Дневник Рыжика

— Вот, держи, сынок! — Что это? — Это мой подарок тебе на совершеннолетие. Тетрадка и карандаш. — И что мне с ними делать? — Писать. — А чего писать-то? — Что хочешь, то и пиши. Историй много в жизни случается. 24 мая       Дорогой дневник!       Нет, как-то по-глупому получается. Батюшка мне подарил тетрадку и карандаш. Я повертел их в руках, почесал затылок и придумал, что буду про себя писать, а как начать, не знаю. Ох, не писатель я!       Ладно. Зовут меня Рэду. Я — зенна. Кто такие зенны? Как бы это попроще объяснить? Если человеческому ребенку грустно или одиноко, он призывает себе воображаемых друзей. Взрослые люди думают, что мы не существуем, а на самом деле они просто нас не видят, пока мы сами этого не захотим. Дети вырастают и часто забывают о нас. Это не обидно, потому что есть другие дети, которым требуется наша помощь. Правда, некоторые взрослые, вырастая, все равно остаются детьми, они не забывают о нас, а рассказывают своим детям сказки и легенды, даже книжки про нас пишут. Вот такими знаменитостями стали Карлсон и Питер Пен. Для людей это сказки, а для нас — история. Ой, что-то я прям как в школе на уроке! Хватит! Отучился уже.       Так о чем я? Ах, да! Всю свою жизнь я живу здесь, в Зачарованном лесу у правого берега реки Быстротечной, в маленькой деревне. У меня есть матушка и батюшка и еще куча старших братьев и сестер, которые живут в разных концах Большого мира и приезжают к нам только по праздникам. Еще в деревне живут наши друзья — Орель, Сэнда, Виорел, Сорина, Алин и другие. Живем мы дружно, почти не ссоримся. Да и какой смысл с кем-то ссориться, когда ты бессмертный? Почти.       К слову сказать, взрослых в нашей деревне немного, зато малышни всякой хоть отбавляй, потому что всякий уважающий себя зенна знает, что лучше моих родителей и их друзей никто не научит малышей древнему волшебству. Вот и приводят к нам своих чад на обучение. У нас тут что-то вроде школы. Когда зенны подрастают и достигают совершеннолетия, вся деревня устраивает праздник, и их отпускают в Большой мир, а там… Там столько всего интересного! Я последние лет тридцать ни о чем другом думать не могу, очень уж мне хочется Большой мир посмотреть, а то я столько историй о нем слышал, но ещё ни разу свой Зачарованный лес не покидал…       Ладно, наврал. Выходил я один раз за пределы границ. Ну, два… Да кого я обмануть пытаюсь? Это ж я для себя пишу. У нас строго-настрого запрещено молодым зеннам выходить за пределы леса, потому что они дурные еще, неопытные. Батюшка считает, что молодежь может дел таких наворотить, что потом не разгребешь. От греха подальше он поставил охранные заклятия по всей границе, и без его ведома никто не может ни войти, ни выйти из леса. Я ослушался. Я и не думал ни о чем подобном. Это, честное слово, случайно вышло!       Я рыбу ловил на берегу речки, с бобром местным разговаривал. Ну, как разговаривал… поругался я с ним. Не, ну, а чего он взялся запруду свою строить! Всю рыбу мне распугал. Слово за слово, и мы поссорились. Ох, как он меня разозлил! Я даже не заметил, как поскользнулся на мокрых камнях и упал в воду. Плавать я не умел, испугался, что утону, и схватился за первое, что под руку попалось, — за бобровый хвост. Бобер с перепугу подпрыгнул и нырнул под воду. Я чуть не захлебнулся, но скользкий широкий хвост из рук не выпустил. Как я на противоположном берегу оказался, не помню. Когда очнулся, я лежал на травке, вокруг меня бобриха хлопотала и на бобра своего ворчала, что тот чуть зенненка не утопил. Он только молчал да хмурился. Потом они меня со всей осторожностью обратно переправили. Возвращался я домой весь мокрый, замерзший, настроение мерзкое. Думал, все, всыплет мне сейчас батюшка по первое число за то, что границу нарушил. Весь вечер как на иголках был, а батюшка мне ни слова не сказал, даже виду не подал, что знает о моем нечаянном побеге. Вот тут я и понял, как можно на другом берегу побывать и при этом не спалиться.       На другой день я пошел к бобру мириться. Он сам у меня прощенья попросил, виноватым себя чувствовал, а потом спросил, чем он свою вину загладить может. Я не растерялся и попросил его научить меня плавать. Правда, оказалось, что на том берегу все то же самое, что и у нас — та же трава, те же деревья и камни такие же. Тогда я понял, что мир намного больше, чем мой лес и лес за рекой, и что мне все-таки придётся ещё долго ждать своего совершеннолетия.       Мне казалось, что время долго тянется и я состарюсь прежде, чем смогу попасть в Большой мир. Мне даже не верится, что я дождался этого дня и он наступит уже завтра. Значит, скоро я увижу другие места, новые непонятные и удивительные вещи, посмотрю на настоящих детей, и будет у меня много приключений, много друзей… У меня сердце сладко замирает от предвкушения, и голова почему-то кружится!       Вот и ночь наступила. Пора отдыхать, только смогу ли?       Ух, и нужная вещь мне в руки попалась, эта тетрадочка! Писал-писал и не заметил, как время пролетело. Вот здорово! Завтра еще напишу что-нибудь.