Сьюки
Это снова произошло. Я в изумлении схватилась за голову, когда Эрик набросился на меня через связь, перегрузив своим недоверчивым обожанием, совсем как в то утро на крыше. Он абсолютно не контролировал его. Не ограничивал. Он злился на меня, но лишь потому, что, как обычно, думал, что я несправедлива к себе. Я не оценивала свои таланты — фейрийский или сексуальный — так высоко, как он. А для него моя неуверенность не имела вообще никакого смысла. И он ударил мой разум всем, что имел. Любовью. Желанием. Растерянностью. Экстазом. Он ясно дал понять: никто не удовлетворял его так, как я. Никого не было и никогда не будет. Словом, я сокрушила его. Я кричала под его штурмом, сжимая голову руками. Никогда бы не подумала, что Эрик Нортман способен настолько дико чувствовать. Он всегда был таким спокойным. Таким суровым и не сентиментальным. Я отползла от его колен, не в силах встать. Но это уже не имело значения. Я оказалась голой на его столе, не успев и двинуться. Он навис надо мной, уже способный контролировать свои мысли. Мой позвоночник выгнулся, прикоснувшись к холодному дереву подо мной, предлагая Эрику мое тело и даже не советуясь со мной. — Теперь, маленькая фея, — произнес он вполголоса. — Моя очередь. И это было единственное предупреждение. Он сжал мои бедра и глубоко вонзился, заставляя мое тело принять его всего сразу. Он был огромен. Больше, чем я когда-либо чувствовала. — ЭРИК! — закричала я. Я вцепилась в край стола, поддерживая себя, пока он безжалостно двигался. Боже, я никогда еще не ощущала ничего столь неистового и приятного одновременно. Мое нутро сжалось, пораженное его пылом, и он взревел так громко, что задрожала мебель. — Еще! — заорал он со своей головокружительной высоты, свирепо трахая меня, натягивая каждый внутренний нерв до предела. — Пусть услышат! Скажи им, кто владеет тобой! Скажи, что никто больше не удовлетворяет тебя! Я снова всхлипнула его имя. Он был прав. Я была бесстыдна рядом с ним. Меня не волновало, кто нас слышал, если он хотел, чтобы я кричала. Я становилась животным. Похотливым. И мне это нравилось. Я снова закричала и громко попросила. — Не останавливайся, — взмолилась я, отчаянно глядя на него. — Так хорошо, так чертовски хорошо… пожалуйста! Ты такой красивый, малыш… такой большой… О, черт возьми! Он дернул меня, хлопнув моей задницей о свой пах, и взвыл. Я понятия не имела, что запах моей похоти делал его безумным. И не знала, что даже сейчас аромат менялся, превращаясь в самодовольное, плотское насыщение оттого, что мою киску насадили на кол. Если бы я спросила, Эрик описал бы его как поразительно специфический. Теперь я пахла, словно недоступная богиня, нашедшая рай на его невероятно огромном члене. Он объяснил бы, что хотя всего пару мгновений назад существа в этом баре сходили с ума от надежды, чуя мою похоть, теперь они ворчали от зависти и разочарования, потому что мой запах сообщил им, что лишь один мужчина был способен как следует меня оттрахать, и сейчас он доказывал это. — Да! — снова выкрикнула я. — Пожалуйста, Эрик! Это так хорошо, что я не вынесу… Наша связь мгновенно ответила. Я услышала, как он глубоко вздохнул. И замедлил свой бешеный темп. — Сьюки. Я прогнала пелену с глаз и посмотрела на него. — Да, малыш? Выражение его лица было непостижимым, словно он полностью погрузился в себя и застыл там. Я застонала, отчаянно нуждаясь в его ритме. — Что такое? Его глаза округлились. Гнев исчез. Он выглядел растерянным. — Я… Я подняла бедра, побуждая его снова двигаться. — Что? Ты хотел остановиться? Его жадность вернулась, и он потянул меня за бедра, туго вонзаясь. Это было большое, толстое «нет». Я ободряюще улыбнулась и приподнялась на локтях. — Скажи мне. Он наклонился вперед, его лицо оказалось совсем близко к моему. Начал двигаться снова — более медленными, длинными толчками. Я удовлетворенно вздохнула. Каким бы образом он ни хотел этого, мне это нравилось. Я привстала чуть сильнее и потерла губы о его клыкастый рот. — Эрик, — шепнула я. Не ради толпы в баре. Ради него. Я любила его. И с силой толкнула ему это в