Эрик
Она заснула в моих руках. Наши пламенные ночи, ее небольшая потеря крови, беспокойство из-за моего пребывания на солнце, оргазм, — все это вымотало ее. Пока я облизывал ее шею, убеждаясь, что не утратил ни капли драгоценного питания, я ощутил, как она расслабляется. Я по-прежнему был внутри нее. Вампирское преимущество. Мы не всегда смягчались после секса. Благодаря нашей связи я знал, что ей нравилось, когда я еще долго оставался в ней. Уверен, она чувствовала мое собственное удовольствие от этого. Она бы начала скандалить, если бы я сказал об этом, но мой член в ней успокаивал меня как ничто другое. Тело Сьюки было моим домом. Я намеревался жить в нем как можно чаще и как можно дольше. Так что она спала, все еще соединенная со мной. Я, однако, не посмел. Прижал ее к себе, любуясь тем, как она выглядит в свете дня, но не поддался тяге сна, убеждавшей меня умереть до вечера. Мы были под открытым небом. За ней охотились оборотни. Проснувшись, я мог бы ее защитить, но противники числом более трех стали бы проблемой. Мало того — если бы кто-то из них ускользнул, то мой новый секрет был бы раскрыт. Вампир был в лесу посреди дня с девушкой. Да, точно. Это может быть из-за нее. И это точно так же дошло бы до других. И несмотря на уверенность Сьюки, ни один вампир в мире бы не поверил, что она не в состоянии подарить им тот же дар. Они бы похитили ее. Вежливо просили и подкупали, чем бы она только ни пожелала. Или просто пытали бы ее. Морили голодом. Убили перед ней ее семью и друзей. Требовали, чтобы она взмахнула своей маленькой волшебной палочкой и одарила их своим светом. Могла она сделать или нет — не имело бы значения. Она бы сотнями различных способов объясняла, что отданное мне было уникально и неповторимо. Они ни за что бы не поверили ей. В конечном итоге они бы убили ее в отчаянных попытках заставить. И я бы потерял ее. Потерял бы ее, и она забрала бы мой предпочтительный способ самоубийства. Без нее я бы высох, и солнце показало бы мне мою истинную смерть. Я посмотрел на него. Его немигающий глаз смотрел в ответ. Солнце. Я посмотрел вниз. Мой ангел. Вампиры обычно не видят таких вещей. Она пробормотала во сне и зарылась глубже, ближе ко мне. Сжала хватку на моих руках, обнимающих ее. Удовлетворенно вздохнула, словно мы делали это постоянно. Я надежно прижался к ней. Она не осознавала. Просто лежала рядом, сладкая, как мед, не понимая, какой разрушительной силой одарила меня. Этим даром она и освобождала, и сковывала меня. Я был свободен: солнце простило меня, потому что я любил ее. Я был порабощен: предан душой и телом женщине в моих руках. Я больше не принадлежал себе. Мной владела Сьюки, и могла делать со мной все, что заблагорассудится. Может, это вампирская связь так крепко приковала меня к ней. Может, связь фей. Может, мистическое сочетание их обеих сломало мою волю и заставило трепетать от потребности в ней. А может, никакой магии вообще не было. Одна лишь Сьюки. Ее было более чем достаточно. Я раздраженно покачал головой. Кровь пульсировала у меня в ушах и накапливалась в пазухах. Скоро я буду кровоточить. Мне нужно было поспать. Ее дар не отменял этой необходимости, и мы не были в безопасности в лесу. Я осторожно отсоединился от нее и застегнул штаны. Она нахмурилась во сне и повернулась ко мне, сжав в своих маленьких кулаках мою футболку. Ее нога неодобрительно зацепила мои бедра. Кольцо, что я надел ей на палец, подмигнуло мне. «Нет», — раздраженно пробормотала она. Она бессознательно думала, что я покидал ее. Я завернул ее в свою куртку и прижал к груди. Она успокоилась и мгновенно