Сепсис

Ване с утра было откровенно хуево. Нет. Не из-за алкоголя, который выветрился без последствий. Парень ворочался в кровати, слыша, как в коридоре бродит Анька. Думает, что он спит. Что нажрался тоже думает. Но, еб твою мать, нет. Кажется, он нихуево заболел. Горло драло, как шлюху. А температура, судя по ознобу, неожиданно подскочила до 39. Ну, где-то так. Евстигнеев ругнулся себе под нос и одним резким движением оторвал торс от мягких простыней. И - ой, дура-а-ак. Глаза стремительно заволокло туманом от неожиданного подъема, и парень, сдаваясь, рухнул обратно в подушки. С обреченным стоном. Зарываясь под одеяло. Ну, и посрать. Ему все равно никуда не надо. Романтик ебучий. Как же. Нет ведь ничего романтичнее, чем на следующий день облить свою избранницу соплями. Его эротично охрипший голос больше похож на вой мамонта, скоро грозился вообще пропасть. Ваня попытался что-то сказать. Ну, надо же проверить что и как? - До, ре, ми, нахуй, - прохрипел бэк-эмси, бессильно пялясь в потолок. Ну, заебись. Радует только, что они не в туре. Но это все. Не радует больше ничего. Мысли навязчивыми комочками начали штурмовать голову. И как он собирается подкатить к "Матильде" с таким "сексуальным" голоском? Более жалким Ваня выглядел только когда пытался привлечь внимание Катюхи. И то - он был весь из себя такой ахуенный. И чувствовал себя соответственно. А сейчас он чувствует себя сопливым бегемотом с заскоками ленивца. Что никак не придает уверенности в себе. Телефон зазвонил, словно похоронный марш отдаваясь в голове. Нет. Конечно, Ваня сам выбирал рингтон и все такое, но вот сейчас совершенно не к месту были вообще любые звуки. И у кого это линия жизни по локоть, что Евстигнееву в субботу в 10 утра звонит? За такое и почки лишиться можно. Парень лениво и медленно поднял руку, чтобы уронить ее немного повыше, где предположительно валялся телефон. И где, как оказалось, его не было. Пришлось перекатывать тело и ругаться матом. Смарфон, благо дело целый, валялся на полу. Старческие стоны в попытке дотянуться до чуда техники и Ваня, наконец, проводит пальцем по экрану, снова устраиваясь на спине. - Да, принцесса? - а голос, оказывается, не такой уж охрипший. Кажется, он пытался наебать сам себя. А тут звонок этой девчонки и бах! Чуть ли не вокал прорезался. Губы против воли расплываются в улыбке. Наверное, слишком нежной. Евстигнеев точно не знает, конечно - зеркала-то на потолке нет (какое упущение). Но чувствует он именно это. - Я слышала ты в барменшу втюрился, - взвизгнули на том конце провода. Как-то излишне эмоционально. Прямо совсем. Даже если бы Ваня не глянул на имя в телефоне, тут к гадалке не ходи, будешь знать, кто звонит. А еще, что ближайшие пол часа готовится контрольное распрямление извилин. Парень сонно потер глаза, переходя ладонью на лоб и волосы. Зализывая и так послушные пряди назад. - А сплетни быстро распространяются, - беззлобно констатировал он все с той же разнеженной улыбкой. Ну, черт. Если она звонит со своего номера, то кое-кто вернулся в Россию. А это значит, Ванина любимая собутыльница - такое же ленивожопое и не работающее существо - приехала, чтобы споить парня и еще пару человек по пути. Ну, слава Богу! Наконец-то бухать можно и с утра. И не в одиночку. Да и пока вы молоды, ваш неизлечимый уже алкоголизм все воспринимают как "веселый и компанейский характер". Ближе к сорока его, конечно, начнут лечить. Но это уже мечты о будущем. - Какие сплетни, Вань? - парень прямо видит, как закатываются разноцветные глаза. - Просто нет ничего, чего бы не знала Саня. И нет ничего, что она стала бы от меня скрывать. Аргумент на аргументе. И как этой девчонке удается нести хуйню и при этом звучать вполне убедительно? Он всегда удивлялся, но не подавал виду, чтобы не разбаловать. Тщеславие ее было вполне сравнимо с талантом нести бред. - Ну, допустим, Александра права, - рассмеялся рэпер, закладывая руку за голову. Хоть это было и не так, но визг в телефонной трубке стоил того, чтобы немного