Вызов

Доктор Массимо рвал и метал, расхаживая по огромному залу, полному зеркал и позолоты. Сципио сидел, нет - почти валялся на прекрасном старинном диване, в голове у него гудело, все тело ныло вплоть до самой маленькой косточки, и вид у него был сильно потрепанный. -- Какой позор! - хватался за голову его отец. - Шатаешься не понять где, являешься домой за полночь и пьяный! Да если бы я в твоем возрасте так себя повел, мой отец убил бы меня на месте! Сципио понимал, что доктор Массимо и сам рад бы сейчас его убить. Но ему не было дела до этой угрозы, и в конечном счете, он может и не прочь был бы умереть в тот момент: уж больно худо было ему после выпитого вина. Но не только ужасное самочувствие было причиной отвратительного настроения Сципио. Он был дьявольски зол на Меланию, и еще более зол на себя, что повелся, как последний дурак. Она с такой легкостью выиграла пари! Напоила его вином, и стащила цепочку со львом, пока он спал. Когда Паоло разбудил их, чтобы на своих плечах дотащить до дома, бар уже закрывался. Сципио с большим трудом поднялся на ноги, и потянулся руками к шее, чтобы слегка ее размять. Цепочки на шее не было! -- Ты развела меня, как идиота! Как слепого котенка! - набросился он на Меланию. Та выпучила свои и без того огромные глаза и отпрянула от него, как от прокаженного. Она отчаянно замотала головой, уверяя, что не забирала у него цепочку. -- Хватит врать-то! - не унимался Сципио. - Враль поганая! Что, не могла смириться с тем, что в честном поединке я оказался бы в сотню раз ловчее и обставил бы тебя в два счета? Решила таким образом меня обвести вокруг пальца? Ну можешь радоваться: хоть ты и подлая, низкая, отвратительная обманщица, я признаю, что ты выиграла пари. Я это не потому признаю, что согласен, а только затем, чтобы не видеть тебя больше! Меня тошнит от одного твоего вида, и не надо разыгрывать тут святую невинность! -- Но у меня нет твоей цепочки! - упиралась Мела. - Стала бы я возражать, если бы в самом деле стащила ее и выиграла пари? Ведь я этого и хотела! Но у меня ее нет! -- Замолчи, у меня от твоего визга голова болит, - Сципио помассировал виски. - Сделай одолжение, исчезни раз и навсегда. Я найду твою треклятую шкатулку, и не буду брать ничего в твоем доме, только избавь меня от своего общества! Мелании в ту ночь было, пожалуй, еще хуже, чем Сципио. Ее, правда, никто не ругал, хотя мать осуждающе покачала головой, но обещала не рассказывать отцу, при условии что такого больше не повторится. Она дала Меле стакан воды с лимоном и уложила ее в постель. Но уснуть Мела не смогла: по голове как будто молотками стучали, а на сердце давила целая гора камней. Она не хотела плакать, но слезы с такой силой душили ее, что если бы она не дала им выход - то и вовсе задохнулась бы. Поэтому, лежа в темноте, она плакала и плакала, вспоминая последние злые слова Сципио. Мысленно она разговаривала с ним, как будто он мог ее услышать. То пыталась объяснить, что ни в чем не виновата, оправдывалась, упрашивала его не сердиться. То сама злилась на него и кидалась с обвинениями в черствости, эгоизме, упертости, в том что он постоянно обвиняет ее во всех грехах, и совершенно безосновательно. На утро глаза у Мелы были совсем вспухшие, вид измученный и настроение ниже нуля. В школу она плелась еле-еле, с трудом высидела уроки, и как только освободилась, не пошла гулять с подружками, как обычно, а отправилась бродить в одиночестве по самым отдаленным и безлюдным улочкам Каннареджо. Она не желала никого видеть и ничего слышать, хотела только дышать соленым воздухом с моря, думать о случившемся и плакать в одиночестве, спрятавшись от всего мира. Однако случай распорядился иначе. Стоило только Мелании найти себе спокойный уголок, как она наткнулась на Осу, устроившуюся на скамейке под каштаном на пустынном кампо. Оса сидела, уткнувшись в книгу, и Мела поспешно развернулась, чтобы уйти, пока ее не заметили. Поздно: голос Осы заставил ее остановиться. -- Мела! Это ты? Привет! -- Привет, Оса, - через силу выдавила Мела, оборачиваясь и подходя к скамейке. - Надо же, а я тебя и не заметила. Что читаешь? -- "Отверженных", - ответила Оса, показывая обложку с мрачной иллюстрацией. -- Интересно? - вяло спросила Мела. -- Очень! Очень интересно, но и очень печально. Это книга про несчастных людей, одиноких, про их страдания. Про сирот. Про бедняков. И про тех, кто превращает их жизнь в ад, - рассказала Оса. -- Какая жизнеутверждающая книга! - с сарказмом заметила Мела. -- А как твои дела? - Оса сменила тему. -- Да как... никак, - протянула Мела себе под нос. -- Ты какая-то грустная. Кто-то тебя расстроил? - поинтересовалась Оса. -- Послушай, ты умеешь хранить секреты? - Мела подняла голову и посмотрела