Pretty kitty

Сьюки

      Нет, черт возьми. Нет, нет, нет! Он никуда меня не унесет, пока мы не поговорим.       — Спускайся! — прошипела я Эрику под громкий вой ветра, пока мы ракетой взмывали над пустым лесом.       Он хмыкнул и сжал меня крепче.       — Нет, пока не окажемся дома.       — Мы посреди нихуя! — раздраженно закричала я. — Нас никто не ищет, а все вампиры ушли в землю. Я сказала, спускайся!       Я ощутила его гнев, но мой собственный тоже был осязаем. Нам следовало серьезно поговорить о его поведении. Вместе с тем, я дрожала от радости. Нас могли навсегда разлучить, и печаль ослепила бы меня. Я едва не потеряла его из-за рыжеволосой суки. Я старалась об этом не думать, но понимала: если бы моя кожа внезапно не затвердела, а Эрик не засиял, я лежала бы сейчас в земле вместе с ней, ожидая заката, чтобы подняться, как ее дитя. Эрик был бы окончательно мертв. Моя жизнь, даже моя нежизнь утратили бы всякий смысл. Единственная надежда была бы на то, что способности феи не проявлялись у вампиров. Тогда она психанула бы и прикончила меня на месте.       У меня была бы целая вечность в окончательной смерти. Надеюсь, этого времени хватило бы, чтобы найти Эрика по ту сторону.       Но он спас меня. Мы были вместе, и мы были в реальности.       С этой мыслью я поцеловала его под челюстью, жестко и звучно. Он удивился. Его верность плану продолжать полет дала трещину.       — Спускайся, — прошептала я в его кожу. — Мы в безопасности. Благодаря тебе, мы в безопасности.       Я подождала мгновение.       — Пожалуйста?       Колебание.       Раздражение.       Неохотное согласие.       — Через несколько минут, — сказал он вслух.       Я кивнула.       — На поляне, — попросила я. — Где-нибудь на солнце. Становится холодно.       Направление изменилось, полет замедлился. Земля приближалась и приближалась, пока мы не приземлились изящно на небольшой лужайке, поросшей высокой травой и лютиками.       Когда наши ноги коснулись земли, я уронила книгу, позабыла о нашем гневе и яростно обняла его. Я бы накричала на него позже. А сейчас я вцепилась в его футболку и зарылась в широкой груди. Он тоже оттолкнул свою ярость, обвил меня руками и захватил мое платье и волосы в огромные пригоршни. Мы грубо хватали друг друга. Ни один из нас не был достаточно спокоен, чтобы нежничать. Он обнял мою щеку, поднял мое лицо и опустил свое. Его поцелуй походил на властный, чуть сдержанный укус льва. Сильные челюсти агрессивно работали, пока он прижимался к моему рту, исследуя его губами, зубами и языком. Не в силах предсказать его движения, я просто открыла рот и позволила ему взять все, что он хотел. Его язык мгновенно нашел мой. Зубы стукнулись друг о друга. Он захватил нижнюю губу и осторожно прикусил. Я положила руки на его горло, желая ощутить вибрации его рычания. Это были звуки альфа-самца, приказывавшего мне стоять неподвижно и принимать его грубость, пока он находил облегчение в этих суровых объятиях.       Его руки скользнули по моим голым предплечьям, и я застонала, выгибаясь навстречу его телу. Мозоли на ладонях и кончиках пальцев — вечные напоминания о его владении мечом в человеческой жизни — задевали кожу, цеплялись за одежду, и я упивалась сознанием того, что они никогда не станут мягче.       — Эрик, — тихо пропела я. В голосе звучали желание и удовольствие. Разве мне не следовало кричать?       Его рычание стало ниже. Он за волосы потянул меня назад и переключился на шею, кусая, посасывая и отмечая путь к ключице.       — Возьми, — прошептала я, втираясь в него, как кошка. — Покажи мне.       Только Эрик мог понять столь неопределенные инструкции. Он укусил. Клыки глубоко погрузились в мою жаждущую плоть, и я застонала. Язык касался шеи между глотками, перекрывая поток крови, и я стонала. Его не интересовала пища. Он метил свою территорию. Доказывал мне и самому себе, что там, где королева потерпела крах, он всегда преуспеет. И хотя Хедли и Хантер теперь тоже принадлежали ему, он показывал, что я всегда буду безраздельно владеть его душой.       