Pretty kitty

Сьюки

      Что происходит? Боже милостивый, что происходит?       Спокойствие, которое я нежно влила в Эрика, испарилось. Он пристально смотрел на меня. Лицо вампира так исказилось от страха, что казалось, будто оно вот-вот треснет.       — Он идет, — повторила я в ужасе. — И не только он.       Я ощутила магическое давление: пропасть между нашими мирами начала уменьшаться. Подобное происходило во время многочисленных визитов Клодин. Обычно это походило на мягкое вторжение телепатического разума, подобного моему.       Живот сжался. Но не от страха. У меня перехватило дыхание от боли.       Сейчас вторжение не было мягким. И не было одиночным. К нам стремилось множество агрессивных туннелей, и я понимала, что мы в полной заднице. Нас обложили по всем направлениям. Воздух зловеще мерцал.       — Они ждали, — заключила я, не понимая, откуда мне это известно. — Ждали, пока наши вампиры уйдут, а доктора выведут из строя.       Я схватилась за руки Эрика и стиснула зубы, когда матку пронзила боль. Ногти впились в его кожу.       — Где? — Его клыки щелкнули. Он огляделся по сторонам. — Я чувствую их запах. Но не вижу их. Где они, черт возьми?       — Здесь. Повсюду.       — У тебя есть время спрятаться? Сбежать?       — Нет.       — Ладно. — Он исчез и мгновенно вернулся, обвешанный пистолетами. — У тебя начались схватки, да?       Я кивнула. Глаза наполнились слезами. Мне хватило пары секунд, чтобы испугаться, и я ненавидела себя за это. Адам стучался в дверь. У меня не получалось быть бесстрашным пламенным ангелом Эрика. Дышать становилось больно. Я уже чувствовала, как он движется. Настраивается на выход. Этот парень ничего не делал медленно. Я обхватила его руками. Это должно было произойти в скором времени — и я об этом знала, — но он все же выбрал самый неподходящий момент.       Я судорожно вздохнула. Эрик прижал меня к себе и быстро попятился от середины комнаты к компьютерам в дальнем конце.       — Воспламенись, — прошептал он. — Убей каждого, кто посмеет.       Я снова кивнула.       — Зови Пэм. Сейчас же.       Эрик не ответил, но я почувствовала, как его разум призывает ее. Он зажал меня между холодной цементной стеной и своей теплой спиной. Мои руки вспыхнули, и его высокая фигура отбросила тень. Он снова зашептал:       — Вспомни, с какой энергией ты стреляла в платан. Вспомни, как ты обездвиживала меня и отбрасывала вещи. О чем бы ты ни думала, когда Софи-Энн укусила тебя, какая бы сила ни спасла тебя, возроди ее сейчас.       Я покачала головой.       — Пламя не станет убивать фей. И они идут не ради крови.       — Они собираются причинить нам вред. Убить нашего ребенка. Ты моя богиня, Сьюки. Самое сильное существо, которое когда-либо было на этом свете. Я буду убивать за тебя и за него, но я могу потерпеть неудачу. И если это произойдет, убей этих ублюдков и спаси мою семью.       В каждой руке он держал по два пистолета. Я чувствовала тяжелый, едкий запах железа и нотки лимона. Патроны были наполнены и тем, и другим. Если бы Эрик не был так обременен, он наверняка взял бы меня за руку. Я положила сияющую ладонь между его лопаток.       — Не подве… — начала я, но боль прервала меня.       И тут, к моему ужасу, в комнату ворвалось огромное пятно света.       В дальнем конце с громким хлопком возникла межпространственная дверь. Затем еще пять справа. Одиннадцать слева. Нет, тринадцать. Пять в центре. Я крепко зажмурилась от ослепительной белизны.       Эрик дико зашипел у меня над головой.       В каждом потоке света появлялась фея.       В объятиях каждой феи шипел вампир.       В центре зала прозвучал последний хлопок. В пятне света стояла незнакомая фея, крепко сжимая своего пассажира. При виде меня ее глаза сузились, выражая чистую ненависть. Но именно мужчина, вышедший из ее лавандовых объятий, заставил меня тихо застонать от страха.       Массава спокойно обвел взглядом комнату, где собралось более шестидесяти вампиров и фей, затем посмотрел на нас с Эриком, потрясенно прижавшихся к стене. Эрик направил один из пистолетов прямо на него. В нем были деревянные пули, а не железные.       