Осе прямо в глаза. -- Мне было бы стыдно, если бы не умела! - твердо заверила та. -- Это все Сципио. Он меня терпеть не может. Постоянно думает обо мне самое плохое, как будто у него нет врага хуже меня. Если бы ты слышала, как он накричал на меня вчера! Я ничего не сделала, а он вспомнил все самые гадкие слова, какие знал, и все их высыпал на меня! За что он меня так ненавидит? Мне это надоело, я не хочу больше его видеть! Вот. Только не говори никому об этом. -- Не говорить о том, что ты не хочешь его видеть? - уточнила Оса. -- Нет. О том, что я переживаю из-за всего этого, - смутилась Мела. -- Не скажу, - пообещала Оса и замолчала. -- Он что-нибудь говорил про меня? - после долгой паузы не выдержала и спросила Мела. -- Кто? Сципио? Нет, ничего, - нерешительно ответила Оса. -- Ты врешь, - спокойно заметила Мелания. -- Ну ты же понимаешь... Я не хочу повторять то, что он говорит... Потому что это Сципио, он такой. У него характер сложный, никому не сладить. Гордый, капризный, вспыльчивый. Но все равно, он не плохой. Вот увидишь, когда он перестанет ерепениться, он может быть лучшим другом на свете. Для тех, кого он любит, он все сделает, ничего не пожалеет. Характер может и поганый, но сердце золотое. -- Не знаю. Меня это не волнует, - коротко бросила Мела. -- Теперь врешь ты, - сказала на это Оса. - Но ты не расстраивайся так сильно. Сципио рано или поздно утихомирится. Зато Просперу ты очень нравишься. -- Проспер милаха, - задумчиво проговорила Мела. -- Это точно! И большой умница, - согласилась Оса. Весь в клубах ароматного пара, Сципио вышел из душа и принялся вытирать свои длинные черные волосы пушистым белым полотенцем. Чтобы сунуть ноги в мягкие тапочки, он опустил глаза. Что-то тускло блеснуло на мраморных плитах, возле пуфика. Он наклонился и поднял вещь с пола. В руках у него оказалась его собственная серебряная цепочка с кулоном в виде крылатого льва. Видимо, переодеваясь накануне, он чем-то задел цепочку и та упала, а он и не заметил. Сципио больно закусил губу от досады. Значит, Мелания действительно была ни в чем не виновата. Его бросило в жар, когда он вспомнил, какими словами наградил ее за то, чего она не делала. Он сам заслуживал всех этих обидных слов за то, что так поспешил наброситься на нее. Сципио вспомнил, как она улыбалась, глядя на него большими светлыми глазами. Она была милой, как котенок, и такой же беззащитной. Как она испугалась, когда он начал орать на нее, сколько боли и обиды было в ее взгляде! Всю ту злость, которую Сципио до этого испытывал к Мелании, теперь он направил на самого себя. Он ругал себя, как мог, да только какой от этого был толк? Нужно было пойти к Меле, все ей объяснить и извиниться. Однако ему не хватало духу сделать это. А вдруг она не захочет ни видеть его, ни слышать? А вдруг не поверит в его искренность? А вдруг теперь уже она ненавидит его? Сципио ударил себя кулаком по лбу. "Идиот!" - сквозь зубы выдавил он. Прилив наступил неожиданно. Утром, по пути в школу, было немного дождливо, но достаточно было зонтика. А когда уроки закончились и Мелания с другими девочками вышли на улицу, они обнаружили, что не могут даже спуститься с крыльца: город затопило. В Венеции acqua alta, или высокая вода, - дело привычное, случается время от времени. Только обычно об этом предупреждают метеорологи и специальная сирена, а тут нате-ка: сюрприз. Некоторые девочки предусмотрительно захватили с собой с утра высокие резиновые сапоги, и теперь могли без проблем брести по колено в воде. Другие достали где-то пакеты, обмотали ими ноги и тоже пошуршали домой. Мела стояла на верхней ступеньке крыльца и растерянно глядела на прибывающую воду: ни сапог, ни пакетов у нее с собой не было. Вдруг из-за угла послышалось хлюпанье, и оттуда вынырнул Проспер. Он тоже был в резиновых сапогах, и его высокая вода не пугала. Заметив Мелу, он с радостной улыбкой направился прямо к ней. -- Привет! Представляешь, нас сегодня раньше отпустили, а мы вышли и видим: вода поднялась. Я сразу подумал, что у тебя наверняка нет с собой сапог. Отвел Бо домой и сразу пришел сюда, посмотреть, как ты, - сказал Проспер. -- А ты, случайно, не захватил для меня пакетов? - с надеждой спросила Мела. -- Не-а, не захватил, - помотал кудрявой головой Проспер. - Но я все равно тебя выручу, зря я сюда пришел, что ли? Учителя, которые видели эту сцену через окно, смеялись от умиления и потом рассказывали об этом друг другу. Проспер ловко подхватил Меланию, тонкую и легкую, на спину. Девочка обвила его шею руками, поджала ноги, и он понес ее через лужи величиной с бассейн, в направлении дома. -- Эх, где мои пятнадцать лет, - говорили, глядя на них. - Разве есть на свете что-то трогательнее, чем первая любовь?..