Сепсис

Напиваться - это по-рэперски, конечно. Но напиваться и блевать в туалете - так себе. Они потеряли уже двух бойцов после какого-то ящика пива, но Рудбой чувствовал себя человеком, которому, что море по колено, что водяра уйдет в глотку, как в сухую землю. Поэтому решено было продолжать поднимать градус, пока последний из них не свалится с ног за стойкой какого-то сомнительного бара. Их занесло далеко от Лиговского проспекта. Настолько далеко, что пьяный мозг и отваливающиеся ноги отказывались анализировать свою геолокацию. Да и похуй. Со всем можно будет разобраться завтра. Главное, что здесь симпатичная официантка и люди, которые, если что дотащат до дома. Катюха тоже была порядочно пьяна, но она никогда не нажирается до состояния овоща. Хотя пьет, как монстр, которого изображают на рисунках. - Вань, иди сюда, - она весело подпрыгнула, закидывая руку парню на плечо. Тот согнулся чуть ли не пополам, обреченно выдыхая. Перед глазами мелькнул смартфон, а на нем - уже его помятое ебало. Селфи с Катей - это как кофе утром или пивас у Рестора. Привычно до оскомины. Он делает стремное выражение лица, пускает дым от ее вейпа, короче - балуется. До тех пор пока Храмов не кладет насмешливо по-отцовски руку на шальную макушку, теребя забавный пучок. - Чем заняты, дети мои? - торжественно переигрывает фотограф. Друг возносит глаза к небу и с забавной болью на лице закрывает глаза, - мы потеряли еще одного раба Божиего, - сокрушенно заканчивает он, констатируя, что Андрюха уже блюет и продолжать войну с трезвостью при всем желании не сможет. - Ну и хуй с ним, - философски отзывается Катя, снимая видео и тоже корча симпатичные рожицы, - надо продолжать. А то это не дело. Вечер пятницы, а мы трезвые. Ваня хотел было возразить, что он уже порядочно накидался. И в общем-то, готов, как курочка в духовке, но прикусил язык. Партизаны должны молчать! Леха ржет и выпучивает глаза, позируя для Катиной инсты. - Пойду возьму еще чего-нибудь, - Ваня кивает в сторону барной стойки и получает только похуистический взмах рукой, выбираясь из имитации объятия. Селфи, селфи, селфи. Евстигнеев закатывает глаза. Заебало. В несколько секунд он, слегка неровным, но вполне себе уверенным шагом пересекает небольшой бар. Людей много и их приходится огибать каждые пол метра. Пятница как-никак. Но это ничего. Урчащему в грудине монстру весело. Пускай беснуется. Парочка симпатичных девчонок пялятся на него уже пол часа. Смущенные пересмешки, короткие взгляды и знакомые фразы. "Это он? Он ведь?". Ебать. Ну, я. Ну, и хули? А Евстигнеев просто никак не привыкнет. Что он - это уже нечто большее, чем добродушный забулдыга и известный в о-очень узких кругах фотограф. Что Охра выпрямил спину и запихнул Ваню в свою до жути знакомую тень. Самостоятельный монстр. Тянущий лыбу из мрака. - Здра-а-асте, - нараспевчик произнес парень, глядя в глаза барменше и довольно улыбаясь. Не важно. Все не важно. Сейчас он просто человек, который хочет выпить - ни больше, ни меньше. А девочка-то была в его вкусе. Ох, ебать, определенно. Настолько, что дело почти не в алкоголе и желании выпустить пар. Ему определенно нравится ее черная карешка и закос под Матильду. Чокера не хватает. Но у Вани фантазия заебись. Он сам додумает. Девушка на секунду замерла. Вот прям закаменела. В руках опасно скрипнула холодная бутылка "Чиваса". Но всего на секунду. - По десятибальной шкале, - резко и сходу, она отложила вискарь под стойку и посмотрела посетителю в глаза. Парень прихуел бы, если бы не героический литраж в крови, - насколько я упаду в твоих глазах, если попрошу автограф? - как будто бы серьезно спросила она, но в глазах заиграли смешинки. Интересная. Но тоже хватается за Охру. Что поделать? Такова его карма. Рыбка сама цепляется на крючок, и он хочет быть жестоким. Но это ничего - потом Ваня ее все равно отпустит. Зато оба хорошо проведут время. - Дай подумать, - он наигранно поднимает глаза вверх, имитируя мозговую деятельность, которой тут и не пахло, конечно. Хитро улыбается и снова сосредотачивает взгляд на симпатичном лице, - вся десятка твоя, - смеется он, - но ты можешь исправить эту ситуацию, - хищный прищур и обманчиво притихший голос. Только дура не догадается к чему