опустила голову на мое плечо. Мое сердце сжалось. Я стиснул зубы и проигнорировал это. Я пошел обратно к ней домой. Мои глаза и нос неустанно искали признаки злоумышленников. Но я ничего не обнаруживал. Эта часть леса была по-прежнему пустынна. Я пересек ее забор и включил его, прежде чем пошел в дом. Сбросил ботинки и поднялся наверх. Ставни были открыты. Свет заливал каждую комнату. Я вздрагивал, проходя мимо, ожидая боли. Но не чувствовал. Свет моей любимой защищал меня. Я постелил простыни обратно и усадил ее на постель, прежде чем разделся, снял ее прелестное платье и присоединился к ней. Я оставил шторы открытыми. Безрассудно, конечно, но, как и Сьюки, я хотел увидеть, как долго продлится ее защита. Я бы проснулся, если бы начал гореть. Я жадно потянул ее к себе. Ее мягкая грудь прижалась к моей, руки и ноги отыскали якоря, и она стиснула меня, столь же сильно желающая прикосновения. Я прижал ее к себе, как избалованный ребенок — куклу, и позволил своим глазам закрыться. Я всегда спал днем. И никогда больше мне не придется этого бояться.***
— Так что конкретно мне с этим делать? Это было после четырех часов дня, когда я снова поднялся, успев достаточно отдохнуть и не нуждаясь больше в том, чтобы оставаться в состоянии покоя до темноты. Натянув джинсы, я нашел ее внизу, свернувшуюся калачиком в кресле с книгой, чашкой йогурта и кольцом между пальцами. Я осторожно вошел в комнату. Мне требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть двигаться на свету с той же уверенностью, что и в темное время суток. Мой кошачий тезка спал у нее на коленях. Я ухмыльнулся. Теперь, когда Сьюки была моей, я мог позволить себе быть щедрым и разрешить ему такие вольности, не испытывая ревности. Она посмотрела на меня, игриво изогнув брови. Подняла рубин вверх. — Ну что? Мистер «Я-не-верю-в-брак-между-смертными-и-вампирами»? Что все это значит? Кровавый камень снова подмигнул мне. Я тщательно выбрал его из своей коллекции, которую собрал за много веков. Он принадлежал османской княгине Эсма. Она подарила мне его в знак симпатии к высоким светловолосым мужчинам, когда я посетил ее в тысяча семьсот девяносто восьмом году. Из уважения к ее щедрости я не стал питаться ею и остановил свой выбор на одной из ее служанок. Ее кольцо присоединилось к моему ассортименту драгоценных камней. Рубин был размером с горошину, на ободке из белого золота и дополнялся четырьмя меньшими алмазами. Я не любил большие алмазы. Считал их бесцветность скучной. Сьюки ждала, все еще держа кольцо в воздухе. Я пожал плечами. — Ты моя. Твой мир, а также мой должны знать это. Она снисходительно усмехнулась. — Ита-а-а-ак, никакой церемонии в Вермонте? Просто заявляешь свои права? Я сел на диван и холодно посмотрел на нее. — Да. Хочешь, чтобы я женился на тебе? Так и будет, если таково твое желание. Она быстро моргнула и уронила руку на колени рядом со своим питомцем. — Ты серьезно? Женишься на мне? В христианской церкви, в присутствии моих друзей и пикетчиков, проклинающих наш союз? Я усмехнулся. — Как я уже говорил — да, если ты этого хочешь. Христианский брак не имеет для меня значения, любимая. Это не было моей религией, даже когда я жил. Но я заинтересован в том, чтобы как можно больше официальных органов признали нашу связь. Включая человеческую правовую систему и религию. Я никому не позволю оспаривать мое право на тебя. Ее брови поднялись выше. — И наоборот. — Конечно. Она фыркнула и подняла кольцо выше, внимательно изучая его. — Оно потрясающее, Эрик. Я должна была сразу это сказать. Спасибо. Я кивнул. — Не за что, любимая. Итак? Ты