Прошлое не отпускает

      От пришедшего сообщения у Фёдорова кровь стынет в жилах — Шокк опередил его, и Ваня послужит гарантией вынужденного подчинения Диме.        —Бляяять, — стонет рэпер, отставляя в сторону кружку с чаем и поворачивая экран смартфона к Порчанскому.— Блять! Лицо битмейкера вытягивается, он старательно учит русский язык и поэтому в домашних условиях заставляет себя говорить на нем, коверкая слова своим англо-португальским акцентом:        — Что будешь делать? Может, в полицию сходим?       — Нет, ни в какую полицию я не пойду! Мою пятерку искали месяц, пришлось новую трубу купить, на каких-то там фотографов им вообще похуй. Мне придется пойти на поводу у этого немецкого индюка.       Рэпера не так просто принудить теперь плясать под чужую дудку, и это воспитал именно бывший друг и наставник Дмитрий Хинтер, однако задеть Мирона всё еще можно. Это удается Шокку.       Надевая куртку и кроссовки, Мирон пишет ответ с нотками угрозы, стараясь не выдать своих истинных мыслей, ему так не хочется больше видеть этого человека. Несмотря на то, что писавший обратился именно как Дима — «жида»—, в мозгу все еще теплится надежда, что это была злая Ванина шутка, ведь последний знает эту кличку, и сам порой употребляет в конфликтах, стараясь обидеть. —«Блять, блять, нет! Только тронь Ваню, и я тебе горло перегрызу, лично. Я тебя не променял, помнится, ты сам свалил, и три года ни ответа, ни привета. Что ты хочешь от меня?!» POV Ваня.       Поведение немца необъяснимо и, похоже, не опасно, по крайней мере пока… Просто сидит напротив меня, молчит и даже не угрожает. Зачем тогда кляп? Ах, ну да, стены-то тут тонкие, точно. Неужели нельзя было дождаться, пока Мирон просто вернется домой, зачем брать на себя похищение человека и, наверное, шантаж? Это же опасно, можно лишиться свободы. Да и Мирон может придти не один, если вообще пойдет, я ему всё же не родня. А жить он может и у Порчи. Нелогичный Шокк, черт его дери!