это. Евстигнеев не любил сложности, потому что вон, у него есть Катя. Чертов недоступный монстр. Голой ее видела половина вк, а Ваня все равно хочет... ну, понятное дело, чего он хочет. Но еще и любви, конечно. Куда без нее. Собственно, да, он ненавидел сложности. - А-а, - девушка понимающе кивнула. Ну, слава Богу. Евстигнеев чуть не выдохнул от идиотского облегчения. Может даже имени ее узнавать не придется. Его это забавляло. Нет, правда. Было нечто особенное в том, чтобы переспать с девушкой и нахер не знать о ней совершенно ни-че-го. Получалось не всегда, но оттого жарче азарт. Из вереницы мыслей выдернул насмешливый тон и фраза, звучащая круче, чем все, что могло прийти ему в голову: - Сколько платишь? Теперь была очередь Вани ахуевать и застывать на месте, как истукан. Сколько... что? Ватная голова вообще отказывалась функционировать. Поэтому парень слегка неуверенно переспросил. - Что? - Ну, ты же за шлюху меня принял? - риторический вопрос. Ну, не совсем за шлюху, но близко. Группи? - А я решила воспользоваться моментом, взять автограф, переспать с кумиром и заработать деньжат, - да она это серьезно. Вот прям серьезно-серьезно. И что, блядь, обычно на такое говорят? Ок? Сто баксов хватит? Извините, я думал, вы отсосете бесплатно? Что? Видимо, мыслительный процесс порядочно затянулся, потому что девушка устало вздохнула и закатила глаза, не дожидаясь его, несомненно, гениального ответа. Который тусил пока где-то на задворках мозга. - Забудь, - небрежно бросила она, - что будете пить? - девушка резко замолчала, глядя на него испытующе. Черт. В смысле, блядь. В смысле, какого хуя? Ваня неуверенно улыбнулся. - Вискарь, любой, 200, - хорошо хоть это не забыл. Нет он определенно должен вернуться сюда трезвым. Не извиниться, но там хотя бы прояснить ситуацию. Вот, сука, почему он не любит сложности. С ней будет просто? Глаз наметан? Природное обаяние? Ага, как же. Разошелся. Когда девушка поставила бокал с алкоголем перед Евстигнеевым, тот уже хотел вырубится к хуям. Или протрезветь. Чтобы либо не позориться, либо позориться и хуй на это забить. Рука потянулась к бокалу, и парень криво усмехнулся. - Твое здоровье, - коротко отсалютовал он и залпом заглушил все 200. Алкоголь жестко обжег горло и Ваня сухо кашлянул. Крепкое дерьмо, однако. "Матильда" только безразлично повела плечом и переключилась на подошедшую девчонку. Холодная сука? Вроде того? Евстигнеев глянул в сторону ребят, замечая, что те все еще страдают хуйней. Снимают видео и цедят пиво. - Эй, - он снова перевел взгляд на барменшу, которая теперь наливала пиво в одноразовый стакан. Она вопросительно подняла бровь, поворачивая голову на звук. Не игнорит - уже неплохо. Значит задело не так сильно, как кровь хлещет. Брюнетка поставила стакан на стойку и, взяв деньги, сунула их в кассу. Та характерно дзынькнула. - Что-то еще? - без энтузиазма девушка переключила свое внимание на кумира. Зачем она вообще спрашивала про автограф, если ей откровенно посрать? Ну, не важно. Ваня любил внимание, но и без него особенно не страдал. А в условии алкогольного опьянения - так ему вообще было дважды одинаково. Наверное. - До скольки работаешь? - лишние 200 грамм знатно ебанули по мозгам. Так знатно, что резко стало необходимо дотащить это черноволосое тело до постели. Идею-фикс поддразнивало внезапное равнодушие объекта. Кто из них более странный? Любитель легких путей, который добровольно скачет на тернистую дорожку или фанатка, которой как будто плевать на кумира? Девушка насмешливо улыбнулась. - По нынешнему законодательству до 58, - взгляд аля "ну и что ты можешь на это сказать?". Противно торжествующий. И Евстигнееву действительно особенно нечего сказать. Даже буркнуть обижено нечего. Ну пиздец. - Ты точно моя фанатка? - неловко смеется Ваня, делая бровки домиком. Он выглядит обезоруживающе. Это точно. Но "Матильда" только качает головой. - Топай к друзьям, дитя первозданного хаоса, - в ее глазах неподдельное равнодушие. Такое глубокое и понимающее, разбавленное каплей гнева, - я для тебя - кусок мяса, - она наклонилась вперед и понизила голос до агрессивного шепота, - но можешь отсосать мой воображаемый хер - я люблю твою музыку, а не тебя. Барменша резко оттолкнулась от