"Волки воют в тишине"

Вечер в самом разгаре. Клуб дышит похотью. Какая-то истеричка воет на сцене, обдолбанные тела бьются в конвульсиях ей в такт. Мадаре насрать, что его клуб стал почти притоном для дешёвых давалок и ходящих под себя наркоманов. У него непросыхайка вот уже всю последнюю неделю. После душного офиса он пулей мчится сюда, остервенело давая по газам, в надежде врезаться во что-то и уебать себя. Но Мадаре везёт. Неибовая у него, однако рубашка. Поэтому после всех этих прелюдий со смертью самое то нажраться в хлам. Это не спасает. Харуно-уйди-с-глаз-долой.Не уходит. А внутри рвёт, скребёт и выворачивает. Он никого даже трахнуть не может. Не поднимается. И вроде пора тяжко вздыхать над своим пропавшим либидо, да только на месте все, кроме мозгов и того, что в груди биться должно по закону. Всего месяц, а у него столько дыр и пробоин, что хоть цементом херач не залепишь. Горло уже горит от едрёного градуса, а Мадаре всё мало. Больше, ещё больше, чтобы выблевать все внутренности и это грёбанное чувство зависимости. Учиха не подозревал, что он способен так загибаться от чувств, задыхаться от потребности просто прикоснуться к чужому телу. А Харуно улыбается. Ямочки на её щеках не милые, как у детей. Их не хочется потискать и зацеловать. Залепить пощёчину - это да. За то, что ей хорошо без него. За то, что ей плевать. Но если Харуно могла отделаться парой пощечин, то Хашираме светила преисподняя. Мадаре хотелось набить морду этому паскуде. Хотелось до крови перебить собственные костяшки и наконец выпустить пар. Учиха держался на честном слове, чтобы не сорваться с чеки и не устроить эпичный разнос. Отмазываться от продажных легавых хотелось меньше всего. Поэтому Учиха зализывал лимон текилой и именно в таком порядке, потому что уже не пьянел. Пытался зализать собственные рваные раны и скулил тихо в темени своей чёртовой душонки. Думы думались тяжело и абсолютно не связно. Мадара фыркал на полуголых девиц, которые пытались сесть ему на коленки и потерпев полное фиаско, обиженно цокали от него в дамскую комнатку, чтобы припудрить свою уязвлённую гордость. И если в его планах было нажраться в очередной раз, то им не суждено было сбыться. Рядом с ним за барную стойку кто-то завалился. Судя по запаху и силе удара тела об предмет клубного инвентаря-это был самец. Самец в печали, ибо по-другому так не напиваются и не ебашут собой по всем жёстким поверхностям, в надежде выпустить пар. Мадара почти пожалел этого незнакомца. Беда блядь сближает, но это было до тех пор, пока Учиха не опознал тело, спикировавшее рядом с ним. Хаширама-угонщик-чужих-недодевушек. Учиху словно прострелило яростью. Было плевать, что Сенджу в говно как впрочем и он сам, что здесь публика любопытная. Мадара перешёл в режим ебать-ебальником-по-твёрдым-углам. Всего миг, а Хаширама уже дышит перегаром в его перекошенное от ярости лицо, а Учиха держит его в грудках, что тряпичную куклу. -Учиха, будь человеком - отъебись. Без тебя и твоей куклы хватает дерьма. Голос у противника был как -то совсем небоевым. Усталым, затраханным от жизни - это да. Мадара на минутку даже спасовал перед этой вселенской скорбью в чужих глазах. Но потом в нём откуда ни возьмись включилась не к месту сооброжалка. Если этот уёбок был в таком состоянии не из-за Харуно, то значит из-за другой женщины. Мадара уже по себе знал: такие ублюдки как они с Сенджу так убиваться могут только из-за женщины, которой дышат. И если Сакура была не при делах, то значит Хаширама убивался по другой бабе, а с его девочкой просто играл. Вот теперь пиши пропало, ибо в Мадаре помимо ревнивца проснулся гребаный защитник