Я обнимала его голову и наслаждалась его пылом. Его руки не прекращали меня ласкать, от горла и до бедер. Наша связь пульсировала испуганным облегчением и желанием… и по-прежнему гневом. Он даже сейчас проникал сквозь страсть.       Я ненавижу делиться тобой.       Язык Эрика прошелся по проколам, закрывая их, и отступил. Он почувствовал суть моего заявления и сурово посмотрел на меня. Его руки сжали мои бедра, сильно, ощутимо.       — То, что я сделал, я сделал для тебя.       — Я знаю, — фыркнула я. Мои руки схватили его рубашку и толкнули его в грудь. — Но это не значит, что мне должно нравиться, что у Хедли есть твоя кровь.       Он грубо встряхнул меня.       — А как насчет того, что ты хотела разделить свой свет с Пэм?       — Но солнце поднималось! — защищалась я. — Я чувствовала твой страх за нее! Я хотела помочь!       — Твой свет принадлежит мне, любимая. Я не делюсь им. Даже с моим собственным созданием. И ты никогда не станешь предлагать такое снова!       Его рубашка смялась у меня в руках, когда я снова его толкнула. На сей раз сильнее.       — А я должна делиться тобой? Просто так? Мой свет — твой, а твою кровь можно разливать по рюмкам, как делал Рассел? Да пошел ты!       Он заорал в отчаянии, продолжая трясти меня.       — Моя кровь — оправданный шаг, чокнутая девочка. Она защитит твою глупую кузину и поможет мне контролировать ее безопасность. Я бы напоил ею тысячи ртов, если бы ты боялась за них.       Его рациональные, взволнованные слова направили адреналин прямо к моему паху. Я чуть не застонала от осознания того, как неистово, сверхпрагматично он обожал меня. Я становилась все безумнее.       — И чем же я отличаюсь? — почти закричала я. — Мой свет может помочь и тебе, и всем, кто твой. Пэм могла бы ходить под солнцем! Разве ты не хочешь этого? Разве не хочешь избавить ее от уязвимости?       — Нет, черт возьми! — Голубые глаза стали ледяными, а наша связь вела себя опасно неустойчиво. Мои руки вдруг оказались в его хватке. Он прижал их к своей груди так сильно, что я вскрикнула от боли. — Он мой! — заорал он.       Я ощутила, как он копошился у меня в разуме, пытаясь заставить мой свет появиться грубой силой его воли. Я подчинилась. Мои ладони угрожающе засветились. Я так злилась, что не знала, вольется он в его кожу, как любовь, или отбросит его назад, как ярость. И меня устраивали оба варианта.       — Да, — зашипел он, когда золотистое сияние поглотило его руки. — Мой, любимая. Твой свет только мой. Я не могу разделить его даже с Пэм. Я бы скорее согласился увидеть ее смерть, чем поделиться им.       Его убежденность смертельно пугала меня. Я чувствовала его бешеную искренность. И не только о моем свете. О том, что олицетворял этот свет. Мой свет был моей любовью к нему. Вот что он чувствовал, когда я стреляла в него. Он оказался в уникальном положении: был любим и избран феей. Мной. Он оберегал свою кровь, конечно. Но в конечном итоге он рассматривал ее как отличную марочную «ви». И не более. Он обычно не разбрасывался ею, потому что люди мало значили для него. Но мой свет он считал особенной силой природы. Десятибалльное землетрясение. Шаровая молния. Град из лягушек. Математически идеальная сфера.       Только намного, намного невероятнее.       Он не был сентиментален. Его неумолимое желание медленно подавляло все возражения, которые он имел против любви к смертной. И теперь это желание свирепо бушевало в нас обоих. Я была единственной в своем роде. И он нуждался во мне.       Мои руки засияли ярче. Он зашипел в ожидании.       Мой мысленный взор распахнулся. Я представила нас голыми, лежащими в траве этой поляны. Солнце отражалось от его мраморной кожи. Стоило мне пожелать этого — и мы были обнаженными, как в момент рождения, а одежду сорвало с наших тел невидимой силой и отбросило на десять футов. Я вздрогнула. Моя воля обретала силу только раз. Когда я мысленно приказала цепи задушить Раттрэя.       