приврать. Эмоции просто зашкаливали. У нее они всегда зашкаливали. Подключите визгометр и он нахуй разлетится. Короче, Ване порой казалось, что еще немного и светлая башка этой девицы тоже вот-вот взорвется от переизбытка чувств. Лопнет, как шарик. Тысяча и один монолог за секунду прозвучали в трубке. "Кто она? Как вы познакомились? Боже помоги, ты правда втюрился? Правда-правда? А-а-а. Поверить не могу! Держите меня семеро, Ва-а-ань!". А Ваня слушал. Улыбался, как придурок и слушал. Пусть наговорится. Он слишком соскучился, чтобы обламывать кайф тем, что ему совершенно не интересна ее пустая болтовня. Зато какая экспрессия, какая подача! - Так что ты планируешь на вечер? - наконец, она спросила то, на что Евстигнеев, по идее, должен был ответить. Среди мириад риторических вопросов всплыл один конкретный. Ваня на секунду задумался. А вернее сказать, выдержал драматическую паузу и максимально серьезным голосом произнес. - Пойду покорять сердце моей девочки, - и ор. Просто нечеловеческий ор на том конце. По-моему, он даже слышал звук каблуков приземляющихся на плитку. Она прыгала? Ну, черт побери! Евстигнеев продержался ровно пару секунд, после чего заржал, как ненормальный. Порой срываясь на легкий кашель. Ну, как так можно? - Куда?! - резкий вопрос. Полный страха и любопытства. Парень даже в момент затих. Смех застрял в горле комом. Тихо. Пусть она прислушивается. Пусть ждет великолепной развязки. Если он не ответит, то будет полнейшим мудаком, да? Ведь так же? Но если это точно, то: - Все, мне пора, - хихикнул парень, сбрасывая звонок до того, как в трубке послышатся маты. И сразу на беззвучный. Потому что она сто процентов перезвонит. *** Холодный осенний вечер. Холодный, как Ванино сердце. Осенний, как песня Стигматы. Парень кутался в кожанку, которую давно пора бы сменить на нормальную куртку. Но по стайлу носить он ее будет месяца два еще, не меньше. Рук парень уже почти не чувствовал. Странно это. Вроде осень не поздняя, но вечерние морозы суровые, как образ Босса. Не дело это простуженным переохлаждаться снова. Наверное, не дело, но чувство самосохранения Евстигнееву, по ходу, отбило на первых годах жизни. Потому что он не помнит, когда в последний раз выбирал благоразумие вместо приключений на жопу. Он немного потоптался возле входа, где курили две симпатичные девицы. Даже перекинулся с ними парой фраз. К этому не привыкнуть. К тому, что практически все посетители таких заведений ведут себя так, будто знают его. Они знают его имя. В курсе его вкусов и предпочтений. Некоторые наизусть цитируют твиттер, как иные стихи Бродского. Это и смешно, и грустно. Жаль, что никто точно не знает, как ему надо отсасывать, а. Вот это было бы ахуенно, если бы каждая фанатка... Но о чем это он? Прошло около получаса, пока Ваня, наконец, вошел в благодатное тепло бара. В лицо ударил горячий поток воздуха, и парень облегченно выдохнул, потому что: а - он не зря искал это заковыристое место у черта в жопе. "Матильда" действительно была на смене. И б - тут реально тепло. Мурашки прокатились по телу, отдаваясь покалыванием в висках. Девушка выглядела еще симпатичнее, чем он ее запомнил. Хер знает почему. Вроде под градусом все кажется лучше. А, нет. "Матильда" на трезвую голову была похожа на довольно нестандартную модель. Как Катя. Ненужные мысли армией начали штурмовать мозги, и парень раздраженно тряхнул головой, поправляя волосы. Перестань, идиот. Перестань думать о ней. Это так убого, что я сам себе подал бы милостыню с надеждой, что я же ее и пропью. Желательно влить эту благотворительность водярой в глотку. - Эй, - Ваня растянул улыбку во все 32 и очаровательно подмигнул барменше, опираясь локтем на стойку. Все его тело так и орало, что никого обаятельнее в этом месте по-любому не найдется. Неоновой вывеской на лбу светилась надпись "Ты меня хочешь, и я это знаю". Ну, умел он ухлестывать. Превращаться из интеллигентнейшего любителя old school'а в самоуверенного мудака. Не, а что такого-то? Как будто никто