Я всматривалась в их лица, молясь о том, чтобы найти среди них спасение. Но Мэб здесь не было. Как и Клодин. Паника затуманила мой разум.       Массава казался почти виноватым. Он обратился к рычащей толпе, не отводя от нас взгляда.       — Викинг принадлежит вампирам, — сказал он. — Не убивайте его. Даже не вздумайте его убивать. Не отнимайте его у девушки. Усмирите его любым доступным вам способом. Сейчас же.       Эрик был прямо передо мной. Затем к нам рванули тридцать клыкастых монстров, и комната расплылась. Воздух передо мной закружился. Эрик исчез.       — Эрик! — крикнула я ему вслед, но даже не смогла разглядеть его в вихре сверхскоростей. Раздались выстрелы, Эрик взревел от ярости, и внезапно на пол обрушились три кровавых водопада. Его цели встретили свою истинную смерть.       Массава не двигался. Феи собрались позади него, угрожающе рыча на меня. Я схватилась за живот и заскрежетала зубами: тело снова пронзила боль.       — Убейте ее, — прошептал темный монстр. — Пришествие уже близко. Убейте ее и спасите наши народы.       Я выставила вперед обе руки и выстрелила прямо в их круг.       — Идите нахуй! — закричала я. — Держитесь от меня подальше! — Световые шары летели быстро и точно. Массава легко увернулся от них, но феи разбегались гораздо медленнее. Один из них оказался слишком медлителен. Свет ударил его в живот, и парень закричал, когда моя ярость разорвала его на части. Он упал на колени. Плоть вокруг раны высыхала, и поражение быстро распространялось. Глаза ввалились, яростный вопль быстро сменился хрипом. Через несколько секунд от мужчины осталась лишь оболочка. А потом — только серая сажа, мягко оседающая на пол.       Ничто не подготовило меня к такой мгновенной, насильственной смерти от моих собственных рук. Другие феи ахнули от страха. Я торжествующе завопила. И выстрелила еще четырьмя снарядами, даже не задумываясь. На этот раз мои потенциальные убийцы уворачивались с большей мотивацией.       Пэм и Джессика влетели в зал и уставились на разыгрывающуюся сцену. Затем мы с Пэм зашипели, разделив боль Эрика. Он получил травму.       — Убейте их! — закричала я своим единственным союзникам. — Они хотят забрать Адама! Помогите Эрику!       Они немедленно присоединились к невидимой схватке. Глядя на водоворот, я издала сдавленный крик ярости. Почему Пламя не защищало нас? Да, эти придурки не пытались нас разлучить или съесть меня. Но они хотели вырвать Адама из моего чрева! Я умру! Адам умрет! Неужели правила были так чертовски буквальны?!       Но ничего не произошло. Мои безмолвные команды Пламени остались без ответа. Эрик продолжал сражаться. Пусть он и был удивительным воином, враг значительно превосходил его числом. Он снова взревел: наша связь попыталась притянуть меня к нему, но мозг моего вампира решительно оттолкнул меня подальше от опасности.       Впрочем, у меня не было времени смотреть.       Массава попятился назад. Он не связывался с Эриком, и за это я была ему благодарна. Но, кажется, он просто слишком сильно интересовался мной, поэтому и не беспокоился о викинге. Он двинулся ко мне не сразу. Мой свет явно пугал его до усрачки. Я прицелилась и снова выстрелила в нубийца, пытаясь укрыться за серверной стойкой. Он исчез и снова возник в поле зрения без особых усилий.       Феи снова бросились в атаку, на этот раз то бегом, то телепортируясь, пока расстояние между нами не исчезло.       Я выстрелила еще раз.       — Не смейте ко мне прикасаться! — заорала я, поразив еще двоих. Они иссохли и развеялись, как их пыльный приятель. Лавандовая цыпочка приблизилась первой и ударила меня по лицу. Нос хрустнул, голова мотнулась в сторону. Фея схватила меня за запястье.       — Дворняжка, — прошипела она с ненавистью. — Ты пятнаешь все, к чему прикасаешься. Полуфея, избранный вампир, опухоль в твоем чреве. Маленькая ядовитая дрянь!       Пока она изливала свою желчь, наклонившись поближе ко мне, я приложила к ее щеке палец второй руки.       