хочешь, чтобы я попросил твоей руки? Она улыбнулась и покачала головой. — Вообще-то, нет. Думаю, меня устраивает все так, как есть сейчас. Мы можем придерживаться твоей «заявляю свои права» позиции. Я счастлива носить его и информировать людей, что я занята. Я подчеркнуто посмотрел на нее. — И двух не-людей. Мысль о Сэме и Алсиде мелькнула в ее глазах. Ее улыбка померкла, и она серьезно кивнула. — Всех. — Отлично. Она положила книгу и поставила йогурт на журнальный столик, прогнала кота, встала со своего места и подсела ко мне. — Итак. Она забралась ко мне на колени, грациозная, как и ее домашнее животное, и обняла меня за шею. — Итак, — повторил я. — Теперь мы связаны. По-твоему. По-моему. И старым добрым человеческим способом. — Она пошевелила безымянным пальцем. — Что же нам теперь делать? Я скользнул руками по ее бедрам под платье. Меня по-настоящему тревожило то, насколько сильно она отвлекала. Мне следовало беспокоиться о том, что меня могут выебать во все дыры мои враги, и тем не менее все, о чем я мог думать, — о том, на сколько кусочков хочу разорвать это платье. Один длинный разрыв спереди, как в нашу первую ночь? Это, конечно, эффективнее всего. Или же я хочу не спешить и отрывать по тонкой ленте каждый раз, пока она не останется голой в куче тканевых полосок? Она бы вознаградила меня новыми шокированными упреками. Я обхватил ее задницу и сердито зашипел. — Где твои трусы? Она выгнулась в моих руках, подаваясь навстречу. — Ты сказал, чтобы я не носила перед тобой то, что для меня ценно. Я не могу рисковать своим нижним бельем. Ты искромсаешь каждый комплект. Мои пальцы скользнули глубже между ее бедер, избегая тех мест, где она хотела прикосновений, и наказывая ее легкими касаниями. — И ты решила ничего не надевать? Это должно меня успокоить? Она хныкала и извивалась на мне. Но я отказывал ей. Играл пальцами по ее шелковистой ноге, но не более того. Она ежилась от разочарования. — Так нескромно, — подначивал я. — Ты всегда будешь так по-блядски искать удовлетворения? — Я не бьядь, — по-детски пролепетала она, вращая бедрами, как профессиональная соблазнительница. Я усмехнулся. — А со мной будешь. Будешь каждый раз бесстыдно трахать меня. Не так ли? Ее губы скривились от отвращения, и она нетерпеливо дернулась, злясь на меня. — Нет, — отрицала она. Она не хотела уступать мне. Я засмеялся — она ничего не сделала, чтобы удержать свое тело от приставания к моему. Настолько полная достоинства, она не увидела никакого конфликта со своим похотливым поведением. Я убрал руки из-под ее платья, и она раздраженно вскрикнула. Широко улыбаясь, я обхватил ее щеки. — Восхитительное существо. — Заткнись, — фыркнула она, раздраженно поднявшись с моих колен. Я тоже встал. Перемена была окончена. — Нам пора в «Фангтазию». Скоро стемнеет. Встав рядом со мной, Сьюки посерьезнела. — Ты по-прежнему чувствуешь себя нормально? Я не хотела тебя будить. Видела, как из ушей шла кровь. Я кивнул. — Все в порядке. — Я протянул руку к окну в качестве доказательства. Моя светочувствительность ушла. Она с облегчением вздохнула, и я потянул ее к моей обнаженной груди, опускаясь к ее губам. — А ты? Я оставил тебе достаточно крови? Она послушно приблизилась ко мне, прижавшись лбом к моему в жесте доверчивой привязанности. — Вполне. Плюс у меня есть кое-какая твоя. Я здорова, как лошадь. — Очень хорошо. Нам надо поспешить. — Я прикинул. Автомобиль Сьюки был все еще в ремонте, а все мои — в Шривпорте. Я не мог вызвать своего водителя — слишком долго, слишком ненадежно. Я взял ее за руку. — Полетели со мной. Она недоверчиво усмехнулась и