До церемонии открытия оставался от силы час, а я только-только села на поезд до спортивного комплекса, где проходили национальные соревнования по плаванию среди старших школ. Тренер, разумеется, был в курсе, что в комплекс я приеду чуть позже, но плешь в голове он мне, конечно, проест, если умудрюсь опоздать. Хотя, какая разница? Я, пока что, не капитан и не обязана быть на открытие.
К открытию успеваю буквально впритык. Только сумку и успела сбросить на пол, как Ито дернула меня за руку, заставив встать за её спиной. Вице-капитан как-никак. Кажется, я ещё не разу не выступала на соревнованиях под этим «званием».
— Ну что, пожелала удачи своему волейболисту? — шипит Капитан, ехидно усмехнувшись, когда мы отходим чуть поодаль от команды. Почему-то я даже не удивлена, что она знает о Тобио. Она хоть и видела нас вместе лишь раз, стоит отдать ей должное за хорошую память и смекалку.
— Даже знать не хочу, откуда ты про него узнала. — закатываю глаза, и даже не пытаюсь подавить плотоядный оскал, заметив на горизонте Хиро и Рейко. Первая, после встречи на молодежных сборах, весьма поубавила свои амбиции и, кажется, даже стала мыслить более здраво. Хиро меня не обогнать. Конечно, возможно, на национальных всё будет иначе, но в тренировочном лагере ей не удалось меня обогнать. Не единого раза. А Рейко… Это просто Рейко, которой, что до меня, что до Имай ещё расти и расти, причем, чтобы достигнуть нашего уровня, ей придется взять уроки по скорости роста у бамбука.
— Я видела вас
тогда, да и если бы ты была на их игре с нашей школой, то знала бы, как сильно он выделяется. — оу, какая тонкая попытка меня поддеть. И не будь я на тех играх, меня, скорее всего, задело такое высказывание. Но я, как никто другой знаю, как Тобио притягивает к себе внимание. Нисколько он сам, сколько его потрясающая техника, точность и талант.
— Если я не пошла болеть за «наших», это не значит, что меня не было на игре. — собственный голос едва ли могу узнать. Да я и сама понять не успела, как шуточные упрекания перешли в колкий обмен «любезностями». В конечном итоге Ито просто Капитан. Никаких мук совести я испытывать не буду, если скажу что-то «неправильное». Она сама влезла туда, куда её не просили. Никто её за язык не тянул. — Не забывайся, Ито. Так разговаривать со мной я не позволяю никому. Ты не исключение.
— О, Ками-сама, ты так много молчишь в последнее время, что и забыла о твоём скверном характере. — девушка вздрогнула, но попытки поставить меня на место не оставила. Ей же хуже. Я в любой момент могу ей напомнить, кто из нас тут истинный капитан.
— О, это же капитан Токитсу. — вслед за Хиро появляется капитан их команды. Кажется, именно она в прошлом году была лучшей среди девушек-пловцов в баттерфляи. Ито вырвала звание «номер один» у неё едва ли не с мясом. — Она поставила рекорд на двухстах метрах баттерфляем во время отборочных.
— Ну и стерва же ты. — всё, Ито сдалась. Как же мало потребовалось, чтобы заставить нашего Капитана замолчать. Даже мерзко стало от её поведения; ты же Капитан этой команды, так расправь плечи и покажи, что тебя эти слова не зацепили, даже если это и не так. Какой ты, к черту, капитан, если позволяешь всем смотреть, как тебя жрут собственные демоны. Жалкая пародия на то, каким должен быть настоящий Лидер.
В выделенной нашей команде раздевалке было отвратительно шумно. Даже несмотря на то, что почти все присутствующие, это запасные на эстафету и в одиночных заплывах участвуют от силы человек шесть или семь. Заплывы начнутся через полчаса и я уже слышу знакомые тяжелые шаги. Это тренер. Следующие десять минут мне придется слушать наставление для «команды», которое, в теории, должно воодушевить и прибавить смелости. Но мне, как обычно, плевать. Прикрываю глаза и, сев прямо на пол, пытаюсь заставить себя успокоиться. Но рука, будь она неладна, всё равно неприятно ноет. Кажется, меня это уже никогда не отпустит.
