Необычная жизнь в Ходячем Замке

В гостиную вошли мистер Смит, а вслед за ним и его спутник. Мистер Смит был в серо-голубом костюме с полосатым васильковым галстуком. Из-за его спины послышался незнакомый голос. — Да что вы, не говорите мне этого, миссис Смит, это, наоборот, честь для меня — ужинать в вашем доме, — незнакомый молодой мужчина поцеловал руку Фанни. — Вот, Эдвард, вы давно хотели познакомиться с моей старшей дочерью. Так, знакомьтесь, Софи Пендрагон, она временно живет у нас, но об этом позже, — указала на девушку рукой мачеха. — Софи, знакомься, это Эдвард Лайонс, друг мистера Смита. Софи и Эдвард встретились взглядами. Мистер Лайонс оказался молодым стройным юношей, примерным ровесником Софи, с каштановыми, слегка отдающими в рыжинку волосами, голубыми глазами, открытым и добрым лицом. На нем был темно-синий бархатный костюм, белая накрахмаленная рубашка, синий галстук-бабочка и лакированные черные туфли. Девушка прочитала в глазах нового знакомого любопытство и пристальное внимание, которое было ей неприятно. — Я думал, очаровательнее и милей мисс Хаттер и миссис Салиман девушек нет, но вы затмили их обеих. Вы не против, если я буду называть вас просто Софи? — произнес он с ласковой интонацией. — Можно вашу руку? Софи вдруг совершенно смутилась и растерялась, на щеках ее выступил румянец. — Да, можно… — невнятно пробормотала Софи, отвечая непонятно на какой вопрос. Но руку, скорее, инстинктивно, подала. Эдвард мягко прикоснулся к ее запястью губами, отчего по телу Софи прошли мурашки, и остановил внимание на ее обручальном кольце. У Хоула как раз и было задумано таким образом напомнить Эдварду о замужнем положении Софи. Но несмотря на это, чародей угрожающе зарычал, при этом никто не обратил на него внимания. Фанни, кажется, увидевшая, что между Софи и Эдвардом установился контакт, радостно потерла руки. — А, вот это сын Софи, Морган, — представила она внука. Эдвард дружелюбно улыбнулся мальчику. — Здравствуй, Морган! Отличный у тебя костюм! — благодушно сказал он. — У вас тоже, — робко ответил Морган, чем заставил юношу рассмеяться. Хоул и в присутствии на ужине сына находил возможность напомнить предпринимателю о семье Софи. Он вообще продумал тысячу мелочей, которые должны были заставить Лайонса отступиться. Впрочем, если Эдвард их замечал, а скорее всего это было так, то виду он не подавал. Хоул еще раз зарычал, но уже громче. Софи, искоса глянув на него, увидела, что тот вздыбил загривок, прижал уши к голове и, морща нос, скалил собачьи клыки. От всего этого девушке было не по себе. После этого Фанни пригласила всех к столу. — Очаровательна, очаровательна… — бормотал нараспев себе под нос Эдвард, по дороге в столовую, но Софи услышала его. Как и Хоул. Он оглушительно гавкнул, так, что молодой предприниматель подпрыгнул. Фанни, считающая себя виноватой за этот инцидент, поспешила объяснить. — Это наш пес, Сильвер, — говорила она, с недоумением глядя на лайку. — Ну, скорее, не совсем наш, мы нашли его на пороге дома. Он добрейшей души собака, я правда не знаю, что с ним произошло. Вы уж простите. Кажется, Эдвард не обиделся, поскольку протянул руку, чтобы погладить пса. Это было ошибкой. Хоул клацнул зубами в сантиметре от пальцев юноши. — Ох, зубастый какой! — воскликнул Эдвард, отдергивая руку и направляясь за всеми в столовую. Там мистер Смит и мачеха заняли свои обычные места друг напротив друга, Софи и Морган сидели рядом, посередине, мистера Лайонса, Фанни специально посадила напротив девушки. Софи нервничала все больше и больше, хотя и не могла объяснить почему. Она увещевала себя, что нужно относиться к этому ужину, как к болезненной процедуре, которая должна скоро кончиться. А тем временем ужин начался. Фанни попросила мистера Смита разливать шампанское, пока сама раскладывала по тарелкам картофель с рыбой. Почти сразу как стоило всем сесть за стол, мачеха уже начала рассказывать трагическую историю Софи, слегка измененную. — Вы не представляете, какой кошмар у нас творится! — доверительно жаловалась Фанни. — А мы-то думали, что он порядочный человек! Эдвард внимательно слушал, не перебивая, мистер Смит несколько раз хотел вмешаться, но Фанни не обращала на него никакого внимания, и вскоре он замолк окончательно. — Я, конечно, не понимаю такого обращения, — наконец заговорил Эдвард, — и считаю, что любой уважающий себя джентельмен должен бережно относится к женщине, тем более, к такой, как вы. Софи не знала, куда деться от докучливого внимания своего нового ухажера. Тот постоянно глядел на нее и переводил на девушку все темы разговоров, когда же это не получалось, он привлекал ее к обсуждению своими вопросами. Софи старалась и вовсе на него не глядеть, поэтому сидела, потупившись, глядя в тарелку, но поскольку в таком состоянии ей кусок в горло не лез, она слегка коснулась картошки, лишь пригубила шампанского, а рыбу только размазала по тарелке, больше ни к чему не прикасаясь. За это недолгое время ей все стало ясно. Она с ужасом понимала, что идея Фанни постепенно оправдывается. Она действительно заинтересовала Эдварда, это можно было заметить невооруженным взглядом, но при этом сама Софи относилась к нему хорошо, так как он был порядочный, добрый, понимающий человек, но не более этого. — Так мы с вами рассуждаем, как цивилизованные люди, нам никогда не понять этого. И слава Богу! — горячо поддерживала мнение Эдварда Фанни. — Нет, ну право, допустим, ты разлюбил эту женщину, чувство погорело, да погасло. Бывает. И такое случается, в этом нет ничего удивительного или зазорного, — продолжал размышлять вслух мистер Лайонс, — но почему бы после этого не разойтись, как воспитанные люди? Решить все дело мирно, по-человечески? Нет, я этого совершенно точно не понимаю. Каждое его слово мачеха сопровождала кивком головы, чем очень напоминала болванчика. — Дурак он, не сумел сберечь собственного счастья. Хотя, с другой стороны даже лучше, более достойным такая радось достанется. — многозначительно заметил Эдвард, скорее всего, намекая на себя самого, и при этом скривился. Дело в том, что весь ужин с самого начала проходил под аккомпонимент истошного собачьего лая. Хоул не давал мистеру Лайонсу спокойно говорить, постоянно начиная гавкать во время его реплик и особенно тогда, когда тот обращался к Софи. Пес скакал по комнате, рычал, истошно лаял, заглушая разговор так, что всем присутствующим приходилось повышать голос, чтобы докричаться друг да друга. Эдварда он просто ненавидел. Фанни и мистер Смит только удивлялись такому поведению их всегда спокойного любимца. Софи тоже диву давалась, только по иным причинам. Она изумлялась столь бурной реакции мужа. По ее мнению, Хоул был совершенно нелогичен. Он так спокойно и хладнокровно изъяснялся с ней по этому вопросу на протяжении двух дней, а теперь словно сошел с ума. Девушка незаметно наблюдала за чародеем и удивлялась случившейся в нем перемене. Теперь лайка больше напоминала волка. Хоул разъяренно распушил шерсть, став как бы больше размером, зубы не переставали щериться ни на