не в курсе, что именно последние ублюдки и нравятся девчонкам. "Матильда" явно заметила его секунду назад, и в глазах мелькнуло дикое желание подскочить на месте, уронить бутылку "Неона" и обматерить парня. Но она только на секунду застыла (эта ее забавная привычка), после чего закатила глаза, ставя напиток на стойку и на автомате принимая деньги. Евстигнеев залюбовался. Она милашка. Определенно. Такая милая бука, из которой хочется вытянуть улыбку. Длинная шея, которую подчеркивает та самая карешка. И в ответ - Ванина лыба. Тоже та самая. - Чего тебе? - "небо перед ураганом" - именно так какой-нибудь эстет назвал бы этот хмурый взгляд. Эти чертовы девчачьи приемы. Какого черта Евстигнеев ведется? Не потому ли что совершенно не прочь быть очарованным? Ну, хотя бы немного. - Я же обещал проводить тебя, - улыбка не сходила с его лица. Но в груди было ужасающе пусто. Он не чувствовал ничего ни к ней, ни к тому, что делает сейчас. Просто стоял и смотрел на абсолютно безразличную ему девушку, которую хочет получить и бросить. Но надо отдать "Матильде" должное. Ее броня крепче сцены по которой скачет Охра. И это добавляло ей пару очков привлекательности на фоне остальных. - Зря тратишь время, - девушка наконец отвлеклась от работы и посмотрела Ване прямо в глаза. Карие. Ее собственные глаза были непримечательно карего цвета. Симпатичные. Но не более того, - на улице собачий холод. Я не самоубийца, в такую погоду бродить по городу. Жесткость ее голоса порой отчаивала. В смысле, всего на мгновение, конечно. Ваня рассмеялся. Искреннее. Ловя удивленный взгляд. Обнажая ровный ряд зубов. Девушка снова отвлеклась, чтобы налить кому-то коньяка и с недовольным видом вернулась к нему. С видом "ты ебанутый?". Она не озвучила, но показала, как могла. - Сахарная принцесса, а кто сказал, что я зову тебя гулять? - да. Ему было забавно. То, как она упирается. Евстигнеев не прав. Она не сложный случай, а клинический. Потому что чувства свои скрывает скверно, но в то же время выглядит неприлично хмурой. Отталкивает, но поведением своим чуть ли не умоляет не сдаваться. Она забавная. Да. Во всяком случае не малолетка, из которых и состоит основа его фанбазы. Вполне себе взрослая и состоявшееся. На вскидку 23-24 года. Жаль только, что Ваня еще ребенок. Такой ребенок, что ну нахер с ним играть вообще. Прости, малышка, я буду плохим человеком для тебя. - Оке-е-ей, - осторожно прокомментировала "Матильда" немного сбитая с толку. - Тогда чего ты хочешь? - не то, чтобы она не знала. Не то, чтобы ждала искренности, но порой, чтобы отказаться от человека достаточно увидеть, как он врет тебе в глаза. Охра. Вернее, Ваня мог соврать. А мог и сказать правду. Девушка не считала его подлецом и лгуном. И в определенном смысле была фанаткой не только его музыки. На самом деле, далеко не ее. Но тогда это звучало достаточно дерзко и исчерпывающе. Взрывной темперамент снова не позволил оплошать. И слава Форду. - Вообще или конкретно сегодня? - его беззаботность пугала. В такие моменты люди, ну, хотя бы делают вид, что думают. Возможно, уточняющие вопросы - это время для продумывания лжи. Она не знала. И вряд ли узнает. - Начнем с вообще. - Секс, - мило улыбнувшись, Ваня посмотрел прямо в ее карие глаза. И шок отразился в них так явственно. Она потрясающа тем, что, на самом деле, не скрывает своих чувств. При всем желании, - Я хочу переспать с тобой, - уточнил он, конечно, чтобы добить. Шокотерапия, детка. В этом я тоже хорош. Забавно то, как сменяются на ее лице эмоции. Как плавно исчезает из глаз удивление. Как на лицо возвращается маска безразличия. И он бы поверил. Да, черт возьми, поверил, если бы не видел всю эту гамму с самого начала. - Ясно, понятно, - задумчиво пролепетала "Матильда", постепенно, кажется, уходя в себя, - Ну, твои влажные мечты меня не волнуют, - как-то блекло отозвалась девушка, пустыми глазами сосредотачиваясь на Ване, - А сегодня ты хочешь..? - Помочь тебе закрыть бар, выпить вместе бокальчик того ништяка, который