Pretty kitty

Эрик

      Несмотря на слабость, я все же значительно превосходил фею в силе.       Я схватил похитительницу и повалил на пол, прижав ее руки к животу, чтобы она не смогла выстрелить в меня. В ладонь впился рубин на кольце Сьюки. Фея попыталась закричать, и я зажал ей рот рукой. Она в ужасе скосила глаза на мои пальцы.       Я посмотрел на Джессику, которую отбросило к стене.       — Ты эту женщину учуяла в моем доме?       Бледно-голубые глаза Джессики расширились. Как и сказала Людвиг, предчувствие крови и ебли делало наши зрачки огромными и черными, как виниловые пластинки. Вампирша вдохнула запах Клодин, который больше напоминал сахарную вату, чем медовый аромат Сьюки, и ее ноздри затрепетали. Аромат Клодин был чище — куда чище, чем запах моей жены-полуфеи, — и в окружении этого дурмана Джессика начала терять рассудок.       Меня, впрочем, фея ничуть не привлекала. С тем же успехом я мог бы прижимать к полу чесночную оплетку.       Сжав извивающегося беса крепче, я рявкнул:       — Джессика!       Она вздрогнула, затем быстро помотала головой.       — Да... да, это она. Боже мой. Она просто невероятна. Она пахнет, как…       Я проигнорировал ее, пристально глядя в глаза лежавшей подо мной женщины.       — Перестань сопротивляться. Не пытайся телепортироваться. Ты не убежишь, пока я тебя не убью. Если не ответишь на каждый мой вопрос, я оторву тебе голову и позволю этой девочке выпить ее, словно кружку пива. Ты меня понимаешь?       При этой мысли застонали и Клодин, и Джессика — одна от жажды, другая от ужаса.       Фея отчаянно закивала. Не снимая руки с ее рта, я спросил смертельно спокойным голосом:       — Ты забрала мою Сьюки?       На лице Клодин отразилось смятение. Она оторвала от меня взгляд, и я почувствовал явный признак того, что жертва предпочла истерику, а не бесконечно более сложный путь — сохранять голову ясной. Я сильно встряхнул фею.       — Нет-нет, — мягко велел я. — Не уплывай. Отвечай немедленно. Это ты украла моего ангела? Ты коснулась хоть одного волоска на ее голове? Ты причинила ей боль? Забрала Сьюки против ее воли? Я чувствовал страх, прежде чем ее вырвало из моей души. Где бы она ни была, Сьюки оказалась там не по своей воле. Что скажешь, цветочек? Это ты виновата в нашей боли?       Она застонала под моей рукой, но снова посмотрела мне в глаза. Я увидел в них решимость.       Фея кивнула.       — Тогда тебе конец. — Моя рука начала давить на ее рот. Еще несколько фунтов давления — и ее челюсть врежется в череп.       Клодин выла от боли.       Джессика пискнула:       — Эрик... не надо…       Я посмотрел на нее.       — Что?       Вампирша явно разрывалась между угощением, которое я ей предложил, и милосердием. Не в силах перестать пожирать Клодин глазами, она отвернулась, крепко зажмурившись.       — Пожалуйста, позволь ей сказать. Ты не можешь просто убить ее, не имея веской причины. А если Сьюки попала в беду? Если Клодин пыталась помочь? — Джессика замолчала, задумчиво кусая губы. От жажды крови у нее тряслись руки. — Что, если она — единственная, кто может привести тебя к Сьюки?       — Она признала свою вину.       — Она всего раз кивнула, а ты задал около пяти разных вопросов. Дай ей объясниться.       Пламя во мне трепетало от ярости и горя. Оно продолжало меня наказывать, и я хотел, чтобы фея заплатила за это. Сейчас я не желал быть рассудительным королем. Не желал признавать, что юная вампирша на мгновение проявила больше мудрости, чем я. Я с неохотой прекратил медленно убивать Клодин.       — Так бы поступил Иисус, Джессика? — чертовы современные добродетели.       