Невозможное стало действительным

От лица Аннабет       Все пошло коту под хвост через несколько дней. Вообще, вся эта неделя была какой-то странной: Талия и Пайпер старались изо всех сил не разговаривать со мной, ссылаясь на срочные дела, зов учителей или проблемы дома, но при этом никогда не забывали привязать ко мне каким-то боком Перси. Тот в свою очередь вел себя рядом со мной как-то странно, словно дожидался чего-то.       Но вот что меня окончательно вывело из себя, так это появление Уилла на пороге моего дома одним субботним утром именно в тот, момент, когда я разговаривала со Сьюзен и отцом.       Уилл в прямом смысле завалился ко мне домой с огромным букетом цветом. По его состоянию нетрудно было догадаться, что парень выпил, и, ясное дело, так просто избавиться от него у меня не получится. Около часа я безуспешно пыталась выяснить у Соласа, что он тут забыл, но тот был в крайне недоступном положении, чтобы я могла хоть что-нибудь из него выпытать.       Плюс ко всему этому, единственный человек, способный мне помочь — это был Перси. Но просить его о подобном одолжении я не могла, ибо, во-первых: не хотела ему все объяснять, во-вторых: боялась его реакции, в-третьих: не факт, что он вообще согласиться мне помочь. Но делать было нечего. Я позвонила Перси (да, так и не удалила его номер) и сказала, что срочно нужна его помощь, а потом быстро выключила телефон и пожалела о своем решении.       Ведь можно было же позвонить Талии, она сказала бы Джейсону, а он выгнал бы Уилла. Или позвонить Нико, или Гроуверу. Но нет. Мне нужно было позвонить именно Джексон, которого я в течение месяца столь успешно избегаю.       Но стоит отдать должное парню — он пришел на выручку и на мои слова: «Проблема в гостиной», не стал расспрашивать подробности, а спокойно проследовал за мной.       Неудивительным было его выражение лица, когда он застал у меня на дивана слегка пьяного Уилла.       — Что… что он здесь делает? — только глухой не мог уловить нотки искреннего волнения в голосе.       Волнения за меня.       — Честно? Понятия не имею. Пришел час назад с этим букетом и улегся на диван. Поможешь? — и эта мольба звучала не так, будто я просила его о чем-то странном, а так, словно не было между нами этого обрыва размером с месяц.       — Можно подумать, у меня есть выбор, — вот и все, что ответил мне Перси, прежде чем не попросить меня подняться к себе, чтобы не лицезреть не очень приятную картину.       Пока Перси внизу «избавлялся от Уилла, я оделась в школу. Слава Богам, сегодня не было первых двух уроков, и спешить было некуда.       Затем я спустилась вниз, где застала одного Перси, сидевшего в кресле и что-то печатающего в телефоне. увидев меня, Перси убрал телефон в карман и сказал:       — Готово. Если снова заявится к тебе, можешь полностью на меня рассчитывать. И, кстати, у вас есть поесть? — он состроил такое бедное лицо, что мне даже стало его жалко.       Конечно, почти месяц жить без вкусно готовящей мамы — просто ужасно. Тем более, если ты — парень, который на кухне — рыба на суше. Правда, поняв в итоге, что он, собственно говоря, сказал, Перси поспешил извиниться:       — Ой, то есть… э… эм… прости. Э-э-э, прости, не хотел тебя смущать. Я лучше пойду.       Клянусь, он его взгляд говорил об обратном. Да мне и самой почему-то, не знаю, почему, не хотелось, чтобы он уходил. Поэтому. переборов страх, за долю секунды взвесив все «за» и «против», я произнесла едва слышно:       — Ничего, — вовремя успела, ведь он чуть ли не закрыл за собой дверь, остановившись в последнее мгновенье и повернувшись. А я все продолжала. — Можешь остаться, пошли, — я жестом руки указала в сторону кухни, попутно прибавляя, — накормим тебя.       Перси очень недоверчиво посмотрел на меня, в несколько больших шагов преодолел разделяющее нас расстояние и пристально посмотрел на меня. От его взгляда мне стало неуютно. Я чувствовала, как щеки предательски краснеют и опустила голову, закрывая лицо волосами. Перси приподнял подбородок, заставляя смотреть меня прямо ему в глаза. И шепотом спросил:       — Значит ли это, что ты меня простила? — что я могла ответить? Только одно. Признание, невольно сорвавшееся с моих губ, признание, поставившее точку во всем этом.       — Я люблю тебя, Перси, — так же шепотом ответила я.       И после этого Перси стал сокращать отделяющие нас ничтожные миллиметры, наклоняясь все ближе и ближе и вот…       БУМ!       Не самое лучшее падение в моей жизни… Падение. ПАДЕНИЕ?! Неужели это был лишь сон?       Хотя, посмотреть с другой стороны — Уилл не заваливался ко мне домой пьяный. Но с другой — Перси… Ох, ну черт! Черт! Черт! О чем я думаю! Нет, так нельзя! Нужно прекращать это. Немедленно!       Но вот незадача — забыть о таком стало для меня невозможным. Особенно учитывая то, что сегодня реально суббота, и двух первых уроков у меня действительно не будет. А время сейчас (точно мне назло) 6:38. Что мне делать в течение почти что трех часов?       Не придумав ничего лучше, я спустилась на кухню и начала готовить любимый бисквит мальчиков с малиной и изюмом. Достав все необходимые ингредиенты, я стала замешивать тесто, вылила его в специальную форму, добавила туда изюм, украсила малиной и посыпала все сверху тертым шоколадом (и откуда у нс все это взялось). К восьми часам и бисквит был готов, и мальчишки проснулись. Услышав знакомый, с детства любимый запах, он стремглав прибежали на кухню, где с удовольствием и наслаждением поглощали пищу, пока я убирала после себя.       Когда же с уборкой было почти закончено, послышался стук в дверь. Мальчишки переглянулись и продолжили дальше уплетать большие куски бисквита, не забывая и меня похвалить чем-то вроде: «Слишком мало малины. Ты переборщила с изюмом. А шоколад зачем здесь нужен? Почему твой бисквит такой пухлый, но такой маленький?» Да, относительно еды с критикой проблем никогда не было.       С улыбкой покачав головой, я пошла открывать дверь, думая, кто же может заявиться в такую рань.       Как оказалось, это был Перси (я уже испугалась, подумав про Уилла).       — Эм, привет, Бет, — пожалуйста, пусть это будет что-то хорошее.       — Привет, — как отстранено говорю я и облокачиваюсь о дверной косяк. — Что-то случилось?       — Нет, что ты. Просто хотел сказать тебе, — его взгляд вдруг переместился с глаз на одежду. В мыслях стукнула себя по лбу. Дура! Я же была в пижамных бриджах и кофте. Стряхнув головой, Перс продолжил. — Только что звонила мама. Говорит, послезавтра они приезжают. Родители просили, чтобы мы оба приехали в аэропорт встречать их. Сьюзен тебе не говорила разве? — кстати. Мне ведь и в прям никто ничего не сказал.       — Нет. Спасибо, что предупредил, — я молила всех Богов, чтобы на этом разговор закончился, пока он еще что-то не сказал мне. Но и тут Фортуна отвернулась от меня.       — Эм, Аннабет, видишь ли…       — Что? — резко обрываю его, боясь услышать ответ.       — Они просили, чтобы мы приехали оба. Вместе.       С минуту оба молчали. Я уже начинала мерзнуть. Все-таки зима как-никак.       Наконец, я ответила:       — Х-хорошо. Тогда мы договоримся и встретим их.       Плечи парня опустились, выдавая его облегчение от услышанного. И он поспешил посоветовать мне зайти домой, учитывая холод.       На этом разговор закончился.

***

      Вернувшись домой после уроков, я переоделась и пошла в магазин канцтоваров, чтобы купить новый ватман и линейку, поскольку старую я удачно сломала, согнув, когда размышляла над очередным проектом.       Проходя мимо парка, я думала о утреннем разговоре с Перси, не представляя, как мне поступать дальше. Мне уже было давно наплевать на этот чертов спор, хотелось наконец-то вернуть нашу с ним дружбу — ценную и много значимую для меня. А как? Проклятая гордость мешала поступить так, как велит сердце, да и сам мозг, который столь благополучно перешел на сторону чувств.       Вот, в принципе, так проходили весь этот месяц, а еще и приезд родителей, присутствовать на котором мы должна вместе. Ох, не что за глупость.       Возвращалась я в таком же паршивом настроении.       И кто только мог предположить, что, нечаянно свернув на угол раньше, я влипну в очень крупные неприятности?