я пил вчера, - парень начал загибать пальцы, нарочито беззаботно глядя в потолок. Он оказался не белым, а темно-бардовым. Чтобы освещение казалось еще интимнее. И знаете? Срабатывало, - За нами заедет мой друг. Она отвезет тебя домой, - парень невинно пожал плечами, будто извиняясь за неизбежность. На деле, не совсем извиняясь, а просто сглаживая углы. - Вроде как шанс и девчонку споить, - понимающе кивнула брюнетка, в ответ растягивая губы в легком подобии улыбки, - И наедине остаться, - передразнивала она, также загибая пальцы. Аккуратненькие, короткие ноготки бросались в глаза сильнее, чем яркий маникюр, - познакомить ее с друзьями и тут же узнать, где она живет. Не слишком ли для второй встречи? - вопрос в ее глазах был со смешинкой. С очаровательной даже насмешкой. Кажется, она набивает себе цену. Или просто планирует дать Ване отставку. Оба варианта как-то не прельщали. И, черт, после вчерашнего вопрос "цены" уже был не таким метафорическим. - Да нет. В самый раз, - он снова пожал плечами. Беззаботный. Без-нахуй-заботный. Ты облачко, Евстигнеев, не сорвись на мат, пожалуйста. Облака не матерятся. Если что-то идет не так они просто плывут мимо. Спокойно плывут... Ай, блядь. Кажется, он сейчас сдастся. Потому что они подошли как бы к кульминации, но как бы - какая кульминация? Кульминация - это когда мышцы живота дрожат в оргазме. А это детский сад. И все же он затихает, незаметно для нее, но уж очень остро прислушиваясь к девичьему дыханию посреди гомонящей толпы. Они почти одни. Вне бара. Она стоит напротив него. Ваня спрашивает, не хочет ли она стать его женой. И "Матильда отвечает": - Ладно, - после недолгой паузы и испытующего взгляда, девушка махнула рукой. Возвращаясь к протирке стаканов. Будто "привет" сказала. Но вот нихуя не "привет". Ванино сердце болезненно ударилось об ребра. Всего один удар, сводящий грудину. Но это уже плохие звоночки. Плохой намек на не-похуй. - Ладно? - вот сейчас улыбка выглядит убого. Он в курсе. Но, черт. Это ведь нормально радоваться, когда у тебя что-то получается. Так что не обессудьте. - Сэкономлю на такси, - фраза из разряда "не обольщайся". Но уже поздно. Монстр в груди Евстигнеева сходит нахуй с ума. Ебашит грудную клетку в предвкушении. Дергает сердце. Колет его. Какое забытое ощущение. Когда Ваня не в туре, он стремительно стареет. И превращается в бесчувственное чмо. Пора что-то менять. Как политический слоган, только с проекцией на жизнь. - А ты забавная, - мечтательно протянул Ваня, опирая голову на руку. Щека немного растеклась, принимая другую форму. Да. В Европе его откормили. Надо и с этим что-то делать. - А ты нет, - холодная стерва-а. Но парень все равно улыбался, - мне надо работать, - буркнула она, и Ваня кивнул. Конечно, конечно. Он подождет. Сколько там? Каких-то 4 часа и все. Четыре часа против самоуважения. Да это хуйня. И похуже бывало. Никаких-мыслей-о-Кате. Евстигнеев устроился поудобнее и не отрываясь следил за девчонкой-с-папоротником. Всего 4 часа. *** - Ну, и как тебя вообще занесло сюда? - они сидели на покрывале, на полу возле барной стойки, отодвинув стулья подальше. Ване пришла идея. "Матильда" только немного побурчала. Недостаточно убедительно, так что реализовалось это в течение 5 минут. Девушка достала две бутылки пива, и они устроили "пикничок". Кто бы увидел, решили бы, что они два дебила. Но дебилом был только Евстигнеев и совершенно этого не стеснялся. - Не помню, - честно ответил блондин, пожимая плечами. Глоток пива приятно согрел горло. Оказывается, его "Матильда" умеет разговаривать не только грубо, но и показательно безразлично. Вполне себе прогресс. Наверное... Слегка презрительный взгляд обжег щеку. Девушка недоверчиво косилась на него пару секунд, пока Ваня не сдался и не буркнул обиженное "что". - В каком смысле, не помнишь? - темные волосы были заложены за уши, но "Матильда" все еще не потеряла своего киношного очарования. Вблизи она казалась еще нереальнее. По фактуре напоминала его Аньку. Только в этой