голову, поцеловав его. Он взял мою руку и положил на свое теплое, хоть и не бьющееся, сердце. — Еще, — мягко попросил он. — Что — еще? — Боже, его губы отвлекали. О чем он говорил? Он сильнее прижал мою ладонь к своей бледной коже. — Твоего света, любимая. Дай мне еще. Я вытянулась на столе, выгибаясь под его ленивыми толчками. — Зачем? Он улыбнулся и потер мои пальцы. — Потому что он твой. Я улыбнулась. Ничего не могла с этим поделать. Его простые слова тронули меня сильнее, чем когда-либо могла поэзия. — Я не знаю, как. Я могу отбросить тебя. — Попытайся, — умолял он. — Подумай обо мне и попробуй. Я никогда раньше не стреляла в него нарочно. Это происходило само собой. Словно в запале. Я прижала руку к его груди и сосредоточилась на нем. — Хорошо, — прошептала я. Закрыла глаза и погрузилась в ощущения. Он продолжал двигаться, прижимая меня к себе и глубоко погружаясь. Его ладонь лежала на моей руке. Я откинула голову назад и тихо выдохнула. Наша связь сейчас была монолитной. Я не знала, потому ли это, что она стала постоянной, или из-за того, что мы занимались любовью, но она пульсировала во мне, как и его физическое тело. Я подумала о том, как сильно люблю его. Что он значил для меня больше, чем любое другое существо на этой земле. Что я молилась, надеясь, что смогу остаться с ним навсегда, не превращаясь. Я не хотела покидать его. Я была более сильной, более спокойной и целостной версией себя, когда была с ним. Такой, какой никогда не была прежде. Необходимость говорить душила меня. Мне нужно было слово. Слово, которое не сделает все бесцветным. У меня было лишь одно слово, которое я никогда не использовала прежде, — которое воплощало то, насколько он был важен для меня, которое подходило ему, каков бы ни был наш официальный социальный статус. Я прижалась к его сердцу и прислонилась лбом к горлу. — Мой муж, — прошептала я. В наших руках взорвался свет. Мы застыли, электричество возникло между нами и пробрало до последнего нерва. Мы кричали, достигая кульминации, били друг друга током, бессильные что-либо сделать, кроме как терпеть самое изысканное удовольствие, растянувшее нас до предела и вырывающееся сквозь нашу кожу. Я задыхалась. Эрик стонал и грохотал надо мной, вампирские и человеческие звуки раздавались из его груди. Я почувствовала, как он разразился внутри меня, глубоко пролив горячую сперму. Сжала его сильнее, так испугавшись, что на глазах выступили слезы. Что произошло? Что я наделала? Я застонала, тряхнув головой, когда последняя волна прошла через нас. — Мне очень жаль. Я не… Я не… Он упал вперед, лишившись сил. Придавленная, но не возражавшая, я крепко обняла его руками и ногами. — Мне жаль, — я погладила его по спине, извиняясь. — Скажи что-нибудь. Он скользнул руками под мою спину, приподнял меня и обхватил голову. Его лицо утопало в моем горле. Он медленно сглотнул, его гладкий язык выскользнул, пробуя меня. Я тихо прогудела. Наконец он поднял голову и посмотрел на меня. Его выражение снова поразило меня. Я продолжала гладить его, тревожась и уговаривая его заговорить. Его пальцы глубоко зарылись в мои волосы, и он наклонил голову, рассматривая меня. Опустил нос к моей щеке и вдыхал мой запах, покуда легкие могли его вместить. — Я должен тебе доллар, — сказал он. — Ты победила меня. Ты сломила меня, любимая. Встретив его грозный взгляд, я не могла удержаться от недоверчивого фырканья. Такого я ожидала в последнюю очередь. — Не смешно. Я не сломила тебя. Я просто еще раз выстрелила в тебя. Ты в порядке? Он не ответил. Одна из многих вещей, которые я успела узнать. Когда Эрик чувствовал себя разбитым или неуверенным, он предпочитал молчать. Дверь распахнулась, и, словно ястреб, влетела Пэм. Эрик мгновенно встал — наши тела остались соединенными — и зашипел, пока я рывком не села. — Боже, Пэм! — смущенно воскликнула я, пряча свою наготу за Эриком. Я посмотрела на нее из-под его подбородка. Господи… Я обвивалась вокруг него, словно распутная вампирская шлюха, мои широко раздвинутые ноги обхватывали его задницу, а он стоял глубоко между ними. Не было смысла скрывать, что мы