Глаза Эрика недоверчиво расширились. Моя рука все еще прижималась к его груди. Я прильнула к нему, не вливая в его кожу огненный шар, как прежде, а создавая нечто похожее на электрошок. Он зарычал от удовольствия и упал на спину. Я последовала за ним и приземлилась сверху, дикая трава окутала нас.       — Сьюки, — проворчал он, сверкнув клыками в дикой похоти. Он жадно смотрел на наши голые сплетенные тела. — Что ты сделала?       Его руки обхватили мои бедра.       — Нет.       По моему слову руки упали, как камни, неподвластные его воле. Я улеглась ему на грудь, посмотрела ему в глаза и заметила, как он удивился.       Он был обездвижен.       Моя сила изменилась. Или я просто открыла еще один вариант ее использования. Я просто пожелала, чтобы мы были голыми и чтобы Эрик пока не двигался. Он получил достаточно света для одного утра. Наступила моя очередь.       Подчиняясь инстинкту, я держала одну руку на его груди. Я скользила над ним, потирая о его кожу ноющие соски и наслаждаясь его разочарованным волчьим рыком. Неподвижность сводила его с ума. Я ощущала, как он борется, но пока было удивительно легко сдерживать его.       Я пустила в свою руку, лежавшую над его сердцем, больше света.       — Нет, — игриво упрекнула я. — Ты хотел весь мой свет, теперь лежи и принимай его.       Электризующий эффект возник снова. Эрик извивался от удовольствия. Его тело напрягалось, позвоночник выгибался навстречу моей руке.       — Блять! — прохрипел он и начал бороться всерьез. Я почувствовала полную силу тысячелетнего вампира, который сопротивлялся моей магии. Я знала. Благодаря связи я уже знала, что физически он всегда будет превосходить меня. Но сейчас нас поймало в ловушку мое желание — желание феи. Как моего избранника и хранителя моего света, я могла контролировать его, как захочу. Он уступал.       Не нарушая контакт, я провела рукой по его груди и животу. К счастью, он был все еще в трезвом уме. Он посмотрел на меня и зашипел. Он не хотел быть инертным, безумным от вожделения, пока я вела свою любовную игру. Я чувствовала через связь, что свет с ним делал. Мой гудящий, непрерывный свет был как переносной оргазм, что поджаривал каждый нерв, с которым вступал в контакт. Он был опустошен от шока, не находя никакого сравнения для этого эротического опыта.       — Позволь мне коснуться тебя, — сердито проворчал он.       — Нет.       — Как ты это делаешь, любимая?       Я мило улыбнулась, будто была высокопрофессиональной соблазнительницей мужчин посредством биолюминесценции.       — Ты хотел весь мой свет, не так ли? Я покажу тебе, как фея благодарна своему вампиру за спасение.       И с этими словами я вызвала любовное пламя и выстрелила в него. Свет растекся под его кожей и зажег вампира, как бумажный фонарик. Вся кровеносная система засветилась, и на мгновение он засиял красно-оранжевым. Его тело яростно запульсировало под рукой.       Эрик взревел, будто я окунула его в серебро. Я улыбнулась. Связь рассказала другую историю. Я пробралась в лабиринт его разума и наполнила его неумолимыми волнами похоти. Я разорвала, расколола и расцарапала каждую рациональную мысль, которую он пытался породить.       Он хотел вести себя как пещерный человек со своей «маленькой феей»? Теперь маленькая фея выражала свою жажду обладания. Я отправила в его мысли картины того, как наши бедра снова и снова сильно бьются друг о друга. В его черепе зазвучали наши крики.       Он застонал в изысканной агонии.       О, а я еще даже толком не начала.       — Что бы это значило? — сладко спросила я, продолжая держать руку на груди. Я устроилась между его ногами. Его член осуждающе указывал на меня, такой твердый и пульсирующий, что я решила дать ему некоторое облегчение. — Ты не наслаждаешься моей благодарностью?       