визуального достоинства и гордыни было в разы больше. Маленький барный монстрик отпил глоток "Жигулевского" и вернул сто процентов своего внимания противоположной стене. - В смысле, я был в говно, - напрягая извилины, парень уставился в потолок, - мы все были. Но только я не помню, как попал в это странное место с горячей барменшей, - он мечтательно прикрыл глаза, блаженно улыбаясь и прекрасно зная, как выводит девушку из себя такими фразами. Она была особенно забавной, когда злилась. Не то, чтобы ему очень не похуй. И не то, чтобы это вызывало в нем бурю эмоций в отдачу. Но это было забавно - то самое слово, освобождающее от ответственности. Парень неожиданно даже для себя медленно наклонился и приземлился головой на утянутые в джинсы колени его монстрика. Девушка ощутимо вздрогнула. Первый порыв был - въебать. Скорее от неожиданности, чем от злости. Второй - все равно въебать. За наглость. Но брюнетка только застыла. Опять, блядь, замерла на секунду, после чего расслабилась, опираясь спиной о барную стойку и молчаливо одалживая свои колени незнакомому котяре. Теплые. Ее колени были теплые и упругие. Вернее, ляжки , которые Ваня реквизировал, типа славный пират, они были подкачаными. Это приятно и удобно. От "Матильды" пахло напряженностью, алкоголем и кофе. Как стрессовым утром. Когда без вискарика в черной жиже никак не обойтись. Она была и вискариком и тем самым агрессивным фактором. Его любимое сочетание. - Ты не представляешь, - парень устроился на спине, сложив руки на животе в замок. Глупо это выглядит. Он знает. Вся эта ситуация вообще херня какая-то. Но Ване было спокойно, и он ебал почки, которые отмораживает вот так валяясь на сквозняке. Ебал четвертый звонок, отдающийся вибрацией в переднем кармане. И даже ебал, если это Катя. Ему спокойно и приятно пахнет. Светлые глаза смотрят прямо на лицо "Матильды", наверное, слишком серьезно. - Что? - она отзывается глухо. Бросает короткий взгляд на парня и быстро отводит глаза, пряча смущение в бутылке пива. Ее ушки еле заметно покраснели. Возможно, дело в теплоте бара. Возможно, в алкоголе. В конце-концов оттенок потолка мог сыграть с его воображением дурную шутку. Но Ваня все равно хотел думать, что это из-за него. Ведь можно? - Не представляешь, - его рука медленно поднялась к ее лицу. Всегда холодные пальцы коснулись бархатной щеки, и "Матильда" резко уставилась на него. Очаровательно не понимающе, недоверчиво и радзраженно. Она прямо полоснула отвращением по его лицу. Не к Ване, к его действиям. Потрясающий микс эмоций. Но парень только понизил голос до неприлично интимного шепота. Будто говорил что-то совершенно особенное. Честное. Личное, - как я хочу, чтобы ты ответила, - последнее слово он говорит на выдохе. Должно сработать. Его глаза внимательно наблюдают за ней. За борьбой в карем омуте, за тяжелым мыслительным процессом и дилеммой повисшей в воздухе. Она была очарована. Черт, он мог поклясться, что видел, как девушка сухо глотнула. От желания. От чего же еще? Слегка опьяненные глаза поддернулись дымкой. На секунду. С ней все происходит всего миг. Лови, если успеешь. Потому что она моргнула, а взгляд стал ясным и озадаченым. Не-очаровательно-озадаченым, вообще-то. - Ответить за что? - невинно пролепетала она, глядя на него тем взглядом, который просто кидал в отчаяние. Швырял как об стену. Его "Матильда" настоящий монстр. Ваня горько рассмеялся, прикрывая глаза той ладонью, что только что касалась девичьего лица. Господи, как жалко, должно быть, он только что выглядел. Просто смешно. - Ты такая жестокая, - натянуто смеется он. Губы болезненно складываются в улыбку. А девушка только безразлично пожимает плечами и отпивает еще пива. Она ведь знает, что вопрос должен был звучать, как "на что"? Знает ведь? Евстигнеев бы сказал "мои чувства". "Этот поцелуй", блядь, в конце-то-концов. Сегодня явно не его день. Парень вздыхает и проводит ладонью по лицу, - скажи, - и он снова смотрит на брюнетку. И судя по напрягшейся челюсти, она знает об