***

      Дима тем временем получил ответ от Окси, в котором последний давал понять, что до сих пор обижен и настроен агрессивно. Мужчина мягко пробует поставить «жида» на место, отписывая следующее. —«Мне показать пальцем на того, кто к Жигану убежал после той хуйни? Хочу увидеть тебя.» —«Адрес? Я уже спускаюсь на стоянку. Ты просто ≪увидеть≫ не умеешь. Не думай, что ты сейчас на коне.» —«Мне плевать, сколько вас там. Хоть весь свой табор за ниточки приведи. Нет. Не хоть притащи. А тащи их сюда. На одного уже посмотрел, на остальных хочу взглянуть. Неужели ты забыл свой адрес?» —«Я приду один. Порчи тут не причем. Отпусти Ваню.» —«Нет. Приведи всех. Порчи, Мамая. Охра у меня. Хочу взглянуть на твою семью. Придешь один — пиздюлей получишь и ты, и Охра.» —«Он поймёт.»       И воздух, и вещи в квартире пропитаны энергией своего хозяина, это давит на Хинтера, напрягая и без того натянутые струнами нервы. В ожидании Дима осматривает квартиру с интересом и легкой завистью, с одной стороны его даже радует то, что Федоров добился такого успеха. Кругом висят фотографии, сделанные Рудбоем: в основном это портреты окситабора с разных концертов, их совместные фото, фото разных дев с подписанными именами. Шокк решает, что это все висит не потому, что дорого, а просто для того, чтобы что-то висело на отдающих холодом иссиня-белых стенах. Бывает такое, когда слишком пусто в душе.       Звук входящей СМС и стук в дверь оторвал от осмотра и заставил направиться к двери, прихватив с собой бэк-МС хозяина квартиры. —«Я поднимаюсь. Открывай дверь.»       — Может все же пусть все подойдут? — настойчивый тон не мешает ему открыть дверь и уйти вглубь коридора, прикрываясь Ваней       — Никто никуда не подойдёт, отпускай моего бэк-МС, он не при делах. Со мной можешь что угодно творить, хоть живьём закапывай, при условии, что остальные никаких сюрпризов не получат, — Мирон настроен крайне враждебно, его бесит поведение Шокка. Столь бесцеремонно врываться в чужие квартиры он научился, наверное, у Жигана.       —Я сказал, веди всех, — слова звучат настолько четко, что отпечатываются в сознании. И Хинтер достает спрятанный под футболкой ствол, взводит курок, прикладывает к виску Евстигнеева, руки которого связаны за спиной, а рот заклеен скотчем.       —Блять, стой! Зачем они тебе? Меня мало? На видео не мог насмотреться? Достает телефон, дрожащими руками, набирает номер Порчи и на ломанном английском просит приехать срочно к нему. То же самое, но по-русски происходит и с Мамаем.       — Доволен? — Мирон облокачивается о закрывшуюся дверь и оседает на пол, пульс превышает двести ударов, а перед глазами неумолимый Шокк и Ваня в роли заложника. Сердце холодеет от этой картины, и он готов на все, лишь бы Хинтер отпустил Ваню, и тот убрался к черту из квартиры, пока он не решит вопрос с возникшей проблемой.       Дима внимательно наблюдает за Федоровым, за его действиями, речью и состоянием. Когда-то сам Шокк испытал подобное — когда стоял унизительно на коленях, получал пощечины, а в мыслях крутилось «Только бы Мирона не трогали». Мирон не был ни в чем виноват тогда.       Сейчас Хинтер желает, чтобы Окси прочувствовал то же самое, чтобы понял насколько больно было Шокку, когда его еще и обвинили в предательстве после той ситуации.        — Жида, не преувеличивай. Из тебя всегда хуевый актер получался, — с хрипотцой отзывается он, отводя ствол от невинного Рудбоя, но, не убирая окончательно.       —Объяснишь уже, наконец, что тебе надо, или нет? — Мирон дернулся в сторону мужчин, — давай поговорим, наконец, спокой… В дверь постучали, на пороге стояли Порчи с Мамаем.       —Ну, проходите, чего жметесь, — сдавленно произнес рэпер, — Знакомьтесь, это Дима, он же Шокк. Мужчину сильно трясло, он чувствовал, как подскочила температура, так было всегда, если с Ваней происходило нечто «новое». Он снова опустился на пол и прикрыл веки. Как же все достало, лучше бы Дима его просто пристрелил.       Шокк ставит ствол на предохранитель и убирает под футболку, не сводя взгляда с двух новых человек, сильно похожих на него самого по телосложению. В его руке теперь появляется складной нож, коим он перерезает веревки на руках дорогого, как видно, Мирону Ванюши, толкает его для воссоединения семьи.        — Неплохо ты устроился, жида, — ему трудно говорить, но надо.       Хинтер прекрасно понимал, что Мирона ему не вернуть, не увидеть больше его улыбку, ни на записи, а в реальности. Но хотя бы увидеть тех, кто способен защитить уже не его мальчика, Шокк имел право.       Мирон с облегчением выдохнул, проследив взглядом за стволом в руках Димы. Ваня в безопасности, относительно. Ваня у него за спиной и уже отклеил скотч с губ.        — Мирон что тут происходит? Шокк с катушек слетел? — Порчи растерянно переводил взор с одного мужчины на другого, параллельно снимая куртку.       Его вопрос был проигнорирован.       — Дима, посмотрел на мою семью? Отпусти их. Если ты с претензиями пришел, так это только ко мне. Давай еще и Олежку с ЛСП позовем, и Хованского, и Ресторатора Саню, — мужчина медленно подходил к некогда такому родному Хинтеру, разводя в сторону руки, показывая свою беспомощность. Но в тоже время в глазах читалась решимость. Решимость поставить все точки над «i». Подойдя вплотную, он скользнул взглядом по рукам Хинтера, в одной из них блестело лезвие ножа. Мирона передернуло.       Дима смотрит на парней с какой-то завистью во взгляде, не способный более скрывать ее. У самого Шокка жизнь, конечно, не дерьмо, но что добился Окси — точно о таком же как-то мечтал Хинтер.        — Не с претензиями, Мирончик. Больше у меня нет к тебе претензий.       Он давит улыбку, отстраненно отступая от подошедшего Мирона и убирая нож в карман. Еще два года назад Дима обнял бы Федорова, даже вопреки самой опасной ситуации, которая могла возникнуть. Сейчас вроде не совсем пиздецовая ситуация. Но и сейчас уже Бамберг нашел границы: что принадлежит ему, а что нет.        — Не потеряй их, как потерял меня когда-то, — самые отвратные слова, которые когда-либо произносил он Мирону. Но сказать надо, даже вопреки ноющей боли под ребрами. Шокк увидел, кого хотел, сказал, что пришлось сказать, осталось уйти, если позволят.       —Не потеряю, будь уверен. Дима. Где ты взял ствол? Не понимаю, чего ты хотел. Ваня просто так не оставит эти фокусы. Ты взял моего Ваню в заложники!       Порчи поднял бровь, — твоего?!       —Блять, — Мирон выругался сквозь зубы, — блять. Я так усердно избегал тебя, игнорировал твои выпады и вызовы, Димочка! И так надеялся больше не увидеть тебя. Но ты нашёл. И зачем? Я понимаю, если бы дать по морде, а ты любил это делать со мной, — рэпер шипел в ухо Хинтеру, прижимаясь все сильнее и сильнее к его коренастому телу, — я молил Бога, чтоб ты забыл меня. Давай, опусти меня ещё раз! Давай. Ты знаешь все обо мне, и я безоружен как в физическом, так и в моральном плане. Неужели ты пришёл просто посмотреть? Хотя ты уже опустил меня и Ваню ниже некуда. Или, стоп, тут я сам всё сделал.       Мамай за все время ни проронил, ни слова, он просто смотрел, встав сразу же у двери. Порчи медленно сопоставлял происходящие вещи и в итоге пришёл к правильному, по его мнению, заключению: Мирон и ОХРА вместе.       На плечо репера легла рука его бэк-мс:       — Отпусти. Я не пойду в полицию, Дима мне ничего не сделал.       —Хочешь уйти? — ледяной взгляд голубых глаз полоснул по Хинтеру снизу вверх, — Если ты на чаек ко мне решил так напросится, то не вышло. Я мертв и уже давно для тебя. Блять, избавиться бы от тебя.       Мужчина безвольно опустился на пуфик, услужливо стоявший у стенки.