Pretty kitty

Сьюки

      Не могу объяснить, что произошло.       Я размахивала рукой в реальном мире, дожидаясь, когда кровь Эрика оповестит его, что я вернулась и нуждаюсь в помощи, а затем… бум. Он появился. Произнес мое имя. Коснулся моей руки. Упал на колени, обратив ко мне свое идеальное лицо, пораженное неверием и ужасом при виде моей древесной ловушки. Эрик прижался губами к моей ладони. Мой болезненно красивый вампир целовал ее с таким благоговением, какого я не видела ни в одной церкви.       До встречи со мной Эрик не придавал религии большого значения.       Но со мной он становился самым набожным, самым преданным на свете прихожанином.       Когда наши кровные узы ожили, я не ощутила и следа холодного прагматичного вампира. Тот парень ушел в небытие. Связь отозвалась пылающей смесью облегчения и преданности. Эрик прижался к моим пальцам. Мягкие губы нежно прикасались к каждой подушечке, словно это были четки, а грубоватая щетина слегка царапала кожу.       Я не могла контролировать свою реакцию на бесконечно чистую любовь.       Мой свет ударил Эрика прямо между глаз. Вампир закричал от радости. Сила пробралась к его сердцу и соединилась с Пламенем, к которому я взывала с того момента, как смогла дотянуться до мира. На одно краткое мгновение я ощутила ярость Пламени из-за нашей разлуки и осознала, как жестоко, должно быть, оно наказывало своего защитника.       Теперь, когда Эрик нашел меня, Пламя вознаградило его взрывом эротического света.       Неудивительно, что одного раза вампиру не хватило.       Но я уже дошла до предела. Благоговейных поцелуев становилось мало. С того как момента, как Эрик впервые прикоснулся ко мне… Я. Хотела. Своего. Мужчину.       Спасение меня не заботило. Как и поиски безопасного места. Как и возможное возвращение Клодин. Эрик мог ослабеть, мог не хотеть, но и об этом я не задумывалась. Может, из-за гормонов беременности, может, из-за адреналина, из-за облегчения от встречи после проведенной порознь недели, а может, из-за чего-то еще.       В тот момент я думала лишь о том, что моя родственная душа нашла меня. Моя родственная душа — и его огромный член. И если я их не трахну, то взорвусь.       Я набросилась на него.       Он не возражал.       Эрик сорвал с меня одежду.       Я — с него.       Я не хотела ни нежной прелюдии, ни ласкового шепота. Судя по выпученным глазам Эрика, моя изменившаяся фигура поразила его. В вампире пробудился глубоко скрытый пещерный человек, о котором я иногда шутила. Ему нравилось то, что он увидел. Когда я бросилась к нему и поцеловала, словно безумная фанатка «Битлов», руки Эрика тут же обхватили живот.       Не успев понять, что происходит, я уже подпрыгивала на огромном члене и пила кровь Эрика. После целой недели безвкусной еды пряная кровь вампира походила на греховный, пьянящий десерт. Словно пирог с корицей и ромом, только намного слаще. Я стонала и ела.       Он поддался мне, а потом и сам устроил грабеж. С силой укусил меня и пил, как обжора. К моему удовольствию добавилось облегчение. Все это время я боялась, что он с каждым днем становится слабее. Я закричала, счастливая за него, изголодавшаяся по нему.       Я трахала и трахала его, пила и пила, истекала и истекала кровью. Его руки продолжали поклоняться мне, хотя я и вынудила его быть грубее, чем он намеревался. Эрик без слов рассказывал, как гордится мной за то, какого большого, здорового ребенка я создала, как прекрасно я выгляжу, как он страстно желает, чтобы я родила ему еще детей. Эти чувства были в новинку для моего вампира; оказывается, он никогда раньше не занимался любовью с беременной женщиной. Тот факт, что это была я, а Адам был его родным сыном, сводил Эрика с ума. Ему казалось, что он находится внутри самого творения.       Нашего творения.       Отчаянно сталкиваясь с его телом, я кончила, выдыхая имя Эрика. И случайно выстрелила в него еще раз. Но хоть он и рычал, как самый страшный лев, я знала, что с ним все в порядке. Пока он выгружал свою обычную впечатляющую реку спермы, я гадала, сколько детей могут родить два бессмертных, если беременность длится всего один месяц. Запрос Эрика на две сотни детей мог оказаться весьма консервативным, учитывая, что мы ежедневно трахались как животные.       