С тем же успехом я могла бы выстрелить в нее из пистолета.       Голова феи откинулась назад, и женщину отбросило через всю комнату. Ее череп громко ударился о цементную стену, и она упала с десятифутовой высоты, кучей осев на пол.       Мой нос легко восстановился. Я сплюнула кровь от пореза во рту, который уже затянулся. Запястье уже не болело.       Остальные попятились, нервно глядя на Массаву. Тот смотрел на бесчувственное тело. Выдернув из ожерелья свой крохотный клинок, я рванулась вперед и глубоко вонзила его в горло одной из фей. Маленькое острие не могло ее убить, но рана остановила четырех вражеских вампиров. Их лица исказились от голода. Они принюхались, недоверчиво втягивая воздух в легкие. И это оказалось единственной командой, в которой они нуждались. Как один, они бросились на растерянную девушку, прижимавшую руки к шее.       — Нет! — закричала она. Они сгрудились вокруг, словно стая собак, схватили ее за руки и ноги и погрузили клыки в плоть, до которой смогли дотянуться. Я рассмеялась, показав Массаве палец, затем схватилась за живот, атакованная очередным приступом боли.       В толпе закричала Джессика.       Я хотела застрелить нападавшего, но не могла различить ни одного вампира. Поэтому не смела рисковать смертью кого-то из трех моих защитников.       Вместо этого я повернулась к сомневающимся сородичам, которые, очевидно, начали переосмыслять свой союз с пожирателями фей, и выстрелила в них еще два раза.       — Тупые ублюдки, — выругалась я, ухмыляясь, когда еще одна фея превратилась в пыль. — Сами себе застелили постель, а теперь, блядь, ложитесь в нее.       Я снова сделала выпад своим крошечным клинком. Они с легкостью уклонились от моей неуклюжей атаки. Глаза у всех расширились от страха перед перспективой укола.       Краем глаза я заметила, как Массава сделал очень человеческий жест — вздохнул и закатил глаза.       Я даже на расстоянии поняла, что он принимает решение. Затем моргнула. Когда я открыла глаза, мои были прижаты над головой, а живот оказался болезненно зажат между бетоном и тканью дорогого костюма. Красивое, угловатое лицо находилось в дюйме от моего собственного. Он держал мои запястья одной рукой.       — Я так боялся… — прошептал он на мертвом африканском языке, который я прекрасно понимала, — так боялся… что Клодин будет прятать тебя до последнего. Скроет тебя в тайном месте, пока не родится Наследник.       Он просунул между нами руку и положил черную ладонь на мой фиолетовый живот. Я вскрикнула от боли, когда пальцы впились в плоть.       — Но сейчас еще не слишком поздно, — сказал он. Черные глаза вампира расширились от чистой надежды. Он кивнул, словно мне следовало согласиться. — Еще не все потеряно. Мир… этот дерьмовый, глупый, пропитанный кровью мир… будет жить. Наследник не может отнять его у нас, мисс Стакхаус. Вы, должно быть, не переживете этого. Нет, точно не переживете. Но вы должны понять: мы выбираем жизнь. Этот глупый мир — наш мир. Я не могу позволить ему погибнуть. Ни одни весы не склонятся в пользу двоих вместо миллиардов. Прости меня.       Его пальцы впились в мой живот. Эрик в другом конце зала взревел от ярости — враги не подпускали его ко мне. Но это не имело значения. Моя жизнь заканчивалась. Я теряла ребенка. Если дитя вырвут из моего чрева на глазах у отца, моя жизнь потеряет смысл. Я безмолвно кричала от несправедливости происходящего. Судьба, сказки и истинная любовь, побеждающая зло, должны были сражаться на нашей стороне. Вместо этого монстр украдет моего ребенка и будет размахивать им как трофеем, а я умру от потери крови.       Мои руки дрожали от боли. Массава смотрел на мой живот, сосредоточившись на импровизированном аборте.       Я вздернула подбородок и приблизила губы к уху вампира.       — Нет.       Боль ослабела, словно его пальцы ослабили давление.       — Нет, — повторила я на его дурацком родном языке.       Массава удивленно посмотрел на меня, затем слегка отстранился.       — Нет, — заверила я.       Его пальцы отодвинулись.       — Нет!       Хватка разжалась.       — Нет!       — Сьюки! — кричал Эрик.       — Не-е-е-ет!       Комнату залил яркий свет. Но я не замечала его. Я уставилась на многовекового мясника и снова завопила:       — Не-е-е-е-ет!       Внезапно наш подземный бункер исчез. Его сменил сверкающий, пахнущий печеньем лес. Небольшая группа фей изумленно уставилась на происходящее, когда в их мирную беседку внезапно вторглась миниатюрная война. Мэб сидела за каменным столом с несколькими другими людьми, включая Клодин. При виде нас ее рот открылся в изумлении. Мы представляли колоритное зрелище. Массава все еще прижимался ко мне. Вампиры окаменели, шокированные внезапным перемещением. На Эрике висело сразу пятеро. Пэм и Джессика боролись с парой близнецов, и все с удивлением смотрели на волшебное, залитое солнцем окружение. Телепортировались все, даже куча лавандового цвета с разбитой головой.       Я спокойно посмотрела на Мэб.       — Убейте их, пожалуйста. Убейте их всех.       Мэб поднялась со своего места и воздела руки к небу.       — Они угрожают Наследнику! Уничтожьте их!       И тут отряд из шестидесяти человек, который мы сократили до сорока, атаковали сотни фей. Повинуясь королеве, они бросились на нашу защиту.       Феи-предатели утратили свою браваду под убийственным взглядом Мэб. Они съежились, стреляя светом и телепортируясь туда-сюда, но делали это исключительно из страха. Вампиры оказались полностью дестабилизированы. Запах земли, тепло солнца, кровь, которая кипела в жилах врагов… они потеряли рассудок. Бросив Эрика, Джессику и Пэм, они набросились на фей. На фей Мэб, на фей Массавы — им было все равно. Жажда крови взяла верх над преданностью.       Эрик не терял времени даром и бросился ко мне, отшвырнув Массаву в толпу. Лицо магистра выражало боль: он доблестно пытался удержать внимание на мне, не поддаваясь наркотическому эффекту мира фей. Но проигрывал. Одна фея женского пола отважилась подойти слишком близко, отвлеченная нападением на двух вампиров, и Массава схватил ее. Зарычал на нас, а затем разорвал ее горло, яростно высасывая кровь. Его охватило блаженство.       Эрик подхватил меня на руки. Я застонала от боли.       — Пойдем, — прошептал он.       Он отнес меня на пятьдесят футов в сторону и осторожно уложил на белый каменный стол Мэб. Оглянулся на поле битвы сверхскоростей и световых шаров, затем снова посмотрел на меня. Его дрожащие, но решительные руки стянули с меня пижамные штаны. Обнаженная ниже пояса, я захныкала от страха и неодобрения. Эрик покачал головой.       — У нас мало времени. Другого выхода нет. Нужно тужиться, Сьюки. Пожалуйста, — он посмотрел на меня с редким выражением абсолютного ужаса. — Пожалуйста. Тужься.       — Я… я не знаю, пора ли тужиться, — пробормотала я. — Мне нужна Людвиг.       — У тебя есть я, — ответил вампир, поставив мои ноги на край и раздвинув колени. — Мы не можем ждать и гадать, правильно ли поступаем. Адам должен родиться. Тужься. Дай мне прекрасного сына, которого ты создала.       По моим щекам текли слезы.       — Я боюсь. Больно.       — Я тоже. Но ты должна это сделать. Массава одолеет притяжение крови и убьет тебя. Тужься!       Я стиснула зубы и напряглась. Боль, какой я никогда прежде не испытывала, разрывала меня пополам. Я закричала. Эрик взревел вместе со мной. Между бедер хлынула кровь.       — Да! — откликнулся он. — Вот так! Тужься, любимая! Покажи мне моего ребенка, Сьюки! Ты можешь это сделать!       Я несколько раз тяжело вздохнула, потом снова напряглась.       И снова.       И снова.       Тело покрылось потом. Мышцы напряглись до предела. Минуты тянулись как часы. Я невольно гадала, как, черт возьми, человеческие женщины могли делать это в течение нескольких дней. Лично я была готова сдаться прямо сейчас.       Глаза Эрика метались между моей промежностью и схваткой. Нас, кажется, никто не замечал. Мои крики смешивались с чужими.       В один из моментов ослепительной агонии я ощутила, как вышла макушка его крохотной головки. Глаза Эрика округлились от удивления.       — Он идет, — прошептал он. — О, Сьюки. Прекрасная Сьюки. Продолжай. Он так близко. — Вампир поставил мои ноги себе на грудь, давая мне опору, и взял мои руки в свои.       — Еще раз, — подбодрил он, перекрывая мои стоны. — Всего один.       Сделав глубокий вдох, я направила все остатки своей энергии на последний, самый последний толчок. От боли потемнело в глазах. Маленькая головка достигла самого широкого места, затем вышла целиком. Когда меня покинула большая часть его тела, нахлынуло восхитительное облегчение. Эрик протянул руку, чтобы принять Адама. Нежно, как самая лучшая акушерка, он помог крошечному телу выйти в этот мир.       Я упала, ударившись головой о твердую поверхность. Но мне было все равно.       Дрожа от истощения, я смотрела на своего избранника. Он держал в руках маленькую окровавленную куколку. Куколка шевелилась, миниатюрные ручки сжимались и разжимались. Из легких младенца вырвался короткий крик.       Эрик откинул голову и закрыл глаза. Открыл рот навстречу небу и радостно взревел. Адам, испуганный этим звуком, закричал еще громче.       — Сын мой, — сказал Эрик прерывающимся голосом. Подняв мои пижамные штаны, он положил их рядом, затем осторожно уложил ребенка сверху и запеленал его в штанины. Вампир забрался на стол и притянул меня к своим ногам, прижимая нас обоих к себе.       — Наш сын, — повторил он, передав его мне. — Черт, любимая, ты создаешь идеальных детей.       Мои закрывающиеся от усталости глаза смотрели на ангельское личико, выглядывающее из лиловых пеленок, такое нежное и милое, что сердце разрывалось. Младенец уставился на меня темно-синими глазами. Короткие светлые волосы были влажными и спутанными.       — Адам, — прошептала я, целуя его в лоб. — Привет, малыш.       Маленькое лицо насмешливо сморщилось. Моя слеза упала на лоб Адама. Разум мягко потянулся к нему. «Привет, — безмолвно повторила я. — Ты устроил большой переполох, маленький человек».       Его губы изогнулись.       Я крепче прижала его к себе, забившись глубже в объятия Эрика. Битва затихла. Наверное, многие погибли. Я оглянулась, предполагая, что увижу повсюду кровь. Горстка выживших вампиров будет горбиться над своей сверкающей трапезой, словно зомби, пока оставшиеся феи не выстрелят в их одурманенные головы.       Но передо мной возникла не картина всеобщей смерти, как я наполовину надеялась. Большая часть обеих групп осталась в живых. Они перемешались, позабыв о пылающих руках и выпущенных клыках. Все в изумлении смотрели на нас троих. Кровь запятнала их одежду и текла по лицам. Их благоговейный трепет напомнил мне о том дне, когда весь Бон-Темпс собрался в парке, чтобы увидеть солнечное затмение. Даже Пэм стояла среди них, прижав руку к губам.       Я подтолкнула Эрика щекой.       — Они смотрят на нас, Эрик. Смотрят на Адама.       Эрик не отводил взгляда от лица сына. Он меня будто и не слышал.       — Наш сын, — повторил вампир, пораженный этими словами. — Мой сын. Посмотри, как он хорош. Как прекрасен.       — Эрик, — прохрипела я, сглатывая усталость и страх. — Я тоже рада, что он здесь, и я очень надеюсь, что он непобедим, как сказала Клодин, но сейчас я вижу только беспомощного ребенка перед толпой убийц.       Это вернуло Эрика на землю. Он повернул голову, сверля взглядом каждого, кто пялился на нас.       — Получили не то, на что рассчитывали?! — заорал он. — Мой сын родился, а мир все еще здесь, фанатичные вы ублюдки! Он — ребенок, а не монстр! — последнее слово он выплюнул с ненавистью.       Многие подпрыгнули от его крика. Другие вообще не отреагировали — лишь пристально смотрели на крошечный сверток в моих руках. Я попыталась встать, но Эрик хмыкнул и удержал меня. Оттолкнув его руки, я медленно поднялась на ноги. К счастью, пижамная рубашка закрывала тело до верхней части бедра. Я была вся в крови, но, по крайней мере, никто не видел моих женских прелестей. Боль уже отступала: новообретенное суперисцеление быстро справлялось с рождением Адама.       Ступив на траву, я слегка покачнулась. Эрик поймал меня, помогая баюкать ребенка.       