поруганной девичьей чести. Первое кресло жалобно скрипнуло и буквально разлетелось в щепки, стоило только Хашираме на него живописно приземлится. А в ответ рычание. Мадара на взводе. Зверь вышел на охоту. Ни у кого нет шансов выйти из этой заварушки целым. Хаширама ему ровня, поэтому он и держал его рядом с собой столько лет, пока он не плюнул ему в тёмную душонку. Хаширама трезвеет моментально, в глазах-щелях ярость. На хуй скорбь, пора выпустить пар заполонивший его нутро. В канителе бушующего тестестерона было трудно разобрать кто кому и куда заезжает. У обоих уже болели скулы после серии смачных, профессионально поставленных ударов. Конечно зубы так не выбить, ибо хрен из звериной пасти так легко выбить клыки. Эти мальчики привыкли рвать врагов этими самыми клыками. Дикие, хищные-но идиоты. На завтра сто пудов у обоих физиономии расцветут яркой акварелью синяков и кровоподтёков. Но это пока мелочи. Тёлки тихо млели в сторонке от вида двух озверевших вконец самцов, готовых рвать. Под такими хорошо стонется. Да только у этих двоих красным жирным маркером выведено: "Занято". Мадаре было по хуй, что его роскошный бар превращался в руины. Ему вообще сейчас всё было по хуй. Благо размер позволял. - Ну что мудак хренов, надоело тебе с Харуно возиться? Решил подкатить к более дающим? - Мадара плевался ядом, аки гадюка. Ибо не фиг, брать его и потом воротить нос. - Да на кой хуй мне твоя пигалица сдалась, мне бы со своей дурой всё разрулить,- опять эта вселенская скорбь в голосе Сенджу. - В смысле? А чего ты тогда возле неё тёрся, что об эбонитовую палочку?!- Мадара начинал зависать конкретно так. - Да чтоб, ты скотина недальновидная и тупая, приревновал девчонку ко мне. - Хаширама смачно сплюнул кровь на дорогую белую шкуру. - Это что ещё за ёбаная стратегия?! Начитался дамских романов?!- Учиха переводил дыхание и честно пытался въехать в ту пургу, которую нёс растрёпанный ублюдок, напротив. - Не я. Это Ино у меня спец по таким вопросам. - всё, Хашираме решительно надоело воевать и ломать всё подряд. Он с тяжёлым вздохом опустился на пол, возле барной стойки. - Ино?! Эта белобрысая стерва?! Это по ней у тебя сопли в три ручья?! Вот это поворот! Присвистнул Мадара и тут же скривился от саднящей боли в скуле, где уже расцветал алым, здоровенный кровоподтёк. - Ну и что вы не поделили? - Отец звонил насчёт моей свадьбы, хотел предупредить что встреча с семьёй невесты будет в эту пятницу. Я говорил по громкой связи и Ино всё услышала. - И что ты сделал? - как-то слишком ласковым голосом поинтересовался Учиха в предвкушении услышать историю о разборе полётов в исполнении скандальной доченьки Иноичи. - Ничего. Она мне даже рот не дала открыть. Сказала мол катись к чёрту со своей благоверной. Схватила в охапку своё фетишное красное платье, и босая в ажурном неглиже свалила из квартиры. - Ты тупой. Вот честное слово. Мудила, каких ещё поискать. Там не говорить надо было, а брать ситуацию и её желательно тоже. Чтоб вякнуть не успела. - Мадара подтянулся своей грузной тушкой к избитому собрату. - Мдаа, и мне это говорит мудила по которому уже лет десять сохнет девчонка, а он ни сном, ни духом. - Хаширама злобно улыбнулся. Бить - так по-больному, что бы Мадара тоже поскулил вместе с ним на голубую луну. - В смысле десять лет? В смысле сохнет? - Учиха похоже забыл, что огонь по его венам надо разгонять. Дышать определённо не хотелось до того, пока он не услышит опровержение своих глупых надежд, которые толпились непрошеными сектантами на пороге. - Десять лет — это значит с детства мудак, а сохнет это значит вены по тебе рвёт. - Хаширама почти театрально вздохнул