секунду. — Да, что это он! Словно с цепи сорвался! — с упреком воскликнула Фанни, глядя на пса, — Эдвард, я извиняюсь за эти неудобства. — Это он меня, наверно, защищает, — заметила, как бы между прочим, Софи. — О, и не оправдывайтесь! — горячо заговорил Эдвард, обращаясь к Софи. — Я сам очень люблю животных, у меня тоже есть собака, ее зовут Вайнона. Она, правда, не слишком породистая, но очень верная и преданная. Так же, как Сильвер, она защищает меня от всех чужих, поэтому я отлично все понимаю. Софи взглянула на Хоула. Тот, кажется, еще больше взбесился от того, что мистер Лайонс оправдывает его поведение, а не осуждает. Софи вдруг с ужасом воззрилась на мужа. Глаза пса сверкали, как два калейдоскопа, попеременно сверкая то голубым, то изумрудно-зеленым, естественным цветом глаз чародея. Он был в таком волнении, что не мог достаточно хорошо контролировать свои способности, магия исходила от него волнами. Колдуны под влиянием эмоций часто теряют контроль над своими силами, поэтому во время сильных душевных волнений колдовать не рекомендуется. Софи состроила ему испуганное лицо и показала на глаза. Чародей, похоже, все понял, так как на несколько мгновений его глаза приобрели соответствующий глазам лайки цвет, но потом снова начинали молниеносно мерцать. Софи оставалось надеяться, что этого никто не заметит. Узел тревоги скрутился у нее в животе еще туже, девушке становилось дурно. В это время за столом заканчивался разговор о собаке Эдварда, который затеял заинтересовавшийся Морган. Благодаря любопытству, мальчик смог перебороть робость и волнение. Фанни как раз церемонно поднялась с места с бокалом в руке. — Давайте выпьем за этот замечательный вечер! — предложила она. — А так же хочу предложить тост за наш замечательный коллектив, в котором мне так приятно находиться! Мне бы хотелось проводить больше таких замечательных ужинов! — весело вторил ей мистер Лайонс, чокаясь со всеми бокалами. Стекло звенело и вибрировало от звука лая Сильвера, разносящегося по всей зале. — Сашеверелл, сделай что-нибудь, это становится просто невозможно, еще немного и у меня разыграется мигрень, — недовольно сказала Фанни мужу, хватаясь за виски. Софи поняла, что требуется ее вмешательство. — Не стоит, мистер Смит, — остановила она уже поднявшегося для чего-то предпринимателя. — если позволите, я сейчас отлучусь положить Моргана спать и могу забрать Сильвера с собой. Морган мог еще не ложиться, но она чувствовала, что ей самой необходима эта отлучка. Она должна дать девушке время собраться с мыслями. Софи никто не посмел задерживать, поэтому она беспрепятственно ушла. На самом деле, в положении матери есть свои преимущества, с улыбкой думала Софи, когда вместе с сыном и собакой выходила из столовой. Стоило только Моргану скрыться в ванной, а Хоулу и Софи, соответственно, остаться одним, девушка яростно зашептала, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. — Да что с тобой, Хоул! Держи себя в руках! Ты можешь нас выдать! Хоул ответил ей тем же шепотом: — Да что он смеет, этот пронырливый торгаш! Как он позволяет себе так вести себя с замужней девушкой! А еще интеллигент! — А что он себе позволяет? — ехидно поинтересовалась Софи. — Как он на тебя смотрит, что говорит! — взбешенно шипел чародей. — Кажется, так и раздевает глазами! — Не замечала этого, — покачала головой Софи. Она, конечно, тоже замечала особенное отношение Эдварда к ней, но должна была заметить, что мистер Лайонс ухаживал за ней вполне культурно, лишь комплиментами, не позволяя себе ничего лишнего. Пока Софи укладывала Моргана, она думала, как поступить. Хоул сейчас был на взводе, и в таком взвинченном состоянии, что голос разума не доходил до него. Сейчас чародея намного больше интересовал излишний интерес мистера Лайонса к его жене, нежели тот факт, что из-за его поведения их могут рассекретить. Софи же, которую пока разум не оставил, допустить такого не могла. Она представляла, что будет, стоит только Фанни узнать, что она несколько дней жила под одной крышей с чародеем, гладила его, относилась к нему вполне благодушно и, о ужас, кормила из своих тарелок! Нет, этого Софи совершенно точно допустить не могла. Она еще раз взглянула на мужа, чтобы оценить в каком он состоянии сейчас. Хоул же быстро ходил по комнате, как загнанный зверь; было видно, что только присутствие сына не позволяет ему высказаться по полной. Софи обреченно вздохнула. После того, как она закончила с Морганом и выждала, когда он уснет, у нее самой возвращаться в столовую не было никакого желания, Софи незаметно направилась к двери, с несбыточной надеждой, что Хоул этого ее маневра не заметит, но он направился за ней. Тогда Софи стала судорожно прикрывать за собой дверь. Хоул удивленно поглядел на нее. — Что ты делаешь? — спросил он. — Хоул, тебе лучше остаться здесь, ты сейчас на эмоциях, и можешь подставить нас под угрозу. Представляешь, какой разразится скандал! Морду убери! — прикрикнула на него Софи, когда чародей начал просовывать длинную голову в щель. — О чем ты? Я отлично себя контролирую! — прошипел Хоул. — Да, только глаза отчего-то так и переливаются! — съехидничала Софи, стараясь закрыть дверь. Чародей зарычал в бессильной злобе, понимая, что не сможет смерить свой нрав. — Хочешь поговорить со своим любовничком наедине? — съязвил он, когда дверь уже почти полностью закрылась. Софи чуть не упала от такой наглости. — Ты все это заварил, а теперь еще и попрекаешь! — вскричала Софи, с силой захлопывая дверь, уже не заботясь о морде пса. Также на дверь она навесила множество защитных заклятий, которые не позволят Хоулу выйти. Некоторые из них ей объяснил сам чародей, другие она сделала с помощью своей вербальной магии общения с неживым. Естественно, для такого сильного мага, как Хоул, разобраться с ее колдовством будет парой пустяков, но Софи знала, что у ее мужа были некоторые сложности с магией ее дара. Оставалось только надеяться, что это временно задержит Хоула, а там, глядишь, он и поостынет. Спускалась вниз Софи нарочито медленно. Она надеялась, что за время ее отсутствия, Эдвард и мистер Смит занялись своими переговорами и не обратят на нее внимания. Но все ее надежды рассеялись, когда, войдя в столовую, она увидела на себе взгляд мистера Лайонса. Мистер Смит в это время говорил: — Может нам стоит заключить договор, по которому… — голос предпринимателя был нарочито ленив, и если бы Софи не знала на сколько для него важна эта сделка, никогда бы в это не поверила. Но Эдвард прервал его. — Мистер Смит, давайте, если вы не против, мы поговорим об этом в следующий раз. Я не хотел бы портить такой замечательный вечер акциями, контрактами и монополиями, — медленно проговорил мистер Лайонс, как завороженный глядя на Софи, — Да и мне лучше посоветоваться с отцом, как-никак, я лишь его заместитель. Я выслушал ваше предложение и передам его папе. Хотя мистер Смит рад был бы решить все на сегоднешнем вечере, который только ради этого и затевался, но возражать он не стал, а лишь кивнул и поглядел на своего младшего сослуживца