Мы отдохнули, оделись и отправились в путь.       Эрик полетел, взяв меня на руки, словно невесту. Я поддразнила вампира за непривычно медленный полет. Неужели мой вес настолько вырос? Он посмотрел на меня сверху вниз, и мое сердце растаяло.       — Ты ничего не весишь. Но ты намного ценнее.       Когда мы вернулись домой, я подколола Эрика по поводу новой открытой крыши над нашей кроватью. Он молча сорвал с матраса покрытую штукатуркой простыню и осторожно уложил меня. Забрал свою футболку. Снял с меня уродливую юбку. Встал поодаль, глядя на меня и не выдавая никаких эмоций, снял джинсы, а затем присоединился ко мне на кровати.       Я протянула руки, сгорая от желания обнять Эрика.       Он их проигнорировал.       Вместо этого вампир провел добрых полчаса, скользя по голому матрасу и рассматривая меня со всех сторон с суровым, восторженным любопытством. Когда Эрик попадал под окно, которое сам же и создал, солнечный свет плясал на его коже. Стоило мне попытаться заговорить, как он шикал на меня. Стоило попробовать дотянуться до него, как он меня останавливал. Пришлось лежать молча и смотреть, как Эрик, словно удав, движется то сбоку от меня, то над моей головой, то между ног. Иногда он протягивал руку и проводил пальцем по моему пупку, груди или горлу.       На протяжении всего осмотра его член выглядел агрессивно твердым.       Я попыталась сжать бедра, чтобы скрыть, настолько он меня возбудил, но вампир не позволил и этого. Не моргая, он уставился на мою откровенно блестящую киску, и я покраснела. Вампир снова протянул руку и с неторопливым научным интересом провел по ней пальцами.       — Эрик, — тихо выдохнула я, вздрагивая под его прикосновением.       Он не смотрел мне в глаза, наблюдая, как его пальцы обводят мои складки.       — Ты… — тихо заговорил он, — хоть представляешь… насколько удивительно вы оба пахнете?       — Пожалуйста, иди сюда. Словами не описать, как мне тебя не хватало. Можем ничего не делать, если не хочешь, но дай мне просто полежать в твоих объятиях.       — Хочу… — рассеянно повторил он, погружая палец чуть глубже. Я ахнула, на этот раз громче. — То, что я хочу сделать с тобой… — прошептал он. — Это попросту непристойно.       — Пожалуйста, малыш… что бы это ни было, я хочу…       — Заткнись, — перебил Эрик. — Не соглашайся со мной. Не соглашайся трахаться, пока от тебя ничего не останется. Не соглашайся быть съеденной в три больших, влажных глотка. Не соглашайся рожать тройню, потому что одного ребенка за раз недостаточно. Не соглашайся на заключение в этой комнате. Не позволяй мне сковать твои ноги цепью за моей спиной. Не соглашайся никогда не видеть других мужчин, кроме меня. Не давай мне вырезать мое сердце, чтобы ты могла носить его в сумочке.       От этих образов я застонала, ощутив новый прилив влаги, и осмелилась немного покачаться на его пальце.       Наконец Эрик взглянул на меня.       — Ты должна была остаться в своем маленьком домике, в маленьком городке, прожить маленькую жизнь. Найти мужчину, которого можешь терпеть. Вырастить детей, которые повторят твой путь. Ты должна была оставить меня в моем темном, холодном мире. Тебе не следовало приходить в «Фангтазию» в том белом платье, с этой сияющей светлой душой. А если бы ты все-таки сделала это, ты должна была улыбнуться мне. Предложить себя. И я проигнорировал бы тебя, как и всех остальных.       Я задвигалась немного сильнее, глядя в голубые глаза вампира, пока он тихим шепотом высказывал свои обвинения.       — Но все пошло не так, верно? Ты пришла, чтобы найти меня. И ты, разумеется, оказалась красивой. Оказалась пренебрежительной. Ты заразила мои сны. Мою явь. Я был довольным вампиром, Сьюки. Все у меня шло хорошо, пока я не встретил тебя. А теперь? Теперь я темный, холодный человек, влюбленный в твою сияющую светлую душу. Я думаю только о том, чтобы быть рядом с тобой и убивать тех, кто этому препятствует.       