склонила голову. — Ты ведь не всерьез. — Всерьез. Это быстрее всего. И мы меньше всего рискуем. — Ни за что! — воскликнула она. — Сейчас еще день! Кто угодно может увидеть! И я замерзну. И ты не укомплектован ремнем безопасности. Черт, нет. У нас не было времени на споры, и я чувствовал, что она в конце концов уступит, если попробует сама. Так уж она поступала. Уверенный в этом, я принял решение и подхватил ее. Вынес из дома и поднял над ним, прежде чем она даже успела возмущенно выдохнуть. — Эрик! — закричала она, крепче сжав меня, пока мы парили на высоте в сотню футов. — Что такое, любимая? — промурлыкал я, держа ее за талию. — Боишься, что люди увидят твое платье? Она хотела дать мне пощечину. Я видел это в ее глазах. Если бы она могла высвободить хотя бы одну руку, сделала бы это в мгновение ока. — Опусти нас вниз, — яростно прошипела она. — Ты даже наполовину не одет. Ты не можешь нести меня. — Думаешь, мне не поебать на полет голышом в Шривпорт? — распалял я ее гнев. — Пожалуйста, — твердо попросила она, нервно вжимаясь в меня и глядя на землю. — Я не была готова. И не чувствую себя в безопасности. Я мгновенно смягчился и обхватил пальцами ее подбородок. — Давай потренируемся. Я опущу тебя обратно за одну секунду. Скажешь, что тебе больше по нраву. Я наклонился и подхватил ее, как невесту, надежно уложив ее ноги на руку. Ее тело прижалось к моей груди. — Так? — Я взлетел и прошел быстрый круг над домом. Она сглотнула и сжала мою шею, как ребенок, но не протестовала. Я остановился и ослабил хватку, опустив ее ноги вниз и зацепив их вокруг моей талии, а руки — вокруг шеи. Мы прижимались щека к щеке, а ее тело тесно обхватывало меня. — Или так. Я снова взлетел, деревья и пейзаж под нами превратились в размытое пятно. Завершил свой круг, опустился на газон легко, как упавший воздушный змей. Она крепко держала меня, но было заметно, что она успокоилась, и я порадовался этому. — В каком случае ты чувствуешь себя в безопасности? Сделав глубокий вдох, она подвинулась, крепче сжавшись вокруг меня. — Вот так. Так лучше всего. Мне этот вариант тоже понравился. Каждый ее дюйм касался меня. Я зарылся носом в ее волосы и глубоко вдохнул, давая понять, что счастлив ее согласию. И положению. Все, что мне достаточно было сделать высоко в воздухе, — расстегнуть ширинку, и я бы испытал то, о чем прежде не задумывался. Холодный колючий ветер будет замечательно контрастировать с ее внутренним вулканическим теплом. Это следовало обдумать. Вскоре после того, как я приучу ее летать со мной. Понаблюдать за тем, как она кончает в разгар шторма или на закате, — зрелище, стоящее постановки. — Ну, — напомнил я. — Собирайся — и пойдем.***
Мы приземлились в «Фангтазии», когда солнце начало опускаться за горизонт. Она надела свое пальто и крепко держалась за меня, и ей удалось сохранить тепло во время полета. Мне было труднее сосредоточиться, чем обычно. Все казалось совершенно иным при свете дня, особенно поздним вечером. Цвета были такими насыщенными, что я несколько раз прижимался к лицу Сьюки и закрывал глаза, продолжая полет на автопилоте. Слишком много требовалось принять в этот самый момент. Гораздо проще было сфокусироваться на моем человеке, чем оценить ее необъятный дар мне. Оказавшись в своем кабинете, я углубился в бумаги, что оставила для меня Пэм, и заполнил необходимые документы, удостоверяющие Сьюки Стакхаус в качестве кровно связанного со мной человека для Администрации. Строго говоря, я должен был сделать это до окончательного завершения связи, на случай, если против моего выбора имелись какие-то возражения. Но на