взглядом, говорившим: «Эх, пылкая молодость!». Тогда все началось вновь. Эдвард начал допекать Софи своими вопросами. Потом Фанни зачем-то заставила рассказать Софи историю с Болотной ведьмой. Еще на начале рассказа в столовою вбежал пес-Хоул. Он еще из коридора начал заливаться лаем. Все изумленно поглядели на него. — Ты, вроде, отвела Сильвера в комнату? — спросила Фанни задумчиво. — Наверное, его Морган выпустил… — в тон ей ответила Софи. Она была удивлена этим появлением мужа. Софи совершенно точно знала, что Морган собаку не выпускал, а чародей сам с помощью своей магии открыл дверь. Глаза его снова сверкали калейдоскопами. Но лайку на этот раз до поры до времени выгонять не стали. Вся остальная часть рассказа сопровождалась бешеным лаем. После окончания Эдвард сказал: — Я преклоняюсь перед вашим присутствием духа, миссис Пендрагон, я не знаю, что бы делал, если бы мне пришлось оказаться на вашем месте. Можно, я поцелую вашу руку в знак восхищения? Софи смущенно покраснела. — Не думаю, что это нужно, — залепетала она, пряча руки под стол. — Ну все же, — ласково просил мистер Лайонс, — какой у вас прекрасный румянец, Софи! Девушка зарделась еще сильнее. Хоул же, который не мог потерпеть подобного, оскалил клыки и уже хотел было вцепиться в ногу Эдварда, но Софи предостерегающе показала ему кулак под столом. На благо мистера Лайонса, она успела заметить этот порыв мужа, но на беду чародея, этот его порыв заметила еще и Фанни. — Сильвер, не смей! Фу! Нельзя! Ник…никакого слада с ним нет! Что на него нашло! — напустилась она на пса. Тот вынужден был ретироваться, но, как думала Софи, временно, поэтому была на чеку. В то время, пока Софи отвлеклась, Эдвард сумел завладеть ее рукой и одарить еще одним поцелуем. Хоул громко зарычал. Софи отдернула руку, как от удара. — Вы такая прелестница, а ручки не допросишься, — лукаво сверкнул глазами Эдвард с усмешкой. — Я считаю эту сдержанность нормальной для замужней женщины, — холодно бросила девушка, уязвленная своей оплошностью. Мистер Лайонс, чутко уловив это, перенес разговор на другую тему. — Я думаю, для того, чтобы работать с цветами, их нужно любить. Как вы относитесь к цветам, Софи? Девушка с насмешливостью подумала, что из всей насыщенной истории Эдварда заинтересовали только цветы, но ответила. — Да, они мне нравятся, — честно сказала она. — Тогда почему вы не остались держать эту цветочную лавку? К такой цветочнице я бы ходил каждый день покупать цветы лишь для нее, — последовал очередной комплимент от мистера Лайонса с новой очаровательной улыбкой. Софи вдруг очень захотелось сказать что-нибудь язвительное на тему подвешенности языка торговца, но она еле сдержалась, вместо этого ответив: — Вскоре после ситуации с Болотной ведьмой мы переехали обратно. Это действительно было так. Скоро после того, как Хоул вернул себе сердце, Софи — молодость, а Кальцифер приобрел себе свободу, они вернули Замку прежние входы. Хоул, по своей консервативности и нелюбви что-либо менять, хотел вернуть себе старые, проверенные годами входы, которые ему были удобны, Софи же, после произошедшего, несмотря на всю свою любовь к цветам, видеть не могла эти луга, напоминавшие ей прошлое. Так, через некоторое время, Замок вернул себе прежние пометки к прежним дверям. Фанни же, конечно, нужно было вставить свои три копейки. — И поступили совершенно глупо! Какие там были цветочные луга, вы не представляете себе, Эдвард! Софи рассказывает скупо, но вы бы видели! — с воодушевлением разливалась мачеха. Но вдруг она поняла, что нахваливает то, что было создано Хоулом, поэтому добавила сухо, — Хотя, на эти луга мы можем и сейчас ходить.  — В таком случае, если вы, миссис Пендрагон, любите цветы, не могли бы вы принять от меня скромный букет? — предложил Эдвард, — В знак хорошего знакомства, так сказать. Я, если бы знал о вашем присутствии на вечере, обязательно сразу бы пришел с цветами, но теперь… Мистер Лайонс сделал замысловатый жест рукой, и прямо из воздуха появился букет прекрасных свежих белых роз. — Надеюсь, вы ничего не имеете против наколдованых цветов? — спросил он, с шутливой улыбкой подавая букет. — Вы еще и волшебник? — как-то по-детски удивилась Софи, принимая цветы. — Только учусь, — скромно заметил мистер Лайонс, — Моя семья считает, что в наше время нужно хотя бы немного уметь колдовать. Не успела Софи еще ничего ответить, как разозленный Хоул все же тяпнул Эдварда за ногу. Восхищенный вздох Фанни, вызваный фокусом с букетом, слился с вскриком молодого предпринимателя. Тогда сразу произошло несколько вещей. Осознав все произошедшее, Фанни заверещала еще пуще Эдварда и напустилась на пса, мистер Лайонс стал потирать укушенную ногу, отомщенный чародей отпрыгнул к стенке и понесся по всей комнате, гоняемый веником в руках мачехи, Софи то виновато глядела на ухажера, то прожигала взглядами мужа, а мистер Смит, вздернув обе брови с видом крайнего удивления и легкой улыбкой, совсем неуместной в данной обстановке, лишь только заглянул под стол. Не стоит упомянать череду гневных криков и извинений, но положил конец суматохи Эдвард. Как ни странно, это он, пострадавшая сторона, увещевал Фанни. — Я же говорю, миссис Смит, все в порядке, Сильвер меня не укусил, так, лишь прихватил за штанину, а вскрикнул я исключительно от испуга, — говорил он утешающим тоном. Софи же вздумалось, что это вполне в манере Хоула — произвести впечатление, не сделав ничего на деле. Да и стал бы он мораться? — Ваше благородство не имеет границ! Мне так стыдно, Боже! Тысяча извинений! — все суетилась Фанни. — Сашеверелл, уведи его куда-нибудь, прошу! Что за наказание! Что он, белены что ли объелся! Уведи его, пока не дошло до греха! — Ничего, миссис Смит… — успокаивал хозяйку молодой предприниматель, но его не было слышно за всеобщим гулом. Софи хотела бы помочь Хоулу остаться, но понимала, что это выглядело бы подозрительно. Она презрительно взглянула на чародея. «Ну что? Допрыгался? А я предупреждала!», — выражал ее взгляд. Хоул глядел на нее в ответ своим самым непроницаемым взглядом, только цвет менялся с голубого на зеленый и обратно. Мистер Смит поднялся с места и поманил собаку за собой. Хоул не хотел уходить, но и противиться мистеру Смиту не мог, поэтому после небольшого противоборства предприниматель выпроводил пса за входную дверь. — Правильно. Так оно надежнее. Пусть немного проветрится, осознает свою вину, — безаппеляционно фыркнула мачеха. Не успел мистер Смит занять свое место, как из-за входной двери послышалось громкое поскуливание и скребки по двери. На них все старательно не обращали внимания. — Эдвард, а какая для вас идеальная женщина? — с любопытством поинтересовалась Фанни. — Ну-у-у, это понятие растяжимое, — смущенно пролепетал мистер Лайонс, — не знаю, бывают ли идеальные женщины, но я бы хотел видеть ее хозяйственной, домовитой, такой, чтобы она спокойно управлялась с домом без прислуги, лишних людей дома я не люблю. Она должна быть умной, спокойной, уравновешенной, такой, к которой хотелось бы возвращаться домой, а не прятаться по