Я высунула язык и мягко провела по кончику. Появился преякулят, и Эрик яростно зарычал.       Я улыбнулась его беспомощности. Он был так сварлив, когда не мог взять верх.       — Плохой парень.       Я снова выстрелила в него. Моя ладонь лежала как раз под грудиной. Он загорелся снова, завывая, когда удовольствие едва не вывернуло его наизнанку. Я облизнула его от основания до кончика. Впечатляющая длина дергалась от невыносимой стимуляции изнутри и снаружи.       — Ты так чертовски прекрасен на солнце, малыш, — проворковала я, водя языком по его члену без определенного ритма. Он поднял голову, превозмогая свое состояние, чтобы наблюдать за мной.       — Я тебе отплачу, — мрачно выругался он. Я подняла взгляд и встретила его глаза, расширенные и затуманенные. Он смотрел, как я начинаю глотать его целиком. — А-а-а-ах! — застонал он. — Да. Я отплачу тебе. Всем, что у меня есть.       — Правда? — подстрекала я. — Ты можешь отплатить мне за это? — Я отчаянно втянула его и выстрелила снова.       Рев моего имени всколыхнул маленький луг, заставив замолчать каждое лесное существо в радиусе пяти миль. Эрик дрожал подо мной, пока свет и мой вдохновенный минет разрывали его чувства в клочья. Но он все еще не кончил. Следовало признать, его выносливость впечатляла.       Я отпустила его и посмотрела на его лицо. Его голова снова лежала на земле. Он вертелся из стороны в сторону и стонал. Я немного приподнялась. Его прекрасные глаза смотрели на невероятно синее небо, не видя его. Он ослеп.       Я снова улыбнулась. Временная слепота. Я коснулась нашей связи, чтобы наблюдать за его борьбой. Она ушла, ослабела. У него не осталось ни сил, не желания сражаться с моей властью над ним. Я чувствовала себя беспощадной — такой часто ощущалась и его любовь. Я ужесточила свою хватку.       Он почувствовал это, мышцы задрожали под давлением. Он застонал от моей безжалостности. Я засмеялась и опустила голову, лаская самый идеальный пенис, который когда-либо видела женщина.       Я не спешила, двигаясь слишком медленно, чтобы принести ему облегчение. Странная смесь вампирского рычания и скуления задавала мне темп. Вверх и вниз. Вверх и вниз.       — Любимая, — тихо выдохнул он.       — М-м-м?       — Ты мучаешь меня.       Я поднялась с него и — впервые с начала нашей игры — искренне улыбнулась ему.       — Ты знаешь, что я люблю только тебя, верно? И что я никогда бы не разделила с кем-то свой свет, если бы ты не хотел?       Он снова ахнул и закивал.       — Да. Я это знаю. Я чувствую это. Твоя любовь принадлежит мне. И она так сильна, что это убивает меня.       Моя улыбка смягчилась. Я ослабила власть света над ним — недостаточно, чтобы позволить ему двигаться, но достаточно, чтобы он ощутил мое сострадание.       — А твоя кровь?       Он выдохнул сквозь зубы.       — Она есть у Хедли и Лафайета. Я дал им ее, чтобы помочь защитить тебя. Теперь она твоя. Ты можешь владеть ею безраздельно или заставить меня поделиться с тем, кого ты хочешь спасти.       Серьезность этого предложения ошеломила меня. Разумеется, именно к этому я его и подводила, но оно все еще казалось мне неприемлемо рискованным. Он защитил бы каждого, невзирая на то, какие проблемы это могло на него навлечь. А мой свет, сколько бы силы он ни нес, был предложен только Пэм, которая не скажет ни единой живой душе. Все владения Эрика были публичными. Насколько же сильно он любил меня, раз поддавался атакой уязвимости?       Все еще удерживая его обеими руками, я пробралась по его длинному худому телу и устроилась на бедрах. Его член, горячий и жаждущий, скользнул по моей заднице. Не задумываясь, я начала качаться над ним.       — Я польщена твоей жертвой, Эрик. Я не хочу использовать ее. Я хочу, чтобы твоя кровь была только моей.       Я с силой провела по его груди тыльной стороной ладони. Рубин сделал тонкий, словно от бумаги, порез над его плоским соском. Я жадно мяукнула и наклонилась, чтобы облизать его. Сладкий вкус возбудил меня еще сильнее.       — Моя.       Его челюсть двигалась. Он пытался воплотить свое желание укусить. Он смотрел на меня глазами влюбленного монстра. Сильного, убийственного… и безумно преданного мне.       — Твоя, — рявкнул он. — Только твоя.       — Сейчас я хочу любить тебя.       — Ты позволишь мне прикоснуться к тебя? — Его голос отнюдь не умолял.       Я хихикнула.       — Тебе больше не нравится мой свет?       — Я люблю твой свет, — ответил он. — Но тебя я люблю больше. Позволь мне овладеть тобой.       — Тебя пришлось сжечь, чтобы ты попросил.       Он натянуто улыбнулся.       — Я не привык к этому, да. Но я молю о твоей милости.       Я покачнулась, покрыв низ его живота свидетельством моей похоти.       — О милости?       — Милости, — умолял он, пытаясь сломать мою власть и проникнуть между моих раздвинутых бедер. — Сжалься.       Мой свет слегка отступил. Его руки дернулись.       Я приподняла бровь.       — Ты будешь хорошо себя вести?       — Очень хорошо, — промурлыкал он. Его тело набирало силу, пока я медленно отпускала его. Он почти освободился. Почти.       — Не станешь мстить мне за то, что я воспользовалась тобой?       — Нет, — голос тек, словно мед. — Конечно, нет.       Мои руки погасли. Эрик был свободен.       Он двигался молниеносно. Руки легли на мои бедра. Я перевернулась на спину и ахнула, когда прохладная роса коснулась кожи. Мой прекрасный лжец устроился между моих бедер и погрузился в глубину.       Его мужское орудие растянуло меня до предела, и я закричала. Эрик триумфально взревел и вбил кулаки в землю над моими плечами. Они работали, как цементные колонны, удерживая меня на месте, пока сила ударов его бедер толкала меня назад.       Солгал и не покраснел.       Я не получила ни капли обещанного хорошего поведения. Он не дал мне времени приспособиться к его головокружительному размеру. К счастью, я уже была мокрой от своей прелюдии, потому что он пропустил человеческий темп и врезался в меня на бешеной вампирской скорости. Экстаз пронзал мое тело с каждым ударом, пока он стучал в меня, как отбойный молоток. Он навис надо мной. Его лицо исказилось злобой и невероятным обожанием.       Я закричала снова.       Он взвыл в ответ, перекрыв мой крик. Его лобковая кость ударила мой клитор около двадцати раз за секунду, и я кончила так сильно, что все мое тело сжалось вокруг него. Я обхватила его руками и ногами, визжа, как банши, и поддаваясь его наказанию.       — Видишь? — прошептал он над моими задыхающимися рыданиями. — Я всегда буду разрушать тебя, девочка. Мощнее и быстрее, чем ты когда-либо сможешь сломить меня.       Должно быть, он погрузился в меня сотню раз, пока говорил. Мои плечи врезались в его предплечья с каждым движением.       Сотня — это много. И как человек я могла лишь принимать столь чрезмерную стимуляцию.       Я кончила снова. Моя киска сжала его член и задушила его еще большим количеством влаги. Он взревел от гордости. Как бы сильна я ни была, он считал, что может превзойти меня.       — Кончи для меня, Эрик, — тихо ахнула я. С того момента, как мы начали, я всюду поглаживала, хватала и дразнила рельеф его совершенного тела. — Я тоже хочу увидеть, как я сломила тебя.       Он громко хмыкнул и прижал меня сильнее.       — Нет, — рявкнул он. — Ты будешь лежать и кончать весь чертов день. Ты разозлила меня. И нарушила обещание трахать меня каждую ночь. Я не брал тебя двадцать ебаных часов. Ты заплатишь. Дорого заплатишь за оба своих преступления.       Он поднялся на колени и потащил мои бедра следом. Я задохнулась от удовольствия. Угол его проникновения в меня изменился. Схватив мою задницу, он снова набрал скорость, трахая меня самым восхитительным образом, а я лежала перед ним, открытая и беззащитная. Его член скользил прямо вдоль нервных окончаний, ведущих к клитору. Я вытянула руки назад, хватаясь за мокрую траву, и закричала.       