этом, - у меня вообще есть шанс? Долгое молчание. Такое долгое, что можно было добить бутылку "Жигулевского", приготовить кофе на утро и что-нибудь еще. Но девушка только задумчиво молчала, дважды возвращаясь к пиву. Спокойные глотки. Как будто расслаблена, но напряженные плечи ее выдают. Открытая книга, которую нельзя читать детям вроде Вани. Он считает свои вдохи, и где-то на десятом "Матильда" откладывает бутылку в сторону, обхватывает его голову обеими руками и смотрит прямо в глаза. Хмуро и серьезно. Как из шутливого пикника эта ситуация стала полем боя? - Нет, - холодным тоном отрезает она и больно скидывает Ванину голову на покрывало. Затылок глухо приземлился на шерсть. - Ай, - парень возмущенно поморщился, быстро поднимая торс и потирая ушибленное место. Девушка спокойно поднялась, оглядывая беспорядок, который они устроили. Каким-то жутко безучастным взглядом. Будто не сама только что сидела здесь. Будто Ваня ворвался в ее бар и накуролесил посреди зала. Сам. Один. Она играет или действительно так думает? Евстигнеев тоже встал, почти скрипя костями. Засиженная нога покалывала. Он потянулся и похрустел спиной с тяжелым вздохом. Его только что категорически отшили, но парню не верилось. Не потому что он самоуверенный мудак. Вернее, не только поэтому... А потому что это было слишком убедительно. Вот прям жестче некуда. Девушка подняла бутылки и поставила их на стойку. Потом подхватила покрывало, кое-как сложила его и кинула куда-то за стойку. Стальной голос чуть не заставил Евстигнеева вздрогнуть как раз посреди импровизированной зарядки. - Вызывай подружку, мне пора. И все. Он звонит и называет адрес. На том конце насмешливо переспрашивают, точно ли туда, Ваня одобрительно мычит, с какой-то тоской наблюдая за "Матильдой". Ты провалился, Евстигнеев. И так тебе и надо, придурок. *** Когда к бару подъехал черный Кадиллак Саши на лице "Матильды" не отразилось ничего. Совсем. Даже Ваня удивился. Потому что ожидал увидеть, ну, другую машину. Эту он еще не видел. Хотя у Осташкиной был, наверное, ебучий автопарк - удивляться нечему. Вот только реакция барменши откровенно разочаровывала. Абсолютное безучастие и ни капли восхищения или чего-либо другого в омуте равнодушия. Она как будто была обижена или зла настолько, что упорно игнорировала любые визуальные эффекты этого мира. Пожалуй, для Вани сейчас проще было поплавать в жидком азоте, обжигая кожу его ледяной температурой, чем добиться хотя бы намека на улыбку от этой глыбы льда. Тонированное окно машины с стороны водителя открылось, и из салона на ребят посмотрела черноволосая девушка. Евстигнеев в который раз подумал, что она все-таки роскошная. Восхитительная-задница-Осташкина. Все в этой девушке, и не только тачка неприличной стоимости, говорило, что у нее есть деньги. Не сотка баксов на кармане, а просто то количество монеток, которое необходимо в данный момент. Ване сложно представить себе магазин, в котором Саня не могла бы себе позволить что-то купить. Более того, у него даже не получится представить магазин, который она не сможет купить весь. Но что было лучше количества ее денег, так это вкус и ебучая уверенность бонусом. Черное удлиненное каре, выглядящее так, будто Саша только что встала из кресла стилиста. Яркая красная помада, которая отнюдь не казалась вульгарной и насмешливая полуулыбка. Ваня усмехнулся в ответ. - Чего встали, детки? - ее голос отдавал хитринкой, впрочем, обычной для девушки, - залезайте быстрее, а то мороз нечеловеческий, - сказав это, она быстро закрыла окно, чтобы холодный воздух не мешал работе печки, и уставилась на дорогу перед собой в ожидании. И этот жест аля "вы все равно сядете, не заставляйте меня ждать" - был именно вспышкой ее настоящего характера. Нетерпеливой и самоуверенной сучки. Вообще-то тут запрещена остановка, но кого это вообще сейчас ебет? Чертово начало пятого. Ваня галантно открыл заднюю дверь, жестом приглашая "Матильду". Обычно он так не распинается, но отчего-то капля вины все-таки