кабакам от ее истерик. Такой, чтобы она могла стать советчицей в моем деле. Я знаю, многие мужчины этого не любят, но я наоборот бы хотел, чтобы моя жена вела активное участие в моей работе. Но главное, она должна создавать ощущение уюта и тепла в доме, и самое главное, что бы она любила меня. — Так это же прямо наша Софи! — радостно вскричала Фанни. Софи закусила губу, тревожно прислушиваясь к звукам за дверью. Гордость гордостью, но беспокойство беспокойством, она переживала за Хоула. Плюс к этому, ей хотелось нетактично заткнуть мачеху, но она снова сдержалась. Ей казалось, что сегоднешний вечер испытывает ее на прочность. Мистер Смит слегка улыбнулся, отпив глоток шампанского, Эдвард повел плечами, как бы говоря, что это не ему судить. — А каким вы видите своего идеального мужчину? — спросил он, вдумчиво глядя на девушку. Софи мысленно чертыхнулась, умеряя свою магию. — Для меня идеальным мужчиной является мой муж, — резко бросила она, не сдержавшись, в тот момент не думая о приличиях. А между тем Хоул, уразумев, что поскуливанием ничего не решить, начал тоскливо выть на улице. Все переглянулись. Фанни непонятно отчего скрипнула вилкой по тарелке. — Софи никак не может отойти от своей психологической травмы… — начала она, понизив голос, оправдывая грубое поведение дочери. Софи с упреком глянула на нее. «Будет вам образ идеального мужчины», — мысленно фыркнула Софи. — Сразу скажу, что идеальных мужчин не бывает, — начала Софи с высоты своего брака, — но я перечислю те качества, которые обязательны для меня. В первую очередь, мужчина должен быть благородным, умным и понимающим, чтобы всегда смог поддержать свою женщину, добросердечным, жалостливым. Также, семья должна быть для него в приоритете. Он должен быть готов ради нее на все. Я не прошу никаких жертв, совсем нет, просто я хочу понимать, что в случае проблем или неприятностей, мне будет на кого опереться, я буду, как за каменной стеной, — уверенно говорила Софи. — И, конечно, самое главное, чтобы он меня любил, и тогда я буду отвечать ему полной взаимностью во всем. — И какими из этих качеств обладает твой муж? — развела руками Фанни, нарушив весь момент. Софи хотела огрызнуться, но не успела. — Ну Фанни! — мягко укорил жену мистер Смит. Эдвард был наиболее тактичен и не сказал ничего. Софи отметила, что несмотря на все ухаживания направленные на нее, Эдвард ни словом не оскорбил Хоула. Он совершенно не был согласен с его поведением в интрапритации Фанни, но никогда не позволял себе каких-либо резкостей. — Могу сказать, что я стараюсь по мере возможности обладать этими качествами, — заметил предприниматель, но когда Софи умышленно промолчала, накладывая салат, и прислушиваясь к завыванием чародея, продолжил, — Я заметил, что мы с вами очень похожи и одинаково смотрим на идеал наших вторых половинок. Для нас с вами самое главное, чтобы нас любили, а за этим мы закроем глаза на все их недостатки. Софи восхитилась, как точно Эдвард это подметил. Хоул далеко не был подарком, но это ее не сильно волновало. Мистер Смит снова поднялся с места. — Куда ты? — спросила Фанни. — Пойду впущу Сильвера, — слегка виновато ответил ей он, — воет, бедолага, жалко его. — Ничего, для воспитательных целей полезно, — Фанни была неумолима. Но прошло совсем немного времени, как вой прекратился и уступил место тишине, которая еще больше пугала Софи. Вскоре послышались настойчивый стук в дверь. Хозяева переглянулись. — Ну вот, соседи, наверное, пришли жаловаться на завывания твоей собаки. — Фанни вообще имела удивительную черту характера сваливать на другого то, что было общим, в плохой ситуации. — Этого еще только не хватало. Краснеть перед ними. Мистер Смит уже давно привык к этому и не обращал внимания. — Я сейчас все решу, дорогая, — сказал он, скрываясь за дверью. Софи стала мучительно прислушиваться. От входной двери послышались тихие голоса, а потом в столовую вошел Хоул и за ним мистер Смит. Софи изумленно распахнула глаза. Чародей, превратившись обратно в человека, выглядел как и всегда восхитительно. На нем был солнечно-желтый костюм с длинными хвостами рукавов, под тон костюму желтые замшевые остроносые туфли на небольшом квадратном каблуке. Волосы светло-льняного цвета были уложены волосок к волоску. Хоул был слегка бледнее обычного, а его яркие зеленые глаза горели нетерпеливым раздражением. Стоило только Фанни увидеть новоприбывшего, как она сразу подскочила с места. — Что ты здесь делаешь?! Сашеверелл, как ты его впустил?! — вскричала она. — Наверное, потому, что мистер Смит немного благоразумнее своей супруги и тоже видит пользу в воссоединении семьи, поэтому и впустил, — холодно ответил Хоул вместо предпринимателя. — Воссоединение семьи?! Об этом не может быть и речи! — разволновалась Фанни. — А это уж, простите, миссис Смит, не вам решать, а Софи. Вы и так в прошлом многое решали за нее, так дайте же сейчас ей самой сделать свой выбор, — спокойно отозвался чародей. Фанни от этих слов так и замерла на месте, как громом пораженная, с таким видом будто она сейчас «хлопнется в обморок». Мистер Смит специально не сел на свое место, а подошел к жене готовый действовать. Правда как, не знал никто. То ли Фанни нужно будет подхватить на руки после обморока, то ли удерживать от рукоприкладства. Софи затаила дыхание, Эдвард сохранял дипломатичное молчание, а Хоул подошел к Софи и галантно опустился на одно колено, протянув букет. — Софи, я прошу простить меня, за это время я окончательно понял, что без вас с Морганом мне жизнь не мила. Я поступил, как последняя скотина, но я клянусь, что такого больше никогда не повторится. Я хочу вернуть нашу семью. Могу ли я надеяться? — говорил Хоул воодушевленным голосом. Чародей выглядел так одухотворенно, что серьезное, тактичное выражение глаз, которое он мог не скрывать перед Софи, совершенно не сочеталось с его образом. Против воли Софи разобрал смех, так что она едва сдерживала улыбку. Ей вздумалось, что со стороны эта сцена выглядит еще романтичнее, нежели та картина Хоула и Летти в цветущем яблоневом саду. Но последний вопрос Хоула поверг ее в шок. Она не знала, что стоит ответить. Не будет ли ее согласие неестественно быстрым? А если она откажет, то не воспримет ли это Эдвард, как зеленый свет для себя? Благо, чародей все понял без слов и придумал, как ей выйти из щекотливого положения. — Я понимаю, что это трудный выбор, и я не буду тебя подгонять. Я готов ждать сколько угодно, но спрошу только одно. Примешь ли ты этот букет, как знак того, что подумаешь на счет предоставления мне второго шанса? Тогда Софи с облегчением приняла цветы и поставила во вторую вазу рядом с букетом Эдварда. Девушка с благодарностью взглянула на мужа. «Увиливатель!», — весело говорил ее взгляд. Хоул ответил ей глазами чем-то вроде лукавого: «Рад стараться». Между ними часто происходили разговоры без слов, одними глазами. Они отлично научились понимать друг друга с полу-взгляда. На самом деле, ничего удивительного в этом не было, просто порой им требовался совет или помощь друг друга в таких