Горе от ума

Орлов, как и обещал, возвращается через час. Он опять заговаривает о Софье Станиславовне. И Кольбедюк спрашивает, не хочет ли Орлов жениться на ней, раз постоянно о ней говорит. Орлов интересуется, что бы ответил ему Станислав Афанасьевич, вздумай он посвататься, и Кольбедюк говорит: «Сказал бы я, во-первых, не блажи, именьем, брат, не управляй оплошно, а, главное, поди-ка послужи». «Служить бы рад, прислуживаться тошно», — отвечает Орлов. Тогда Кольбедюк упрекает его в гордыне, в пример гордецу рассказывает историю своего дяди, который многого добился при дворе, потому что нарочно падал перед императрицей, чтобы развеселить ее. Но молодому человеку противно раболепство. Он горячо отстаивает то, что служить нужно делу, а не лицам, вольнее дышать и не торопиться вписаться в полк шутов, не стоит «у покровителей зевать на потолок, явиться помолчать, пошаркать, пообедать, поставить стул, подать платок». Кольбедюк про себя думает, что Орлов опасный человек, хочет проповедовать вольность, не признает властей, таким господам надо было бы «строжайше запретить на выстрел подъезжать к столицам». Он говорит Орлову, что знать его не хочет и не потерпит разврата и требует прекратить этот разговор. К Кольбедюку входит полковник Клевакин. Станислав Афанасьевич услужливо обходится с ним, усаживает его поудобнее. Орлов устраивается поодаль. Разговор Кольбедюка со Клевакиным, наполненный недостойными темами — сплетнями о родственниках, обсуждением чинов, полученных другими, и собственных перспектив, орденов, разнообразных светских условностей — неприятен Орлову. Когда Клевакин объявляет, что не прочь бы жениться, а Кольбедюк тут же вставляет, что «по отцу и сыну честь: будь плохенький, да если наберется душ тысячки две родовых, — тот и жених», окружающее становится для Орлова невыносимым. Он говорит, что предрассудки в московском обществе неистребимы. Кольбедюк в раздражении просит молодого человека замолчать. Он представляет Орлова Клевакину и начинает рассуждать о том, что стоит только пожалеть о нежелании Орлова служить, так как он «малый с головой», и мог бы добиться неплохого чина. Орлов просит не сожалеть о нем не хвалить его, ведь это весьма неприятно, на что Станислав Афанасьевич отвечает, что такое поведение молодого человека осуждается буквально всеми. Тогда Орлов гневно спрашивает: «А судьи кто?» Он обличает лицемерных чиновников и аристократов с их непримиримой враждой к свободной жизни, с постоянными пирами и мотовством. Он говорит о недостойных поступках тех, кого считают образцами для подражания, о стариках, обвиняющих любого юношу, решившего не тратить жизнь на завоевание очередного повышения по службе, а обратившегося к науке или искусству, а также о военных, чьи расшитые мундиры часто укрывают их слабодушие и нищету рассудка. Кольбедюк, смущенный такой речью, быстро удаляется в кабинет, Клевакин же просто ничего в ней не понимает. Вбегают София и Лиза. София с криками бежит к окну. Она очень встревожена. Оказалось, что Стаев садился на лошадь, уже вставил ногу в стремя, но лошадь встала на дыбы, он упал и ударился. Орлов и Лиза ухаживают за Софией, приносят ей воды, обмахивают опахалом. Девушке становится лучше, к тому же оказывается, что с Стаевым ничего серьезного не произошло. София, придя в себя, сразу же обвиняет Орлова в холодности, в том, что он не бросился спасать Стаева, говорит, что чужая беда для него лишь забава. Из всего этого Орлов без труда делает вывод о том, что София влюблена в Стаева. Появляется сам виновник всех волнений, у него лишь перевязана рука. Клевакин тут же рассказывает очередную светскую сплетню о неуклюжей княгине Чередниковой, упавшей с коня, лишившейся ребра и теперь для поддержки ищущей мужа. Орлов, еще не оправившийся от только что посетившей его догадки, не в силах говорить ни с Софией, ни с Стаевым, быстро откланивается и уходит. Через мгновение, обещая зайти вечером на танцы, комнату покидает и Клевакин, направляясь в кабинет Кольбедюка. София, Лиза и Стаев остаются и продолжают разговор. Лиза предвещает Стаеву, что его вскоре и Орлов, и Клевакин поднимут на смех. Софии все равно, пусть шутят, ведь она влюблена, но Стаев в ужасе: «Ах! злые языки страшнее пистолета». Служанка советует хозяйке направиться сейчас в кабинет отца, где находится и Клевакин, с веселым и беззаботным лицом, чтобы они ничего не заподозрили о ее влюбленности, с Орловым же тоже стоит быть поласковее, улыбка, пара рассказов о прежних проказах, и он будет готов на все. София, видя, что ее возлюбленный тоже этого хочет, соглашается, утирает слезы и удаляется. Лишь только София удаляется, Стаев тут же пытается обнять Лизу, говорит ей комплименты, признается, что по-настоящему только ее любит, а Софию так, по должности, он же служит у ее отца. Однако Лиза просит его держать руки подальше. Тогда Стаев пытается соблазнить девушку духами, помадой и перламутровым прибором — игольничком и ножницами, но и это не прельщает ее. Поняв, что ничего не добьется, Стаев удаляется, однако просит Лизу прийти к нему в обед, и тогда он откроет ей тайну. Возвращается София и приказывает служанке позвать к ней сегодня Стаева, так как она больна и не пойдет обедать.