самом деле это не являлось обязательным, и дело уже было сделано. Они ничего не могли предпринять, чтобы обойти мое решение, а их возражения против моих притязаний на фею могли катиться к черту. Все, что оставалось, — формальности. Доказывая это самому себе, я мягко коснулся нашей связи. Сьюки сидела на диване и читала журнал. Она праздно скучала, ожидая, пока я закончу и пока Пэм не появится и не сообщит о прибытии наших гостей. Клуб открылся. Я слышал людей и чувствовал присутствие собратьев в здании. Бар оживал. По крайней мере, у Пэм не будет никаких причин ныть о моем отсутствии. Черт, да я даже опередил Джинджер. Сьюки подняла голову, ощутив мое вторжение. Улыбаясь, она коснулась меня в ответ, не отводя взгляда, пока ее проворный маленький ум исследовал мое эмоциональное состояние. И мгновенно подобралась от ощущения моей тревоги. Я попытался свести ее к минимуму и сосредоточиться на своем беззастенчивом интересе к ней, но ее это не обмануло. — Напряжен? — без необходимости спросила она. — Нет, — увильнул я, откидываясь на стуле и поворачивая его к ней. — Просто думаю. — Напряженно размышляешь, — проницательно уточнила она, отложив журнал. — Я могу что-нибудь сделать, чтобы тебе помочь? Ее предложение было искренним. Я усмехнулся и поднял бровь. — Всегда, любимая. — П-ф-ф. — Она махнула на меня рукой. — Извращенец. — Ты сама предложила. — А ты отказался. В доме. Помнишь? — Просто прятал конфету от ребенка. Большая разница. — Ну и как теперь твои посиневшие яйца? Не так уж хорошо, правда? — Что за выражения? — пожурил я. — Что случилось с моей застенчивой красавицей? Она встала и направилась ко мне; милое платье контрастировало со своей озорной маленькой хозяйкой. Оно целовало ее золотистые ноги и подчеркивало соблазнительные сиськи. Блять, она была великолепна. Вместо того чтобы забраться на меня, как я ожидал, она изящно упала на колени передо мной. Продолжая смотреть на меня, она расстегнула мой ремень и ширинку. — Твоя застенчивая красавица хочет помочь тебе расслабиться, — сказала она. Я мгновенно затвердел. Рядом с ней так было почти всегда. Она стянула с меня джинсы, пока они не осели на ногах. Мой член указал прямо на нее из-под футболки. — Сьюки, — предупреждающе проворчал я. Она невинно улыбнулась, хлопая огромными темными глазами. — Ты намекал на это. А теперь говоришь, что не хочешь, чтобы я… — Она покусала губы, глядя на свидетельство моего желания. — Помогла? — Я тебя дразнил, любимая. В ближайшее время прибудет Пэм. Мне нужно сосредоточиться. Она наклонилась вперед и взяла кончик в свой жаркий, восхитительно влажный рот. Я ахнул и дернулся под ее губами. Она провела языком по головке, кружа и целуя, пока я яростно не рявкнул ее имя. Она выпустила меня, отбросив свою скромность и показав рвение. — Позволь мне, — шепнула она, снова быстро облизывая меня. — Это прояснит наши головы. — Твой минет совсем не проясняет сознание. У нее закончились оправдания. Она взяла меня немного глубже, и я почувствовал, что моя решимость сдает позиции. — Пожалуйста, — отчаянно прошептала она. — Я хочу тебя. Ты так хорош на вкус. — Черт, Сьюки. Она почувствовала. Проклятие, она ощутила, что я сдаюсь. И как только это произошло, она застонала своим очаровательным голосом. Застенчиво глянув на меня, она робко погрузила член в рот, лаская меня губами, языком, мягкой внутренней стороной щеки, одаривая своим умопомрачительным теплом. Она осторожно двигалась вверх и вниз. Несмотря на то, что мы уже были близки подобным образом, я ни разу не наблюдал за ней. И она колебалась под столь напряженным вниманием