Стоит тренеру замолчать, закончив последние наставления, и выйти из раздевалки, как в помещение устанавливается звенящая тишина. Открываю глаза и замечаю, что каждая в этой комнате уже начала заживо сжигать свою уверенность. Устремляю взгляд на Ито, которая сейчас должна была всех успокоить и настроить, но вижу только такую же сломанную куклу. Ито лидер, сломавшийся быстрее всех. И вроде бы мне должно быть все равно…
— Жалкое зрелище. — поднимаюсь на ноги и прячу руки в карманах олимпийки. И именно эта фраза открыла в них второе дыхание. Иначе как объяснить вспыхнувший жгучей ненавистью десяток взглядов. Их ненависть и страх ко мне оказались намного сильнее, чем страх проиграть. Какая ирония: их сильнейший противник и злейший враг в одном лице, это их будущий капитан.
— Не всем быть богами скорости и выносливости, Нитами. — почти рычит Рин, которой в этот раз досталась роль запасной. Средняя школа закончилась, а вместе с ней возможность Рин быть в основном составе. Нет больше той команды, которая будет вытягивать её вперёд; теперь она сама по себе. Здесь, в Академии, никто не будет давать поблажек и помогать; большинство членов этой команды понимают, что только от нас самих зависит наша судьба. Понимают, но ничего для этого не делают.
— У кого что болит, Рин. — скалюсь, получая странное удовольствие от того, что эта девчонка приняла высказывание на свой счёт. И это все ещё говорят, что я эгоистка. — Но я имела ввиду не это.
Забираю из шкафчика свой телефон и, захлопнув дверцу, направляюсь к двери. Чужие взгляд упираются в затылок и будь они материальны, смогла бы проделать сквозную дыру в черепе. Их реакция на одну крохотную фразу была слишком предсказуемой. Слишком скучно.
— Вы добрались до национальных. — останавливаюсь на расстоянии шага от двери. — Выиграете вы или проиграете, пройдёте дальше или же останетесь позади, зависит только от вас самих. Каким богам не молились, а плыть все равно будете вы.
Усмехаюсь, зная, что не услышу ответа и просто выхожу в коридор. Какая разница, что там творится у них в голове. Я не нанималась в добродетели и вытаскивать эту команду из её страхов не намеренна. Собственных демонов мне вполне хватает, и возится с чужими выше моих сил.
Отхожу не так далеко от раздевалки, как где-то позади хлопает дверь. Кому-то хватило смелости догнать меня, как интересно. Ну и кто же ты? Выскочившая из раздевалки девушка переходит на бег и уже через полминуты почти врезается в мою спину. Капитан. Что же, это было более чем ожидаемо. Пожалуй, из всей команды только она и Рин не бояться высказывать своё мнение или претензии. Ито — потому что является капитаном и вынужденным компаньоном по тренировкам; Рин же плавала со мной, когда я была её капитаном, и просто приспособилась.
— Что-то хочешь сказать?
— Как… — переводит дыхание и собирается с мыслями. Но её вопрос столь очевиден, что ответ на него уже готов. — Как ты остаёшься такой спокойной?
— Ито, из двенадцати лет, что я плаваю, девять я была капитаном. — и когда ты держишь эту цифру у себя в голове, не так жутко становится. Девять из двенадцать лет. Рехнуться можно. Ито резко вскидывает голову и шок в её глазах почти осязаем. Я и забыла, что никогда при ней не упомянула, сколько лет своей жизни я уже посвятила плаванию. — Капитан — человек, у которого есть авторитет. Это Лидер. А Лидер не имеет права показывать свои слабости.