местах и ситуациях, где говорить не представлялось возможным. Это было ужасно удобно. Ведь, право, не будешь же ты выяснять отношения на королевском балу или светском рауте? Хоул сел на место рядом с Софи с видом победителя. — Вообще-то, Софи больше всего любит орхидеи, — неприятным тоном сказал чародей, обращаясь к Эдварду. Это было так. Еще со времен цветочных лугов, Софи открыла в себе особенную любовь к орхидеям. Юноша пожал плечами, показывая, что ему неоткуда было знать этой информации, но тут же сделал ответный выпад. — Не правда ли, миссис Пендрагон сегодня отлично выглядит? — поинтересовался он с счастливой улыбкой. Этот, в сущности, обычный вопрос заставил глаза Хоула полыхнуть ревностью. Они сделались еще ярче и зеленее, чем обычно и остались такими до конца вечера. Софи против воли восхитилась мастерству слова Эдварда. Он, как предприниматель умел красиво говорить и совершенно простым вопросом одновременно сделал комплимент Софи, отразил грубость Хоула, так еще и дал ему понять, что, мол, он тоже заметил красоту девушки. — Софи великолепна всегда, но этот фасон ей совершенно не идет, — раздраженно ответил Хоул, — невысоким девушкам нельзя носить платья с юбками такой длины. Они сразу делают их зрительно еще ниже. Софи мысленно полностью согласилась с мужем, так как ростом особенно не вышла. — Хорош кавалер, нечего сказать, вместо того, чтобы сделать комплимент, только оскорбил свою даму, — съехидничала Фанни. — Я оскорбил не Софи, а вкус человека это подарившее, так как знаю, что она бы в жизни такое не купила, — холодно фыркнул Хоул. — Вы со мной не согласны? Чародей обратился к Эдварду. Фанни, пораженная замечанием зятя, хотела было подняться с места, но мистер Смит, который специально остался стоять, слегка, но уверенно надавил на плечи жены, не позволяя ей подняться. — Я оставлю судить одежду профессионалам в этой области, — насмешливо заметил мистер Лайонс, — но хочу сказать, что, поскольку Софи настолько очаровательна, ее красота затмевает все вокруг. Я, на самом деле, даже не заметил, во что она одета, до того я не могу от нее оторваться. Но если вы правы, говоря о неудачном выборе платья, то не беспокойтесь, великолепие вашей жены не может скрыть ни один наряд. От такой грубой лести у Софи заалели щеки. Хоула всего передернуло, он хотел было ответить очередной насмешкой, но Софи толкнула его под столом ногой, прося замолчать, что чародей все-таки сделал. Хоул положил ногу на ногу и смерил Эдварда высокомерным взглядом. Предприниматель со своей стороны решил поступить дружелюбно и, не смотря на все произошедшее, решил пойти на мировую. — Думаю, нам все же стоит представиться. Здравствуйте, мистер Пендрагон, меня зовут Эдвард Лайонс, приятно познакомиться. — представился он, через стол протянув руку чародею. Хоул же будто бы не замечал его, рассматривая свои ногти, и руку в ответ не подал. Эдвард скривился и убрал руку. Хрупкий мир был нарушен. Софи захотелось тыкнуть Хоула локтем в бок. — Что с Сильвером? — спросила Фанни меланхолично, она, похоже, решила полностью игнорировать Хоула. — Я за всем этим… — признался мистер Смит, но его никто не слушал. — Непонятно, отчего он меня невзлюбил… — проворчал Эдвард. — Знаете, ведь животные, говорят, все чувствуют, — как бы между прочим заметил Хоул, — он, наверно, чувствует опасность, обращенную к своей хозяйке. — Да, это я-то создаю опасность? — укоризненно сказал Эдвард. — Да, если так, то тебя он бы вообще загрыз! — вскричала мачеха. Хоул, как обычно увильнул от ответа встречным вопросом. — Миссис Смит, не могли бы вы найти мне тарелку, рюмку, а то у меня ничего нет? — учтиво спросил он. — Нет уж, увольте! Все для тех, кого я хотела видеть у себя сегодня, приготовлено, а незваные гости пусть обслуживают себя сами! — взбешенно прошипела Фанни. Хоул наиграно грустно вздохнул. — Софи, душа моя, не могла бы ты мне оказать услугу, принеси посуду, пожалуйста? — спросил он, блестя глазами. Софи поднялась и вскоре вернулась из кухни с посудой для чародея. Эдвард глядел на это с нескрываемым удивлением. — Спасибо, вот у кого настоящая душа, сейчас таких мало, — печально говорил чародей, благодарно принимая из рук Софи ношу. — Отчего вы ублажаете этому человеку, который так много плохого вам сделал? — дивился Эдвард. Софи начала судорожно подыскивать предлог. — Потому что он все еще официально мой муж, — просто ответила девушка, заслужив одобрительный взгляд Хоула. — Какая верность, какое целомудрие, — похвалил Хоул, кладя свою руку поверх руки жены. — Или же он вас просто заколдовал, — проворчал мистер Лайонс негромко, но умышленно так, чтобы все за столом услышали. — А вам завидно, что вы не имеете таких способностей к магии? — спросил иронично Хоул, выгнув бровь. — Да будет вам известно, я обладаю магией и проходил специальный курс обучения, — досадливо бросил Эдвард. — Да все это чепуха, — отмахнулся чародей, махнув хвостом рукава в миллиметрах от кончика носа мистера Лайонса, чем заставил его отклониться. — Выходит, вы из тех волшебников, которые помешаны на чистоте крови? — почти уже угрожающе прорычал Эдвард. Страсти накалялись, и Софи понимала, что требовалось ее вмешательство, но события развивались настолько стремительно, что она только успевала следить за их ходом, поворачивая голову от одного к другому, как на теннисном корте. Фанни все это время соглашалась и поддерживала Эдварда, язвя на счет Хоула, но на нее никто не обращал внимания. Мистер Смит молча наблюдал за перепалкой, а когда их с Софи взгляды встретились, сочувствующе ей улыбнулся. — Разве я хоть слово сказал о чистоте крови? — наигранно удивился Хоул, — Я лишь поддерживаю мнение о том, что настоящие волшебники те, у которых к этому дар и талант, которые проявляли свою магию с детства. А те, кто чему-то учатся, что-то из себя выдавливают, выеживаются, пытаясь развить из того что есть крошечные магические заклинания, это, простите меня, шарлатаны! — У меня достаточный магический потенциал, странно, что вы со своим даром его не углядели, — почти прокричал Эдвард, обидевшийся на «шарлатана». — Наверное, потому, что его нет! — парировал Хоул резко, едва сдерживаясь, в свою очередь обидевшись на умаление способностей его дара зрения незримого. Пока не дошло до настоящей перепалки, мистер Смит решил за благо вмешаться. — Джентльмены, хватит вам пикетироваться! Давайте, лучше, я скажу новый тост! — Давайте! — счел правильным согласиться Эдвард. Некоторое время все было спокойно, но совсем недолго. Хоул и Эдвард и так прожигали друг друга взглядами, а тут еще и мистер Лайонс совершенно точно специально опрокинул рюмку с красным вином. Софи не была бы так уверена, если бы не видела этого собственными глазами. Дело в том, что происходило противостояние за ручку Софи, а поскольку чаще его выигрывал Хоул, Эдвард решил прибегнуть к другим способам. Он, как бы невзначай, в пылу разговора, неудачно махнул рукой, рюмка упала, а ее содержимое красным пятном расплылось по скатерти и замочила длинный хвост рукава Хоула. — Ой, прошу прощения, я