Эрик
Она снилась мне весь день. В мучительных, томительных снах. Лежала в моих объятиях, милая, податливая, шептала мое имя, а затем сон менялся, и она ускользала. Смеялась, исчезая в темноте, сквозь которую не могло проникнуть мое идеальное зрение. Меня грызло нетерпение. Я нуждался в ней, и ее не было рядом. Я звал ее снова и снова. И, наконец, ее губы ответили мне, но без слов. Меня покрыли тысячей поцелуев. Моя голова запрокинулась, я застонал от удовольствия. Я не чувствовал никакого беспокойства из-за своего уязвимого состояния. В сущности, мне было абсолютно поебать на то, что я спал. Все, что имело значение, — что она, хоть и мягко, ласкала меня. Я наслаждался ее вниманием издалека. А потом вдруг ее внимание стало гораздо менее невинным. Внезапно гладкое, мягкое тепло окутало мой член и засосало дюйм моего бессмертного тела. Мой разум кипел от неверия и безумного наслаждения. Насколько наглой была эта девушка! Трахать мужчину ртом, когда он не имел возможности нанести ответный удар. Впервые за последние десятилетия я активно боролся против своего ночного образа жизни. Пока моя маленькая фея касалась меня своим нестерпимо мягким языком, я пытался выбраться из ежедневной спячки. Солнце толкнуло меня обратно, наполняя конечности свинцом. Инстинкты выживания предательски подавили мой порыв, заставив отступить, не позволяя мне подняться, пока свет все еще представляет угрозу. Я не мог проснуться. Гнев ревел внутри моего черепа. В то же время мое волнение проявлялось между ее губами. Я твердел. Во мне нарастало отчаяние. В непроницаемом тумане она шепнула мне: — Кончи для меня, Эрик. Дай мне попробовать тебя. Дерзкая, своенравная, злая маленькая фея. Я послушался. Черт дери ее и ее влияние на меня. Я послушался и ослепляюще трудно кончил в ее неотразимый рот. Она продлила мой оргазм, заполнив мой пах вибрирующим одобрением из своего горла. Только выпив все до последней капли, она отпустила меня. — Сладких снов, — мягко пожелала она. Я мимолетно задумался, было ли мудро позволять жить кому-то столь пленительному. Она уже поработила меня. Я взял на себя просчитанный риск дневного мертвого сна рядом с ней, и теперь она колдовала надо мной, пока я был беспомощен. Магия фей. Такой эротической силы, что преодолела мое сильнейшее сопротивление. Я быстро становился… одурманенным. Это было серьезной проблемой. Но видения ее смерти едва не сломали меня пополам. Забрать ее жизнь было, безусловно, неприемлемо. Как и ее превращение. В конце концов, она была не совсем из этого мира. Если бы я обратил ее и сохранил навечно, я потерял бы слишком многое, что делало ее Сьюки. Ее неземную кровь. Ее тепло. Ее человеческие особенности. Ее золотистый оттенок. Даже запах ее кожи исчез бы в небытие. Это было недопустимо. Проклиная свое состояние, я провалился обратно в темноту.***
Я был теплым, когда проснулся. Настолько, что, не открывая глаз, протянул обе руки в поисках источника моей заимствованной температуры. — Сьюки, — пробормотал я имя моей возлюбленной, скользя по простыням, как любое хладнокровное существо искало бы согревшую его скалу. Я нахмурился, не найдя ничего, кроме холодного шелка. Открыл глаза и осмотрел темную комнату. Ее там не было. Я коснулся нашей слабой связи и расширил свой поиск. Ее не было в доме. Ее не было даже в городе. Я нашел ее примерно на расстоянии Бон-Темпс. Мои глаза расширились. Она ушла. Ушла-ушла-ушла. Вздорное, сердитое волнение охватило меня. Я откинул одеяло, потянувшись к телефону, желая позвонить и отругать ее, когда увидел себя и замер. Я моргнул. Самым поразительным была их яркая краснота. Я сел, чтобы рассмотреть получше. Медленно — абсолютно против своей воли — я улыбнулся. Я сопротивлялся этому. Я хотел остаться сердитым, но улыбка рвалась из уголков моего рта, пока я не сдался, широко ухмыльнувшись. Моя милая чертовка нашла способ заявить на меня свои права. Я вдохнул и втянул запах дешевой помады и бесценной волшебной слюны. Я испытывал абсолютное самодовольство, уверенный, что она никогда не проворачивала этот трюк с… другим вампиром в ее жизни. Заметив свой член, я раздраженно зарычал. Мой сон, который не был сном, нахлынул снова. Она сосала меня. Она, блять, высосала мои мозги и сделала это, когда я был не в том состоянии, чтобы в полной мере оценить ее ласку. Я все еще чувствовал ее там, тянущую и дразнящую мое неподвижное тело и вздыхающую от удовольствия, когда она заставила меня кончить. От воспоминаний он вернулся к жизни, пульсируя так горячо, что я ахнул. Я ощупью поискал телефон. Она