Оглядев толпу, я увидела Мэб. Когда она смотрела с такой надеждой, ее лицо выглядело потрясающе красивым. Я многозначительно кивнула.       — Спасибо, — сказала я. — За то, что поверила в нас.       Она лишь кивнула в ответ, гораздо более неуверенно, чем я.       Заметив Клодин, я печально улыбнулась.       — Мне следовало тебя послушать. Прости.       Она поднесла руку к глазам, вытирая слезы.       — Это не имеет значения, кузина. Теперь он здесь. Может, — она сделала паузу, затем виновато и робко продолжила, — может, однажды ты позволишь мне подержать его.       Эрик завибрировал от рычания. Я похлопала его по руке, продолжая улыбаться. Когда-нибудь в ближайшем будущем, но точно не сегодня, мы позволим кому-нибудь прикоснуться к нашему сыну. Когда все эти люди перестанут пытаться убить его.       Я снова оглядела толпу, но не сразу заметила его — он стоял на коленях. На лице отражалась смесь горя и облегчения. Я заговорила с ним:       — А ты, хуевая копия Джима Джонса, что теперь скажешь? А? Что? (ПП: американский проповедник, основатель секты «Храм народов», члены которой совершили массовое самоубийство).       — Я потерпел неудачу, — прошептал он. Его было слышно только благодаря полной тишине. — Он не умрет. Он будет расти. Будет расти и его власть. А затем он будет править всеми нами. И убьет всех нас. Мы обречены.       Эрик напрягся, явно собираясь броситься к этому идиоту и прикончить, не дав ему опомниться. Пользуясь нашими соединенными руками, я обездвижила его. Сегодня больше никто не умрет. Это было совершенно бессмысленно.       Я с отвращением фыркнула.       — Возвращайся к своим книгам, архивариус. Тебе там самое место. Пиши о мире, но держись от него подальше.       Адам слегка пошевелился в лавандовых пеленках. Я снова поймала его взгляд и улыбнулась человеку, которого любила так же сильно, как и Эрика. Маленькая рука выскользнула из-под ткани и потянулась ко мне. Я, не раздумывая, протянула ему палец. Адам уцепился за него, и я ахнула.       Ощущение огнем пронеслось по коже. Эрик, чья рука все еще сжимала мой локоть, тоже вздохнул. Мысли Адама коснулись нас обоих.       «Привет».       Я изумленно уставилась на него. Малыш моргнул в ответ, и язык немого новорожденного снова задействовал мой словарный запас.       «Вы готовы?»       — К чему готовы? — пискнула я в ответ.       Эрик крепче сжал мою руку.       — Он с тобой разговаривает? — прошептал он мне на ухо.       «Время пришло», — ответил Наследник, воркуя вслух.       — Время пришло?       «Пришествие. Время пришло».       — Я не понимаю, детка.       Миниатюрные пальчики нетерпеливо сжались на моей костяшке. На меня накатил глубокий, леденящий страх — тот самый страх, который я почувствовала, когда Мэб объявила мое дитя опасным для всех живых существ.       Я не хотела спрашивать. Но мой рот был настроен против меня.       — Что происходит, милый?       Слова застряли в горле. Вечный солнечный свет страны фей потускнел, словно внезапно набежали облака. Через несколько секунд стало совсем темно.       — Малыш? Детка, что будет дальше?       Эрик крепко прижал нас обоих к себе.       — Что? — снова спросил он. — Сьюки, что происходит?       Мир вокруг нас погрузился во тьму. Вампиры и феи в страхе зашептались. А потом… внезапно… все просто исчезло.       Мы снова оказались где-то в нашем мире. Над нами было ночное небо, вокруг темнел лес. Стрекотали сверчки, грохотали аллигаторы. Пахло мхом и влажной землей. Старая добрая Луизиана, от которой невозможно уехать слишком далеко.       Феи оцепенели. Они образовали перед нами плотный заслон, прижимаясь друг к другу и осматривая враждебный пейзаж.       — Я ничего не чувствую! — закричал один из них. — Где мы?       — Я не могу переместиться, — глухо отозвался другой. Он с каким-то отстраненным ужасом посмотрел на свое тело. — Не могу телепортироваться. Вообще никуда.       — Его там нет! — Лавандовая куча, шатаясь, поднялась на ноги, осторожно касаясь своей окровавленной головы. Она указала на меня и закричала: — Видите?! Он несет смерть! Наш мир исчез! Я его больше не чувствую! Врата закрылись!       