Она понимающе покосилась на меня, не разгибаясь.       — Так бы поступила Сьюки.       Как только прозвучала эта простая, разрушительная истина, я моментально ослабил хватку. Клодин резко отдернула голову и сделала жадный рваный вдох. Борьба с феей сильно меня вымотала. Я перекатился на четвереньки, встал рядом с ней и опустил голову, надеясь, что башка и затылок перестанут гореть. Клодин тоже перекатилась, кашляя и отплевываясь. Жалкое, должно быть, зрелище для двух исключительно древних и могущественных существ.       — Тупой ублюдок, — выдохнула она со своим отрывистым британским акцентом.       — Вороватая сука.       — Может, мне оставить вас наедине? — Джессика двинулась в мою сторону, но заколебалась, почуяв запах феи на моей одежде. Когда не буду так слаб и разозлен, обязательно позволю себе минутку гордости за вампиршу. Девяносто девять вампиров из ста просили бы у меня крови этой женщины, в любом количестве и состоянии. Они бы слизали ее даже с забрызганного дерьмом сиденья сортира. Настаивали бы на виновности феи, не услышав ни единого слова о преступлении, в нетерпеливом ожидании исполнения приговора. Или просто воспользовались бы моим ослабленным состоянием и убили ее самостоятельно, утащив прочь, чтобы погрызть наедине.       Билл случайно создал гребаное святое дитя.       — Нет, — ответил я. — Останься. Помоги мне встать.       Отойдя как можно дальше от Клодин, Джессика приблизилась и снова подставила мне плечо. Когда мы неуверенно поднялись, я сказал:       — Я вознагражу вас за это, мисс Хэмби.       Она нервно улыбнулась.       — Мне нужна только твоя футболка. — Джессика шокировала меня, подскочив и прижав свое лицо к моей груди. Она вдыхала так мощно, что практически срывала с меня ткань. — Ты пахнешь как самое счастливое место на земле.       — Она вся твоя.       Джессика подвела меня к креслу, стоявшему перед моим столом. Меньше часа назад я разговаривал здесь с Пэм, прежде чем эта женщина сделала со Сьюки то, что сделала. Кровавые рвотные позывы уже прошли. Еще один балл Джинджер: за свою карьеру она соскребла с пола «Фангтазии» невероятное количество внутренностей.       Я упал в кресло, не сводя глаз с феи. Когда ей наконец удалось отдышаться, она поднялась и села на корточки. Белое платье каскадом струилось вокруг нее. Пальцы осторожно ощупали рот, проверяя, нет ли травм. Джессика села за стол на мое место, чтобы между ней и искушением оставалось как можно больше ног и предметов мебели.       — Эта девушка спасла тебе жизнь. Говори.       — Сьюки в безопасности.       Я фыркнул.       — Мое дитя пострадало. Если не объяснишь, что конкретно происходит, то превратишься в ее чертову капельницу.       Лицо Клодин стало непроницаемым.       — Возможно, девушке стоит уйти. Многое нужно сказать.       — Эта девушка — твой спасательный круг. Если продолжишь меня злить, тебе понадобится ее защита.       Клодин задумалась, потом закрыла глаза и опустила голову.       — Хорошо. Начну с самого начала…       И начала. Два вампира сидели в каменном молчании, пока Архивариус магии разоблачала себя и работу, которую ей доверили много столетий назад. Она описала и других членов братства — Архивариусов, ведущих наблюдения с начала времен. В основном вскользь; она знала, что мое терпение иссякает. Когда Клодин наконец добралась до Архивариуса войны, по ее коже пробежала дрожь.       Я наклонился вперед.       — Кто?       Она высоко подняла голову.       — Окало Массава.       — Херня.       — Нет времени на херню.       — Но, по-видимому, есть время на самый неуместный урок истории, который я когда-либо посещал. Где Сьюки, мать твою? Какое отношение имеет Массава, Архивариус оружия и боеприпасов, к тому, что ты отняла ее у меня?       — Определяющее. И я не отнимала ее. Просто убрала наследника от греха подальше. Если Сьюки умрет до его рождения, то любая надежда умрет вместе с ней. Массава — возможно, самый могущественный вампир в мире — прояснил свои намерения. Он хочет убить наследника и предотвратить конец света.       Я застыл в кресле, обнажил зубы и зашипел на нее. Клодин ответила сочувственным взглядом.       — Мне жаль, что тебе больно, но когда Сьюки назвала его имя, у меня не осталось выбора. Я увела ее туда, где Массава никогда не сможет найти. Наследник родится в безопасности, и как только это произойдет, я верну твою женщину и ребенка.       — Отведи меня к Сьюки. Сейчас же.       — Это невозможно.       Под моими сжатыми кулаками треснули подлокотники.       — Ах, какая неловкость. Это не должно было прозвучать как просьба.       — Место, где она находится, не примет вампира. Или человека. Или перевертыша. Мы со Сьюки — единственные, кто об этом знает, и это не изменится. Ради ее же безопасности.       Я медленно поднялся со стула, снова готовый убить ее.       — Ты бросила моего беременного ангела в каком-то дерьмовом безжизненном месте? В одиночестве?       — Она же не связана и заткнута кляпом в каком-то подвале, вампир. Она здорова. У нее все есть. — Клодин подняла руку и сняла с пальца кольцо Сьюки. Напуганная моей яростью и голодом Джессики, фея не приближалась. Просто бросила мне кольцо, словно монетку.       Я поймал его и поднес к носу. Металл все еще хранил аромат Сьюки. К счастью, запах не был пропитан страхом. Я подавил желание сунуть украшение в рот и насладиться вкусом ее кожи, сняв вместо этого свой кулон. Развязав нить, я нанизал кольцо рядом с орлиным когтем, который носил со своего пятнадцатого лета. Завязал узел и водрузил шнурок на шею.       Клодин наблюдала за мной. Ее гнев немного остыл.       — Сьюки злится на меня, но в остальном она в порядке. Она умоляла меня прийти сюда и рассказать тебе об этом. И передать, что она любит тебя. — Клодин указала на мой кулон. — Еще она сказала, что хочет вернуть его при следующей встрече.       — Знаешь, что я ненавижу, ебучая фея? Ненавижу истории, которые звучат логично и даже вызывают искренние чувства, но — что весьма удобно — никто не может подтвердить подлинность событий, кроме автора. Ты, фея-спасительница, похитила мою спутницу, чтобы защитить от злодея. И все ради наших общих интересов. Правильно? А откуда мне знать, что это не ты Архивариус войны, а? Откуда мне знать, что ты не поджидала, пока Сьюки не останется без защиты, а потом напала и заточила ее в каком-нибудь блестящем подземелье? Как мне понять, что ты не убьешь моего сына? Не отберешь его у Сьюки, чтобы воспитать самостоятельно? А что, если ты психопатка? Если тебя одолевает ревность? Что, если ты уверена, что нужно остановить пришествие?       Она задохнулась, услышав мои предположения.       — Я бы никогда так не поступила! Я уже тебе говорила! В пришествии я вижу только надежду! Наследник — невероятное чудо, а я — Архивариус магии! Думаешь, я способна перехитрить судьбу?! Или если я захочу прибрать себе лавры, то наследник это допустит? Я не занимаюсь похищением людей, мудила! И не граблю родильные отделения! Все совсем иначе! Почему ты этого не понимаешь?!       Меня обрадовал ее сарказм. Возможно, она говорила правду.       — У меня по-прежнему нет ничего, кроме кольца, которое ты могла сорвать с ее отрезанного пальца, и обещания, что все будет хорошо. Но этого недостаточно. Покажи мне ее. Докажи, что все так, как ты говоришь. Тогда, возможно, я приму твои подозрения в отношении Массавы и твою попытку убрать с его пути моих жену и сына, пока не родится Адам.       Клодин поднялась еще выше.       — Нет.       — Ну вот, и снова неловкость.       — Я пришла не ради переговоров. Я пришла сюда, чтобы донести весточку. Твои подозрения разумны, но я не могу позволить себе рисковать наследником, отпуская Сьюки, только чтобы завоевать твое доверие. Я приму твой гнев и гнев Сьюки. Лучше выдержать пару недель вашего презрения, чем вернуться, чтобы забрать Сьюки, и увидеть, что вы трое мертвы.       Горячий шар света в моей груди слушал весь разговор. Услышав слова феи, он послал яростный импульс, поджаривший всю грудную клетку. Я согнулся пополам от боли, стиснув зубы в страхе потерять кровь Сьюки. И громко застонал, перекрывая приглушенный шум наполненного бара. Не в силах разогнуться, я посмотрел сквозь кровавую пелену на суку, которая все это устроила.       — Дай мне Сьюки, — потребовал я. Я тоже не был в настроении для переговоров.       Она покачала головой.       — Прости.       Я ослабел. И хотя я значительно превосходил фею в силе, я не мог превзойти ее в скорости.       Не сказав больше ни слова, Клодин исчезла с громким хлопком.       Я схватился за край стола и взревел. От боли. От ярости. Но больше всего — из-за Сьюки. Пламя, которому отказали, снова принялось отрезать тонкие ломтики моего сердца и с ликующей злобой сжигать их. Я ничего не мог поделать — только терпеть.       Через несколько мгновений Джессика опустилась на колени рядом со мной и нерешительно положила руку мне на колено.       — Эрик?       Я ничего не ответил, едва воспринимая ее присутствие.       — Пожалуйста. Скажи мне, что делать. Пока Пэм не поправится, я — все, что у тебя есть. Конечно, я не так умна, как она, но готова делать все, что нужно. Но тебе придется с этим справиться. Доктор говорила, что физически с тобой все в порядке, помнишь? Знаю, это больно, но ты должен встать и делать шаг за шагом, чтобы отыскать Сьюки. Я здесь. С чего начнем? Все еще хочешь, чтобы я отвезла тебя домой?       У меня вырвался жутковатый кашляющий смешок. Дитя Билла, Маленькая Мисс Домашнее Обучение, станет третьей в моей команде до конца моих дней. Она была не только святой, не только разумной, не только солдатом; Джессика быстро становилась другом. Другом, который однажды дорастет до того, чтобы стать генералом.       Луизиана оказалась щедра на великолепных женщин.       Я отказался от предложенной ею руки и встал. Свет Сьюки угрожал снова уронить меня. Я безмолвно приказал ему сидеть тихо. Джессика была права. Я испытывал лишь волшебную боль. Руки и ноги не утратили связи с телом. Я не пылал в огне. Не страдал в серебряных цепях. Технически я был в порядке. Свету Сьюки придется потерпеть. Мы сражались на одной стороне. Пускай, блядь, расслабится, пока я не отыщу нашу госпожу.       Джессика стояла рядом со мной. Я поразил ее, обхватив лицо ладонями, как делал с Пэм и Сьюки.       — Наверное, я тебя когда-нибудь удочерю. Ты — потрясабщее дитя.       Она смущенно опустила подбородок.       — Такое вообще существует? Удочерение сирот-вампиров?       — Если ты этого захочешь, то да. Наш мир признает тебя как мою.       Если бы она могла, то расцвела бы алым цветом.       — Что ж, я везу тебя к тебе домой?       Я опустил руки и, надеясь, что тело сохранит вертикальное положение, наклонился и подобрал брошенные феей ключи.       — Нет. Навестим еще одну семью.

