Купера заныло: как он хотел показать ей, как сильно он ее любит, как хотел, чтобы она получила этот опыт так же, как и все остальное. Он хотел, чтобы она понимала, что его единственная цель – сделать ее счастливой, показать ей, что такое физическая любовь, которую он готов отдать ей, тем самым даря свое сердце и тело. - Амелия, - прошептал он, снова прикасаясь к ней губами, - пожалуйста, не бойся. Я люблю тебя, и мне очень хочется сделать тебе приятно. Позволь чувствам переполнять тебя. Я хочу, чтобы ты сейчас представила место, которое ты любишь больше всего на свете, место, где время теряет свой смысл. Закрой глаза и подумай об этом месте. А потом я перенесу тебя туда. Там будем только мы, без машины времени. Я хочу быть там с тобой. Ты позволишь мне перенести тебя туда? Посмотрев на него сначала немного серьезно, Амелия кивнула и закрыла глаза. Послышался тихий выдох, и он с улыбкой наклонился к ней, чтобы поцеловать каждую черту ее прекрасного лица. Он решил, что нужно действовать нежно и медленно. Позже, когда он впервые увидел наслаждение на ее лице, когда ее тело вздрагивало от его прикосновений, он улыбнулся, потому что почувствовал, как будто легкий весенний ветерок щекотал их тела, ему послышалось пение птиц и запах свежей степной травы; и он знал, что теперь время стало для них нескончаемым.