— Тебе то уж точно нечего бояться. — шипит, еле сдерживая злые слезы. Слабый у тебя дух Ито, даже странно, что имея такую плохую уверенность в себе ты стала второй в списке лучших.
— Все мы чего-то боимся. — пожимаю плечами, и почти рефлекторно начинаю разминать плечо. И девушка вздрагивает, зацепившись взглядом за это действие. — Как видишь, даже у меня они есть.
Ответить ей мне нечего. Да и что тут можно сказать, когда первогодка учит своего капитана и без пяти минут выпускника, каким должен быть лидер. Это уже даже не смешно. В какой-то степени даже грустно.
Четыре дня. Ровно столько в этом году будут длиться соревнования, да и в последующих двух, тоже. Пять дней — время отведённое средним школам; четыре дня — выделяют старшим. Разница лишь в том, что у средних школ заплывы начинаются на день раньше. Хоть это, пожалуй, я усвоила ещё в средней школе. До заплывов вольным стилем на сто метров осталось буквально пару минут. Мой заплыв, в очередной раз, будет одним из последних. Впрочем, в финале я все равно столкнусь с Хиро. Это уже решено.
Национальный турнир это совершенно другой уровень, нежели отборочные префектуры. Здесь, под этим куполом, собрались лучшие представители своих префектур. Лучшие из лучших. Но это лишь в теории. На практике же оказалось совсем иначе. До финала я добралась так быстро, что даже не успела этого понять. Соперники, один за другим оставались позади, но никакой эйфории от этого я не чувствовала. Выброс адреналина и следующая после этого лёгкость во всем теле. Физическое удовлетворение, но не более. Очередная ступень.
Свет софитов неприятно режет глаза, громкие голоса комментаторов и щелчки фотокамер вызывают острый приступ мигрени. Надо же, а я и не думала, что это атмосфера так быстро мне надоест. Морщусь и одна из претенденток на медаль, заметив это, воспринимает это на свой счёт. Забавно.
— Давненько не виделись. — Хиро подходит к соседней дорожке и усмехается. Но за её показной весёлостью отчётливо виден страх и смирение. Неужели, она так быстро смирилась? Нет, она блефует.
— Да нет, на сборах же. — отзеркаливаю усмешку, тут же ставлю ногу на тумбу. Сейчас все иначе. Ставки и цена ошибки намного выше, чем два или три заплыва назад. Эти противники, теперь, действительно, лучшие из лучших. И их поражение будет очередным доказательством того, что не только талант является ключом к победе.
— В этот раз я не поиграю. — звучит так уверенно, что на секунду даже поверила в правдивость этих слов.
— А я не уступлю.
Свисток. Все участницы заплыва принимают исходную позицию. Вдох. Выдох. Дыхание выравнивается, сердце замедляет свой темп, тело напрягается, скручивается, как тугая и важная пружина в сложном механизме, а все инстинкты обострены до предела. Замираю, как приготовившийся к атаке хищник и жду. Три… два… один. Выстрел.
Ни секунды промедления. Идеальный угол входа, выход из-под воды, гребки, дыхание, положение тела и ног. Все настолько идеально, что даже Ясуда-сан не придерется. Десять метров до разворота, а трое уже позади. Хиро отстаёт всего на полметра. Но я как никто другой знаю, что после разворота у неё открывается «второе дыхание»; в этом мы с ней похожи. Разворот. Ускоряемся обе, но кажется, Хиро пожалела ноги, отталкиваясь от бортика. Расстояние между нами стремительно растёт. Пять метров. Хиро пытается нагнать, но я только ускоряюсь в противовес. Два метра. Почти поравнялись. Меньше метра и такое знакомое чувство дежавю. Нет Хиро, не в этот раз. Касаюсь ладонями стенки бассейна и замираю, не находя в себе сил поднять голову. Дышу тяжело и через раз, стук сердца набатом отдаётся в ушах, а все тело покалывает. Впервые боюсь поднять голову.