аудитории. Я позволил клыкам упасть и обнажил их. — Займись этим всерьез. Ее глаза вспыхнули, и она погрузилась в занятие целиком. Поглотила столько, сколько могла, довершив остальное обеими руками. — Да-а-а-а, — ободряюще прошипел я. — Сильнее. Черт тебя дери, девочка. Почему я поддаюсь тебе? Она прогудела в ответ, наслаждаясь своей властью надо мной. Наслаждаясь тем, что она делала меня слабым. Я вцепился в подлокотники и толкнул бедра вверх. — М-м-мф! — крякнула она, пораженная тем, как я трахал ее. — Не останавливайся, — предостерегающе проворчал я. — Ты начала это, теперь продолжай, пока я не потеряю гребаный разум у тебя во рту. Она скользнула руками по моим ногам, по животу, под рубашку, прежде чем сдвинула их обратно вниз, чтобы поиграть с моими яйцами. Я зашипел с открытым ртом, угрожающе обнажая зубы. В нашей связи она триумфально пела. Моя агрессия сводила ее с ума. Из-за Сьюки в комнате росло напряжение. Всего мгновением раньше ее запах был легким, приятным, невесомым. Как апельсины. А теперь она пахла неутоленной жаждой. Она была настолько голодна до меня, что ее аромат наполнял весь мой гребаный бар, возмутительно свидетельствуя о неудовлетворенном ангеле. И исходил он из моего офиса. Каждое сверхъестественное создание в моем клубе могло учуять ее и предположить, что я не мог оттрахать ее до беспамятства. — Сильнее, — приказал я низким тоном. Так мягко, так жарко, так не-блять-правподобно хорошо. Она послушалась. Закрыв глаза, она сосала меня так сильно, что ввалились щеки. Ее теплые руки так умело гладили меня, что я почти не заметил, как они начали светиться. Она снова порождала свет. — Да, — подбодрил я, заметив это. — Еще, еще любимая. До слепоты. Ее свечение усиливалось. Она все еще не осознавала этого; простонала в ответ на мои слова, поглощая меня снова и снова. Мой член покалывало, я видел миллион линий статического электричества, переходящего с ее кожи на мою. Я никогда не видел и не чувствовал ничего даже отдаленно похожего на это, и громко зарычал, наслаждаясь уникальными способностями моей Сьюки. Ее пальцы самым нежным образом погладили яйца, посылая разряды удовольствия прямо в спину и заставляя меня извиваться под ее ртом. — Блять! — заорал я. С последним движением ее свет вспыхнул вокруг моего члена, и я с ревом кончил на ее сочный язычок. Свет, ее свет, прострелил мою мертвую нервную систему, на мгновение возродив ее. Я почувствовал, как на мгновение мое сердце забилось, потом затихло. Мой член извергся, как никогда прежде — ее сила довела меня до беспрецедентной кульминации. Я дергался вслепую, ругаясь, дрожа и не в силах сделать ничего, кроме как тонуть в бесконечном потоке наслаждения. Она не отпускала меня. Приняла меня и все, что я дал ей. — Сьюки, — благоговейно прошептал я. Она снова застонала, отвечая на мое удивление, и нежно сосала, пока не осталось ничего. Она с надеждой посмотрела на меня, придерживая член пальцами и не желая отпускать. — Это… было хорошо? Не раздумывая, я набросился на нее. Через связь. Ударил ее всем своим разъяренным неверием в ответ на ее искренний вопрос о том, был ли ее минет просто хорошим — а не самым поразительным за все мое существование. Она ахнула, уронив меня, и схватилась за голову. Через мгновение она лежала на моем столе, а ее платье не подходило даже для тряпок. — Боже! — рыдала она, когда я угрожающе навис над ней. Я сбросил рубашку. Мои руки широко раскрыли ее бедра. Я нацелился на ее киску, ответственную за то, что все мои клиенты знали о ее неудовлетворенности и восприимчивости. — Теперь, маленькая фея, — прорычал я, — моя очередь.