подпортила его бочку уверенности. Что он мог сделать не так? И почему его как будто интимный жест был воспринят настолько в штыки? Брюнетка только неуловимо фыркнула, обходя машину сзади и садясь с другой стороны. Показательно. Мысленно толкая парня плечом. На деле не удостаивая его даже взглядом. Он же, блядь, не прозрачный. Да что за хуйня? Ваня нервно прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Облако. Ты ебаное облако, Евстигнеев. Они ехали очень быстро. Если в "кортеже" с друзьями Саша старалась не превышать, то папины номера на этой машине открывали ей проезд чуть ли не на Красную Площадь. Осташкина могла позволить себе посбивать пару человечков и укатить в закат. И знаете? Никто бы и не рыпнулся. Тут уж правило исключительности работало безотказно. На нее. И для нее. - Ну так что, - девушка глянула на ребят в зеркало заднего вида. Ее губы не были видны, но глаза искрились непонятной насмешкой. Она отвлекалась на секунду, чтобы вывернуть машину на Невский проспект и снова вернулась к созерцанию парочки. "Матильда" сидела, молча глядя в окно с отрешенным видом. Ей, кажется, совершенно не хотелось разговаривать. Девушка только назвала адрес, когда села и с тех пор не произнесла ни слова. Ваня периодически поглядывал в ее сторону, но отчего-то заговорить не пытался. Он все еще не мог решить, стоит ли игра свеч, - как вы познакомились? - уголки Сашиных губ дрогнули и она многозначительно посмотрела на брюнетку на заднем сидении. Не на парня, что характерно. Сегодня все решили его игнорить? Та только неопределенно пожала плечами, что было не очень заметно из-за объемной пуховой куртки. Она продолжала смотреть в окно, когда глухо отозвалась. - Он нажрался и предложил мне секс за деньги, - Ваня аж поперхнулся воздухом. Ебать, что? Его глаза по пять копеек забегали от зеркала заднего вида, где сдерживая смех Осташкина пыталась не вылететь на встречку, к монстру с языком без костей. И снова: ебать... что?! Сбитое дыхание друга так рассмешило Сашу, что та неприкрыто рассмеялась, обнажая ровный ряд зубов. Смеялась она не так роскошно, как делала все остальное. На самом деле, так громко, что закладывало уши. Ебаный злодей его жизни. - Это хуйня, - авторитетно выдал Евстигнеев, хмуря брови и многозначительно глядя на "Матильду". Как об стенку горохом. Непробиваемая леди оставалась безучастной. Черт, что еще можно сказать в такой ситуации? "Матильда" оказалась девочкой со странным юморком. Чем-то напоминая Мирона, который тоже любил выбивать из людей дерьмо неожиданными фразами. - Окей, - отдышавшись, Саня смахнула с глаз по слезинке. В зеркале сверкнуло обручальное кольцо. Ваня не стал спрашивать, но про себя отметил, что надо будет перетереть. Любопытненько, - имя ее ты узнал "до", - она снова боролась с накатывающейся истерикой, - или "после"? И тут все затихли. Только монотонное гудение машины нарушало идеально напряженную тишину. Зря он рассказал ей про свое хобби. Очень зря. Блядь! - Да ладно! - Заткнись! - рявкнул Ваня, всем телом подаваясь вперед, чтобы его требование звучало убедительнее. Но Осташкина только громче рассмеялась. Таким противным высоким смехом настоящей стервы. Машину немного качнуло, и она наигранно ахнула между непрерывающимися смешками. - Не говори, что ты до сих пор...? - Замолчи, кому говорю, - парень зажал ладонью накрашенный рот, на что получил недовольное мычание. Помада ощутимо мазнула по руке, вызывая у парня недовольную гримасу. Саша покачала головой, пытаясь освободиться, но парень был непреклонен. Его не трогало даже непрекращающееся мычание. Девичий кулачок попал точно в скулу, - блядь, - Евстигнеев откинулся на заднем сидении и прижал руку к лицу, - Осташкина, ты ебанутая! - Эта помада стоит дороже твоих кроссовок, - фыркнула брюнетка в ответ, вытирая губы тыльной стороной руки. Она сейчас, наверное, выглядела, как шлюшка после выезда. Потому что помада действительно хорошая и так просто ее не смыть. - Не изображай из себя Габоныча, - парировал Ваня, брезгливо