и уставился обречённо в потолок где весело крутился диско шар. Мадара выпал в иную реальность. Значит любит. Его. Эта дрянная девчонка его любит. Любила и молчала столько времени. Учиха злится, потому что узнал это от Хаширамы. А тот знай заливается хриплым смехом, глядя на его жалкие потуги впасть обратно в реальность. - Не замечал, что ни девка у тебя в постели, то скафандр на Харуно и тонна тональника?! Синяки же надо как то замазывать. - видя как Мадара конкретно не понимает хули происходит, Сенджу снисходит до обьяснений: - Харуно больная, причём тобой. Девчонка срывается на ринге. Ты же навернякя видел, как она мутузит голыми руками. Так вот ты трахаешься с новыми бабами, а она сбивает от ревности и боли кулаки в качалке или дешёвых забегаловках. Пару раз Ино в своей квартире после её дебоширств со стен соскребала ошмётки её мяса со стен. Малышка одержима тобой, но неподражаемо умеет лгать. От её взгляда даже меня морозит. Мадаре было плохо. Нет, больше - погано. Если представить, как же он исковеркал жизнь Харуно и как вывернул душу, то получится что-то более жуткое чем Данте со своими девятью кругами ада. Он честно пытался понять что делать дальше. Ведь вроде ёбанная взаимность у него оказывается есть, только имеет ли он право врываться в жизнь девчонки, после всего что наворотил?! Сможет ли Харуно привыкнуть не страдать, а принимать его поздно вспыхнувшие чувства. Ведь человек постепенно привыкает к боли и если она уходит вдруг, он может оказаться неготов принять своё "долго и счастливо", только потому что попросту не умеет быть счастливым. Учиха неожиданно очнулся, когда Хаширама ткнул его в бок и подставил початую бутылку спиртного, чудом уцелевшей после их потасовки. - Выпей тебе сейчас это тоже нужно. - после трёх затяжных глотков, Мадара услышал наставления: - Думай сейчас и анализируй меньше, иначе говна накопаешь на три сортира. Просто пей, плюй на своих демонов, а завтра трезвей и мчись к своей королевишне. Меньше слов и больше углов, желательно тёмных и безлюдных. Чтобы ты там не сказал бы, Харуно не поверит, не умеет, поэтому просто бери. Её и эту чёртову ситуацию в свои руки. Доказывай ей свою профпригодность и тащи к алтарю, потому что второй такой идиотки ты не найдешь и потому что вы в конец уже всех задолбали своими соплями. - А ты что со своей делать будешь?! - Мадара как-то даже проникся сочувствием к своему собутыльнику. - Почти то же самое, но для начала попробую в перерывах между попыток увернуться от летящих снарядов, поговорить с ней. - Всё так запущенно? - ухмыльнулся Учиха - А как же?! Моя бестия тоже не из робкого десятка. Никогда бы не подумал, что маленькие девочки на каблуках и с гламурными сумочками способны на такие зверства. Хаширама улыбался мечтательно своим мыслям, а Мадару откровенно тошнило. Неужели он будет таким же влюблённым идиотом?! Вспомнив Харуно тянуло его почему-то не улыбаться, а биться башкой об стенку-толи это от чувства вины, то ли от того что вспоминалась девчонка не в офисной одежде, а в тех самых злосчастных кожаных брюках и тонкой маечке. Кулаки и скулы ужасно ныли, а едрённый градус обжигал внутренности. Было немного скверно от перспектив, которые немилосердно маячили на горизонте сознания. Но Мадаре было спокойно. Как удаву, в клубке с другим удавом. Ведь никто против них не попрёт. Вместе они ебическая сила мужской дружбы, которая к херам снесёт все преграды - будь то небритые бугаи или две худосочные пигалицы, которые напрочь засели в сердцах этих двоих. Вот так милые бранятся, кулаками машутся, а потом хуярат дорогое пойло и строят планы захватов стратегически важных субъектов.