Некоторые заплакали, другие понапрасну пытались телепортироваться. Вампиры разрозненно отступали, готовясь к бегству. Эта проблема их не затрагивала, а возвращение в обычный мир немного прояснило их головы. Побег казался вполне разумным вариантом.       Я пристально посмотрела на женщину.       — За кем-то смерть придет, это уж точно. Завали ебало, иначе я сама тебя убью.       Она скривила рот, явно готовясь выпустить очередной залп ненависти, но ее прервали. Феи, пребывавшие на разных стадиях паники из-за внезапной утраты своего мира, дружно вскрикнули. Каждая грудь осветилась изнутри. Пламя мерцало под кожей. Мы с Эриком ахнули при виде этого зрелища. Феи с ужасом наблюдали, как огни медленно удалялись от сердец, проходили через плечи, бицепсы и запястья. Ненадолго оседали в ладонях, а затем вырывались наружу.       Вампиры взвыли и приготовились к нападению.       Свет полностью игнорировал их. Шары, словно ракеты, разлетались во всех направлениях. Некоторые дико метались туда-сюда, а другие сразу устремлялись к горизонту, исчезая в мгновение ока.       Остался только один огонек.       Девочка-фея, еще не ставшая похожей на женщину, смотрела круглыми глазами, как ее зеленоватый свет одиноко кружит в воздухе. Он немного поколебался, а затем ринулся прямо на стаю вампиров. Они бросились врассыпную. Но свет искал только одного.       Молодой рыжеволосый вампир, убегая, получил удар в спину. Свет впитался в его одежду и сбил кричащего парня в грязь. Юная фея потерянно наблюдала, как ее торпеда поразила мужчину, которого она никогда прежде не видела.       Я зажмурилась, не желая видеть его конец. А Эрик, как ни странно, весело фыркнул.       — Что смешного? — прошипела я, не отводя глаз от его футболки. Сегодня никто больше не должен был умереть. Рождение ребенка должно было остановить все это чертово безумие.       Но Эрик оттащил меня от своей груди и повернул лицом к бедному молодому вампиру.       — Этот свет я узнаю где угодно, — усмехнулся викинг, целуя мои волосы. — Этого парня взяли в самый охуенный на свете оборот.       Как он мог смеяться, если Пришествие сулило новые смерти? Я чуть было не заорала на него, но мое внимание отвлек молодой вампир. Он поднялся и повернулся, чтобы посмотреть на фею, и его лицо было каким угодно, только не сердитым.       Эрик радостно хохотнул, когда они недоверчиво уставились друг на друга… а затем побежали. Девушка двигалась намного медленнее, особенно без телепортации, но парень быстро покрыл разделявшее их расстояние. Они набросились друг на друга. Царапая. Кусая. Целуя.       Целуя?       Девушка обхватила ладонями его квадратное лицо и впилась в губы. Вампир повернул голову, покрыв ее руку благоговейными поцелуями, затем вернулся к попыткам поглотить ее лицо.       — Орла! — окликнула Мэб. Орла ее проигнорировала. Вампир сжал в кулаке ее прекрасные черные волосы, оттягивая голову феи, чтобы та увидела, как он подносит свое запястье ко рту и разрывает. Девушка запрыгнула на него, схватила за руку и прижала пухлые губы к ране.       — Орла!       Но королевы для нее будто не существовало.       Обмен кровью и поцелуи превращались в нечто гораздо более неловкое. Когда их стоны заполнили уши десятков свидетелей, я снова посмотрела на своего ребенка.       Я знала, что новорожденные дети не могут улыбаться, но на лице Адама царила причудливая улыбка Будды.       — Милый, — повторила я, — что происходит?       Он ничего не ответил.       На самом деле, ответ пришел не сразу.       На осознание произошедшего потребовалось несколько дней. Мы и по сей день не узнали, что это означало для всего мира. Но кое в чем мы были уверены. Каждая фея ощутила притяжение в том направлении, в котором улетело их Пламя. Когда солнце медленно поднялось над поляной, прогоняя под землю всех вампиров, кроме двоих, Орла и Дэн (так его, оказывается, звали) все еще трахались в траве, словно животные.       И Дэн впервые за последние пятьдесят три года увидел солнце.