«1. Аяно Нитами — 52,19»
Почти на секунды меньше моего лучшего результата. Личный рекорд. Кто-то протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться из воды. И какого моё удивление, когда понимаю, что это Хиро. Уверенно цепляюсь за протянутую ладонь и вылезаю на «сушу». Глаза у Хиро на мгновение стекленеют, но секундой позже в них появляется уже понятное мне смирение.
— А знаешь, я даже не сомневалась в таком исходе. — улыбается, но глаза у неё всё же краснеют. Впервые за все время нашего соперничества вижу, как она плачет. Но теперь и она знает, какого это падать с вершины пьедестала. Мне её даже не жаль. Спорт суров и беспощаден.
— Я тоже.
Когда мы подходим к скамейкам, где оставили свои вещи, к нам тут же подлетают журналисты. Имай прячет лицо за полотенцем, а я, затормозив, оказываюсь в плотном кругу. Вопросы сыпятся со всех сторон. И не знаю, как бы я отделалась от этих противных людей, если бы на помощь вовремя не подоспел Андо-сан.
— Прошу оставить в покое члена моей команды. — мужчина грозной фурией подлетает к журналистам и те, замирают, очевидно, потеряв дар речи. Обычно, тренера только «за», когда журналисты общаются с участниками. Но Андо-сан, как ни странно, против этого. По крайней мере во время заплывов. — Все вопросы после окончания заплывов.
Не знаю, какую степень благодарности выражал мой взгляд, но Андо-сану этого хватило, чтобы одарить меня насмешливым взглядом. Накидываю на плечи огромное махровое полотенце и скрываюсь в темном коридоре, ведущему на трибуны и в раздевалку. У меня есть минимум полчаса перед следующим заплывом. Поднимаюсь на трибуны, чтобы забрать свою сумку и возвращаюсь в раздевалку. По дороге выпиваю бутылку воды и на ходу развожу в шейкере изотоник. Ещё минимум шесть заплывов, не хочу выдохнуться раньше времени или показать плохой результат из-за голода.
«Первая победа. А у тебя?» — отправлю сообщение Тобио и сразу же иду в душ.
«У меня тоже.» — приходит ответ за три минуты до старта. Сто метров брассом.
«И это только начало.» — отправляю сообщение и под крики тренера спускаюсь с трибун к бассейну. Уж кому, а своему гениальному парню в количестве побед я точно не уступлю.
***
Награждение в конце последнего дня это море оваций, медалей, слез и радости. Вспышки фотокамер, громкие голоса комментаторов и противные журналисты. Ничего не меняется.
Шею уже ощутимо тянет, в руках ужу нет места для букетов и грамот, а губы и скулы болят от показных улыбок на камеру. Шестую и последнюю золотую медаль, девушка вручавшая награды, была готова дать мне в руки, да жаль они были заняты. Журналисты даже не поленились разложить букеты и рамки с грамотами так, чтобы все это хорошо смотрелось в кадре. Новые рекорды турнира: шесть золотых медалей на человека и одно новое лучшее время в копилку. Три личных рекорда. И как не удивительно, новая травма. Не такая серьёзная как в прошлый раз, но тренер и даже команда негодуют. Растяжение связок голеностопа.
Журналисты отпускают меня через час после окончания награждения и ещё добрых минут пятьдесят я беседую с руководителями молодёжной сборной, представителями университетов и олимпийской сборной. До раздевалки я не дохожу, а едва доползаю. Никого из команды там уже не осталось, а Андо-сан, судя по всему все ещё на встречи с другими тренерами. Когда я видела его последний раз, примерно два с половиной часа назад, он светился от радости, хотя и старался скрыть это за суровым фасадом. Академия Шираторизава заняла первое место по количеству наград, обогнав Академию Токитсу на четыре (!) золотых медали. По результатам летнего турнира именно Токитсу пророчили очередное чемпионство. Но как непостоянна и зла бывает Фортуна.