стойки и пошла в сторону подсобки. Кинув молодому пареньку, чтобы заменил ее. А Ваня стоял и смотрел. Муть в голове не перебивала кайфа. Это же просто заебительно. Интригует и воодушевляет. Улыбка зловеще рассекла лицо. - Вань, ты чего? - рассмеялась Катюха, удивленно заглядывая в горящие глаза. Они с Храмовым, наконец, перебесились и, кажется, собираются сваливать. Зачем бы иначе им подходить? Стойка доставала девушке почти до подбородка. И это казалось забавным. Как школьница, ей-богу. Не, Ваня, конечно, в курсе, что ей хорошо за 20. Но алкоголь бы без паспорта все равно не продал. - В барменшу втрескался? - не унималась она все тем же насмешливым тоном. Это странно, но, черт, Ваня, кажется, разозлился. И дело вовсе не в "Матильде". Было неприятное чувство, что Шальная уверена в том, что кроме нее никто Евстигнеева при себе не удержит. Исключительные права на заключение во френдзону. И почему бы не позлорадствовать, да? - Если и так? - нарочито безразлично кинул парень. Ване хотелось задеть хотя бы ее безразмерное самолюбие. Друзья. Блядь. Какие нахуй друзья, если он с первого дня хочет ее выебать? Более того, она знает об этом. И сверху, как лавина - он хочет большего. Болезненно и долго. Друзья, ебать, конечно. Но Катя продолжает гнуть свою линию. Евстигнеев продолжает подыгрывать. Это - чертов замкнутый круг с перерывами на одноразовый секс, попытки "найти себя" и в то же время этого "себя" не потерять. Просто прожигание времени с влажными мечтами без цели. - Ну, заебись тогда, - девушка растеряно улыбнулась, явно не ожидая такого ответа. Да, блядь. Именно. Я могу не только стелиться под тебя. Внезапная вспышка гнева слегка отрезвляла. Почему, собственно, он злится? - Собираемся к Леше на квартиру, добивать вискарик с прошлых выходных, - ей пришлось очень постараться, чтобы добавить своему голосу беззаботности и растянуть какую-никакую улыбку. Было видно, что небрежный тон ее задел. - Я пасс, - Ваня махнул рукой, как бы предлагая ребятам сваливать хоть сейчас. Почему пасс? Блядь. Евстигнеев, ты совсем дебил. Совсем-совсем. А еще алкоголик и не лечишься. Но от вискарика отказался в пользу ебнутого самолюбия. - Ты чего? - хмуро произнес, наваленный в говно Храмов. Прости, друг, но сейчас он либо напхает Катюхе, либо с кем-то подерется. Настроение резко скатилось в абсолютный, ебать его леденцами, ноль. И лучше слегка изолироваться от тех, на кого пока не похуй. Евстигнеев заставил себя самодовольно улыбнуться. - Дождусь кое-кого со смены, - он кивнул в сторону подсобки, где только что скрылась барменша. Блядь. Просто мастер лапшу развешивать. Так он хотя бы выглядит "как обычно". Как обычно ухаживает за симпатичной девчонкой. Как обычно ищет приключений на жопу. И немного не обычно кидает друзей на полупьянке. - Ну, как знаешь, - хмыкает Храмов и хлопает парня по плечу. Может, он и понимает, что к чему. Но делает вид, что так и должно быть. Хотя шатающееся, как осиновый лист тело выдает полный неадекват своего владельца. Леха официально в-говно. Они ушли. Да. Катя еще немного понудила, но быстро оставила гиблое дело. А Ваня был непреклонен до последнего. Хочу, мол, взять номерок и хоть ты убейся. Прости, "Матильда", но я использую твой светлый образ во благо самого себя. *** Ваня ждал. Ебать сколько же он ждал. На улице даже рассвело, но в баре все еще оставались какие-то уебки. Уебки, не дающие "Матильде" уйти домой. И соответственно освободить Евстигнеева от этой ледяной пытки. Он отморозил все, что только мог, наверное. И чаем будет себя отпаивать еще долго. Самое обидное, что мотивов своих парень также не понимал. Короче, полный пиздец. Можно было просто соврать и свалить домой отсыпаться. Но он остался и вот уже несколько часов наворачивает круги возле входа, засунув руки в карманы джинс и выдыхая забавные клубки пара. Да. Без вейпа. Почему на улице, а не в баре? Ну, это же ебать романтично. Настолько романтично, что щеки, наверное, покраснели не от мороза, а от смущения. Ожидание затянулось настолько, что парень успел сбегать несколько раз в круглосуточный магазин. Когда на часах было начало седьмого, он уже сидел на кортах, облакотившись спиной о стену, и курил хер знает какую сигарету. - Что здесь забыл? - девушка