такой растяпа, — пропел наигранным тоном мистер Лайонс. Чародей отдернул руки. Софи знала, как Хоул ненавидит, если кто-то портит его внешний вид, и приготовилась к чему-нибудь ужасному. Внешне чародей держал себя совершенно спокойно, даже буднично, и если бы не нервное покачивание ногой и знания Софи, она бы в жизни не догадалась, насколько это задело ее мужа. Хоул пропустил рукав сквозь пальцы, откуда он выходил уже чистым, и поглядел на Эдварда. — Видите? — спросил он, специально проведя рукавом по тарелке предпринимателя, после чего на хвосте остались разводы жира. Он снова очистил их. — Вот в чем польза магии, а вам бы такое заклятие пришлось творить, наверное, целый час. Эдвард побледнел. Софи укоризненно пнула Хоула под столом ногой еще раз. — Что вы себе позволяете?! Вы всерьез думаете, что я теперь это буду есть?! И хватит попрекать меня магией! — вскричал Эдвард, отодвигая тарелку. — Полное отсутствие манер! — напустилась Фанни на чародея. Тот невозмутимо ответил, глаза его сверкали торжеством: — Я не знаю нравы торговцев. Может, и станете есть. — Либо вы прекратите, либо я вынужден буду вызвать вас на дуэль прямо сейчас! — не выдержал импульсивный молодой человек. Софи даже пожалела его. Эдвард не знал, что перешел дорогу настоящему чемпиону по выносу мозга. — А давайте! — вдруг согласился Хоул, — Только сразу пишите завещание, поскольку у вас нет шансов. Софи поняла, что сейчас, прямо у не на глазах, может случиться непоправимое и поспешила вмешаться. — Не надо! — воскликнула она нервно. — Видите, Софи тоже вас жаль, она здраво оценивает ваши шансы, — с безразличием дополнил чародей. — Вы не находите, что, если ей меня хоть чуть-чуть жаль, это уже шаг вперед? — отпарировал Эдвард. — Только ради вас, Софи, я не буду вызывать этого человека на дуэль. Но сколько бы мужчины не ссорились между собой, этот раунд Хоул проиграл, так как Эдвард надолго и основательно захватил руку Софи. Он что-то страстно рассказывал ей, Софи из последних сил делала вид, что ей это интересно, а в душе думала, как же ей все это надоело. Хоул сидел, откинувшись на спинку стула, с циничной усмешкой, вынужденный на время уступить. Вид его выражал скуку, но девушка чувствовала волнами исходящее от чародея раздражение. Она пыталась успокоить его, сжав пальцами его руку под столом. — Знаете, Софи, я ведь немного поэт, — говорил мистер Лайонс, проникновенно глядя на девушку. — Правда? — изумилась она. — Не мне судить насколько мои произведения хороши, но я хочу зачитать вам одно, которое, как мне кажется, было пророчеством, и хочу узнать ваше мнение. Он зачитал на память одну из своих работ о «музе» с «глазами цвета травы позднего лета» и волосами «красного золота». Поскольку Хоул был от исскуства стихосложения далек, он молчал, а Эдвард смекнув этот факт, еще долго говорил Софи о поэзии. Потом Фанни решила поскорее закончить ужин в присутствии Хоула, поэтому предложила всем перейти к чаю. — Софи, ласточка, пойдем, ты поможешь мне, — попросила мачеха. Софи пошла за ней не без некоторого сомнения. — Фанни, ты уверена, что безопасно оставлять их одних? Они не переубивают там друг друга? — С ними мистер Смит, — беззаботно отмахнулась Фанни, — да и, я уверяю тебя, им наоборот пойдет на пользу отсутствие предмета их соперничества. Женщина весело захихикала. Софи же чувствовала себя принцессой, за которую на турнире борятся два рыцаря. Ей опостылело ломать эту никчемную комедию, где она не знала, кого выбрать. — Согласись, что Эдвард замечательный? — не прекращала приставать к дочери Фанни и все время она только и говорила, что о достоинствах ухажера Софи. Девушка опять молчала. Когда Фанни и Софи вернулись с шоколадным тортом и чашками чая, где одну пришлось специально доливать, так как Фанни упрямо не собиралась обслуживать чародея, в столовой мистер Смит сидел, напрягшись, с идеально ровной спиной, Хоул фыркнул, в очередной раз заложив ногу на ногу, Эдвард, нахохлившись, поправлял воротнички. Пока Фанни раскладывала торт, Софи расставляла чашки. Когда она задержалась у места мистера Смита, предприниматель со смехом сказал ей: — Заставили твои орлы меня понервничать. Ответом на это был истерический смешок. В дополнение к чаю и торту были конфеты. Каждый вытащил себе по несколько штучек. — Ну, и я парой конфеток разживусь… — пробормотал Хоул, протягивая руку, как вдруг Фанни резко захлопнула крышку, едва не прищемив чародею пальцы. Тот в самый последний момент успел их отдернуть. — Ну раз уж все все взяли, конфеты больше не нужны! — громко возвестила она, яростно взглянув на Хоула. Чародей коротко усмехнулся. Их противостояние не прекращалось. Чай прошел в удивительно спокойной атмосфере. Все, в основном, помалкивали и слушали мистера Смита, но Софи вздумалось, что это затишье перед бурей. После того, как все расправились с десертом, Фанни предложила потанцевать. Мистер Смит принес проигрыватель и пластинки, установив все это на тумбочке в углу. Проигрыватель был плоской дубовой прямоугольной коробкой, со специальной дужкой, иглой для чтения пластинок и большим позолоченным раструбом, с которого в некоторых местах слезла краска. Проигрыватель был уже не новым, но выглядел все еще царственно. Тут все оживились. Хоул и Эдвард засуетились у стула Софи. Чародею со своего места было намного ближе до нее, но благодаря прыти мистера Лайонса, тот подоспел вовремя и даже именно он отодвинул стул для Софи. Глаза Хоула метали молнии. Он в долгу не остался и с силой наступил Эдварду на ногу каблуком своей остроносой туфли. Мистер Лайонс выругался сквозь зубы. — Ой, извиняюсь, не заметил, — развел руками Хоул в наигранном жесте. Пока же молодой ухажер отвлекся, чародей склонился в галантном полупоклоне перед Софи, протягивая ей руку. — Леди, не подарите ли вы мне танец? — спросил Хоул с обычным озорством. Софи благодарно приняла его руку и порадовалась, что хотя бы здесь все решилось без нее. Танцующие негласно разделились на две пары. Это были мистер Смит с Фанни и Софи с Хоулом. Эдвард, оставшийся не удел, должен был отойти в сторону. В воздухе полилась быстрая дробная мелодия, модная в то время. Стоило только Хоулу и Софи начать танцевать, как девушка тут же спросила: — Что мне делать с Эдвардом? Их отношения уже перешли тот уровень, когда разговор начинался с комплиментов или нежностей. — А что не так? — удивился чародей. — Вроде, все в порядке. Продолжай в том же духе, у тебя отлично получается играть неуверенность и сомнение. — То есть, это норма? — удивилась Софи, — А я думала, что… — Полная, — спокойно ответил Хоул, взгляд его перестал искрить, — Просто мне все это не по душе, а так все хорошо. Их пара кружила по залу, в летящем танце. Софи совершенно не следила за своими движениями, до того легко было танцевать с Хоулом. Это было просто и естественно, руки чародея мягко легли по фигуре жены. За время танца Пендрагоны успели обсудить множество вопросов по теме вечера. Также Софи успела попросить мужа терпимей относиться к Фанни, так как она все-таки заботится о Софи, слишко рьяно, но