***

      Наш пункт назначения находился неподалеку.       Джессика нашла время, чтобы задать несколько вопросов о феях и о том, кто такие Архивариусы. Она произвела на меня столь сильное впечатление, что я предложил ей свою опеку в качестве создателя, поэтому решил не игнорировать любопытство Джессики и не лгать ей. Юная вампирша заслужила право на часть моих знаний. Я всерьез хотел удержать ее рядом и не собирался совершать той же ошибки, что и с Пэм. В это неспокойное время я мог поделиться хотя бы информацией. Я рассказал Джессике все, что знал. Она нервно покосилась на меня и уточнила, действительно ли я могу ходить при солнечном свете, как сказала Людвиг. Я колебался всего секунду. А затем подтвердил это.       Я сильно рисковал, раскрывая секрет вампирше, которую не мог заставить замолчать силой создателя.       Джессика, совсем недавно утратившая солнечный свет, пожала плечами и улыбнулась.       — Довольно круто.       Ох уж эти дети.       Я смотрел на проплывающий за окном темный лес. Джессика везла нас на восток. Я потихоньку начал систематизировать свои соображения по поводу Массавы. В настоящее время главной моей заботой была Сьюки, а не слухи о дополнительной должности Магистра. Тем не менее, это прозвучало как серьезное обвинение. У меня были сомнения на этот счет, но у феи они явно отсутствовали. Этот вампир приводил ее в ужас.       Как однажды заметила Сьюки, я был не из тех, кого могут застукать со спущенными штанами. Итак, я начал строить заговор.       Мы подъехали к скромному дому, стоявшему на двух травянистых акрах неподалеку от Шривпорта. Жилище приобрели совсем недавно, но оно уже сверкало свежей краской и новым деревянным настилом, а на удобном для лазания клене виднелся домик.       Алсид. Еще одна воплощенная современная добродетель.       — А кто здесь живет? — спросила Джессика, возвращая мне ключи.       — Кузина Сьюки, — проворчал я, открывая свою дверь.       Джессика обошла машину и присоединилась ко мне, разглядывая освещенные окна. Мы слышали звук телевизора и чувствовали запах готовящихся спагетти. Ребенок спросил, когда будет готов ужин. Хантер, наверное. Меня удивил низкий мужской голос, попросивший мальчика вымыть руки и накрывать на стол.       По-видимому, Алсид не только строил дома, но и играл в них.       Джессика восприняла ту же информацию, втягивая воздух через нос и прислушиваясь.       — Хочешь, чтобы я пошла и позвонила в дверь? — прошептала она.       Я покачал головой, оглядывая окружавшие нас деревья.       — Мы здесь не ради них.       Она вопросительно посмотрела на меня.       — Не ради них?       — Нет.       — Тогда зачем?       Я закрыл глаза, медленно наполняя легкие в поисках гораздо более слабого запаха, чем перевертыш или блюдо с пастой. Проверяя все направления.       Джессика прошептала еще один вопрос. Я протянул руку и приложил палец к ее губам, не открывая глаз. Мне нужна была тишина.       Потому что… сейчас…       сейчас…       Вот оно.       Нашел.       Тело запылало от боли. Я побежал к линии деревьев на всей возможной скорости.       Приходилось действовать быстро.       Нос привел меня прямо к ее укрытию.       В ночи разнесся женский крик. Я схватил фею ее и вернулся к Джессике. Возможно, мне понадобится ее помощь. Я не мог позволить себе потерять единственную ниточку, ведущую к Сьюки.       Глаза Джессики едва не вылезли из орбит: я появился с новой феей, такой же красивой и пьянящей, как та, которую вампирша видела в моем кабинете.       — Хлоя, — вкрадчиво заговорил я с феей-крестной Хедли. — Рад с тобой познакомиться.       Фея дико дергалась подо мной, совсем как Клодин. Пурпурное платье рвалось по швам. Я озвучил тот же ультиматум: если попытается вырваться — убью.       — Господь, всемогущий, Эрик! Какого черта ты делаешь? Кто эта дама? Кто, черт возьми, все эти дамы? — взвизгнула Джессика, перекрывая приглушенные крики феи.       Из дома донеслись громкие голоса. Обитатели услышали кошачий вой Хлои.       — Хватай ее за ноги. Если будет слушаться, я не причиню ей вреда, обещаю.       Джессика в замешательстве повиновалась и схватила женщину за хрупкие лодыжки. Хлоя всхлипнула под моей рукой. Клыки Джессики удлинились, и она застонала от желания.       — Я не твой создатель, но приказываю тебе не кусать эту фею, — сказал я, задыхаясь.       