делали. Вампирша звучно затормозила в проеме. Ее ноздри раздувались. Зрачки расширились. — Что случилось? — требовательно спросила она. Эрик одной рукой обхватил мою голову, другой — спину. Защитный жест. — Я по самые яйца в своей фее, Пэм. А на что похоже? — Эй! — обиделась я. Он шикнул на меня и уставился на свое дитя. — Убирайся, — зарычал он на нее. — Это не для твоих глаз. Она снова резко вдохнула. Я не могла ее винить. Даже мой человеческий нюх мог уловить запах секса и электричества. А для вампирского носа, должно быть, пахло так, словно молния ударила посреди оргии. Я ударила током ее создателя. Разумеется, она была настороже. Она с подозрением посмотрела на него. — Ты в порядке? — спросила она, не спеша повиноваться. Или сделать что-то еще. Она продолжала пробовать воздух. Что-то в нем приводило ее в замешательство. — Разумеется, — сердито огрызнулся он. — Разве я выгляжу пострадавшим? — Он отвел мои волосы с плеча, осторожно пропуская сквозь свои длинные пальцы, но не глядя на меня. Было странно быть голой и одновременно игнорируемой. Я заговорила, желая успокоить ее недоверие. — Я бы не причинила ему боль, Пэм. Честное слово, я просто… Эрик приложил к моим губам палец, останавливая меня. — Я сказал, уходи, дорогая. Не беспокой меня и мою связанную. Пэм вскинула голову. Я напряглась, взволнованная тем, что она не знала о его намерении связаться со мной. Но она ничего не сказала и не выглядела особенно сердитой. Вместо этого она лишь склонила голову, соглашаясь. — Твои гости здесь, когда будешь готов. — Она повернулась, чтобы уйти, но посмотрела в мою сторону: — Добро пожаловать, сестра. И ушла. Я неровно выдохнула, все еще красная от смущения и чертовски довольная тем, что Пэм по-своему приняла меня. Эрик продолжал играть с концами моих волос. Он подтолкнул подбородком мой лоб. — Прости ее. Это больше не повторится. Я отодвинулась, упираясь руками в стол, оглядывая его с головы до наших соединенных бедер. — А ты сказал ей правду? С тобой все в порядке? Он улыбнулся и снова положил мою руку на сердце. — Многие вещи случаются, когда мы занимаемся любовью, но травмы не в их числе. Я отвела руку и подняла вверх, чтобы осмотреть. Пальцы и ладонь выглядели настолько обычно, что я отупело покачала головой. — Не знаю, что ты делаешь со мной, Эрик, но это пугает меня до усрачки. Он усмехнулся и поднес мою руку к своему лицу, целуя и хватая губами кончики пальцев. — Я околдовал тебя, любимая. Вот почему ты продолжаешь давать мне лучший трах в моей жизни. Я покраснела, и его усмешка стала злой. — Разве Комптон не говорил тебе такого? Я стала еще краснее. Я не хотела слышать этого имени, особенно когда мы по-прежнему соединялись. Пожала плечами и отвернулась. — Говорил. Но у него были причины мне льстить. А у тебя нет. Должно быть, он ощутил мой дискомфорт. Улыбка увяла, и он стянул меня со стола в объятие. — Прости, — пробормотал он. — Это было ужасно с моей стороны. И ты права. У меня нет причин лгать тебе, Сьюки. Ты самая необычная любовница, что я когда-либо знал. Ты погубишь меня, даже не пытаясь. В той же позе, в которой мы летели, я с таким же ожесточением вцепилась в него. — Мне нужен только ты, Эрик. Я не хочу больше думать о Билле. Его руки сжались у меня на спине. Я ощутила его гнев на Билла и на себя самого за упоминание, но он молчал. В конце концов он поставил меня на ноги и выскользнул из моего тела. — Нам пора идти. Я кивнула, потянувшись к одежде на полу. Она распалась в руках на куски. — Черт подери, — пробормотала я и осуждающе протянула их ему. — Что теперь? Мне читать их мысли голышом? Он уже надел штаны, когда поднял глаза и усмехнулся. — Ни за что, любимая. Это зрелище принадлежит мне. Он подошел к большой груде коробок в углу и выбрал две, одну вдвое больше другой. — Вот, — и передал их мне. Одна коробка была от «La Perla». Другая — «Dolce & Gabbana». Я открыла их и обнаружила двухсотдолларовый комплект нижнего белья и нежно-розовое короткое платье, словно сотканное из облаков. Или мне так казалось. Я надела черные кружева, затем нежные облака, завязав на шее