вытирая руку об любезно кинутые в ебало салфетки. Он бы и дальше пререкался, если бы не увидел мелькнувшую в свете фонарей полуулыбку на лице "Матильды". И его легкие на секунду свело щемящей болью. Эта полуулыбка была настолько теплой, что в Евстигнееве любые сомнения выжигало со скоростью лесного пожара. Его прошибло насквозь. И вот сейчас было стремно. Машина припарковалась возле какой-то многоэтажки. На скамейке сидели подростки и громко слушали музыку с телефона, попивая пиво. В остальном - двор, как двор. Ваня зря ожидал чего-то необычного. Все-таки всю загадочность "Матильды" он надумал сам. И, наверное, поэтому решил не спрашивать ее имени. Просто чтобы не разрушать так кропотливо создаваемые воздушные замки. - Спасибо, Саш, - девушка улыбнулась, открывая заднюю дверь, - привет Ресторатору, - она в последний раз кинула взгляд на Ваню, будто обмазала маслом и хотела поджечь. Но всего лишь кивнула на прощание. Всего лишь. Кивнула. Привет. Рестору. Блядь. Как только дверь за девушкой захлопнулась, Саша расплылась в самодовольной улыбке и достала из бардачка бутылку ром-колы. "Как ты пьешь эту дрянь?" - хотел спросить Ваня. Но только недоуменно глянул на подругу. На самом деле он хотел задать хуеву тучу вопросов, но черт знает с чего начать. - И какого хуя это было? - Что? - Осташкина выкинула крышечку в приоткрывшееся на секунду окно и сделала глоток. В воздухе повис отвратительно сладкий аромат. Делать вид, что не понимает Саша умеет. Только Евстигнееву поебать на ее таланты сейчас. Он даже пытаться подыгрывать не будет. - Ты знаешь - "что", - серьезно сказал он. Видимо, его голос получился слишком жестким, что девушка сдалась даже не начиная. - Боже, Вань, - она закатила глаза и сделала еще пару глотков, осушая пол литра на половину, - ты знаешь, есть очень мало людей, которых я не знаю в Питере. Еще меньше из них барменов. А это девчонка, - Саша кивнула в сторону парадной, где только что скрылась "Матильда", - довольно известна в узких кругах, - брюнетка развернулась всем корпусом, чтобы посмотреть парню в глаза, - глупо было думать, что я могу не знать эту горячую штучку. В воздухе снова повисла тишина. Девушка заглушила мотор и немного откинула спинку сидения назад, попивая свою бодяжку. Ваня открыл окно и достал из кармана сигареты. Вопросительно посмотрел в зеркало, махая перед своим лицом пачкой. - Валяй, - равнодушно кинула Саня, прикрывая глаза. Дым повалил вместе с паром от его дыхания. Сигарета драла горло. Кажется, он действительно заболел. Пусть это будет ангина. Пусть. Лишь бы не очередная влюбленность, застрявшая костью в горле. Ваня тоже зажмурился, устало зевая. А все так мило начиналось. - Поехали к Яну, - хриплый голос разлетелся по салону. - Не хочешь узнать ее имя? - как-то тоскливо отозвалась Саша, снова проводя тыльной стороной ладони по и так размазанной помаде. Она знала, что если Евстигнеев надерется в "1703" сегодня, то поймает какую-то шлюшку-фанатку и с ней же утром проснется. Это будет очень грустно. Саше почему-то хотелось для них хэппи-энда. Ну, все-таки эта барменша в кое-чем лучше Кати. Она хоть и ебет Ване мозги, как и все его предыдущие увлечения, но делает это намеренно. Что на самом деле хорошо, потому что контролируемо. - Нет, - глухо произносит блондин, выкидывая окурок в окно и закрывая его, - поехали. *** Ее сердце отбивало цикадную трель. В горле пересохло. Прислонившись спиной к двери, девушка медленно сползла по ней. Как героиня ебучего фильма. Это не могло происходить с ней, но происходило. Бам, бам, бам - в ушах стоял оглушающий набат. Дымка заволокла взгляд. Нельзя. Нельзя быть настолько счастливой от какой-то хуйни. И этот бабник не заслуживает ее разрывающихся от парящей живности легких. Бабочки подкатили к горлу и мозгам, мешая соображать. Никаких обещаний не было. Боль прокатилась от кончиков пальцев к вискам. Перестань. Девушка крепко зажмурилась. Всего на секунду. Она поверит в эту ебучу сказку только сейчас и больше никогда. Честное слово.