Он погладил меня по бедру совершенно не холодной рукой.       — Я хочу съесть тебя. И выебать. И обнять. Сделать тебя счастливой. Заставить тебя кричать. Создать с тобой детей. Заставить тебя истекать кровью. Сделать тебя моей, даже если придется проглотить тебя целиком. Когда тебя отбирают у меня, эти чувства становятся сильнее. И прямо сейчас, чертова ты идеальная женщина, они представляют весьма реальную угрозу.       Я бесстрашно вздернула подбородок.       Двигая бедрами навстречу его нежным пальцам, я заговорила:       — Думаешь, ты такой страшный, да? Посмотришь на меня своим холодным голубым взглядом, и я убегу в бабушкин дом? Бедная маленькая Сьюки не знает, на что подписалась? Похищенная вампиром, она сводит своего похитителя с ума?       Я отодвинулась от его руки и неуклюже оттолкнулась, падая на матрас прямо перед его лицом.       — Ты тоже не в безопасности. Когда я смотрю на тебя, хочется разорвать тебя на куски. Обнимая твое тело руками и ногами, я пытаюсь раздавить тебя. Хочу, чтобы твои кости лопнули. Твоя кровь — лучший в мире десерт, сдобренный крэком. Если бы твои раны не так быстро заживали, я бы проглотила галлон. Твое идеальное тело вызывает у меня кусательный рефлекс. Хочу трепать тебя зубами, как тряпичную куклу. И я могла бы сделать все это. Обездвижить тебя, раздеть и, блядь, не спешить. А когда наемся досыта, взберусь на твой член и отлично проведу время, создавая твоих детей. Детей, которых я хочу так сильно, что это причиняет боль. Думаешь, я успокоюсь, получая одного за раз? Зная, что ты каждый раз производишь миллионы сперматозоидов? Зная, что во мне только один, а все остальные — дети, которых никогда не будет?       Я обхватила ладонями шершавые щеки Эрика. Его ресницы затрепетали от моего прикосновения.       — Хуй там, — ласково пробормотала я. — Никогда больше не покидай меня. Никогда не сдерживайся; мне всегда мало. Перестань пялиться на меня, словно на музейный экспонат, и тащи сюда свою голую задницу, чтобы мы могли обняться. Я не хочу, чтобы меня изучали. Я хочу, чтобы меня обняли.       — Ты по-прежнему опасно пахнешь ебабельным медом. У меня появился фетиш, о котором я и не подозревал. — Эрик опустил голову, высунул язык и облизал мой живот.       Я раздвинула ноги и зажала вампира между ними.       — И до сих пор не подозреваешь? Я возбуждена, а ты голоден. Давай сразу все проясним. Я хочу, чтобы ты трахнул меня пальцами, пока пьешь из бедра. Это подходит для моей пренебрежительной, сияющей, светлой души?       Его лицо болезненно исказилось, и он со стоном уронил голову на кровать.       — Почему моим проклятием стала такая соблазнительная, изысканная спутница? Как мне ей отказать?       — Мой бедный масенький*, — передразнила я сквозь улыбку. — Кто знает? Я могу заставить тебя снова меня трахнуть. Могу встать на четвереньки и умолять тебя показать мне, как сильно ты соскучился. Могу смотреть через плечо, как ты держишь меня за бедра и скользишь внутрь, наполняя мое тело так, как можешь только ты. Глядя, как ты двигаешься за моей задницей, словно проклятая душа, которой ты себя считаешь, я кончу очень легко. А потом скажу, что люблю тебя. Ведь что бы ты ни думал, для меня ты навсегда останешься святым Эриком.       Вампир вскинул голову и зашипел.       Я получила пальцы. Он получил обед. Я встала на четвереньки и вежливо попросила трахнуть меня. Эрик очень вежливо подчинился, жестко и глубоко вгоняя член, пока мы кричали в унисон. Оглядываясь через плечо, я бормотала, как он прекрасен, и заставляла пообещать, что он останется со мной навсегда. Желательно, в этой постели. Сквозь стиснутые зубы вампира вырывались грубые похвалы. Он не хотел, чтобы я снова похудела. Он был связан со мной и нашими детьми на всю жизнь в качестве защитника. Ничто и никогда нас не разлучит.       Мы трахались, пока не потеряли способность говорить. А потом одновременно кончили.       Словно и не расставались.