лямки, и повернулась к нему. Неровный край целовал мои колени, а лиф обнимал меня с такой же любовью, как это делал Эрик. Я застыла под его взглядом. Я казалась себе женственной и нежной, пока его глаза изучали его собственный выбор. — Тебе нравится? — тихо спросила я. На самом деле, в этом не было нужды. Его мужское одобрение ласкало меня даже на расстоянии. Он с сожалением вздохнул. — Оно требует укусить тебя. Позор, но оно тоже будет разорвано. Я тихо ахнула. Моему прекрасному новому платью уже вынесли смертный приговор. — Ты не станешь, — сказала я, обхватив себя руками. — Оно такое милое. — Слишком поздно, — мрачно прохрипел он. — Я уже чувствую под руками, как разрываю его на куски. Я не пощажу его. По мне прошла волна пульсирующего тепла, и я снова была готова принять его. Я застонала от картин, возникших в мыслях. Его голова резко повернулась ко мне, и он зарычал. — Перестань. — Что перестать? — спросила я, сжав бедра в попытке уменьшить боль. — Перестань думать о сексе. Ты пахнешь возбуждением. Твой запах привлечет внимание. — Это твоя вина, — огрызнулась я. — Это ты говоришь о том, как разрываешь мою одежду. — Перестань! — Его глаза пылали синим бутановым пламенем, клыки снова выпали. Я зажмурилась. Он выглядел таким опасным и сексуальным, что я не могла больше вынести ни секунды. — Тогда не смотри на меня! — крикнула я в ответ. — Не смотри на меня. Не говори со мной своим дурацким сексуальным голосом. Не наполняй связь тем, что ты чувствуешь. Просто не делай этого! Ты сводишь меня с ума! Через мгновение меня окружили: твердые руки и теплая стена мышц потянула меня в грубое объятие. — До нелепости сексуальная девушка, — прошипел он надо мной. Я держала глаза закрытыми. Это не помогало. Его рубашка смягчала твердый корпус. Огромное тело поглощало меня, делая защищенной и желанной. Несмотря на мою просьбу, его яростная страсть пульсировала в нашей связи. Он ничего не мог с этим поделать. Я превращала его в безумца. — Как же мне защитить тебя, когда ты так чертовски хорошо пахнешь? — требовательно спросил он, сжимая мои волосы и дергая голову, чтобы прикоснуться к шее. — Как мне вообще отдыхать, раз у меня есть целый день, чтобы трахаться, а потом и вся ночь? — Перестань, — повторила я его просьбу. — Ты все ухудшаешь. — И так и было. Мое тело было голодно до него. Оно позабыло о назначенной встрече. Даже когда его сперма стекала по моему бедру, киска уже дрожала в ожидании большего. Я положила руки на его ладони, пытаясь его оттолкнуть, но все закончилось тем, что он схватил их. — Я не успею, — проворчал он. Его рука скользнула под платье и прямо в новые трусики. Я охнула и застонала, когда он нашел клитор и безжалостно начал работать двумя пальцами. — Кончай. Немедленно, — приказал он. — Я не позволю им быть рядом с тобой, когда ты возбуждена. Они будут думать только о том, как бы тебя трахнуть. Он не был нежен. У нас не было времени для этого. Он хотел, чтобы все было быстро и грязно, и трахал меня пальцами, чтобы успокоить. Я ощущала его раздражение. И волнение от моего неутолимого желания. Его пальцы двигались с вампирской скоростью. И я умоляла об этом. — Да, — жадно прошипела я, закидывая ногу на другую его руку, растягиваясь на его пальцах. Я обхватила его за шею, напрягаясь. — Пожалуйста, Эрик… — Заткнись, — прорычал он. — Не разговаривай. Не искушай меня. Просто кончай. Даже его гнев заводил меня. Отсутствие нежности, сильное трение, нетерпеливое желание сделать так, как мне сказали. Крепко обняв его, я выгнулась в его руках, и его таланты довели меня в рекордно короткие сроки. Я кончила жестко, стиснув зубы, стараясь не кричать. Понимала, что это лишь сильнее раздразнит его. Я вздрогнула и дернулась, претерпевая последние волны оргазма. Должно быть, это порадовало его. Его грудь расширилась, когда он глубоко вдохнул. Чем бы я ни пахла, он встретил это одобрением. — Хорошая девочка, — прогудел он в мои волосы, замедляя свои пальцы, пока они в последний раз не коснулись клитора, заставляя меня задохнуться. Он убрал руку и поправил мое белье и платье. Взял меня за плечи и осторожно потряс. — Не надо. Думать. О. Сексе, — он выделил каждое слово. Все еще дрожа, я кивнула. Он положил руку мне на поясницу и вывел из кабинета. Пора было поработать.***