ответит за это. Моя рука хлопнула по листку бумаги, я схватил его и поднес к глазам. «Я их сосчитала. Если хоть одного не будет в следующий раз, когда мы увидимся, я не буду больше никогда заниматься с тобой сексом. P.S. Пэм серьезно злится на тебя. Лучше ответь. P.P.S. Спасибо за завтрак в постель. Ты вкуснее, чем блинчики. С.» Я взревел от разочарования. Как она посмела так сбежать от меня! Мое тело было покрыто поцелуями, мой член высосал ангел, и все было пропитано вызывающим наркотическую зависимость запахом возбужденной феи. И я ни черта не мог с этим поделать. Я был трепещущим. Отчаянным. Я нуждался в ней так чертовски сильно. Мои попытки очистить голову, уложив ее в постель прошлой ночью, имели ужасно неприятные последствия — мне было хуже, чем когда-либо прежде. Я не насытился, я был на крючке. И она имела наглость возбуждать меня во сне, а затем уйти. Просто, блять, уйти! О, когда я коснусь этой девушки… У меня закатились глаза, я схватился за свой пылающий член. Когда я коснусь этой девушки… Я дал себе быстрое и жесткое облегчение — крошечную передышку — перед тем как сорвусь. Да. Я многое собирался сделать, когда я поймаю ее. Все касалось ее золотистой кожи и возбуждения. Она могла бы поспорить, что я не стану спешить. В то же время я не собирался давать ей удовлетворение, лаская ее целыми часами. Ей не сломать меня так легко. Я был древним. Мог лучше себя контролировать. Я быстро встал с кровати и посмотрел на себя в зеркало. Сто тридцать семь. Моя возлюбленная пометила меня ровно сто тридцать семь раз. Я аккуратно оделся. Я понимал, что одежда смажет многие из их великолепных форм, но с этим было ничего не поделать. Я выбрал футболку, которая скрыла большинство из них, и с сожалением вымыл шею, руки и щеки от одиннадцати, которые она разместила там. Мне не хотелось, но я не мог позволить Пэм увидеть, насколько терпим я был к озорству моего нового человека. Пока я пытался покинуть дом, мне несколько раз пришлось останавливаться. Она не просто прошла через эти комнаты. Она ласкала их. Она буквально приставала к ним. Я бросался к стенам, глубоко вдыхая, проклиная ее имя и горячо пульсируя под ширинкой. Она была счастлива, когда прижималась к ним. Ее запах незримо искрился желанием и озорством. Она явно не имела ни малейшего представления о том, как безрассудно было так меня мучить. Моя жажда поймать ее была так велика, что будь она сейчас здесь, я бы опасался за ее безопасность. Я дошел до входной двери и схватил пальто. Оно пело ее ароматом, и я чуть не закричал. Я не был свободен от нее даже вдали от этих стен. Она потерлась о каждый дюйм кожи, сводя меня с ума призраком своей похоти. Я хотел разорвать эту чертову вещь на куски, выплескивая свое разочарование из-за того, что не мог поддаться своему порыву трахать ее до потери сознания. Снова выругавшись, я надел его. Как бы она ни испытывала мое терпение, лучше было жить с ее сладкой пыткой, чем без нее. Я взлетел. Нам с Пэм нужно было поговорить. Приземлился у «Фангтазии» в восемь и вошел через вход для сотрудников. Она была за баром, пересчитывала бутылки, когда я вошел. Она ощутила мое прибытие и повернулась, излучая раздражение. — Где, черт возьми, ты был? Тебе не приходило в голову позвонить мне и сказать, что не… Она замерла. Резко вдохнула. Я выжидал. Мой запах теперь смешивался с мощным афродизиаком. Кровь феи бежала в моих жилах. Возбуждение феи покрывало мою кожу. Даже самых невосприимчивых и разъяренных, даже самых старых вампиров подчинило бы это сказочное сочетание. Сьюки пылала от желания, и её аромат был еще слаще от ее согласия. Подбородок Пэм опустился, клыки удлинились. — Где она? Я двинулся вперед и посмотрел на нее своим самым пугающим взглядом. — Убери, или я их вырву. — Сьюки, — промурлыкала она, оглядывая меня так, как никогда не оценивала мужчин. — Она была твоей. Каждый ее сочный дюйм был твоим. — Пэм, — низко зарычал я. — Она моя. Ты подчинишься мне и отступишь. Ее глаза помутнели. Я не был уверен, что она меня слышала и тем более — обращала внимание на мои слова. — Скажи, — приказал я. Она моргнула и с сожалением убрала клыки. — Сьюки твоя, — признала она. Я кивнул и расслабился. Я редко ударял Пэм. На самом деле, я не бил ее столетиями. Но это не значило, что я не готов был избивать ее до полусмерти, чтобы заставить подчиниться моим желаниям. Я не делился своим человеком. Она раздраженно фыркнула. — Твоя сила воли заслуживает высокой оценки. Как ты наслаждаешься ею, не убивая ее? — Это не обсуждается. Она моя, и она в безопасности. Это все, что