***

      Прошло несколько часов, и солнечный свет, пробивающийся сквозь дыру на потолке, начал меркнуть.       Эрик поднял меня и отнес в другую спальню. Не такую большую, но и не такую продуваемую. Опустил на край удобной кровати и достал несколько купленных мной пижам для беременных. Все были шелковистыми и сиреневыми. Эрик медленно одел меня, застегивая пуговицы, пока я не оказалась закрытой от пупка до шеи. Даже небольшого декольте не оставил. Затем опустился на колени и натянул штанины на мои икры и бедра, приподняв меня, когда добрался до задницы. Потом вампир осторожно завязал шнурки в маленький бантик.       Несмотря на мой выговор, Эрик продолжал изучать меня. В связи бурлило его неверие в то, насколько большим выглядел Адам.       Закончив, он уселся между моих ног, все еще обнаженный, и опустил голову мне на живот. Руки Эрика обвились вокруг моей спины. Когда объятие стало завершенным, напряжение, которое жило в вампире последние семь дней, испарилось. Он вздохнул и отяжелел, оседая на меня. Я провела руками по его плечам и обняла в ответ.       — Расскажи, что случилось, — сказал он наконец.       Мои пальцы заняли привычное положение на его опущенной голове, играя с прядями волос.       — Я позвала Клодин. Готовила ужин для Джейсона, когда она появилась. Все шло прекрасно, пока я не упомянула Массаву. После этого она психанула и отправила нас в это странное место. Сказала, что там я буду в безопасности, пока не родится Адам. — Я легонько провела ногтями по его голове. Эрик одобрительно хмыкнул. — А тебе она что сказала?       — То же самое. Только я ее чуть не убил.       — Ты почувствовал, как я исчезаю? Я точно чувствовала, что теряю тебя.       Он кивнул у меня на коленях.       — Я бы выдрал из мозга это воспоминание, если бы мог. Боль потери чуть не убила меня.       — Меня тоже. Я заблевала все вокруг.       — И я.       Я попыталась тихо рассмеяться, но прозвучало как-то неправильно.       — Полагаю, нам никогда не удастся провести отпуск порознь.       Эрик не засмеялся. Помолчав, он спросил:       — Куда вы исчезли? Тебе было больно? Она позаботилась о тебе?       Мои пальцы скользнули к его затылку и поймали узел на кожаном шнурке, который вампир всегда носил.       — Я не знаю точно, что это за место. Клодин называла его «Швом». Она сказала, что Шов находится между нашим миром и миром фей, и никто, кроме нее, даже не знает о нем. Она держит там свою библиотеку. Большую, как стадион «Оле Мисс», скажу я вам. Я каждый день читала ее книги, пытаясь найти ту, которая объяснила бы, как покинуть Шов. Но ни черта не нашла. Устроила волшебную истерику и велела книгам указать мне путь. Думала, какая-нибудь из них просто выдвинется. Но один из томов упал с полки, а за ним оказалась та дыра, из которой ты меня вытащил.       Не поднимая головы, Эрик протянул руку за шею, отодвинул мои пальцы и развязал шнурок. Вампир снял его, что-то сделал с ним, затем снова потянулся назад и завязал узел. Закончив, он протянул мне руку. Даже не поднял глаз, когда вручал мне кольцо с рубином. Я была настолько поглощена его лицом, что совсем не обращала внимания на ожерелье и не замечала кольца рядом с талисманом.       — Думаю, это твое.       Я взяла кольцо и снова надела на палец.       — Это хоть как-то помогло? Я не знала, что еще дать Клодин. Все остальное она могла просто прочитать в моих мыслях. Я надеялась, так будет нагляднее, — сказала я.       — Нет. Это не помогло. Но значило очень многое. Спасибо.       Я прикусила губу и отвела взгляд. Мне не хотелось думать о том, насколько ужасна была для него разлука. Эрик не имел ни малейшего представления, где я нахожусь и как себя чувствую. Я, по крайней мере, знала, что он был дома, в безопасности. Пытаясь утешить его, я запустила пальцы глубже в его волосы.       — Мне было тепло. Я ела досыта. Она дала мне одежду и кров. Меня не пытали, ничего такого. Худшее, что я пережила, не считая разлуки с тобой, — это скука и периодические боли в спине. Клодин от меня досталось, но она ни разу не отреагировала гневно. Можешь об этом не беспокоиться. Она провернула дерьмовый трюк, но думала, что помогает нам.       — Я все равно ее убью.       Взглянув на рельефное, сильное тело вампира, я впервые с момента возвращения поняла, что не хочу этого. Конечно, я мысленно материла Клодин и целую неделю не думала ни о чем, кроме ее убийства, но теперь, когда я обрела свободу и вернулась в мир, где, по ее словам, таилась опасность, мой аппетит к ее смерти уменьшился.       — Ты сказал, что Массава действительно может стать проблемой. Теперь твоя очередь рассказать мне, что случилось.       Он рассказал, как сидел в своем кабинете, когда меня забрали. Как решил, что я умерла, и чуть не покончил с собой, если бы Пэм не остановила его. Я ударила его по голове и решила поцеловать Пэм прямо в губы, когда увижу ее. Вампир рассказал, как Людвиг скармливала ему образцы моей крови, О Хантере и его способности видеть Шов. Мне захотелось увидеть мальчика. Хотелось понять, когда он слышал меня, как пытался заговорить со мной. Жаль, что я тогда не знала об этом. Эрик рассказывал о Массаве и его все более сомнительном поведении, постоянных расспросах обо мне. Наблюдатели подтвердили, что Магистр действительно следит за нами.       Мои руки сжались вокруг его головы.       — Так что же нам делать?       — Сегодня мы покинем этот дом. Он уязвим для проникновения вампиров. Наш новый дом теперь достроен и записан на твое имя. Мы отправимся туда. Свяжемся с Людвигом, Джессикой и Пэм, чтобы сообщить им, что ты дома. Доктор осмотрит тебя, а двое других постоят на страже.       — А как же Джейсон? Или кто-нибудь еще из Бон-Темпс? Они беспокоятся обо мне?       — Твоего брата зачаровали, чтобы он забыл о произошедшем. Я отвечал на сообщения на твоем телефоне, чтобы твои друзья не паниковали. Они решили, что я — это ты, и что ты довольно сильно занята. Только Хантер знает о твоем исчезновении. И фея, Хлоя. Я напал на нее, надеясь, что она знает, где ты.       — Ты ее убил?       — Нет. Она сбежала, прежде чем я успел допросить ее.       — Наверное, она все рассказала Мэб, — заключила я. — Думаю, Клодин в полной заднице. Она волновалась, что Мэб узнает, как она вовсю занимается изоляцией Наследника, а не ведет записи, как подобает Архивариусу.       Я ослабила хватку и снова погладила светлые волосы Эрика.       — Когда закат?       — Через два часа.       — Может, соберемся? Не хочу быть здесь, когда Массава и его люди проснутся.       Вампир кивнул, но даже не попытался встать.       — Да. В новом доме мы можем остаться до родов. Пусть Массава стоит на подъездной дорожке хоть каждую ночь, если захочет. Как только Адам появится, я поднесу его к гребаному окну и помашу рукой.       — А как же его дневные люди? — спросила я. — Они запросто пройдут в любую дверь в любое время суток.       — С дневными я справлюсь. Массава — единственный, кто меня превосходит. Придется держать оборону.       Я усмехнулась.       — Может, он и сильнее, но он тебя не превосходит. А как же Клодин? Она не сильнее, но определенно имеет больше способностей к внезапному исчезновению.       Эрик громко заскрежетал зубами.       — Поскольку я больше никогда тебя не покину, пусть только попробует.       Он наконец посмотрел на меня. Эрик выглядел измученным — насколько это возможно для вампира. Я осторожно провела пальцем по его носу.       — Бедный малыш, — искренне пожалела я. — Ты выпил достаточно крови? Все еще чувствуешь себя больным?       — Я в порядке. Просто более эмоционален, чем обычно.       — Похоже, я устроила хаос… Обещаю, в следующий раз останусь в своем маленьком домике, в маленьком городке, а расследование пусть ведут власти.       Эрик одарил меня усталой улыбкой.       — Нет. Ты моя. И всегда предназначалась для меня. Если бы той ночью ты не пришла, я бы нашел тебя другим путем. Мы едины, любимая. И хотя я могу без конца ныть, что меня укротила милая официантка-фея, я бы никогда не согласился на меньшее.       Не будь я такой толстой, наклонилась бы и поцеловала его.       — Я тоже. — Я сделала вид, что оглядываю Эрика. — Возможно, ты захочешь одеться, прежде чем мы отправимся в горы. Мы же не хотим, чтобы соседи сплетничали.       Соседей у него не было. Но он все равно фыркнул.       Мы уложили все, что могли, в черный внедорожник Эрика. У меня была в основном одежда. У него в основном были деньги. Я осуждающе цокнула языком и упаковала для Эрика дополнительную сумку джинсов и рубашек. Не в доллары же ему одеваться.       Когда мы выехали, солнце висело над самым горизонтом. Я не видела ни единого уголка нашего нового дома, за исключением нескольких проектов по оформлению интерьера. Даже не знала, где находится жилище. Дождь мягко забарабанил по ветровому стеклу. Адам сделал двойное сальто и прижал ногу к моим скрещенным на животе рукам. Я высматривала дорогу с пассажирского сиденья.       Обстоятельства складывались не лучшим образом, но мой сын, вероятно, тоже был взволнован переездом.