Пэм поджидала нас у его двери. — Оборотни внизу, как ты просил, — тихо сообщила она ему. Проигнорировала меня, но слегка качнула головой, и я поняла, что она все еще осмысляет то, что озадачило ее раньше. Но не упомянула об этом. — А вампир? — напомнил Эрик. Она кивнула. — На месте. Мне не нужно было серебро. Он хотел с тобой поговорить. — Она замолчала и многозначительно посмотрела на него. — Он из Администрации. Я ощутила, как напрягся Эрик. — Его имя? — холодно спросил он. — Доминго. Пауло Доминго. — Возраст? — Старый. От четырех до пяти сотен лет. — Его интерес ко мне? — Он не скрывал. Он здесь из-за херни с монархами и из-за того, что в это вовлечена человеческая женщина. — Она коротко глянула на меня. Эрик прикинул. — Кажется, он не знает о ее статусе? Пэм повела плечами. — Неизвестно. Он хочет поговорить с шерифом, который, кажется, тоже вовлечен во все это. Эрик понимающе проворчал. — Что он пьет? Пэм фыркнула. — «Настоящую кровь». Чертов бойскаут. Я ощутила облегчение Эрика, хотя внешне он был равнодушен. Его хватка в нашей связи слегка уменьшилась. Полагаю, он думал, что этот парень из Администрации ожидал, что он поделится мной в знак вежливости по отношению к гостю. Ярость Эрика заглушила бы мой запах среди этих людей. Мысль о других вампирах, пьющих меня, очень помогала. — Пэм? — рискнула я. Она посмотрела на меня сверху вниз. — Сьюки. — Можешь убавить температуру? Как следует? Ее глаза сузились. — Тебе жарко? Я глянула на Эрика. — Это должно помочь. С… твоей просьбой. Его бровь выгнулась, и он повернулся к Пэм. — Сделай это. Заморозь это место. Пэм отнеслась скептически, но кивнула. — Отлично. Он ждет тебя. Она отвернулась, и Эрик потянул меня к двери позади бара. — Ты правда хочешь взять меня с собой? — спросила я. — Я не смогу его прочитать. Продолжая направлять меня, он кивнул. — Он уже знает о тебе. Чем раньше он тебя увидит, тем меньше вокруг тебя будет тайн. Насколько он знает, ты кузина королевской любимицы и бывшая любовница одного из ее подданных. Ты пришла ко мне, когда он был похищен, и я уличил его в сговоре с Эджингтоном. И на этом мое участие, как и твое, может закончиться. — Кроме того, что ты похоронил Эджингтона, — напомнила я. — С их благословения. Теперь тише. Не говори, если не спросят. Я тут же приняла вид кроткого домашнего питомца и встала рядом с ним, когда он поприветствовал статного вампира в вип-комнате. Темноволосый, смуглокожий, похожий на испанца, он дружелюбно улыбнулся нордическому шерифу пятого округа. — Мистер Нортман, полагаю. Эрик вежливо склонил голову. — Сеньор Доминго. Добро пожаловать. Я была неподвижна, как дуб. Учитывая ставки, я была готова и на большее. Опустила глаза в пол. Доминго сделал приглашающий жест. — Пожалуйста, присядьте. Нам многое предстоит обсудить. Эрик улыбнулся. Я внутренне поморщилась. Я знала эту улыбку. Она абсолютно ничего не значила. Я молилась, чтобы так было потому, что теперь я так хорошо его знала. — Благодарю. — Он сел и сделал мне знак сделать то же самое. Я послушно села сбоку, надеясь, что выгляжу покорной. В воздухе ощущался холод. Спасибо Пэм. Я сдерживала дрожь. Доминго указал на меня. — Это та очаровательная дама, о которой я так много слышал? Эрик снисходительно хмыкнул. — Возможно. Вы имеете в виду нашу недавнюю маленькую размолвку среди королевских семей? — Именно, — соизволил ответить темноволосый вампир. — Администрация весьма огорчена. Игра была достаточно жесткой. Добавить к этому казнь человека в прямом эфире и убийство магистра — убийство, которому, как я слышал, вы были свидетелем, — и влиятельным задницам может не поздоровиться. — И правда, — рассуждал Эрик. — Тем не менее, мы можем помочь все выяснить, и мои люди в вашем распоряжении. Доминго улыбнулся, растянув губы, словно рептилия. Даже своими опущенными к полу глазами я уловила, как раздулись его ноздри. — Отлично. Можете начать с отказа от девушки.