Джессика сжала губы и отчаянно закивала.       — Делаю все, что в моих силах.       В сорока футах от нас распахнулась входная дверь. Прозвучал щелчок дробовика. Алсид велел Хедли и Хантеру оставаться в доме.       Я очень плохо контролировал ситуацию. Следовало поторопиться.       Вновь ощутив чувство дежавю, я посмотрел на лицо феи и зарычал:       — Куда Клодин забрала Сьюки? Она в вашем мире? Она ранена? Говори, светлячок, иначе я разорву тебя на куски.       Рядом с ужасом в ее глазах ярко горело недоумение.       Я снова ее встряхнул.       — Сьюки вернулась к феям? Она снова исчезла в вашем мире? — подобная перспектива практически убила меня. Если Сьюки действительно оказалась в мире фей, я могу еще много лет ее не увидеть. Мэб запрет ее на несколько дней, а для меня пройдет столетие. Ее маленький дар, поселившийся в моей груди, ни за что не позволит мне прожить без нее так долго.       — ГДЕ СЬЮКИ?!       В мою спину уперся холодный ствол.       — Отъебись от нее, Эрик.       Выражение ужаса на лице Хлои в мгновение ока сменилось самодовольством.       — Иди в дом, волк, — прошипел я Алсиду, стоявшему за моей спиной. — Это не твоя забота.       Ствол надавил сильнее.       — Теперь моя, — тихо проворчал он. — Ты никого не убьешь на лужайке перед домом Хедли. Отпусти ее. Медленно.       Я зашипел, не обращая на него внимания.       — Пули из сосны, чувак. Не будь мудаком.       Джессика встретилась со мной взглядом. Я прочитал в ее глазах молчаливый вопрос: должна ли она избавиться от перевертыша? И покачал головой. Сьюки меня убьет.       Громко выругавшись, я отпустил свою немую пленницу. Она торжествующе улыбнулась, словно посылая меня нахуй, и исчезла с лавандовой вспышкой.       Все вокруг ахнули: маленькая аудитория узрела своего первого волшебного беглеца.       Я рухнул на траву. Исчезла моя единственная связь с народом Сьюки. Все пропало.       — Ебаный идиот, — обратился я к нависшему надо мной мужчине. — Она ушла. Она ушла, и теперь Сьюки потеряна для меня.       К Алсиду нерешительно приблизились еще две пары ног.       — Я же велел оставаться в чертовом доме, детка. Здесь небезопасно.       — Это Эрик, — горячо возразила Хедли. — Ему я доверяю как тебе.       — Тогда какого хуя он нападает на волшебных женщин у тебя во дворе? Господи, Эрик! Не хочешь рассказать, почему вдруг пытаешься убить наш хвост? И вообще, какого черта она делает здесь, в лесу?       — Алсид! Следи за языком!       — Он может слышать мои мысли, Хед. Какой смысл любезничать?       Я почти не слушал. Никто из них больше не имел значения. Теперь я мог надеяться только на то, что Клодин сдержит свое слово и вернет мне Сьюки после рождения Адама. Ужасающая перспектива, но все же лучше, чем любые альтернативы.       Я настолько погрузился в собственные страдания, что не услышал, как ко мне подошла самая маленькая пара ног. Их обладатель присел рядом на корточки. Краем глаза я увидел тапочки со Скуби-Ду и пижаму с Человеком-Пауком. Маленькая рука поднялась и коснулась моей щеки.       — Почему ты такой тихий?       — Мне нечего сказать.       — Нет, твой разум. Твой разум не думает.       Я бросил взгляд на серьезного ребенка, присевшего рядом со мной. И с горечью обнаружил еще одного представителя семейства Стакхаус со светлыми волосами и темными глазами.       — Я вампир. Телепаты вроде тебя не слышат вампиров.       Мальчик казался довольным. Большие карие глаза смотрели в мои, не находя никаких мыслей.       — Ты вампир тети Сьюки? Тот, о котором думает мама?       — Да, — ответил я. — Я принадлежу твоей тете.       — Почему ты здесь?       — Она ушла. Дама, которая ходит за тобой по пятам, могла знать, где она.       Алсид и Хедли продолжали тихо спорить над нами, а Джессика неловко стояла в стороне.       Мальчик погладил меня по голове, словно брошенного щенка.       — Знаешь, тебе не о чем грустить.       — Но я грущу. Я потерял Сьюки.       — Нет. Ты ее не потерял.       Я отодвинулся, внимательно глядя на него.       — Что ты имеешь в виду? Хлоя тебе что-то сказала?       Он покачал головой, мягко улыбаясь.       — Она закрыла свой разум.       — Тогда где же Сьюки? — Я чувствовал себя нелепо, задавая вопрос шестилетнему ребенку.       Он наклонился ко мне и прошептал:       — Она в месте, которое находится позади воздуха.