в кожаной куртке стояла прямо над ним. Черт, ей прям очень круто в черной коже. Непрошеные мысли полезли в голову, и парень бойко усмехнулся. - Тебя жду, - на выдохе поднимая тело, он прикрыл глаза. Да. Мышцы болели пиздецки. - Зачем это? - недоверчивость в ее глазах забавляла. Не съем я тебя, не съем. В самом деле, ну. - Подойди поближе и узнаешь, - заговорщицким тоном добавил он, затягиваясь в последний раз и отбрасывая окурок в сторону. Девушка не сводила глаз с его лица. Наверное, в ее голове ебашили те же эмоции, что и в его. Те же мысли. Какого хера? Зачем? В чем подвох? Ваня знал ответ только на последний вопрос. И то не полностью. Брюнетка неуверенно сделала шаг навстречу. И еще один. Ей было любопытно, и это отражалось на лице. Круто, когда видишь эмоции. Просто ахуенно. Ваня резко протягивает руку и дергает девушку за предплечье на себя. Тело впечатывается в тело, и она коротко взвизгивает. - Какого...? - недовольный тон означал, что на все про все у Евстигнеева от силы пара секунд. Он задирает рукав девичьей куртки, достает из заднего кармана маркер, купленный вот только что, и быстро выводит фирменную улыбку на сливочной коже, испещренной переплетением тонких венок. Ухмылку Охры. Насколько ты упадешь в моих глазах? Хорошо, что ты никогда не узнаешь, насколько я сам втоптался в грязь сегодня. Девушка снова застыла. Тадам! Второй раз за день, кстати. Застыла тупо глядя на криво выведенный на руке рисунок. Который оттирай-не оттирай - хер смоешь. И возмутиться хочется. А язык не поворачивается. - А, и я собираюсь проводить тебя домой, - пока брюнетка отходит от шока, произносит он. Куй, пока горячо. Парень отпустил девичью руку и засунул свои в карманы джинс. Да. Все-таки он обаятельный сукин сын. И это не лечится. Но девушка только загадочно улыбается, глядя ему за спину. По спине пробежали мурашки плохого предчувствия. Там парень ее что ли? Или вроде того? Друзья? Ревнивые братья? Ой, как не хочется пиздиться. Вот прям очень-очень. Ваня осторожно оглядывается и видит такси. Которое подъехало уже минут 5 назад. За ней? Она кивает в сторону машины. - Извини, но как-нибудь в следующий раз, - вальяжная походка выдает в ней крайне самоуверенного человека. Она обходит парня, махая на прощание рукой. Да. Ваня ненавидит сложности. Потому что у него есть Катя. Но, черт, как после такого оставаться спокойным? "В следующий раз?". Она говорит это, потому что знает, что следующего раза не будет. Он не придет. Ведь не придет же? - Завтра, - усмехается он ей в спину. И девушка останавливается. Поворачивает голову с вопросительно поднятой бровью и океаном недоверия в глазах. Да. Ты все правильно поняла, - я провожу тебя завтра, так что не заказывай такси, - он выглядит крайне расслабленным, но сердце в груди ебашит как сумасшедшее. Так, что Ваню почти трясет в такт. Но нет. Эти "почти" остаются только в его больном воображении. Девушка заинтересованно наклоняет голову. - Как скажешь, - блекло бросает она, поворачиваясь и направляясь к такси. Губы расплываются в идиотской улыбке. Да. Ее сердце тоже сходит с ума. Порывается к вискам и набатом отдается в голове. Ей хочется сесть на корточки и свернуться клубочком. Прямо посреди чертовой дороги. Хочется визжать от эмоций и трястись. Кинуться ему на шею, отправить такси куда подальше и провести эту ночь с ним. Но чтоб ей сдохнуть, если она поведет себя именно так. Таких девушек не уважают. Таких ебут и бросают утром. И все бы ничего (мы не ангелы, парень), но это человек, которым она восхищается. И жарко. Ей было чертовски жарко, несмотря на уличный холод. Как будто облитая горячим воском, она превращается в счастливую лужицу на асфальте и испаряется в ледяной утренний воздух. Девушка надеется, черт, правда надеется, что это их последняя встреча. И в то же время боится, что это так. Идиотка. Какая же ты идиотка. Она садится в машину, захлопывает дверь и, отъезжая, видит этот самоуверенный взгляд, провожающий такси. Боже. Пусть завтра не наступит. Пусть это остается в ее воспоминаниях. Потому что этот человек причинит ей боль. И слово "завтра" эхом отдается в голове. Его голосом. Девушка закрывает глаза и судорожно выдыхает. Угораздило же ее вляпаться. Обаятельный сукин сын.