заботится. Тот, в свою очередь, пообещал быть более доброжелательным к ее мачехе. Но первый танец закончился раньше, чем они расчитывали, так что Хоул и Софи опешили, увидев ковылявшего к ним Эдварда. — Софи, вы не против станцевать со мной? — предложил предприниматель, вопреки обычаям, которые предполагали просить разрешения не у дамы, а у ее кавалера. — Какой вам танцевать! Ногу сначала вылечите. Отдохните еще один танец, — высокомерно отмахнулся Хоул, бесцеремонно увлекая Софи за собой. Но такой шанс, ориентированый на эффект неожиданности, можно было использовать лишь единожды, поэтому, когда мистер Лайонс изумленно проморгался от такой наглости, и когда второй по счету танец закончился, отвертеться от Эдварда уже не удалось. Хоул отошел в сторону, прислонившись к стене, и критично сложив руки на груди, стал следить взглядом кошачьих глаз за танцующими. За окнами сгустилась уже настоящая тьма, придававшая картине уюта и тепла. Ярко горел свет. Паркет на той части зала, которая была отведена для танцев, сверкал и стучал под ударами каблуков женщин. По стенам плавно бежали тени, и также плавно двигались танцующие под звуки музыки, раздававшейся из проигрывателя. Порой мелодия на мгновение затыкалась, фонила, звук раздавался с помехами, но на это никто не обращал внимания. Игла плавно скользила по черному изъезженному диску пластинки. Картина была полна теплого, домашнего очарования. Обе пары двигались в танце, но было удивительно, как по-разному они слышали одну и ту же музыку. В танце Фанни и мистера Смита чувствовалась некая старомодность. Многие танцевальные фигуры они исполняли на старый лад. Музыка им казалась более спокойной, нежели живой. Они двигались, плавно покачиваясь на одном месте. Фанни уверенно положила руку на плечо мужа, тот также уверенно приобнимал ее за талию. Смиты вели негромкий разговор, во время которого юркая Фанни искоса поглядывала на то, как идут дела у их младших друзей. На самом деле, по танцу можно было судить о формате отношений пар танцующих. Так, в жизни Фанни и мистера Смита все было также спокойно и размерено. В их отношениях все было ровно, без взлетов и падений и, если посчастливится, что ничего из ряда вон выходящего не произойдет, то все так и останется. У Эдварда и Софи все было по-другому. Они собой словно бы отождествляли новое поколение, новый век. Танец их был более весел и энергичен. Они кружились по всему залу, зачастую с достаточно смело исполненными фигурами. Если бы Софи была в привычном для нее платье с пышными юбками, то подолы бы только и развивались. Было заметно, что только плохое знание друг друга и стеснение не давали им раскрепоститься полностью и сделать свой танец еще ярче, в чем мог бы помочь Хоул. Софи ощущала, как робко и неуверенно приобнял ее Эдвард, что свидетельствовало о недавнем знакомстве, и как неуклюже он себя вел. Мистер Лайонс старался занять ее веселым разговором, но эта скованность продолжала ощущаться, особенно после танца с чародеем. Потом Софи на ум пришло одно сравнение, от которого она, не сдержавшись, прыснула. «Он носится со мной, как с вазой из тончайшего фарфора, которую боится разбить!», — вздумалось ей. На самом деле, она считала такое отношение правильным, но от этого предыдущая мысль не становилась менее смешной. Эдвард воспринял ее смешок, как хороший знак и дальше продолжал более развязней. Софи не без сомнения начала замечать, как он все ближе придвигается к ней и, как его хватка становится все более уверенной, так похожей на хоулову. Только здесь есть одна проблема. Хоул как муж вполне мог себе это позволить, Эдвард — нет. Девушка как могла старалась сохранять личное пространство. Но вдруг весь пыл Эдварда начал пропадать. Движения его становились вновь скованными, неуклюжими, речи стали часто прерываться и запинаться. — Что с вами? — не выдержала Софи, когда Эдвард наступил ей на ногу. Теперь они хромали уже оба. Одно время она, кстати, списывала такое поведение Эдварда на отдавленную ногу, но вскоре убедилась, что это не так. — Да ничего, просто… — протянул мистер Лайонс, глядя на свои ноги, — мне, кажется, мои ботинки горят! Последнюю часть фразы он истерически провизжал, но благо звук музыки заглушил его крик. Софи опустила глаза и с ужасом увидела, как лаковые туфли Эдварда курятся сизым дымом. Не надо было долго думать, чтобы понять, кто всему причиной. Не прекращая танцевать, она перевела взгляд на Хоула. Чародей стоял все в том же положении, только внимательным взглядом следил за ними. Его глаза быстро перемещались за ногами Эдварда, ловя каждое его движение. Он буквально прожигал молодого предпринимателя взглядом. Конечно, магу такого уровня для творения, заклинаний не требовалось не то что подручных средств, а даже просто жестов. Софи фыркнула, такая забота и ревность были ей приятны, но должны иметь границы! С помощью своей силы она шепотом приказала ботинкам не подгорать и, как ожидала, обратила тем самым на себя внимание чародея. Он не мог не почувствовать вмешательства в свои чары. Их взгляды встретились, а Софи, сделав выразительный жест глазами, приказала мужу прекратить. Тот неохотно отступился. Эдвард, который был далеко не глуп, тоже все понял, и потому, с каким жаром увлек Софи обратно в танец, скорее всего, собирался отомстить. В глазах чародея снова зажглось зеленое пламя ревности. Остаток танца прошел без приключений, но под самый конец, когда кавалеру требовалось раскланяться с дамой, Эдвард быстро прильнул губами к уху Софи и едва слышно шепнул: — Я влюблен в вас… Софи так оторопела, что не смогла ничего ответить. Хоулу лишь было видно, как его жена заливается краской. Когда он подошел сменить кавалера, церемонно обратившись к мистеру Лайонсу с вопросом, о том, не мог бы он уступить ему даму на танец, Эдвард развязно ответил: — Хоть на два. По той самоуверенности и торжеству, просвечиваюшихся во всех чертах гордо улыбающегося молодого предпринимателя можно было судить, что он считал себя победителем. Потом Хоул все допытывался о причине смущения Софи, но та увиливала от этого вопроса не хуже мужа. Дело в том, что она не до конца осознала и разобралась в себе. Слова Эдварда смутили девушку дальше не куда. Ей нужно было переворить услышанное. За оставшееся время Софи перетанцевала огромное количество танцев в разных комбинациях. Все менялись партнерами по танцам с каждой последующей мелодией так, что даже Фанни и Хоул исполнили один, правда, неизвестно, как они не уничтожили друг друга. Софи же автоматически двигалась, но была погружена внутрь себя. Вот она кружила по залу выделывая техничные «па», а в голове отбойным молотком стучала мысль — «Доигрались!». Странно, но Софи была в замешательстве от собственных ощущений. Она была изумлена и обескуражена, а в глубине души, как бы ей не претила эта мысль, ведьме было приятно слышать эти слова от Эдварда. Порой она ужасалась самой себе, как она вообще может быть обрадована этим признанием при живом-то муже? Она гнала от себя эту радость и заталкивала ее в глубины души, но сам тот факт, что хоть