Пью неизвестно какой по счету изотоник и заедаю его батончиком-мюсли. Сил нет даже на то, чтобы сходить в душ и как я буду добираться до отеля тоже не знаю. Хотя, если так посудить, сегодня был не самый тяжёлый день соревнований, но, именно сегодня я вымоталась на месяц вперёд. Вся эта суматоха с награждением после эстафет выбила из привычной колеи.
Дверь открывается с тихим скрипом и в узкой щели появляется знакомая темноволосая макушка. И этого человека, я ожидала увидеть здесь ещё меньше, чем кого-то из своей команды. Хотя, если так подумать, этот человек, как не парадоксально, ближе даже тех, кто является моими, так называемыми, «товарищами».
— Опять позволяешь слабости взять верх только когда все закончится. — садится на корточки напротив и смотрит с какой-то мерзкой жалостью и сочувствием. Как будто действительно понимает, а не просто видит это со стороны.
— Даже не начинай. — фыркаю, спрятав усмешку за крышкой шейкера.
— Опять заставила всех возненавидеть себя? — если бы это был вопрос, я бы стала отрицать очевидное. Но этот человек знает меня как никто другой и отрицать очевидное глупо. Какой в этом смысл? — Ладно, вставай подруга, так и быть, помогу добраться до вашего отеля.
— Ого, так ты простила мне потерю «олимпийского билета»? — усмехаюсь, вставая на едва держащие меня в горизонтальном положение ноги. Полторы. Голеностоп левой ноги опух и начинает мерзко ныть, стоит наступить на что-то, кроме пальцев.
— Нет. — Хиро забирает себе часть букетов и закидывает мою руку себе на плечо. По факту, сейчас будет тащить за собой на буксире. — Но если я брошу тебя сейчас, то буду чувствовать себя такой же тупой и слепой, как твоя команда.
— Опять подслушивала?
— Просто оказалась не в том месте и не в то время. — по привычке пытается пожать плечами, но из-за моей руки на её плече, выходит весьма комично.
— Как и всегда. — усмехаюсь, закатив глаза к воображаемому небу. Все же, Хиро совсем не изменилась.
Уже попав в номер отеля — мне повезло жить одной, так как число членов команды оказалось нечётным — падаю на кровать почти без сил. Имай ходит по комнате, расставляет цветы по вазам, сделанных ей же из пластиковых бутылок, складывает грамоты и медали на свободную кровать. Разбирает мою сумку, и кидает мне телефон, приходя мимо кровати на крохотную кухню. На дисплее мигает иконка сообщения и взглянув на имя отправителя невольно улыбаюсь. Уже знает. Нашёл и узнал результаты: какой молодец.
— Танака? — Хиро приподнимает брови, наблюдая за тем, как я строчу ответ на смс. Про родителей она и не спрашивает; у неё самой в этом плане положение незавидное. Отрицательно мотаю головой и, убрав телефон на тумбочку, быстро раздеваюсь и залезаю под одеяло. Спать хочется. — Ого. Даже тебя это не обошло стороной.
— Отстань.
— Ладно, пойду я. — киваю и свернувшись калачиком закрываю глаза и уже на грани царства сновидений слышу, как хлопнула дверь.
***
Лежу на кровати Тобио и пролистываю вереницу сообщений в общем чате клуба. Сообщений приходит там много, что пришлось даже отключить звук и вибрацию, иначе бы крыша у меня поехала ещё двадцать минут назад. А дело все в том, что именно двадцать минут назад Ито написала, что они с Андо-саном выбрали нового капитана, но объявят они его только через четыре дня; а именно в первый день учебы. И если бы для меня это было секретом… У нас с Андо-саном изначально было всё оговорено.