Он зарычал в знак одобрения.       Видимо, моя грудь заманчиво подпрыгивала, потому что одна его рука скользнула по животу и начала одобрительно ласкать их.       — Так чертовски сексуально, — пробормотал он, сжимая, дразня и заставляя меня стонать громче с каждым проходом по твердым соскам.       Он хмыкнул с нетерпением. Я чувствовала, как оно кипит в нем. Он хотел мои сиськи. Прямо, черт возьми, сейчас.       Он втащил меня на свои колени, а сам сел на пятки. Его темп не замедлился. Руки по-прежнему сжимали мои бедра. Он опустил голову к правой груди и начал жадно сосать.       — Да! — жадно зашипела я, обняв его спину и опираясь на свои ноги. С новообретенными рычагами я могла встречать его толчки, приземляясь на него, когда он поднимался.       — Да-а-а, — согласился он. — Трахни меня, ангел. Выполни мою фантазию, где чопорная маленькая Сьюки терзает мой член, как шлюха. Трахни меня!       Как обычно, он выбрал момент, чтобы спровоцировать меня. Тот момент, когда мне было похуй, что он скажет, потому что я была слишком занята, чтобы обижаться, — я терзала его член, как шлюха.       — Кончай, черт побери. Прямо сейчас, — зашипела я, поднимаясь и падая все мощнее.       Он зашипел в экстазе, сверкнув клыками.       — Нет, — категорично отказался он, переключаясь на другую грудь и пожирая ее.       Я разочарованно прокричала его имя.       — Не заставляй меня вынуждать тебя.       — Вынуди, — бесстрашно подначивал он, не моргнув глазом. — Покажи мне, как маленькая фея может заставить большого плохого вампира кричать.       Должно быть, подступал уже третий мой оргазм. Или, может, гнев на его несносную уверенность. А может, желание доказать себе, что могу разрушить Эрика так же, как и он меня.       Я положила руку ему на грудь. Другая скользнула между телами, рядом с моими мягкими светлыми кудрями… прямо поверх его члена глубоко внутри.       Я выстрелила в нас обоих.       Я закричала. Свет ничего не сделал со мной. Я просто прыгнула в пропасть. Тело не выдержало удовольствия, которое он мне приносил.       Эрик взревел. Мой свет ворвался в его грудь, зажег его, словно салют на четвертое июля, и прорвался через десять погруженных в меня дюймов.       Я стреляла в него без гнева, но он все равно упал навзничь, воя и выгибаясь. Его оргазм наступал, волна за изнурительной волной. Он извергался с такой силой, что я дрожала у него на коленях. Наши руки инстинктивно сплелись друг с другом, и мы кричали от напряжения.       Барабанные перепонки пульсировали. Мы вели себя так чертовски громко. Я вздрогнула, когда он потянул меня к себе. Стало прохладно от травинок и росы, осевших на спине.       Занятно. Я прильнула к вампиру в поисках тепла.       — Ничего себе, — рассеянно пробормотала я, обнимая и гладя его, пока мы медленно возвращались на землю.       Он хмыкнул, но ничего не сказал. Ощутив, что мне холодно, он вытер мою спину и помассировал ее нежными мозолистыми пальцами. Солнце пригревало сильнее. Душное тепло обещало вскоре сменить утренний холод.       Наша дрожь утихла. Мое дыхание успокоилось. Его глаза прояснились и снова видели все с телескопической точностью.       Наконец, мы утихли. В спокойной тишине нашей связи я ощутила его опасения. Ему не нравилось быть отвлеченным и беззащитным.       Пора было уходить. То, что должно было стать пятиминутной остановкой, превратилось в получасовой поединок сексуальных желаний.       Каждый из нас обозначил свою точку зрения, вот что важно.       Я поцеловала его грудь и призналась:       — Спасибо, что спас меня. И защитил людей, которых я люблю.       Он впился руками в мои волосы и поднял мое лицо. Его выражение было мягким и задумчивым. Пальцы погладили мои щеки.       — Спасибо за твой дар, моя любовь. Я не ожидал, что смогу когда-либо снова увидеть солнце.       Я слабо улыбнулась.       — Прости, что не хватило времени завернуть.