тебе нужно знать. — Но ее запах, — благоговейно прошептала она, наклонившись ко мне, чтобы вдохнуть. — Я хочу вылизать тебя дочиста. Даже Комптон не пах ею так восхитительно. Я испытал одновременно ревность и торжество. Пэм была права. Комптон, возможно, и пах Сьюки, но ее запах на нем не ослеплял нас, когда он входил. Я торжествовал. Ее аромат на мне был чистой песней сирены. — Заведи свою гребаную фею, Пэм, — предупредил я. — И не зарься на мою. Она снова фыркнула и сдалась. — Отлично. Скряга. Она отвернулась и взяла с полки бухгалтерскую книгу, бросив ее мне. — Сборы прошедшей недели. Кроме того, необходимо выбрать замену для Иветты. Я легко поймал ее. При упоминании о танцовщице равнодушно пожал плечами. — Дай объявление. Выбери кого-нибудь на свой вкус. Она вопросительно посмотрела на меня. — Ты всегда можешь выбрать. Моя апатия была ощутима. Теперь у меня была Сьюки. Мне было насрать на потенциальную еду со стройными ногами и удовлетворительными талантами на шесте. — Ты владеешь частью этого бара. Теперь твоя очередь. Выбери какую-нибудь терпкую четвертую отрицательную с приличными сиськами. Побалуй себя. Моя уклончивость ее не обманула. Возможно, мне не следовало выбирать столь проницательное потомство. Она снова вздохнула и нанесла удар по моему невысказанному беспокойству. — Ты согласился с какой-то нелепой девичьей просьбой о моногамии, не так ли? Ты увлечен ею. — Замолчи, Пэм. — О, поверить не могу. — Ее голос был полон неприязни. Она уперла руки в бока и закатила глаза. — Серьезно, Эрик? Ее кровь кастрирует? Из ее пизды восходит луна? Я послал ее в полет через всю комнату, впечатав в стену. — Замолчи! Она не поддавалась. — А что насчет твоей репутации? У тебя есть обязанности. Это войдет в привычку? Ты так очарован ею, что вскоре забудешь про все остальное? — Она бесстрашно стояла на своем. — Ты должен быть здесь, Эрик, а не по самые яйца в фее каждую ночь. Я в мгновение ока схватил ее за горло. — Где мои яйца — не твоя забота. Мы смотрели друг на друга — дитя и создатель — еще несколько секунд. Ее лицо смягчилось. — Ты меня не понял. Я рада, что ты счастлив, пусть даже с таким странным существом, как Сьюки. Просто не потеряй себя в ней. Я не позволю тебе превратиться в Комптона. Я выпустил ее шею и нежно обхватил щеки. — Я не слаб, милая. Я давно хотел эту фею. И я планирую наслаждаться тем, что она моя. Но я не поддамся ей, словно болезни, Пэм. Даю слово. Она слабо улыбнулась и повернулась в моих руках, преданно целуя в ладонь. — Она редкость, твоя Динь-Динь, — отметила она. — Я рада, что она сдалась тебе. Я снисходительно улыбнулся. — Я нужен ей. Она хочет меня. С нами ей лучше. Пэм кивнула. Разумеется. Комптон был абсолютно бесполезен. Мы с ней были грозными соперниками для всех, кто вздумал бы угрожать моей фее. Пэм вывернулась из моих рук, продефилировала к табурету и уселась. — У твоего приобретения большой довесок. Нам неизвестно, сколько людей теперь знают о ней. Ее могут похитить и продать. Могут связать с каким-нибудь королем или магистром. Или могут убить, чтобы спровоцировать тебя. Рядом с Бон-Темпс заметили оборотней. Непонятно, на кого они работают. Прошлой ночью здесь были новые вампиры. Я не могла должным образом следить за ними; люди слишком огорчились из-за твоего отсутствия, и их поведение раздражало. Они воняют кошачьим ссаньем, когда несчастны. Она грустно посмотрела на меня. Я усмехнулся. — Сегодня ночью я буду здесь. Сьюки по глупости ушла домой. Я должен защитить ее. Но я вернусь в одиннадцать. Пусти слух, что я на охоте. Она фыркнула, я сверкнул тупыми зубами. — От этого они всегда становятся взволнованными. Она кивнула, соглашаясь. — Скажи Сьюки, что я чту твой выбор. И буду защищать ее от твоего имени, если возникнет необходимость. Я наклонил голову в древнем жесте одобрения. — Ты дорога мне, Пэм. У меня никогда не будет создания лучше тебя. Она приняла мои слова с довольным молчанием, а я повернулся к двери. Это правда — мою фею действительно нужно было защитить. А еще я собирался трахать мою фею, пока не расколю ее пополам в отместку за соблазнение и бегство. Ей следовало запомнить, что без меня она не была в безопасности. И что ей нельзя уходить без моего разрешения. Ее кровь и киска были моей собственностью, и им ничто не угрожало. Я должен был преподать ей немало уроков и собирался сделать это, двигаясь в ее восхитительном теле и упиваясь ее криками. Я снова взлетел, заполнив голову этими видениями, не обращая внимания на тот факт, что тем, что я желал больше всего, была ее улыбка.