За стенкой шумит вода. Тобио торчит в душе уже минут десять минимум, но меня этот факт нисколечко не смущает. Он вернулся в город от силы пару часов назад: измотанный, сонный и до чёртиков довольный. Его медаль уже висит на стене рядом с той, что он получил на отборочных. Его первая медаль с национальных. Первая и самая высокая по своей номинальной значимости. Первые медали самые значимые — они дают толчок к дальнейшему развитию.
— Ты уже всё? — иронично приподнимаю брови, перевернувшись на спину и заблокировав экран. Все равно ничего интересного не узнаю. Тобио подходит к кровати, на ходу вытирая волосы полотенцем, и ничего не ответив, сдвигает меня к стенке. — Эй! Может поговоришь со мной?
Стоило этой наглой тушке вернуться в Мияги, я прилетела к нему так быстро, как позволяла моя травмированная нога. Но Тобио так ничего и не сказал мне. Молча встретил, впустил в комнату и свинтил в душ. И только оказавшись так близко, замечаю: настроение у парня весьма паршивое. И это мне совсем не нравится.
— О чём? — боги, этим голосом точно в могилу загнать можно, а горящей в глазах яркостью, можно было бы разрезать сталь. Злость на меня осязаема и реальна и я не понимаю, когда и как я умудрилась накосячить, чтобы так разозлить обычно спокойного Кагеяму.
— Может скажешь мне, причину твоей злости? — приподнимаюсь на локтях и отползаю к изголовью; голеностоп неприятно тянет при каждом движении и это не нравится чуточку меньше, чем предстоящий разговор.
— Ты получила травму. — к злости во взгляде прибавляется ещё и нотка укора. Серьёзно Тобио? Это и была причина твоей злости? — Снова.
— В спорте всегда так, ты же знаешь. — пожимаю плечами, сжимаясь под этим пристальным взглядом. Вроде нет ничего необычного в этой травме: всякое ведь бывает. Но именно сейчас стало как-то не по себе от такого пристального внимания к себе.
— Ты осознанно вышла на старт с травмой. — а вот как это он узнал, для меня остаётся загадкой.
— Всего несколько заплывов, Тобио. — ещё никогда в жизни не перед кем так не отчитывалась. Это странно и ново. — И оно того стоило.
— В смысле? — хмурится ещё сильнее.
— Мне предложили место в олимпийской сборной. — выпаливаю на одном дыхание и тут же, под ошарашенный взгляд парня, продолжаю говорить быстро и сбивчиво. — Правда, пока что только в качестве запасного на эстафету. Для входа в основной состав нужно забрать хотя бы две медали на Чемпионате Мира. Проблема в том, чтобы попасть туда, нужно показать себя на Национальном Первенстве, а туда меня могут не взять из-за возраста. Хотя тренер молодежки обещал что-нибудь придумать.
Замолкаю, в одно мгновение лишившись сил говорить. Как будто горячий и искрящийся фитиль резко потушили. Тобио тоже замирает; смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Он верит и одновременно не верит в происходящие. С одной стороны, мы оба слышали голоса комментаторов на записи и знаем, что они говорили о моем времени; но с другой, факт того, что я так спокойно говорю о дороге в олимпийскую сборную, должен, как минимум, пугать.
— Ты говоришь так, будто попасть на Олимпийские игры плёвое дело. — голос у него до ужаса спокойный, но взгляд на удивление теплый и почти одобрительный. Но нам не нужно озвучивать в слух, какой ценой я могу так спокойно говорить о олимпийской сборной.
— Но ты же знаешь, что это не так. — усмехаюсь, извернувшись кладу голову на чужие колени. — И если бы я не встретила тебя, то никогда бы уже не забралась так высоко.
— Поблагодаришь, когда возьмешь олимпийское золото. — улыбается уголками губ и старательно прячет взгляд. И если бы ты знал, как много для меня значат эти слова. Как много значишь для меня ты сам: твои идеалы и твоё мировоззрение. Потому что
дотянувшись до тебя, я смогла двигаться вперед, как бы страшно мне не было.