и где-то далеко, но эта радость, присутствует пугал ее. Что ни говори, но даже такой резкий и уверенный в себе человек, как та, которой стала Софи после расколдовывания из старухи, может испытывать подобные эмоции. Когда танцы закончились, Фанни церемонно обратилась к присутствующим: — Я очень благодарна за этот вечер. Мистер Лайонс, спасибо, что пришли. Ваша компания была мне приятна, надеюсь такие вечера будут чаще. Хотелось бы мне сказать, что я благодарна всем вам, но это не так, — многозначительно говорила она, поглядев на Хоула. — Я буду только рад приглашению, — улыбнулся Эдвард, заставив присутствующих отвлечься от темы перепалки. На этом вечер был официально закончен. Хозяева начали прибирать со стола. Оба ухажера Софи также приняли в этом участие, чтобы не показаться неучтивыми. Фанни ушла на кухню, где, вооружившись губкой, начала мыть посуду. Мистер Смит и Хоул, который по просьбе Софи старался угодить мачехе, носили со стола в кухню тарелки и прочее. Софи занялась группировкой грязной посуды, чтобы им было легче ее таскать. Эдвард присоединился к девушке с тряпкой и протирал стол. Поначалу разговор не клеился, Софи не знала, что стоит говорить в подобных ситуациях. Сказать спасибо? Или ответить взаимностью, чего мистер Лайонс наверняка и ждал, но это же не правда! Или отказать? Но, тогда она обидит человека, да и судя по хоуловой легенде отказывать не положено. Но потом, как-то само сабой завязался разговор на будничную тему, так что Софи по-настоящему поверила, что вечер еще может закончиться на мажорной ноте, но в одночасье Эдвард все испортил. — Осталось всего несколько чашек, — проговорила Софи, передавая их молодому предпринимателю, чтобы он поставил их на край стола. Но тот, улыбнувшись, взял их из рук Софи и поставил на стол. Девушка заметила, что он бросил тряпку. Их взгляды встретились. — Софи, я хочу поблагодарить вас за этот замечательный вечер. Вы стали лучшим украшением ужина и скрасили его для меня, — говорил с теплой улыбкой мистер Лайонс, глядя ярко-сверкающими глазами на девушку. — Мне было очень приятно с вами общаться, я нашел ваши вкусы и понятия во многом схожими со своими. В комнату вошел мистер Смит. Эдвард и Софи резко обернулись к нему, но предприниматель ничего не сказал им, только вопросительно посмотрел и, взяв последние тарелки, вышел. — Я нахожу вас замечательной, милой, прекрасной, красивой девушкой с незаурядным характером, — он осыпал комплиментами остолбеневшую Софи, — и хотел бы надеяться, что я с такой удивительной дамой еще не раз встречусь. — Да, наверное, конечно… — понесла бессвязный бред Софи, потому как все мысли ее были заняты сейчас тем, как из всего этого выпутываться. Из кухни послышались раздраженные голоса Фанни и Хоула, похоже дело шло к новому столкновению. — Помните, Софи, когда сегодня во время танцев я сказал, что влюблен в вас? Так вот, я ошибся, — страстным голосом говорил Эдвард, приближаясь к Софи. Та в свою очередь испытыла эмоцию, совершенно не подходящую к ситуации — облегчение. — Как я рада, что вы это сказали, а то я думала… — порывисто вырвалось у Софи. Эдвард скривился, как от удара, в его взгляде выразилась горечь. — Так вот, что вы думаете по поводу моего признания, — с сожалением протянул он, — но, знайте Софи, что я ошибся, я не влюблен, а люблю вас. Я в этом совершенно точно убедился за остаток вечера. И ничего, если вы пока не питаете ко мне взаимности, это понятно в вашем положении, но я готов добиваться вашего расположения! Не успела Софи что-нибудь ответить, как вдруг Эдвард совершенно неожиданно поцеловал ее прямо в губы. Это произошло настолько быстро, что Софи даже поначалу забыла сопротивляться, а потом ее поглотили ощущения. Нежный, приятный, но в тоже время требовательный и упрямый поцелуй, тянущийся, кажется, целую вечность, заставил сердце Софи порхуть ввысь и затрепетать. В груди сладостно заныло. Девушка закрыла глаза и отдалась буре эмоций. От поцелуя их оторвал звук разбивающегося стекла. Эдвард и Софи обернулись, и от увиденного сердце ее еще раз пропустило удар, но только ухнуло вниз, а душа ушла в пятки. У входа в столовую замер Хоул, у его ног лежали черепки разбитой чашки, которую чародей зачем-то принес обратно. Софи решила, что это из-за ссоры с Фанни, хотя это и было совсем неважно. Порой, разум человека в критичной ситуации цепляется за какую-нибудь глупую мелочь, чтобы отвлечься от действительно важного. Хоул был мертвенно-бледен, и только его ярко-зеленые глаза метали молнии бешенства. Эдвард улыбнулся ему язвительной улыбкой, которая говорила о том, что он сделал это специально. Софи поняла, что он намеренно поцеловал ее в тот момент, когда должен был войти ее муж. И мистеру Лайонсу задуманное удалось. Молодой предприниматель, который так долго, как говорится запрягал, нанес-таки удар, несопостависый по мощи со всеми мелкими шпильками чародея вместе взятыми. Мистер Лайонс одержал полную победу над конкурентом. Хоула всего трясло от нервного напряжения. — Не буду вам мешать! — прошипел он с ненавистью, совершенно ненаигранной. Чародей резко развернулся на каблуках, со свистом рассек хвостами рукавов воздух и огромными быстрыми шагами направился к выходу. За ним с грохотом хлопнула дверь. Через долгое мгновение Софи, наконец, пришла в себя. — Что вы себе позволяете! — гневно вскричала Софи, залепив нахалу звонкую пощечину, которая в гулком зале стала особенно слышной. — Простите, сударыня, виноват, не смог сдержаться, — пролепетал мистер Лайонс, прижимая руку к быстро краснеющей щеке, но глаза его светились плохо скрываемой радостью. Больше ничего не сказав, Софи бросилась в догонку за мужем. Ее обуял настоящий ужас, страшно было подумать, что Хоул себе вообразил. Как же она могла так сглупить! А все потому что она старшая! Вот Летти и Марта никогда в такой ситуации не оказались бы, а у нее всю жизнь все шиворот-навыворот. — Хоул, подожди! Ты все не так понял! — кричала умоляюще Софи, выскакивая за ним за входную дверь, и понимая, что ее слова звучат, как избитое клише. Но двор встретил ее холодом осенней ночи, мраком, запахом опавшей листвы и одиночеством. Софи огляделась по сторонам в безнадежной попытке отыскать чародея, но ничего не вышло. Конечно, Хоул уже переместился куда-нибудь подальше. У девушки безвольно опустились руки, задрожал подбородок. Она не знала, что теперь делать. На душе скребли кошки. Но противостояние с собой Софи выиграла, не позволив себе поддаваться эмоциям. Когда она медленно вернулась в столовую, Эдвард все еще стоял на прежнем месте, а из кухни любопытно выглядывала Фанни. С ее рук на пол капала мыльная пена. За ее спиной стоял мистер Смит, покачивающий головой. В отличие от жены, он своим сметливым умом сложил все услышанные им обрывки разговоров и нынешнею сцену, чтобы составить правильное представление о случившемся. — А что случилось? Где этот? Вот, чашку разбил, а еще дверьми хлопает! Нет совершенно никакого представления о манерах! — удивлялась Фанни. Софи ничего не ответила, она была совершенно убита случившимся.